Известные люди

»

Леонид Аронзон

По всему было видно, что Маккейн влюблён в поэзию Аронзона: он то и занятие цитировал его строки и упоминал его имя в разговоре. Ричард переводил вирши Аронзона больше двадцати лет с тех самых пор, как узнал о нём от своих друзей Аркадия Ровнера и Виктории Андреевой. При жизни Аронзон не напечатал ни строки. В новые времена вышли три его сборника в 90-м, 94-м и 98-м. Последняя книжка Смерть бабочки с параллельными переводами на британский Ричарда Маккейна, пожалуй, самое полное собрание стихотворений поэта.

Леонид Аронзон пограничник: он существует на границе счастья и беды, тоски и праздника. Он как будто сидит у костра, чувствуя пламень лицом и мороз спиной. Слова фортуна, рай, торжество, свет, красота звучат в его стихах несметное число раз, но без малого всю дорогу в паре с антонимами:

На груди моей тоски

зреют радости соски

Чересчур, увы, невеселый,

Я и в радости угрюм

Хандра ли, веселье всё одно:

везде красивая погода!

Аронзон пограничник ещё и в силу того что, что живёт на границе бытия и небытия, близость которого ощущает стабильно (не отседова ли такое острое ощущение жизни?).

Напротив звёзд, лицом к небытию,

обняв себя, я неторопливо стою.

Жить, почить в бозе всё в эту темное время суток хотелось!

Но темное время суток прошла, и с ней её краса.

Если в августовскую темное время суток 67-го года, когда были написаны эти строки, стихотворец выбрал бытие, то в октябрьскую темное время суток 70-го выбрал конец (или она его выбрала). Произошло это в горах под Ташкентом, куда он уехал переводить дыхание и путешествовать. Уехал не единственный, а с женой, которой посвящены все его вирши о любви: Красавица, богиня, ангелочек мой, / исток и устье всех моих раздумий. В ту роковую темное время суток жены рядом с ним не было. В одиночестве бродя по горам, он наткнулся на избушку пастуха, где обнаружил охотничье ружьё. Выйдя из избы, Аронзон застрелился, либо стал жертвой неосторожного обращения с ружьём. Просто в тот день в горах было весьма красиво, вспоминает товарка жены Аронзона Ирина Орлова.

Боже мой, как всё прекрасно!

Всякий раз, как ни при каких обстоятельствах.

Нет в прекрасном перерыва,

отвинтиться б, но куда?

Не найдя, куда бы отвинтиться, стихотворец пальнул, перейдя рубеж, которая завсегда его гипнотизировала.

Как славно в покинутых местах!

Покинутых людьми, но не богами.

И дождина идёт, и мокнет красота

старинной рощи, поднятой холмами.

Кто наградил нас, дружбан, такими снами?

Или себя мы наградили сами?

Чтоб застрелиться тут не нужно ни черта:

ни тяготы в душе, ни пороха в нагане.

Ни самого нагана. Видит Бог,

чтоб застрелиться тут, не надобно ничего.

Кажется, стихотворец нетрудно спутал мгновенье и вечность, дрёма и явь, бытие и смерть: Жизнь представляется болезнью небытия О, если бы Господь Бог изобразил на крыльях бабочек жанровые сцены из нашей жизни! (Стихи в прозе). Бабочки, стрекозы и каждая прочая живность великолепно себя чувствуют на страницах его книги. И этим, как, хотя вообще-то, и интонацией, Аронзон напоминает Заболоцкого: Где кончаются заводы, / начинаются природы. / Всюду бабочки лесные / неба лёгкие кусочки / так трепещут эти дочки, / что обычная скука / неприлична и низка. Аронзон не боится ни своих обереутских интонаций, ни ветра Хлебникова, тот, что временами залетает в его вирши. Он ОКЛИКАЕТ старших поэтов, но не подражает им. Что бы Аронзон ни писал рифмованные вирши, верлибры, вирши в прозе, он завсегда узнаваем, самобытен и стопроцентно самостоятелен.

О чём его вирши? О первых и последних вещах, о первоэлементах бытия, об азбучных истинах этом неисчерпаемом источнике вдохновения, фантазии, новизны. А бытие всё тычется в азы, пишет стихотворец. Как бы ни усложнялся мир, бытие всё одинаково тычется в азы, справляться с которыми сложней всего:

И бьётся жидкий джентльмен,

Роняя маленькие перья.

Двадцатый столетний период, завершающий столетний период,

Венок безумного творенья.

Но если жидкий джентльмен роняет перья, значит у него есть крылья, и он способен вставать к небесам, отношения с которыми у поэта жутко короткие, без малого домашние. Он более того свою любимую способен углядеть, глядя в небо: От тех небес, не отрывая око, / любуясь ими, я смотрел на Вас. У Аронзона и с Богом особые отношения: боксировать с небом (Богом), читаем мы в его Записных книжках. Поэт всю дорогу чувствует Его наличие и пишет под Его диктовку (Придётся делать запись за Богом, раз это не делают другие). А делать запись дело трудоёмкое: надобно напряженно вслушиваться и всё ловить на лету. Иногда хочется передышки, паузы. Не отседова ли запись: Где-то Ты не должен быть, Господи. Но когда передышка наступает, когда Бог молчит, вернее, когда стихотворец перестаёт его чувствовать, наступает мёртвая спокойствие, которая, кажется, будет продолжаться вечность. Вот откель тот самый образ качелей, к которому стихотворец то и занятие возвращается в своих записных книжках: Качели возносили меня и до высочайшей радости и роняли до предельного отчаяния, но всяческий раз крайнее состояние казалось мне окончательным. А вот одна из последних записей: Качели оборвались: перетёрлись верёвки. Наконец, самые последние строки: Я хотел бы отвинтиться. Катастрофа закрытые глаза. Поэт не выдержал нестерпимого света, нестерпимого жара жизни, не выдержал взлёта, за которым обязательно следует спад.

И всё же не спад и не скука лейтмотив его поэзии. Материалом моей литературы будет изображение рая, нарочито казённым языком сообщил Аронзон в своих записных книжках. Так он и сделал: стихотворец живописал рай на земле: Знойный день. Ледниковые камни. / Бык понурый. Жуки и слепни. / Можжевельника черные капли. / Вид с обрыва. И Ева в тени. Перевожу воззрение направо (в двуязычной книге Смерть бабочки) и читаю ту же строфу по-английски. Всё сохранено: и думка, и ощущение, и габарит. Но нет рифмы. Впрочем, рифмы нет не только в переводах Маккейна. Если она ещё где-то и существует, то, по всей видимости, только в русской поэзии. И есть ли у неё перспектива неизвестно. Во всяком случае, Ричард Маккейн перевёл вирши Леонида Аронзона бережно и любовно, за что ему благодарю.

Так же читайте биографии известных людей:

Леонид Вышеславский Leonid Vysheslavskiy

Леонид Вышеславский - русский поэт, литературовед, переводчик. Родился 14 марта 1914 года.В 1933 году в московском журнале Молодая гвардия были..
читать далее →

Леонид Дербенев Leonid Derbenev

Леонид Дербенев написал более двух тысяч стихотворений, которые стали основой для сотен песен.
читать далее →

Леонид Леонов Leonid Leonov

Леонид Леонов - русский советский писатель, общественный деятель. Родился 31 мая 1899 года.Леонид Леонов известен по таким произведениям как: романы..
читать далее →

Леонид Мартынов Leonid Martynov

Леонид Мартынов - известный русский поэт и переводчик. Родился 22 мая 1905 года.Леонид Мартынов является автором таких стихов и поэм как: "За..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий