Известные люди

»

Святитель Лука

Его далекие предки служили при дворе польских и литовских королей. Сам он родился в семье небогатого провизора в 1877 году. В своих мемуарах писал: "Религиозного воспитания я не получил, и если разрешается калякать о наследственной религиозности, то, по всей вероятности, я унаследовал ее от весьма благочестивого отца". Семья жила в Киеве, на Крещатике. Близость Киево-Печерской лавры, обилие богомольцев, судя по всему, повлияли на создание веры молодого человека. Но, как все христианские рыцари, он шел своим особым путем.

В юности увлекся рисованием, вслед за тем поступил в Киевский универ на врачебный факультет. Заканчивал его с единственной целью: "Быть деревенским, мужицким врачом. Помогать бедным людям". Но тут начинается русско-японская махаловка, в составе отряда Красного Креста в 1904 году юный лекарь попадает на Дальний Восток, в Читу. Здесь же решается его фатум и в семейном плане - он женится на сестре милосердия Анне Ланской. В госпитале ее называли святой сестрой, потому как свою будущую существование она связывала со служением Богу. Красавец хирург сразил ее сердце, и она нарушила обет безбрачия. За это, считают церковные библиографы, была наказана жгучей ревностью и кончиной от скоротечной чахотки. Однако ее брак длился больше 12 лет и был счастливым. Рождались дети, менялись места жительства: Самарская и Курская губернии, Москва, Петербург...

До 40 лет Валентин Феликсович был светским человеком и твердо восходил к вершинам профессиональной славы. Врач уделял большое внимательность физической боли человека. В 1915 году в Петрограде вышла в свет его книжка "Регионарная анестезия", блестяще иллюстрированная самим же автором. Хирург предлагал вместо примитивного пропитывания больного места анестезирующим раствором новую привлекательную методику - прекратить проходимость тех нервов, по которым передается боль. Уже в следующем году за тот самый работа он получает уровень доктора медицины. Университеты мира заинтересовались его работой, а варшавский присудил ему престижную премию. Но он ее не получил - не смог отрядить в Варшаву немного экземпляров своей книги, потому как малюсенький тираж был моментально раскуплен.

Но главное, к доктору до срока пришло постижение, что не он сам, а Бог его руками исцеляет больных. В Ташкенте, где он заведовал городской больницей, в его операционной висела чудотворная иконка, перед ней завсегда теплилась лампада. Доктор перед каждой операцией молился, благословлял больных. Не поэтому ли без малого все его операции были успешными. А когда местные власти попытались прибрать икону из операционной, он отказался оперировать.

Он выбрал дорога христианского служения. Никогда не делал разницы между больными. Часто посредством своих посланников разыскивал больных брошенных людей. Шел и лечил их. Помогал опальным священнослужителям. В его больнице и в его доме всю дорогу делились хлебом и похлебкой с голодным и больным.

Одна из медсестер писала: "В делах, требовавших нравственного решения, Валентин Феликсович вел себя так, как будто около никого не было. Он неизменно стоял перед своей совестью единственный. И суд, которым он судил себя, был строже любого трибунала".

1917 год принес череду горьких испытаний. В Ташкенте случился бунт супротив большевиков. По доносу корыстного пьянчужки из морга революционеры арестовали главврача и его молодого коллегу. Их привели в железнодорожные мастерские, которые славились тем, что живым оттуда никто не выходил. Более полусуток просидели врачи в ожидании расстрела. Неожиданно в мастерские зашел заметный партиец, знавший Валентина Феликсовича. Врачей отпустили.

Это событие самым роковым образом сказалось на его жене. И без того слабая, она нимало слегла. "Сгорела" за немного дней. "Она умерла 38 лет, - пишет профессор. - Две ночи я сам читал над гробом Псалтирь. Часа в три ночи я читал 112 псалом... Последние слова поразили, оттого что я идеально ясно воспринял их как слова Самого Бога, обращенные ко мне: 'И неплодную вселяет в здание матерью, радующуюся о детях'". Так в его доме появилась операционная сестра Софья Сергеевна Велецкая, которая стала приемной матерью четырем осиротевшим детям. А сам профессор вслед за тем смерти жены посвятил себя служению Христу. Свой первостепеннный священный сан врач получил в Ташкенте в 1921 году. На богословском собрании произнес вдохновенную речь, которая сразила прихожан и правящего архиерея. И уже в ближайшее воскресение был рукоположен в сан диакона. А ещё сквозь неделю - в иерея со словами апостола Павла: "Ваше занятие не крестити, а благовестити".

Но кого было крестить и что благовестить? Людей без суда и следствия за неверный точка зрения и непонравившийся внешний наружность могли казнить. А тут дядя в рясе и с крестом встал супротив целого общества. В своих смелых и умных проповедях он призывал не предавать Иисуса Христа во второй раз. Не таясь, ходил в рясе по городу, выступал в ней на научных и городских собраниях, читал студентам лекции... На него обрушивались лавины ругани и брани в прессе. Его отлучали от чтения лекций перед студентами, от научных обществ, от лечения больных, а он нес свою веру с высокомерно поднятой головой. Горел, как высокая свечка на ветру. Ничто не могло ее задуть.

В 1923 году ссыльный епископ Андрей Уфимский тайно постриг его в монахи и дал имя Луки в честь апостола-евангелиста, врача и иконописца Луки. В том же году он был рукоположен в епископы.

Именно в тот самый миг сотрудники ГПУ нашли предлог, чтобы упрятать ненавистного попа за решетку. Его обвинили "в связях с контрреволюционными оренбургскими казаками и в шпионаже в пользу англичан". Естественно, это был совершенный вымысел. Но каталажка и ссылка были реальными. Пересылали Святителя Луку посредством Москву. В Таганской тюрьме он увидел, что в камере, залитой по щиколотку водой, стоит сиделец - полураздетый, дрожащий от холода. Это был отъявленный вор-рецидивист. Владыка, не колеблясь, отдал ему свой полушубок. По-разному относились к нему в пересыльных тюрьмах. Где уважали и просили благословения, где издевались... В камере он завсегда молился. А когда ему приносили передачу, он ее всю раздавал окружающим.

Первая ссылка (с 1923 по 1926 год) была назначена в Енисейск. Сразу же по прибытии туда Владыка в доме, где его поселили, стал проводить богослужения. Людей не смущала простая ситуация. К вере тянулись, оттого что в Красноярском крае без малого все храмы были разрушены... Конечно же, Владыка и там лечил людей. После первых же сложнейших и удачно проведенных операций к хирургу хлынул население из окрестных сел и деревень. Однажды, благодаря искусной операции, он вернул зрение целой семье охотников. Те его прозвали "великим белым шаманом". Список больных, ожидавших операций, был составлен на три месяца вперед.

Подобная популярность не понравилась местным властям. Епископа сослали ещё севернее, в Туруханск. Когда Святитель прибыл туда и сошел с баржи, православные люди опустились на колени. И в этом месте с его приездом оживилась церковная существование. Был преодолен раскол церкви. Местный священнослужитель вел службы, а епископ Лука проповедовал, лечил больных. Он пишет: "Я делал такие большие операции, как резекция верхней челюсти, большие чревосечения, гинекологические операции и полно глазных". В операционной у него и тут, как в Ташкенте, висела иконка с теплившейся перед ней лампадой. Перед операцией он творил молитву, ставил на теле больного крест йодом. Справлялся, верует дядя или нет. Благословлял. И только вслед за тем приступал к делу. В Туруханске население его так любил, что к службе подавал ему возок, покрытый ковром.

И снова вездесущий сатана в лице местного ГПУ восстал на Святителя. За христианское служение людям и их ответную влюбленность он... был сослан за Полярный круг! На берег Ледовитого океана. "Путь по замерзшему Енисею был тяжел, - писал епископ. - Я весьма ослабел и так закоченел, что меня на руках привнесли в избу и там длительно отогревали". В убогом жилище Святителя вместо стекол были вморожены льдины, в углах избы лежал снег. В жуткой землянке, рядом с бодающимся теленком ему пришлось крестить новорожденного. В таких условиях и зимовали.

Но чем больше трудностей посылалось Владыке, тем большая благодать нисходила на него. Однажды в беседе с местным крестьянином он сказал: "Господь дал мне знать: посредством месяц я буду в Туруханске". Тот не поверил ему. А Святитель, покачав головой, сказал: "Вижу, вы неверующий. Вам мои слова кажутся невероятными. Но будет аккурат так". И это сбылось. Народ потребовал воротить доктора и пастыря в Туруханск, по иному пригрозил бунтом.

Вторую ссылку, с 1930 по 1933 год, Владыка считал легкой. Пережил ее в Архангельске, где ещё лечил и благовестил. Вернулся домой. Однако пожить дома с детьми, в трудах и молитвах ему продолжительно не довелось. Наступил 1937 год. Это было время изощренных издевательств и пыток. На тот самый раз шестидесятилетнего уважаемого профессора и епископа в тюрьму уводили не церемонясь. Ему издевательски плевали в физиономия, его толкали. Один из понятых прискорбно заметил: "Вот и Христа так же вели на Голгофу".

Святителю предстояло испытать самые невыносимые физические муки. Чекисты практиковали конвейер. Сменяя товарищ друга, не давали подследственному дремать ни днем, ни ночью в течение месяца. У пожилого доктора отказывало сердце. Катастрофически отекали ноги, деревенели мышцы шеи и спины. Начинались галлюцинации. Но ни на секунду не надломилась его свобода. Своим гонителям он объявил голодовку. Открыто заявил, что не уважает верх, которая супротив Бога.

Даже физически сильных людей чекисты сламывали. А слабого пожилого человека сломить не сумели. Напротив, один раз следователь сам на допросе заснул... Так умаялся "бедный"... Святитель ничего не подписал, никого не оговорил. Увы, те священники, что проходили по этому заказному делу и под пыткой "давали показания", были расстреляны. А непобедимый Лука был только в очередной раз сослан в Сибирь. На тот самый раз под Красноярск, в поселок Большая Мурта. Жил и работал в районной больнице. Отношение к нему было подозрительное, а так как церквей в округе не было, ходил читать молитву в рощу.

Одновременно писал первейший академический работа своей жизни - "Очерки гнойной хирургии". Еще в молодые годы начал он тот самый работа и имел пророчество: "Когда эта книжка будет написана, на ней будет стоять имя епископа". Пророчество сбылось. А ещё сбылось и главное возделение - облегчить мучение людей.

До эпохи антибиотиков, когда не было иной возможности сражаться с гноем, помимо хирургической, книжка была несложно бесценной. Кстати, ее цитируют до сих пор. Многие фиксируют ее потрясающую человечность. "Приступая к операции, - писал лекарь, - нужно иметь в распоряжении в виду не только брюшную полость, а всего больного человека, тот, что, к сожалению, так нередко у врачей именуется 'случаем'".

Грянула махаловка, и в октябре 1941 года власти сызнова вспомнили про знаменитого хирурга. Его назначили консультантом всех госпиталей Красноярского края. И снова потрясающие успехи. Чудеса лечения. И снова в операционной висела иконка, творилась молитва. Раненые солдаты и офицеры, как дети, любили своего хирурга. При обходе салютовали ему приподнято поднятыми спасенными руками и ногами. Профессор Приоров, совершавший инспекционную поездку, фиксировал, что ни в одном из госпиталей не видел таких блестящих результатов. Осенью 1942-го епископ Лука был возведен в сан архиепископа. А в 1943 году за "Очерки гнойной хирургии" и другие научные труды ему была присуждена Сталинская премия I степени. Полученные гроши он отдал детям-сиротам войны.

Служение на Красноярской кафедре было в особенности тяжелым. Все церкви разрушены. Лишь в начале марта 1943 года Святитель добился открытия маленькой кладбищенской церкви под Красноярском. Почти год ходил он в эту церковь пёхом по 14 километров - в стужу и в дождик... Служил службу по полному чину, то есть немного часов кряду и шел вспять. Иногда силы его оставляли, и он на дороге падал без сил. В одном из писем той поры он писал сыну: "Я полюбил мучение, так поразительно очищающее душу".

В 1944-м эвакогоспиталь переводят в Тамбов, Владыка получает направление на Тамбовскую кафедру. Там он за год с небольшим совместно с прихожанами возродил 24 прихода - тогда было время послабления церкви. Власти поняли, что победить войну без Веры нельзя. Огромное ощущение производили в Тамбове проповеди Святителя. Их записывали прямо в храме. А после этого перепечатывали на машинке и читали по домам. Они были в такой степени смелы, что прихожане пугались за своего Владыку.

Указ Патриарха о переводе на Крымскую кафедру 70-летний Святитель принял как волю Божию. Ревностно начал к служению на новом месте в Симферополе в мае 1946 года. Восстанавливал храмы, образовывал священников. Проповедовал. Люди верили убеленному сединами старцу-архипастырю, прошедшему одиннадцать лет тюрем и ссылок во имя Христа. Однако официальные власти и тут никак не хотели признавать ученого в рясе. Святитель писал: "От хирургии я отлучен за свой архиерейский сан. Меня не приглашают более того на консультации. От этого погибают тяжелые гнойные больные". Владыка объявил бесплатный врачебный прием на дому. К нему хлынули сотни больных со всего Крыма.

А как скромно жил Святитель в то время! Занимал две небольшие комнаты, одна из которых была заставлена книгами. На его кухне постоянно готовили обед мужчина на 20-30. Каждый голодный мог вкусить в его доме скромную пищу. На церковных соборах архиепископ Лука, несмотря на свой рослый сан, был одет скромнее других. Всякий раз как племянница Вера предлагала сшить новую одежду, она слышала: "Латай, латай, Вера, бедных много". Бедных в округе воистину было немало. Секретарь епархии вел длинные списки нуждающихся. В конце каждого месяца по этим спискам рассылались 30-40 почтовых денежных переводов.

Но к власти пришел Н. Хрущев и обязался "совсем разделаться с церковью". И снова архипастырь окормлял народ: "И знайте, и верьте, - говорил он, - малое стало Христово непобедимо, с ним не разрешено ничего сделать, оно ничего не боится..."

Простые люди отвечали ему любовью. Однажды Владыку никто не встретил в симферопольском аэропорту. Почти незрячий старец оторопело стоял среди зала. Горожане его узнали, посадили в автобус. Упросили шофера изменить путь и подвезти Святителя к дому. Из автобуса он вышел под аплодисменты любящих его людей.

По-прежнему шли к нему больные и страждущие люди. И хотя к концу жизни Владыка всецело ослеп, Бог помогал ему зреть внутренним зрением. Молебны он вел по памяти, без посторонней помощи передвигался по собору. Отныне он не мог оперировать, но дар целительства умножился. Один здешний обитатель был безнадежно болен, требовалась операция.

- Веришь ли ты в Бога? - спросил святитель.

- Верю, Владыка, но в церковь не хожу, - был реакция.

- Молись, благословляю тебя и отстраняю от операции. Пятнадцать лет ты не будешь иметь в распоряжении никакой болезни.

И все сбылось. Были случаи, когда он говорил больному: "Вот вам лекарство: во имя Отца и Сына и Святаго Духа!" - и широким крестом благословлял. Люди исцелялись. Даже самые безысходные с опухолью мозга, с перитонитом...

Собственные дети - три сына и дочка - выросли и стали учеными с мировыми именами. Родились внуки, о духовном воспитании которых старец ещё радел до последнего дня своей жизни.

Глядя в близкое прошлое, он написал: "Тяжкое это было бремя, но вспоминаю о нем, как о светлой радости, как о великой милости Божией. Ибо благодать Божия изливается преизобильно на всякого, кто несет бремя Христово".

Последнюю литургию архиепископ Лука отслужил на Рождество, последнюю проповедь сказал в Прощеное воскресение. Преставился в День памяти всех святых - 11 июня 1961 года. И это также был Божий знак. В народе поверие - душе нетрудно отлетать в день церковного праздника. Умер негромко. Без стонов, без агонии...

Власти Симферополя намеревались захоронить Владыку "на скорую руку". Народ не допустил бесчинства. Милицию и начальников оттерли на задний проект. В финальный дорога Владыку несли по главной улице города. Путь его был устлан цветами. Народу было видимо-невидимо. Процессия непрестанно пела: "Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас". Люди плача говорили: "Ушел свой святой".

И воистину, потом смерти Владыки Луки начались ещё большие чудотворения. На его могиле люди получали исцеления, избавления. 11 июня 1996 года архиепископ Лука был причислен к лику святых. Его мощи установили в Свято-Троицком кафедральном соборе Симферополя. Из года в год в его память приходят благие известия. Не так давнехонько была освящена часовня, которую в память о Святителе воздвигли зэки симферопольской исправительной колонии. Собрано и отпечатано 1250 его проповедей, которые составляют двенадцать толстых томов. В хирургическом отделении 1-й городской больницы Москвы оборудован и освящен собор во имя Святителя Луки (Войно-Ясенецкого). Организовано "Научно-просветительское среда православных врачей Санкт-Петербурга имени святителя Луки Войно-Ясенецкого". Крымские астрономы обещают раскрыть звезду и наречь ее именем Святителя.

Так же читайте биографии известных людей:

Святой Патрик Patrik

Вот, я снова и снова кратко повторяю слова моего исповедания. Я свидетельствую во истине и в радости сердца перед Богом и Его святыми Ангелами, что..
читать далее →

Святополк Владимирович Svyatopolk I

За братоубийство Святополк получил прозвище Окаянный. Святополк фактически правил в Киеве всего один год.
читать далее →

Святополк II Svyapolk II

Особенно удачен для князей оказался поход 1111 года, когда войска Святополка и Владимира Мономаха наголову разбили половцев на берегах Сала,..
читать далее →

Святослав Бэлза Svjatoslav Belza

От отца унаследовал страсть библиофильства. Музыка и связанная с ней просветительская деятельность стала второй профессией.
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий