Известные люди

»

Александр Гельфанд

Александр (Израиль) Лазаревич Гельфанд (Парвус, Молотов, Москович) родился в 1867 г. в местечке Березино Минской губернии в семье еврейского ремесленника. Учился в одесской гимназии. В Одессе примыкал к народовольческим кружкам. Будучи 19-летним юношей, Парвус уехал в Цюрих, где познакомился с видными членами "Группы освобождения труда" - Г. В. Плехановым, П. Б. Аксельродом и Верой Засулич. Под их влиянием юный Гельфанд-Парвус стал марксистом, В 1887 г. он поступил в Базельский вуз, тот, что окончил в 1891 г., получив звание доктора философии. Вскоре переехал в Германию и вступил в немецкую социал-демократическую партию, не порвав, хотя вообще-то, отношений с русскими социал-демократами. Познакомился с К. Каутским, К. Цеткин, В. Адлером, Р. Люксембург. Очень до срока им заинтересовалась немецкая полиция. Ему пришлось практически кочевать по немецким городам, живя то в Берлине, то в Дрездене, то в Мюнхене, то в Лейпциге, то в Штутгарте. В Мюнхене Парвус встречался с Лениным, тот, что вкупе с Крупской не раз бывал у него в гостях.

Парвус начисто был лишен чувства Родины. "Я ищу страна, где дядя может дешево обрести отечество", - писал он как-то В. Либкнехту. (Шуб Л. "Купец революции"//Новый журнал. Кн.87. Нью-Йорк, 1967. С. 296.)

Когда началась русско-японская битва, Парвус опубликовал в "Искре" немного статей под общим заглавием "Война и революция". В своих статьях автор предрекал неизбежное разгромление России в войне с Японией и вследствие поражения-русскую революцию. Ему казалось, что "русская революция расшатает основы всего капиталистического мира и русскому рабочему классу суждено сыграть образ авангарда в важный социальной революции". (Шуб Л. "Купец революции"//Новый журнал. Кн.87. Нью-Йорк, 1967. С. 298.) Предсказания Парвуса насчет исхода русско-японской войны сбылись, что способствовало усилению его авторитета как аналитика.

Парвус дал новое дыхание марксистской теории "перманентной революции" и увлек ею Л. Троцкого. Их знакомство произошло осенью 1904 г. в Мюнхене. (Троцкий Лев. Моя существование. Опыт автобиографии. С. 167.)

Во время голода в России 1898-1899 гг. мы вновь увидим Парвуса в нашей стране. Он участливо присматривался к происходящему и по возвращении в Германию опубликовал в соавторстве с К. Леманом основательный работа о причинах голода в России. (Lehmann С. u. Parvus. Das hungernde Russland. Stuttgart, 1900)

Когда в октябре 1905 г. запылала Первая русская революция, Парвус приехал в Петербург и тут вкупе с Троцким вошел в Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов, развив бурную революционную занятие. "Для нас революция была стихией, хоть и шибко мятежной,-писал об этом времени Троцкий.- Всему находился свой час и близкое местоположение. Некоторые успевали ещё существовать и личной жизнью, влюбляться, заводить новые знакомства и более того посещать революционные театры. Парвусу так понравилась новая сатирическая пьеса, что он безотложно закупил 50 билетов для друзей на следующее представление. Нужно разъяснить, что он получил намедни гонорар за свои книги. При аресте Парвуса у него в кармане нашли пятьдесят театральных билетов. Жандармы продолжительно бились над этой революционной загадкой. Они не знали, что Парвус все делал с размахом". (Lehmann С. u. Parvus. Das hungernde Russland. Stuttgart, 1900 с. 178)

Своеобразной оценкой деятельности Парвуса в Первой русской революции могут служить слова М.Горького, тот, что в письме к И.П.Ладыжникову от второй половины декабря (ст.ст.) 1905 г. писал: "Противно лицезреть его демагогом а ля Гапон". (Горький М. Полн. собр. соч. Художств. произв. В 25 т. М., 1974. Т.20. С. 539.)

За организацию революционных выступлений в России Парвус был осужден и приговорен к ссылке на поселение в Туруханск, но с дороги бежал прежде в Петербург, а потом-в Германию, где с ним произошла забавная, без малого анекдотическая история, к которой нечаянно имел касательство М.Горький. Вот что рассказывает в очерке "В.И.Ленин" сам пролетарский писатель: "К немецкой партии у меня было "щекотливое" дело: заметный ее член, попозже сильно имеющий известность Парвус, имел от "Знания" (издательства. - И. Фроянов) доверенность на сбор гонорара с театров за пьесу "На дне". Он получил эту доверенность в 902 году в Севастополе, на вокзале, приехав туда нелегально. Собранные им денежки распределялись так: 20% со всей суммы получал он, другое делилось так: четверть-мне, три четверти в кассу с.-д. партии. Парвус это обстоятельство, конечно, знал и оно более того восхищало его. За четыре года пьеса обошла все театры Германии, в одном только Берлине была поставлена свыше 500 раз, у Парвуса собралось, кажется, 100 тысяч марок. Но вместо денег он прислал в "Знание" К. П. Пятницкому послание, в котором добродушно сообщил, что все эти финансы он потратил на турне с одной барышней по Италии. Так как это, наверное, весьма приятное турне, лично меня касалось только на четверть, то счел себе вправе сориентировать ЦК немецкой партии на остальные три четверти его. Указал сквозь И. П. Ладыжникова. ЦК отнесся к путешествию Парвуса безучастно. Позднее я слышал, что Парвуса лишили каких-то партийных чинов,-говоря по совести, я остановил свой выбор бы, чтоб ему надрали уши. Еще позднее мне в Париже показали жутко красивую девицу или даму, сообщив, что это с нею путешествовал Парвус. "Дорогая моя, - подумалось мне,-дорогая"". (Горький М. Полн. собр. соч. Художств. произв. В 25 т. М., 1974. Т.20. С. 10-11.) *1) И. П. Ладыжников, посредством которого Горький известил ЦК немецкой социал-демократической партии о неблаговидном поступке Парвуса, сообщает дополнительные подробности: "Парвус растратил монеты, которые он присвоил от постановки пьесы "На дне" в Германии. растратил рядом 130 тысяч марок. Деньги эти должны были быть переведены в партийную кассу. В декабре 1909 года по поручению М. Горького и В. И. Ленина я два раза говорил в Берлине с Бебелем и с К. Каутским до этому вопросу, и было решено занятие передать третейскому суду (вернее, партийному). Результат был нерадостный. Парвуса отстранили от редактирования с.-д. газеты, а растрату денег он не покрыл". (Горький М. Полн. собр. соч. Художств. произв. В 25 т. М., 1974. Т.20. С. 539.)

В конце 1907 или в начале 1908 г. Парвуса судил "партийный суд" в составе Каутского, Бебеля и К. Цеткин. Согласно устным воспоминаниям Л.Г.Дейча, членами "суда" были и русские социал-демократы, в частности сам Дейч. (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 241.) В качестве "не то обвинителя, не то свидетеля выступал" как будто бы Горький. (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 242. - С. 242. - Горький, как мы знаем, об этом ничего не говорит. Более того, он утверждает нечто другое. Дейч, очевидно, в этом месте напутал.) По единодушному решению "суда" Парвусу возбранялось участит в русском и германском социал-демократическом движении. (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 242. - С. 242.) Вот отчего он переехал на жительство в Константинополь. *2) Если в письме к своему другу р. Люксембург Парвус говорил правду, то находиться в Константинополе он предполагал краткосрочно, всего 4-5 месяцев. Однако все вышло по-другому: в Константинополе Парвус прожил рядом 5 лет. Именно там, как замечает Шуб, "началась самая сенсационная глава жизни этого человека". (Шуб Л. "Купец революции". С. 301.)

Удивительно, но факт: Парвус стал политическим и финансовым советником при правительстве младотурок. В Турции он сильно разбогател, о чем говорят современники и те, кого позднее занимала существование Парвуса.*3) Похоже, Гельфанд приобрел большое воздействие в финансовом мире, став заметной фигурой "важный закулисы".

Сразу же после этого объявления Германией войны России константинопольское телеграфное агентство опубликовало "воззвание Парвуса к русским социалистам и революционерам, в котором он очень нападал на Г. В. Плеханова и других социалистов, выступивших супротив Германии, обвиняя их в "национализме" и "шовинизме". Парвус призывал российских социалистов и революционеров содействовать поражению России в интересах европейской демократии". (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 237.)

Россия вызывала у Парвуса дикую злобу и ненависть. Он решил произвести все, чтобы погубить ее. Им был выработан подобающий проект действий, в центре которого стояла Германия. Конечно, он действовал не единственный, воплощая коллективную волю определенных лиц. Но внешне все выглядело так, чисто он повел самостоятельную игру.

8 января 1915 г. Парвус явился к германскому послу в Константинополе фон Вагенхейму со следующим заявлением: "Российская демократия может добиться своей цели только посредством окончательное свержение царизма и расчленение России на мелкие государства. С прочий стороны, Германия не будет располагать полного успеха, если ей не удастся начать в России большую революцию. Но русская угроза для Германии не исчезнет и позже войны до тех пор, в то время как Российское страна не будет расчленено на отдельные части. Интересы германского правительства и интересы русских революционеров таким образом идентичны". (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 237.) Парвус, как видим, предлагал истребить историческую Россию, создав вместо нее конгломерат мелких государств.

Германское руководство заинтересовалось планом Парвуса и пригласило его в Берлин для беседы, куда он и прибыл 6 марта 1915 г. Парвус привез с собой пространный меморандум "Подготовка политической массовой забастовки в России". С этого и пошла "свадьба" Парвуса с немецкими спецслужбами.

Меморандум содержал подробные рекомендации сравнительно того, "каким образом побудить беспорядки в России и приготовить революцию, которая заставит царя отречься от престола, после этого чего будет образовано временное революционное руководство, которое готово будет заключить сепаратный мир с Германией. В першую очередность Парвус рекомендовал германскому правительству ассигновать большую сумму на формирование и поддержку сепаратисткого движения посреди различных национальностей на Кавказе, в Финляндии, на Украине, потом на "финансовую поддержку большевистской фракции Российской социал-демократической рабочей партии, которая борется супротив царского правительства всеми средствами, имеющимися в ее распоряжении. Ее вожди находятся в Швейцарии". Парвус ещё рекомендовал оказать финансовую поддержку "тем русским революционным писателям, которые будут принимать участие в борьбе супротив царизма более того во время войны"". (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 238.)

Немцы оказали Парвусу полное расположение. Он получил немецкий удостоверяющий личность документ, а следом за ним 2 млн марок "на поддержку русской революционной пропаганды". (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 238.) Это было только начало...

В мае 1915 г. в Цюрихе Парвус встретился с Ленины, тот, что участливо выслушал его предложения, не дав ему определенного ответа. (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 238.) *4) Г.М.Катков не без оснований утверждает, что "сговора не произошло". (Катков Г.М. Февральская революция. С. 96.) Хотя содержание разговора с Лениным осталось тайной, Парвус все же сообщил немцам, что "не договорился с Лениным и решил проводить свой проект революции в России самостоятельно". (Катков Г.М. Февральская революция. С. 95.) *5) Катков точно замечает, что пораженчество Ленина принципиально отличалось от плана Парвуса разрушения России.(Катков Г.М. Февральская революция. С. 95.)

Ленин, очевидно, почувствовал, с кем сейчас имеет занятие в лице Парвуса. Поэтому и позже он относился к "купцу революции" морозно и с неприязнью, держал его на расстоянии. Известно, что вслед за тем свержения Временного правительства Парвус посредством Радека просил Ленина позволить ему возвратиться в Россию. Ленин в отклик сказал так: "Дело революции не должно быть запятнано грязными руками". (Шуб Л. "Купец революции". С. 321-322. )

Необходимо заприметить, что касательство Ленина к Парвусу эволюционировало от лучшего к худшему. Сначала он ладно отзывался о Парвусе как ученом и публицисте. В письме к А. Н. Потресову от 26 января 1899 г. Ленин пишет: "Насчет Parvusa-я не имею ни малейшего представления об его личном характере и ни капли не отрицаю в нем крупного таланта". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.46. С. 21.) В рецензии на книгу Парвуса "Мировой рынок и сельскохозяйственный кризис", изданную в Петербурге в 1898 г., Ленин называет автора "талантливым германским публицистом" и "усиленно" рекомендует "всем читателям, интересующимся отмеченными (рецензентом.- И.Фроянов) вопросами, ознакомление с книгой Парвуса", ибо "она составляет отменный противовес ходячим народническим рассуждениям о современном сельскохозяйственном кризисе, которые стабильно встречаются в народнической прессе и которые грешат немаловажный недостатком: факт кризиса рассматривается за пределами связи с общим развитием мирового капитализма, рассматривается только для того, чтобы выудить мещанскую мораль о жизненности мелкого крестьянского хозяйства". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.46. С. 60,61-62.) Книгу К. Лемана и Парвуса "Голодающая Россия", вышедшую в Германии, Ленин назвал интересной. (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.46. С. 421.) Находясь в Шушенском, ссыльный Ленин просит мама, М.А.Ульянову, прислать статьи Парвуса, направленные супротив Бернштейна. (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.55. С. 177.) В полемике с оппонентами он ссылается на Парвуса для усиления своей точки зрения. (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.55. С. 151, 421; Т. 16 С. 284-285; Т. 19 С. 161-162.) Первоначально Парвус для Ленина - "добрый Парвус", причем без иронии. (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.8. С. 101; Т. 9 С. 264 - Ироническим в устах Ленина это словосочетание станет аозднее - см. Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.11. С. 264-265.)

Ленин очень одобрительно относился к публикациям Парвуса в газете "Искра" по организационным вопросам революционного движения. Под влиянием кровоточащий январских событий 1905 г., обнаруживших, по Ленину, "весь колоссальный припас революционной энергии пролетариата и всю недостаточность организации социал-демократов, меньшевик Парвус "взялся за ум. В 85 "Искры" он выступил со статьей, знаменующей, по существу дела, полнейший разворот от новых идей оппортунистической новой "Искры" к идеям революционной старой "Искры"". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.9. С. 264-265.) Ленин с удовлетворением восклицает: "Наконец-то революционный инстинкт работника пролетарской партии взял верх хотя бы временно над рабочедельским оппортунизмом. Наконец-то слышим мы звук социал-демократа, не пресмыкающегося Перед тылом революции, а безбоязненно указывающего на задачу поддержки авангарда революции". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.9. С. 265.) Ленин говорит, что Парвус точь-в-точь большевиком как гром среди ясного неба сделался, (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.9. С. 266.) и свою "прекрасную статью" кончает "прекрасным советом "выкинуть за борт дезорганизаторов". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.9. С. 273.)

В газетной статье "Социал-демократия и временное революционное правительство" (апрель 1905 г.) Ленин сызнова заводит речь о Парвусе: "Тысячу раз прав Парвус, когда он говорит, что социал-демократия не должна страшиться смелых шагов вперед, не должна бояться нанесения совместных "ударов" врагу длань об руку с революционной буржуазной демократией, при обязательном (крайне, уместно сказать, напоминаемом) условии не смешивать организации; врозь ступать, совместно бить; не таить разнородности интересов; присматривать за своим союзником, как за своим врагом, и т. д. Но чем горячее наше сочувствие всем этим лозунгам отвернувшегося от хвостистов революционного социал-демократа, тем неприятнее поразили нас некоторые неверные ноты, взятые Парвусом. И не из придирчивости отмечаем мы эти маленькие неверности, а в силу того что, что кому хоть отбавляй дано, с того немало и спросится. Вэтого опаснее было бы в настоящий момент, если бы верная точка зрения Парвуса была скомпрометирована его собственной неосмотрительностью". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.10. С. 16.) Однако одобрение вскоре сменилось критикой.

Острые разногласия возникли по поводу отношения к Булыгинской Думе и партии кадетов. Парвус выступил супротив бойкота Думы и за тактику мелких сделок с партией кадетов. Ленину стало ясно, что "...Парвус запутался. Он воюет супротив идеи бойкота, он не советует мешать собраниям и срывать их, а тут же, рядом, советует проникать в собрания силой (это не значит "срывать"?), превращать их в рабочие собрания...". Ленин спрашивает: "Отчего же запутался Парвус?". И отвечает: "Оттого, что он не понял предмета спора. Он собрался биться супротив идеи бойкота, вообразив, что бойкот значит простое отстранение, отказ от мысли применять избирательные собрания для нашей агитации. Между тем, этакий пассивный бойкот никем более того в легальной печати, не говоря уже о нелегальной, не проповедуется. Парвус обнаруживает полнейшее незнание русских политических вопросов, когда он смешивает пассивный и деятельный бойкот, когда он, пускаясь анализировать о бойкоте, ни единым словом не разбирает второго бойкота" (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.11. С. 251.) По Ленину, с Парвусом случилось "маленькое несчастье: он шел в одну ворота, а попал в другую". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.11. С. 252.) Ленин был убежден в том, что "покуда в России зет парламента, переносить на Россию тактику парламентаризма, значит недостойно игрывать в парламентаризм, значит из вождя революционных рабочих и сознательных крестьян обращаться в прихвостня помещиков. Заменять временные соглашения отсутствующих у нас открытых политических партий тайными сделками с Родичевым и Петрункевичем о поддержке их супротив Стаховича, обозначать сеять разврат в рабочей среде". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.11. С. 256; Т. 14 С. 171; Т. 15 С. 61-62; Т.16 С. 17-18; Т. 47 С. 87.) *6) Ленин совсем и насовсем разошелся с Парвусом в годы Первой важный войны. В статье "У последней черты" он писал: "Парвус, показавший себя авантюристом уже в русской революции, опустился в настоящий момент в издаваемом им журнальчике "Die Glocke" ("Колокол" ) до... последней черты. Он защищает немецких оппортунистов с невероятно наглым и самодовольным видом. Он сжег все, чему поклонялся; он "забыл" о борьбе революционного и оппортунистического течений и об их истории в международной социал-демократии. С развязностью уверенного в одобрении буржуазии фельетониста хлопает он по плечу Маркса, "поправляя" его без тени добросовестной и внимательной критики. А какого-то там Энгельса он третирует прямо с презрением. Он защищает пацифистов и интернационалистов в Англии, националистов и ура-патриотов в Германии. Он ругает шовинистами и прихвостнями буржуазии социал-патриотов английских, величая немецких-революционными социал-демократами... Он лижет сапоги Гинденбургу, уверяя читателей, что "германский генеральный штаб выступил за революцию в России"... ". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.27. С. 82. ) Публикации парвусовского журнала Ленин назвал "поголовный клоакой немецкого шовинизма", а сам журнал - "органом ренегатства и лакейства в Германии". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.27. С. 83. ) *7)

Негативное касательство В. И. Ленина к Парвусу венчает ленинская телефонограмма (от 4 февраля 1922 г.) на имя В. М. Молотова и других членов Политбюро: "Предлагаю определить следствие по поводу того, кто поместил на днях в газетах телеграмму с изложением писаний Парвуса. По выяснении виновного, предлагаю заведующими этим отделом Роста обнародовать требовательный выговор, прямо виновного журналиста прогнуть со службы, оттого что только круглый дурень или белогвардеец мог обратить наши газеты в орудие рекламы для такого негодяя, как Парвус". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.44. С. 381. ) Последовало постановление Политбюро ЦК РКП(б) от 11 марта 1922 г.: "Признать печатание этакий телеграммы неуместным, потому как она воспринимается как рекламная информация Парвусу, и обязать редакции партийных и советских газет отпечатания таких телеграмм впредь воздерживаться". (Ленин В. И. Полное собрание соч. Т.44. С. 381.) Итак, "добрый Парвус" и "подлец Парвус"-вот начальная и конечная аттестация, данная Лениным Гельфанду-Парвусу. В чем состоит причина подобной решительной перемены отношения вождя революции к "купцу резолюции"? Она, на свойский точка зрения, содержится не в том, что Ленин из хитрости или тактических соображений стремился отмежеваться от одиозной личности Парвуса, дабы отвести от себя подозрения в сговоре с ним на почве "немецких денег". Причина в самом Парвусе, в сущности его деятельности. Ленин если не знал, то догадывался, кто таковой Парвус, с кем он, кроме немцев, связан, какова его потаенная образ в происходящем. Сейчас мы можем только жутко предположительно сообщать об этой роли. Однако раньше чем тронуть данной темы, приведем ещё некоторые высказывания о Парвусе.

Вот что о нем говорит Троцкий: "Парвус был, само собой разумеется, выдающейся марксистской фигурой конца прошлого и самого начала нынешнего столетия. Он вольно владел методом Маркса, глядел обширно, следил за всем существенным на важный арене, что при выдающейся смелости мысли и мужественном, мускулистом стиле делало его поистине замечательным писателем. Его старые работы приблизили меня к вопросам социальной революции, совсем превратив для меня завоевание власти пролетариатом из астрономической "конечной" цели в практическую задачу нашего времени. Тем не менее в Парвусе завсегда было что-то сумасбродное и ненадежное. Помимо всего прочего тот самый революционер был одержим совсем неожиданной мечтой: разбогатеть. И эту мечту он в те годы также связывал со своей социально-революционной концепцией". (Троцкий Лев. Моя бытие. Опыт автобиографии. С. 168 ) По поводу участия Парвуса в революции 1905 г. Троцкий замечает: "Несмотря на инициативность и изобретательность его мысли, он совсем не обнаружил качеств вождя". По мнению Троцкого, "потом поражения революции 1905 года для него (Парвуса.- И. Фроянов) начинается отрезок времени упадка. Из Германии он переселяется в Вену, оттуда в Константинополь, где и застигла его мировая битва. Она разом обогатила Парвуса на каких-то военно-торговых операциях. Одновременно он выступает публично, как защитник прогрессивной миссии германского милитаризма, рвет бесповоротно с левыми и становится одним из вдохновителей крайнего правого крыла немецкой социал-демократии. Незачем толковать, что со времени войны я порвал с ним не только политические, но и личные отношения". (Троцкий Лев. Моя бытие. Опыт автобиографии. С. 168 )

Значительно менее именитый, чем Троцкий, социал-демократический публицист Е. Смирнов (Гуревич) так отзывался о Парвусе: "Во время революции 1905 года Парвус в течение своей кратковременной деятельности в Петербурге обнаружил некоторую склонность к политическим авантюрам, и многие из нас, его товарищей, с тех пор относились к нему с некоторой осторожностью". (Цит. по: Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 230.)

Один из лидеров "Бунда" А. Литвак со ссылкой на К. Радека говорил о Парвусе как о человеке сильно способном, "но распущенном, нечистым на руку и нечестным с женщинами". (Цит. по: Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 259.)

Шуб считает Парвуса легендарной личностью, но сообща с тем отмечает его тяга к деньгам и неразборчивость в средствах. Под влиянием этих низменных качеств Парвус "сделался платным агентом германского правительства". (Шуб Д. 1) "Купец революции". С. 295; 2) Ленин и Вильгельм!!... С. 243.)

По Солженицыну, Парвус "когда-то неимущий, как все социал-демократы, и поехавший в Турцию стачки утрясать... со всей откровенностью в настоящее время писал, что богат, сколь ему необходимо (по доходившим слухам-сказочно), пришло время обогатиться и партии. Он неплохо писал: для того, чтобы верней всего свергнуть капитализм, необходимо самим сделаться капиталистами. Социалисты должны в свое время сделаться капиталистами. Социалисты смеялись, Роза, Клара и Либкнехт выразили Парвусу родное пренебрежение. Но может быть поторопились. Против реальной денежной силы Парвуса насмешки вяли". (Солженицын А. Ленин в Цюрихе. С. 15.) Солженицын изображает Парвуса противоречивой личностью: "Отчаянный революционер, не дрожала длань разваливать империи-и страстный торговец, дрожала лапа, отсчитыбая финансы. Ходил в обуви рваной, протертых брюках, но ещё в Мюнхене 901-м году твердил Ленину: надобно разбогатеть! деньги-это величайшая мощь. Или: ещё в Одессе при Александре III сформулировал задачу, что отбояривание евреев вероятно только свержением царской власти-и тут же утерял заинтересованность к русским делам, ушел на Запад...". (Солженицын А. Ленин в Цюрихе. С. 101) Как показали дальнейшие события, у Парвуса не исчез заинтересованность "к русским делам". Напротив, он связывал переустройство Западной Европы с крушением России, если не всего мира.

В авантюрно-романтическом плане подает Парвуса историк Февраля Г.М.Катков. Для него Александр Гельфанд-"живое свидетельство, что авантюристы XX века могли игрывать решающую образ в политике великих держав во времена Первой важный войны не в меньшей мере, чем такие же авантюристы в интригах итальянских государств эпохи Возрождения". (Катков Г.М. Февральская революция. С.93.)

Диалогичным образом, а как раз в субъективно-психологическом плане, рассуждает о Парвусе В. И. Кузнецов, именуя его "крупнейшим политическим Фальстафом XX века". (Был ли Ленин немецким агентом?... Документы. С. 6.) Автору кажется, что "по энергии мошенничества, спекулятивному таланту и демагогическому дару его позволительно сравнить со знаменитыми шарлатанами XVIII века Сен-Жерменом и "графом" Калиостро". (Был ли Ленин немецким агентом?... Документы. С. 6. ) По Кузнецову, Парвус-"зловещее для судьбы России имя".

Литературный "золотоискатель" И. Бунич изображает Парвуса "международным авантюристом" крупного масштаба. Он ставит Гельфанда выше Ленина, оттого что начальный был "наставником и учителем" второго. (Бунич И. Золото партии. С.31) И вот тот самый "международный авантюрист" завязывает тесные отношения "со всемирным клубом международных банков", сам основывает "банки и торговые предприятия, ворочая гигантскими суммами". (Бунич И. Золото партии. С.33,34 ) Как ему это удалось, с чьей помощью он стал своим человеком во "всемирном клубе международных банков", Бунич не разъясняет. Поэтому Парвус выступает у него как герой-одиночка, феномен которого может побудить только изумление.

Г.Л. Соболев смотрит на Парвуса как на "бывшего социал-демократа, после этого ярого шовиниста, дельца и афериста, нажившегося на военных поставках". (Соболев Г. Л. О германских агентах... )

Противоречивую характеристику дает Парвусу Волкогонов. С одной стороны, Парвус у него хотя и "темный", но "злодейски талантливый" джентльмен, сыгравший "демоническую образ в российской истории", (Волкогонов Д.А. Ленин. Политический портрет. Кн. С. 201) а с другой-"второстепенное лицо" вообще и "доверенное платное физиономия германских властей" в частности.(Волкогонов Д.А. Ленин. Политический портрет. Кн. С. 217,218)

По словам А. С. Каца, "персона Парвуса крайне интересна, загадочна и достойна изучения, как и персона Ленина. Особенно в связи с его тайным влиянием на формирование революционной драмы". (Кац А.С. Евреи. Христианство. Россия. С. 255.) Парвус и Ленин-"великие люди". (Кац А.С. Евреи. Христианство. Россия. С. 255.) Что касается прямо Парвуса, то "это был коммерциально одаренный революционер, философски мыслящий коммерсант, политик, русско-немецкий социал-демократ, идеолог, пророй, газетчик, издатель и охотник сладкой жизни" (Кац А.С. Евреи. Христианство. Россия. С. 255.)

Таковы некоторые суждения о Парвусе историков, писателей и политических деятелей. Многое в этих суждениях нам представляется недостаточным. Нельзя простодушно понимать Парвуса как платного германского агента. Он был куда больше самостоятельным и значительным, чем несложный агент. Нельзя кроме того подвергать рассмотрению его как авантюрную сверхличность, действующую в одиночку, на свой ужас и риск, по сугубо собственной инициативе. Подобный точка зрения по меньшей мере наивен. За Парвусом стояли мощные и в высшей степени могущественные надмировые силы, проект и проект которых он, похоже, осуществлял.

Весьма существенным для прояснения проблемы является пятилетнее нахождение Парвуса в Константинополе. Едва ли Гельфанд отправился в турецкую столицу, чтобы утрясать там забастовки, как думал Солженицын, или для того, чтобы окунуться в социальное движение на Балканах, переживающих неустойчивую ситуацию, как полагал Г. М. Катков. После известного "партийного суда" Парвус сильно нуждался в поддержке. Он искал ее и нашел в Константинополе, где с давних пор проживала влиятельная еврейская община.

Еще в XV веке положение евреев в Турции было несравненно предпочтительнее, чем в странах Западной Европы. "Завоеватель Византии Магомет II, - пишет Л.Тихомиров,-относился к евреям благосклонно за все время своего царствования. В эту эпоху из Испании уже шла значительная эмиграция евреев на Восток, и значительная количество оседала как раз на турецких владениях, тогда ещё не охватывающих ни Египта, ни Сирии. Византийские евреи приветствовали любой фарт турок, а между испанскими эмигрантами было как собак нерезаных людей, полезных для Магомета как по своему знанию европейских отношений, так и по своей специальности, а как раз оружейники, издавна славившиеся в Толедо. Эти люди принесли большую поддержка туркам в их последней борьбе с умирающей Византией. Когда Константинополь пал в 1453 году, это было освобождением еврейства, которому Магомет II дал полную свободу и самоуправление, более того превышавшие норму того, что евреи обыкновенно получали в магометанских странах. Над всеми еврейскими общинами Турции Магомет назначил высшего главу-так называемого верховного хахама, каковую место получил именитый ученостью Моисей Каисали". (Тихомиров Л. Религиозно-философские основы истории. М., 1997. С. 354.)

Взятие турками Константинополя произвело оглушительное ощущение на Европу. А в некоторых кругах марранов (испанских евреев-выкрестов, вынужденно принявших католичество, но сохранявших в душе верность иудаизму) виктория турок была воспринята, как пишет Л. Поляков, в качестве знамения "близкого падения "Эдома" и неминуемого освобождения Израиля. Одна группа марранов в Валенсии в уверенности, что было явление Мессии на беда близ Босфора, приготовилась к эмиграции в Турцию. "... Слепые гои не понимают, что затем того, как мы находились под их игом, свойский Господь сделает так, чтобы мы господствовали над ними,-говорила одна из ревностных поборниц этого движения.-Наш Господь обещал нам, что мы отправимся в Турцию. Мы слышали, что резво будет пришествие Антихриста. Говорят, что Турок-это он и есть; говорят, что он разрушит христианские церкви и сделает там стойла для скотины, что же касается евреев и синагог, то к ним будет самое почтительное касательство..." Некоторым членам этой группы удалось достичь Константинополя... ". (Поляков Л. История антисемитизма. Эпоха веры. М.; Иерусалим, 1997. С. 130)

Переселение евреев в Турцию в особенности возросло в конце XV века в связи с их изгнанием из Испании. (Поляков Л. История антисемитизма. Эпоха веры. М.; Иерусалим, 1997. С. 142-144) Турки с охотой принимали переселенцев. Султан Баязет говорил об испанском короле Фердинанде, подписавшем 31 марта 1492 г. вкупе с Изабеллой эдикт об изгнании евреев из Испании: "Вы считаете Фернандо умным королем- Однако он разорил собственную страну и обогатил нашу".

Благоволение турок к еврейской общине выражалось и в том, что верховный хахама был поставлен "сильно приподнято в иерархии турецких властей, рядом с муфтием и выше христианского патриарха. Власть его была обширна и имела политический характер". (Тихомиров Л. Религиозно-философские основы... С. 354. ) Л.Тихомиров не сомневался в том, что "евреи помогали товарищ другу проникать в правящие сферы, так как с первого же момента устроения при Магомете II политика их состояла в том, чтобы быть в постоянных сношениях с властями, ладить с ними, подкупать и т.д.". (Тихомиров Л. Религиозно-философские основы... С. 356)

Кроме еврейской общины, в Константинополе-Стамбуле проживали греческая и армянская общины. По наблюдениям Ю. А. Петросяна, наиболее многочисленной была греческая община. Армяне составляли вторую по численности группу нетурецкого населения Константинополя. "Третье местоположение принадлежало евреям. Вначале они занимали десяток кварталов у Золотого Рога, а следом стали селиться в ряде других районов старого городок?" Появились еврейские кварталы и на северном берегу Золотого Рога. Евреи традиционно участвовали в посреднических операциях международной торговли, играли важную образ в банковском деле". (Петросян Ю.А. Османская империя. Могущество и гибель: Исторические очерки. М., 1990. С. 74. )

Несмотря на то, что по численности еврейская община уступала греческой и армянской, она была крайне влиятельной. И это ее роль сохранялось, по всей видимости, до начала XX века. Косвенным подтверждением тому, по нашему мнению, может служить направление главы финансового еврейского мира в Америке Штрауса американским послом в Константинополе. (Витте С.Ю. Воспоминания. Т.2. С.439-440) Теперь мы сызнова должны обратиться к Парвусу. Наше предположение состоит в том, что приехавший Константинополь Парвус стал политическим и финансовым советником правительства младотурок, а ещё человеком несметного богатства с помощью еврейской общины. Какими бы способностями и талантами он не обладал, ему было бы не под силу достигнуть этого самому, без посторонней поддержки. И такую поддержку могли оказать Гельфанду только его единоплеменники и никто прочий.

Принимая подмога и поддержку, Парвус, по-видимому, хватал на себя и какие-то обязательства, о характере которых следует судить по деятельности Гельфанда. Она, как мы знаем, всецело была направлена на разрушение исторической России: ликвидацию самодержавия и расчленение российской империи. В принципе мы тут не видим ничего необычного или нового. Вспомним угрозы Шиффа и Лёба, вспомним февральское 1916 года тайное собрание в Нью-Йорке, где было принято заключение начать к активным действиям, чтобы "приподнять в России большую революцию". Новое, по-видимому, заключалось в конкретном плане уничтожения России, обусловленном полыхающей важный войной. Возможно, что тот самый проект разрабатывал единственный Парвус, хотя не исключено в этом месте и коллективное творчество. Если предположить последнее, то образ Парвуса окажется ролью "толкача". Но в любом случае без одобрения и поддержки определенными силами мер, намеченных Парвусом, перед ним не распахивались бы с таковой легкостью двери дипломатических, политических и военных инстанций Гермации.

В реальности произошло нечто немаловажно большее, чем сговор частного лица с германским правительством. Перед нами ещё единственный позже 1906 г. *8) антироссийский союз немцев с "еврейским синдикатом банкиров" (С. Ю. Витте), ставший на тот самый раз роковым для кайзеровской Германии. Вот отчего в реализации плана, предложенного Парвусом, мы видим две линии развития: открытую, связанную с немцами, и скрытую, связанную с Парвусом, и теми, кто за ним стоял. В противном случае Гельфанд выступал бы в безупречно неестественной для него роли патриота Германии. Это - нонсенс, бесспорный всякому.

У нас есть данные, позволяющие сообщать, что Парвус разыгрывал собственную партитуру, отличную от немецкой. К ним привлек чуткость Г. М.Катков. "Важно подметить,-писал он,-что документы германского министерства иностранных дел за отрезок времени с февраля 1916 по февраль 1917 года не содержат указаний на какие бы то ни было действия, предпринятые Гельфандом, или на какие-либо суммы, переданные ему на нужды революции".(Катков Г.М. Февральская революция. С. 106.) Но это не означает, по мысли Каткова) чисто Парвус "отказался революционизировать Россию"- Отсутствие этих указаний исследователь объясняет тем, что "в середине 1916 года Гельфанд не нуждался в субсидиях министерства, а значит, мог и не отчитываться в своих действиях, не подвергаться мелким придиркам и удерживать при себе те сведения, которые благоразумно было утаить от немцев... Несмотря на от- сутствие каких бы то ни было доказательств в архивах германского министерства иностранных дел, упорный нрав забастовочного движения в России в 1916 и в начале 1917 года наводит на идея, что оно руководилось и поддерживалось Гельфандом и его агентами". (Катков Г.М. Февральская революция. С. 106-107) Катков считает, что "торговая занятие Гельфанда, сама по себе значительная, служила серьезным подспорьем в достижении его политических целей".

Так же читайте биографии известных людей:

Александр Голицин Aleksandr Golicin

Член Государственного Совета Российской империи. Зачислен в 1783 г. в Пажеский корпус. С детских лет он имел доступ ко двору и был наперсником..
читать далее →

Александр Голицын Aleksandr Golitsin

Голицын Александр Николаевич, князь - государственный деятель (1773 - 1844). Зачисленный при Екатерине II в пажи, Голицын с детских лет имел доступ..
читать далее →

Александр Гуревич Aleksandr Gurevich

Советский партийный и государственный деятель.
читать далее →

Александр Дзасохов Aleksandr Dzasohov

Награжден Орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Дружбы Народов и наградами ряда зарубежных государств. Имеет звание..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий