Известные люди

»

Алексей Айги

Возможно, что ни на есть известный теперешний кинокомпозитор Алексей Айги и его ансамбль 433 весь год давали концерты в честь 10-летия группы. Уйдя на каникулы, они оставили поклонникам тотчас два новых диска: музыку к полнометражному фильму "Мой сводный брат Франкенштейн" и к сериалу "Гибель империи". О состоянии современной академической музыки, о детстве, взаимоотношениях с людьми и действительностью с Алексеем Айги побучедовал свойский кореспондент.

- Как произошло ваше знакомство с музыкой?

- К сожалению, музыка в эти дни звучит отовсюду, деваться от нее некуда. С музыкой в детстве меня познакомила мама Как ко мне пришла моя музыка? В какой-то миг в голове начинает что-то крутиться навязчивое. Думаешь, твое это или чужое. Музыкальная мысль сама по себе приходит и достаточно легко. Если над ней поработать, что уже не так без затей, не возбраняется доделать мотив, рисунок Музыка может появиться из ниоткуда, а может - и под воздействием внешнего: шума на улице, книги чего угодно. Сначала возникают в голове практически две ноты, в частности та-рам, думаешь над ними - мало-помалу что-то прибавляется. Простое что-то черкануть элементарно и проворно, серьезные вещи занимают больше времени.

- Когда пишете, думаете только о будущем произведении или можете отвлекаться?

- Если откладываю - нечасто к этому возвращаюсь. Становится неинтересно, потому яркие идеи нужно безотложно забирать за хвост и из них совершать музыку.

- Какие-то базисные представления об этом у вас были заложены с детства?

- Детство у меня было странное, хотя я занимался многими вещами: и музыкой, и спортом в то же время, окружали многие люди, - все одинаково я был чуток в стороне. У нас в доме были художники разные, подпольные литераторы. Не знаю, как это меня сформировало? Например, я не пил и отрицательно относился к алкоголю долгое время. У меня были строгие принципы, а в жизни - бардак поголовный. А употреблять алкоголь начал будучи взрослым но тотчас как собак нерезаных. Вообще думаю, что не надобно разыскивать в детстве что-то, что перевернуло мою бытие. В общем, я был нехитрый ребятенок и ни в жизнь не думал, как буду существовать.

- Во время учебы в училище вы играли в рок-группе

- Да, это была группа До мажор Андрея Сучилина. Там я познакомился с музыкантами, с которыми играл сообща немного лет, они и открыли мне интересную музыку. Играли мы, условно говоря, арт-рок. Тогда я и начал строчить музыку. В подростковом возрасте мне было занятно игрывать нелегкий рок. Группа исполняла музыку, грубо говоря, в стиле King Crimson, но это была не моя музыка. Я в этой группе только играл на скрипке. Было это давнехонько, в конце 1980-х. Даже не знаю, как и прозвать манера музыки, которую писал в тот период

- Помните родное первое произведение?

- Вспомнил! Я написал его в подростковом возрасте для До мажор. Называлось В ожидании фабричного гудка. Возможно, это была перефразированная цитата из пьесы Венедикта Ерофеева Шаги командора. В ней было что-то про заводской гудок: герои счастливы, что не слышат заводского гудка... Мы исполняли его на концерте на фабрике Дукат первым в программе. По замыслу автора исполнители курили на сцене. На третьей минуте произведения концерт был закрыт. Занавес закрылся, и нас попросили оставить помещение. Получается, я ни в жизнь не слышал своего первого произведения. Так невесело началась моя карьера композитора.

- В вашей музыке преобладают невеселые интонации

- Мне некоторые говорят, что она веселая. Все по-разному воспринимают. Она совсем разная - где-то нерадостная, где-то веселая Не сказал бы, что весьма веселая. Иногда в ней сочетаются два душевных состояния: вместе с тем она и иронична, и трагична. Может сбивать с толку.

- Это до какой-то степени отражает ваш нрав?

- Я не жизнерадостный джентльмен, это истина. Порой музыка выражает что-то кроме твоей воли Я могу быть в одном состоянии, а музыка пишется вовсе другая. Кроме того, работаю зачастую по заказу, в котором есть рамки, их я должен придерживаться.

- И как вам трудиться в рамках?

- Хорошо. Многие композиторы любят этим заниматься. Например, Стравинский, обожал вкалывать по заказу и говорил, что чем уже рамки, тем свободнее он себя чувствовал. Все композиторы работали по заказу. Это меня никак не ограничивает. Тем больше никакого диктата нет. Для музыки к кино рамки содержание сценария. Мне увлекательно трудиться в рамках и находить решение технические задачи. Например, даны 3 минуты 15 секунд, и за них что-то произошло, и это что-то надобно выказать в музыке.

- Когда пишете музыку к кино, ориентируетесь на картинку?

- Да. Мне дают сценарий почитать, но для меня это только на уровне любопытно - неинтересно. Для создания музыки сценарий не дает никакой информации. А когда я вижу изображение, героев, движения камеры - все это мне здорово помогает.

- Вы писали музыку к немому кино

- В немом кино для меня без затей простор. Много движений, отсутствие разговоров. В немом кино музыка занимает второе или третье местоположение по значимости, в игровом - нимало не так. Сейчас люди, которые делают кино, самое малое задумываются о хорошей музыке. Сегодняшняя музыка в кино - комплект песен или вещи, погано написанные приятелями режиссеров. В первую очередность заботятся о хорошем операторе - чтобы была красивая картинка.

- А что скажете о состоянии современной академической музыки?

- Ее пишут, и достаточно немало, но до слушателя она не доходит, потому как что никому не нужна. Тем больше что современная академическая музыка ещё и сильно сложная. Существует некая секта современных академических композиторов, пишущих эту музыку. Их работу оплачивают из бюджетных фондов на выделенные государством денежки. Есть фестивали, имеющиеся на гроши этих фондов, их посещает крайне малое численность людей. Я знаю эту музыку, она построена по принципу постоянного усложнения. Вообще, весь тракт европейской профессиональной музыки, начиная, скажем, с Гайдна, построен по этому принципу. Каждый из композиторов, усложняя, привносит что-то близкое. В итоге получается, что обычному человеку нельзя ее осознать. Композиторы, которые пытаются свершить музыку больше доступной, уходят в другие стили, в частности в джаз. Да и технический прогресс убивает старые формы музыки.

- По-вашему, академическая музыка умирает?

- Умерла давнехонько. Ее мумия уже висит в музее. А в музей, как правило, принято гулять, вот и есть немногие, кто ходит и смотрит на нее. Правда, другой раз она лапками шевелит, мигает лампочками, вставленными вместо зрачок, но, конечно, умерла уже. Симфонические оркестры в консерватории играют в основном музыку XIX века, реже XX. А современная академическая музыка и не востребована, да и они не умеют ее игрывать.

- Свою музыку вы не считаете академической?

- Она имеет различные формы, в зависимости от того, для кого я пишу. Если пишу для группы - то эта неакадемическая музыка, а если для оркестра то скорее уже академическая. Если играю фальшиво это рок, если нет то классика. Мне нравится сталкивать самые несочетаемые вещи. Это рядом к коллажу, но в этом месте скорее особое мышление композиции непоследовательного развития, смещения музыкальных пластов.

- А исследованием свою музыку не считаете?

- Есть композиторы, которых разрешается прозвать новаторами или первооткрывателями стилей, звуков, технологий. Я этим не занимаюсь. В каком-то смысле мою музыку не возбраняется наречь исследованием, в силу того что что она охватывает разные области и стили. Но скорее это изучение публики: что ей ещё разрешено предложить, на что и как она отреагирует.

- Однако вы создаете ощущение композитора, пишущего музыку в первую очередность так, чтобы она была интересна вам самому, а не публике.

- Вы абсолютно правы, так и есть. Однажды я пробовал произвести что-то близкое, как мне казалось, к публике, электронное. Получился альбом Таксидермия, вышел в 1999 году. Он оказался сложнее предыдущих, продавался хуже всех. Все одинаково, как ни старайся, получается вечно только то, что можешь изготовить. Могу чиркать только родное.

- Вы говорили, что не любите театр. Почему?

- Неинтересно обозревать, когда люди пытаются явить на сцене ломоть жизни. Не могу отрешиться от того, что человек читает сторонний контент и делает облик, что он переживает его. Актеры оттого что показывают контент автора не так, как он написан. Не могу взять в толк, для чего они это делают? Не понимаю, на что существует строгий театр? А экспериментальный, танцевальный театр я понимаю, мне он интересен.

- Знаю, вы сотрудничали с Кинетическим театром Саши Пепеляева. Чем его театр вас привлек?

- Понравился своеобразной хореографией и текстом. Я могу принять правила игры современного танца, более того оперы или балета, потому как что это условное искусство. Но вот не необходимо при мне На дне становить!

- Классическую литературу также не любите?

- Нет, впитывать текст я люблю. Совсем не то.

- В чем черта музыки, написанной вами для театра?

- Нужно было сотворить музыку под движения танцоров, она должна надлежать их физическим возможностям. Музыка для театра Саши Пепеляева - служба, шибко зажатая в рамки: я должен был первоначально черкануть музыку, а он следом работать под нее хореографию. Но я занедужил основательно и попал в больницу. Пепеляев взял музыку разных композиторов, скомпилировал и поставил по ней балет. Когда я вернулся, он мне сказал: У нас все готово. Вот тот самый момент идет три минуты в таком-то темпе, и вот музыка, по которой мы ставили. Я ее послушал, чтобы осознать, выкинул ее и написал собственную. Мне самому было увлекательно черкануть стопудово в том же ритме, в том же размере, как у другого композитора, но при этом совсем свою музыку. Никто ни в жизнь не догадается, какая изначально музыка стояла. Я так только единственный раз работал.

- Что такое ваши окололитературные проекты с Львом Рубинштейном?

- Случайные проекты. Мы все в одной компании выпиваем, там просят обозначиться. То с одними, то с другими делаем совместные вещи-импровизации. Выглядит это так: Рубинштейн читает свой контент, а мы около него играем, импровизируем. То же самое делали с Приговым, Битовым, Макаровым-Кротковым и с моим папой.

- А как папа относится к вашей музыке?

- Ой, я не знаю. У него завсегда было навалом друзей-композиторов. Однажды я взял его книгу и написал, истина, не до конца, на его тексты музыку для народного хора с ансамблем. Частично произведение было сыграно. Теперь необходимо усесться и дописать. Не хватает времени. Кажется, ему понравилось, он мне более того сказал: Каштанка, это фарт!

- А вы потому что ещё и художник?

- Уже давнехонько не пишу. У меня нет на это времени. Когда-то писал, после этого стал капитально музыкой заниматься.

- А что писали?

- Картинки. Абстрактные. Монохромные вещи. Тем, что было под рукой, и на том, что было. В основном гуашью. Для того чтобы раскумекать, занятно мне это в эти дни и нет, нужно потратить день жизни, собраться, достать новые краски, оттого что старые все засохли, кисточки, бумагу, столик расчистить

- Жалко потратить день жизни?

- Не жалостно. Только надобно быть в курсе с целью чего.

- Когда пишете музыку и тратите на нее день жизни, вам не жалостно?

- Нет.

- Почему же на живопись не хотите потратить?

- Не думаю, что мои картины будут кому-то нужны. Я крайне давнехонько этим не занимался. Надо строчить, следом куда-то написанное сдавать, участвовать в выставках. А дома их складывать в стопку? Однажды так делал. Я не люблю вещи. У меня вся квартирка в детстве была складом картин. Я скверно отношусь к живописи. Представляете, что под кроватью лежит 300 картин? Не мои, чужих авторов. Когда на всех стенах висят шедевры? Я считаю, что любое дело искусством должно быть для чего-то, его надобно явить. Например, мою музыку должен кто-то сыграть, а без этого - к чему мне все это? Тогда я пойду лучше арбузами продавать.

- Ходят слухи, что вы дядя затворенный и неконтактный...

- Это соответствует реальности.

- А какие люди вам интересны?

- Мне вообще люди неинтересны.

- Такая полная самодостаточность?

- Я не знаю, достаточность это или недостаточность. Есть люди, которым нужно общение, знакомства близкие. Мне не нужно. Главное, чтобы были собутыльники, а все другое не немаловажно.

- Нет дискомфорта? Не возникают мысли: может, раз мне люди неинтересны, со мной что-то не так?

- Я ни в жизнь об этом не думал. Вы спросили - сегодня подумаю об этом. В первостепеннный раз.

- Но оттого что у вас есть друзья - к примеру, коллеги по ансамблю?

- Они друзья, конечно, но у меня бывают с ними тяжелые периоды взаимоотношений. Мы все по-разному относимся к проекту 4'33. Для меня ансамбль моя существование. Я ничем другим заниматься не могу. Могу, конечно, строчить музыку для кино или оркестра, но этого мало. А у них есть другая работа: кто-то играет в оркестре, кто-то - в иной группе. Ансамбль не занимает 90% их жизни, как у меня, а только 15%, к примеру. Поэтому мне тяжелее.

- С людьми из того, что принято считывать "музыкальной тусовкой", не общаетесь? Вам неинтересно, что они о вас думают?

- Вы можете испытать мои слова, я не общаюсь ни с кем. Конечно, мне обидно, когда меня называют полным кретином. Об этом я легко знаю. Я не общаюсь с музыкантами. Музыкантов, которые хотят со мной контактировать, кот наплакал. Вот я и пацаны из ансамбля все время выпадаем из музыкального круга. Да и музыка у нас такая, которая ни с какой иной не соприкасается, и сами мы такие.

- Как вы относитесь к музыкальным экспериментам - разного рода совместным проектам?

- Положительно. С Дитмаром Бонненом, немецким композитором, выпустили два диска, в 2002 и 2003 годах. С французской джазовой певицей Мдругой Агосси делали план в 2003-м. С Пьером Бастьеном. Сейчас вообще нет желания с кем-либо сотрудничать.

- А какие у вас, человека неконтактного, взаимоотношения с действительностью?

- Плохие. Недавно в банкомате неправильно набрал немного раз свой пин-код и заблокировал кредитную карточку. Я весьма рассеянный, все время все забываю, нередко не помню, как зовут человека, которого мне только что представили Я не приспособлен к жизни в больших городах. На местности худо ориентируюсь. Вот в одно прекрасное время поехал к маме, у меня мать в деревне живет, и в два часа ночи вышел со станции и пошел не в том направлении. Потом, уставший, в пять утра уснул на ступеньках чьего-то дома, и пришла киска, обогрела меня, а когда проснулся, люди подсказали мне, куда ступать.

Четыре минуты молчания

Сын известного поэта Геннадия Айги - Алексей Айги родился в Москве в 1971 году. Закончил Музыкальное училище им. Ипполитова-Иванова по классу скрипки, учился год в ГИТИСе на продюсерском факультете.

В 1994-м создал ансамбль 4'33, тот, что сегодня участвует как в фестивалях современной академической музыки, так и в рок- и джаз-фестивалях.

Алексей Айги - автор музыки ко многим фильмам, в частности Страна глухих и Мой сводный брат Франкенштейн Валерия Тодоровского, Ретро втроем Петра Тодоровского, сериалам "Каменская" и "Гибель империи".

За музыку к Стране глухих получил Золотой Овен в 1998 году.

Так же читайте биографии известных людей:

Алексей Аксёнов Aleksey Aksenov

Советский композитор, музыковед и педагог.
читать далее →

Алексей Барышев Aleksey Bariushev

В шестилетем возрасте Барышев впервые взял гитару, а с двенадцати лет практически не выпускает ее из рук.
читать далее →

Алексей Баташев Aleksey Batashev

Кандидат технических наук (1972), кавалер Ордена Культурной заслуги (Польша, 1977), Заслуженный деятель искусств России (1995). Почетный доктор..
читать далее →

Алексей Белов Aleksey Belov

Алексей лидер группы, которая (одна из немногих) сумела достичь музыкального Олимпа. В настоящее время творчество этой группа признано не только в..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий