Известные люди

»

Андрей Вышинский

Впервые они встретились на рубеже сороковых и пятидесятых - скромный студент-юрист Аркадий Ваксберг и участник Всесоюзного совещания правоведов, прославленный прокурор "больших процессов" 30-х годов, самое яркое светило советской юридической мысли Андрей Януарьевич Вышинский. Прошло больше сорока лет. Известный беллетрист Аркадий Ваксберг написал книгу "Царица доказательств", посвященную Андрею Вышинскому - человеку, про которого советская политическая элита постаралась поскорее стыдливо выпустить из памяти позже его пышных похорон. "Царица доказательств" вышла в 24 странах. Собеседник корреспондента "Известий" - литератор Аркадий ВАКСБЕРГ.

- Аркадий Иосифович, для вас Андрей Вышинский - это...

- Это дядя, тот, что в любом случае сыграл только важную образ в истории нашей страны. Зловещая, страшная фигура, сильно интересная не только для историка, но и для литератора. "Андрей Ягуарович" - так его втихую звали. Любопытнейший предмет психологического исследования. Палач? Бесспорно! И в то же время - очень образованный, эрудированный господин (оказалось, одно не мешает другому). В частной переписке молодых лет - малость сентиментален, ироничен, с чувством юмора (не Бог весть каким, но все-таки). Представить, что из этого заурядного, но милого, культурного, либерального юноши вырастет "тот самый" багряный Вышинский - нельзя! Не случись 1917 год, интеллигентные люди, вероятно, от души почитали бы Андрея Януарьевича "за своего". И он в действительности был бы "своим"! Но в 1917-м случилось то, что случилось, и черты характера, которые раньше дремали (или казались второстепенными), проявились, расцвели - а дальше все покатилось по наклонной плоскости.

- Когда вы писали "Царицу доказательств", работали в архивах, листали подшивки, говорили с людьми, знавшими Вышинского, были какие-то неожиданные находки?

- Самой неожиданной находкой оказалось отсутствие неожиданных находок. В архивных делах Вышинского отсутствует единый пласт документов, связанных с его молодостью. Провал зияющий, бросающийся в глаза. Понимаете, он ибо считался активным противником царского режима. Да - меньшевиком. Но это при Советской власти меньшевики превратились в "революционеров третьего сорта", а то и легко в контрреволюционеров. При царе их, как и большевиков, и эсеров, сажали, ссылали, карали за антиправительственные выступления. По логике должны были сохраниться какие-то материалы о деятельности активного меньшевика Андрея Вышинского - протоколы допросов, полицейские отчеты, данные негласного наблюдения... Ничего нет. Хотя известно, что Вышинский участвовал в демонстрациях, сидел в тюрьме, изгонялся из университета. Бурная молодость, бурная юность - а позже он до самой Февральской революции живет спокойной частной жизнью, получает диплом (но не в Баку!), допущен в престижное сословие помощников присяжного поверенного. Перебесился, успокоился, прощен? Может быть. Или прощен за какие-то особые заслуги?

- Хотите проронить, что Вышинский в юности был агентом охранки? Сдал кого-то на допросах?

- Работая над документальной книгой, не имеешь права на домыслы. Возможно, в тех бумагах ничего и не было. Но перед нами факт: весь строй важных документов, способных пролить свет на отношения Вышинского с полицией, утрачен. И аккурат Вышинский имел вероятность эти бумаги изъять. Странный момент в его жизни: в 1950 (если мне не изменяет память) году Вышинский как гром среди ясного неба прервал врачевание в Карловых Варах, вернулся в СССР и без малого на месяц уединился в архивах. Ни одна его публикация, ни одна манускрипт, сохранившаяся вслед за тем смерти, эту работу не отражает.

- На "больших процессах" 30-х годов Вышинский клеймил подсудимых, всех этих ещё недавно всесильных Бухариных, Пятаковых, Радеков с каким-то сладострастным хамством: "вонючая падаль", "взбесившийся пес", "презренный подонок"... Не выбрался ли старинный комплекс? Дескать, я при вас столь лет дрожал, что "скелет в шкафу" обнаружится, - в текущее время отыграюсь!

- Не усложняйте. После первых публикаций о Вышинском я получил уймище писем от людей, которые его помнили. Практически все вспоминали поразительную грубость этого человека. Хамством он отличался ещё в 20-е годы - и когда работал ректором МГУ, и в Наркомпросе. Всех поражало блаженство, с которым он унижал подчиненных, коллег, заслуженных, уважаемых профессоров.

Появление Вышинского на "больших процессах" закономерно. Были люди, которые могли держаться на прокурорской трибуне больше выдержанно? Наверняка! Но тут такие не требовались. Прокурору отводилась иная образ, и Вышинский по натуре своей ей соответствовал как никто. Я оттого что помню, как он выступал на Всесоюзном совещании юристов. Формально он взял словечко, чтобы высказаться по второстепенному поводу - обсуждался макет учебника. Но явление Вышинского на трибуне стало концертным номером. Шоумен. Харизматичная персона. Невероятное обаяние держиморды, которому все позволено. Моментальная реакция, богатейший лексический припас, лоск эрудиции... Это не был очередной безликий высокопоставленный чиновник, бубнивший по бумажке. Лорд Шоукросс (был главным обвинителем от Англии на Нюрнбергском процессе, а затем работал в ООН) мне рассказывал: в Вашингтоне дипломаты толпами сбегались на выступления Вышинского - что он в текущий момент отмочит?

- Я слышал, что Вышинский там вообще славился непредсказуемыми выходками. Этакая жириновщина. Мог заорать, в частности, на нью-йорской улице, указывая на кого-то пальцем: "Смотрите, вот идет поджигатель войны!"

- Вышинский и Жириновский? Неожиданное сопоставление, но что-то в нем есть. На самом деле его выходки - потому, что понимал: в Москве эта отвязанность простится, более того будет вознаграждена. Так что купался в роли. Артистичная натура: в потребный миг он не подходящую маску напяливал, а реально ощущал себя тем, кем собирался предстать перед публикой. Гневным прокурором... Грозным представителем великой державы...

- Вы сказали: "не случись 1917 год, интеллигентные люди почитали бы Вышинского "за своего". А кем бы стал Вышинский, не случись 1917 год? Знаменитым адвокатом? Неудачником? Мелким домашним тираном?

- Насчет домашнего тиранства - сомневаюсь. С женой, Капитолиной Исидоровной, он всю существование прожил суть человеческая в душу (хотя и мог потрогать при случае девичьи коленки). Дочь Зинаиду ласково любил. Думаю, стал бы обычным, среднего калибра присяжным поверенным. На хлеб с маслом зарабатывал бы - но не больше. Понимаете, это оттого что на советском фоне Вышинский казался юридической звездой первой величины. А на фоне таких блистательных фигур дореволюционной адвокатуры, как Карабчевский, Грузенберг, Маклаков, тот же Павел Николаевич Малянтович, у которого Вышинский служил помощником, он - посредственность. "Уровень мелкого чиновника из лондонского Сити", - написал единственный иноземный корреспондент, наблюдавший Вышинского во время "больших процессов".

- Говорят, ещё одним помощником Малянтовича был Керенский?

- Да, но в другое время. Они с Вышинским не пересеклись. Если и были знакомы, то шапочно.

- Мы заговорили о семье Вышинского. Можно ли едва-едва подробнее?

- Капитолину Исидоровну все вспоминают как обычную, милую, крайне домашнюю женщину. Они познакомились в юности на гимназическом балу. Но о ней чуть-чуть что известно, осталась в тени знаменитого мужа. А Зинаиду Андреевну я что надо знал. Я был аспирантом Всесоюзного института юридических наук, а она там же - старшим научным сотрудником в соседнем секторе уголовного права. Особых открытий в науке не сделала, но в частном общении производила весьма симпатичное ощущение, все о ней отзывались добро - скромная, добрая. Была сильно высокой (необычно - папа и мама роста скорее ниже среднего), тот типаж, тот, что называют "леди в теле". Серо-стальные, вечно как бы капельку потрясенные глаза, челка, делавшая ее похожей на подростка-переростка... Зинаида Андреевна ни в жизнь не была замужем, но ни для кого не являлось секретом, что ее близкий дружбан - профессор Николай Григорьевич Александров, завсектором трудового права. Конечно, кто с кем - их личное занятие, но есть одна мелочь, характеризующая время и нравы. Николай Григорьевич вообще-то был музыкантом, перед войной - художественным руководителем Московского театра оперетты. Но Зинаида Андреевна, видимо, сочла, что оперетта - занятие несолидное, и Николай Григорьевич уже в зрелом возрасте как снег на голову сделался юристом, тут же совершил стремительную карьеру - все потому что понимали, кто его покровитель. Справедливости для скажу, что специалистом в трудовом праве он был серьезным.

В начале 90-х существование снова столкнула нас с Зинаидой Андреевной. На выход книги "Царица доказательств" она не откликнулась, а вот мой очерк "И существование, и дача" ее задел. Речь шла об истории одного дома на Николиной Горе. Этот дачный жилье с участком принадлежал старому революционеру Серебрякову. Вышинский был обвинителем на процессе, где Серебрякова приговорили к расстрелу. Его дачу отдали Вышинскому. Ситуация мерзкая сама по себе, но ладно, допустим - время такое было. Однако Вышинский у руководства дачного кооператива потребовал, чтобы денежный пай, тот, что привнес Серебряков при строительстве, зачли ему, Вышинскому. Грубо говоря - не легко занял обитель человека, которого убил, а ещё и на финансы этого человека накладывал лапу. Зинаида Андреевна позже публикации прислала мне весьма резкое, эмоциональное послание, пыталась противоречить - но я оттого что базировался на архивные документы! Хотя горечь осталась. Мы говорим: "Дети не отвечают за отцов". Юридически - конечно, не отвечают. Но в одно прекрасное время давние подлости таких, как Вышинский, вылезают наружу, и детям - уже вовсе другим людям, может, более того лично нимало неплохим - приходится вступаться за них, оберегать, стараться опровергнуть очевидные вещи...

- Любой разговорчик о фигурах из прошлого - это розыск аналогий с нашим временем. Когда ныне заместитель генерального прокурора ещё до суда заявляет, что "больше десяти лет, к сожалению, вручить нельзя", - непредумышленно вспоминаешь Андрея Януарьевича...

- Я с осторожностью отношусь к прямым параллелям, тем больше если речь идет о таковой одиозной личности, как Вышинский. Тут другое... Все наши юристы знают про презумпцию невиновности. Все сдавали экзамены. А после этого эти студенты становятся вершителями судеб и крайне одним духом забывают, чему их учили в институтах. Правосознание остается на уровне двадцатых-тридцатых годов. И когда смотришь, как ныне порой проявляют себя наша прокуратура, наша юстиция, понимаешь - родимые пятна "школы Вышинского". Может, и сами того не осознавая, многие ныне выступают как его ученики.

- Всегда есть момент, пустяковина, когда джентльмен проявляется ярче всего, - пресловутая капелька воды, в которой отражается мир. Говоря о Вышинском, это, к примеру...

- Боюсь, отвечу не то, что вы ждете. Меня лично в близкое время Вышинский дважды спас. Первый раз - в конце сороковых: из Института внешней торговли меня отчислили как "неподходящего по кадровым признакам". Каким-то чудом мамаша пробилась на прием к всесильному Андрею Януарьевичу. Он распорядился - перевести на юрфак МГУ. Прошло немного лет. Выяснилось (как аккурат - отдельный рассказ), что в МГБ на меня лежит донос, что я уже давнехонько "в разработке" и со дня на день меня должны "взять". Мама ещё раз знакомой тропой пошла в приемную Вышинского. После его звонка - разрешается сообразить, куда, - все успокоилось. Такие вещи с благодарностью хранишь в сердце всю существование. Потому служба над "Царицей доказательств" была для меня мучительной. Боролись два чувства: "вспомни, что он для тебя сделал!" и "историк обязан быть объективным". А объективность в данном случае - вся истина о грязных делах аморального, сплошь заляпанного кровью человека. Но дальше - больше. Книга вышла, пошла почта. И было шесть или семь писем с историями, похожими на мою: безвестный "несложный человек" попал в беду, обратился к Вышинскому, и тот помог. Значит, мой происшествие - не единичный! Значит, это ему также было нужно! Это также входило в сложную, умно выстроенную систему отношений Вышинского с миром - где позволительно, где эффектный жест никак не повредит ему лично, он, Андрей Януарьевич Вышинский, должен явить гуманизм и порядочность. И знаете, я в тот, что раз подумал: какой артист!

История одной дачи

Зоря Леонидовна СЕРЕБРЯКОВА, медик исторических наук:

Вышинскому глянулась не столь сама наша дача, сколь местоположение, где она располагалась. В 1931 году отцу достался пустовавший до того три года шибко живописный участок на самом берегу Москвы-реки, там уже стоял несложный бревенчатый сруб. Как полагалось, при вступлении в кооператив папа привнес денежный пай - кажется, 17 тысяч рублей. Дальше достраивал уже сам в выходные и потом работы. Детское воспоминание: папа делает веранду, стучит молотком, и я, маленькая, подношу ему гвозди (а был он, между прочим, на положении наркома, министра, по-другому говоря). В общем - шибко скромный дом, удобства во дворе, железный рукомойник у крыльца. Разве что местоположение...

У Вышинского также была дача на той же Николиной Горе - но в глубине поселка. Где-то года за полтора до отцовского ареста он к нам зашел по какому-то пустячному соседскому вопросу. Что-то они с отцом обсудили во дворе, в конце разговора Вышинский осмотрелся по сторонам и улыбнулся: "Ах, до чего же у вас дивный угол, дорогой Леонид Петрович!"

Потом отца арестовали. Через некоторое время появляется газетное извещение о том, что прокурор Вышинский приступает к изучению материалов дела по обвинению Серебрякова, Сокольникова, Радека и других в антисоветской деятельности. И той же датой помечен архивный протокол - заявление Вышинского в правление дачного кооператива "Николина Гора": прошу передать мне дачу 14, принадлежавшую изобличенному в настоящее время врагу народа Серебрякову.

С 23 по 30 января 1937 года шел ход "Антисоветского параллельного троцкистского центра", где папа был одним из главных подсудимых. И все это время ускоренными темпами шло переоформление дачных бумаг. К моменту вынесения вердикта - "Расстрел!" - дача нам уже не принадлежала. Сужу по тому, что в приговоре говорилось: собственность всех обвиняемых конфисковать в пользу государства. Но в перечне имущества, конфискованного у Серебрякова, дача не значится. Не значится и денежный пай - те самые 17 тысяч. Их также должны были конфисковать, а Вышинский, как свежеиспеченный собственник дачи, - привнести в кооператив из собственных средств. Вот тогда он написал это самое заявление, чтобы серебряковский пай зачли ему. Видимо, оно пошло вверх и более того там, похоже, вначале вызвало оторопь своей наглостью - потому что что по сути дела оттого что получалось, что Вышинский эти денежки государству не отдает. По крайней мере первая резолюция (Горкина, он следом был председателем Верховного суда, а тогда секретарем ЦИК) - "С какой стати?" Но затем просьбу удовлетворили.

Отца расстреляли, мы, его семейство, пошли по тюрьмам... Нашу дачку в один момент снесли, на ее месте (как рассказывают - крайне быстро) возвели за государственный счет изрядный двухэтажный жилье.

Прошли годы. После смерти Сталина я вернулась из ссылки. И вот где-то в 1956-м я оказалась у друзей на Николиной Горе. Естественно, защемило сердце - оттого что все малолетство тут прошло! Захотелось прогуляться по поселку. Ноги сами принесли к нашему участку. Постояла - и постучала в калитку. Зачем? Сама не понимаю. Хотела без затей бросить взгляд. В крайнем случае думаю, попрошу стакан воды. Открыла невысокая полная дама (вслед за тем мне объяснили - вдова Вышинского). А дальше началось что-то невероятное: она закричала. Это был полоумный, истеричный, какой-то базарный крик: "Что вам нужно!!! Почему в поселок пускают посторонних!!!" И яростно захлопнула калитку. Что, зачем? Не понимаю. Урасполагать информацией она меня не могла, мы ни в жизнь не встречались. Может быть, интуитивно о чем-то догадалась?

После ХХ съезда семье Вышинского предложили с дачи съехать. Во-первых, выяснилось, что у них есть ещё одна. Во-вторых, видимо, касательство к этой фигуре было иное, появилась какая-то брезгливость. Дача стала государственной. Жили в этом месте разные люди, последние годы - Петросянц, единственный из руководителей Министерства среднего машиностроения - атомной отрасли.

В 1986 году отца реабилитировали. Дело было при Горбачеве, когда касательство к жертвам репрессий грубо изменилось к лучшему. На самом верху было принято вывод о том, чтобы дачу отдать нам. Уже позднее, по договоренности с кооперативом, мы тот самый обитель поделили. Сейчас наша семейство занимает треть его, ещё одну треть - другая семейство, ещё одна треть находится в распоряжении дачного кооператива. То же самое с участком.

Мне говорили, что присвоенный Вышинским денежный пай я могу взыскать сквозь суд с его дочери. Но я это сочла недостойным.

Справка:

Вышинский Андрей Януарьевич - совдеповский государственный участник. Родился 10 декабря 1883 г. в Одессе. Отец, выходец из старинного польского шляхетского рода, был провизором, мамаша - учительницей музыки. Вскоре семейство переехала в Баку, где Вышинский окончил гимназию. В 1901 г. поступил на юридический факультет Киевского университета, за участие в студенческих беспорядках был исключен и вернулся в Баку. В 1903 г. вступил в меньшевистскую организацию РСДРП. За участие в революции 1905 г. отсидел год в Баиловской тюрьме, там познакомился со Сталиным. Закончить Киевский вуз смог только в 1913 г., был оставлен на кафедре для подготовки к профессорскому званию, но отстранен администрацией как политически неблагонадежный. Уехал в Баку, преподавал русскую литературу и латынь в частной гимназии, занимался адвокатской практикой. В 1915 г. стал помощником знаменитого адвоката Малянтовича в Москве. Через четверть века Малянтович был приговорен к расстрелу. Больной, измученный старец ждал в камере смерти. Отчаянные письма его обезумевшей от горя жены к "милейшему Андрею Януарьевичу" остались без ответа. После Февральской революции 1917 г. Вышинский был назначен комиссаром милиции Якиманского района Москвы. На этом посту по должности подписал указание по району о розыске и аресте скрывавшихся Ленина и Зиновьева.

После Октябрьской революции до 1923 г. работал в Московской продовольственной управе и Наркомпроде. Вступил в РКП(б). Преподавал в Московском университете, Институте народного хозяйства. В 1923-1925 гг. - прокурор Верховного суда, в 1925-1928 гг. - ректор МГУ. В 1935 г. назначен прокурором СССР. Без участия Андрея Вышинского не проходил ни единственный тогдашний оглушительный судебный ход - как скандальные уголовные дела, так и насквозь сфальсифицированные "Шахтинское дело" (1928), "занятие "Промпартии" (1930). Особенно ослепительно показал себя на "больших" политических процессах 1936, 1937, 1938 гг.

Был человеком умным, образованным, невероятно работоспособным, стопудово аморальным. Кредо Вышинского - "признание обвиняемого - царица доказательств" - позволяло оправдывать произвол, любые методы следствия, упрощенную форму судебного разбирательства, надменную грубость по отношению к сидящим на скамье подсудимых. В 1939 г. назначен заместителем Председателя СНК СССР, в 1940 г. - заместителем наркома иностранных дел. В 1949 г. в разгар "холодной войны" стал министром иностранных дел СССР. После смерти Сталина - непрерывный агент СССР при ООН. Считается, что это была почетная ссылка, но Вышинский, несмотря на свои 70 лет, работал в ООН крайне активно. В 1954 году в США скоропостижно скончался от сердечного приступа. Похоронен у Кремлевской стены.

Так же читайте биографии известных людей:

Андрей Стоянов Andrey Stoyanov

Стоянов (Андрей Николаевич) - юрист, родился в 1830 г., окончил курс в Харьковском университете по юридическому факультету.
читать далее →

Андрей Ершов Andrey Ershov

советский учёный, один из пионеров теоретического и системного программирования, Создатель Сибирской школы информатики, академик АН СССР. Его работы..
читать далее →

Андрей Капица Andrey Kapitsa

Можно сказать, пойти в науку ему было написано на роду. Он родился в Кембридже в весьма известной в науке семье. Впрочем, в отличие от отца-физика,..
читать далее →

Андрей Синявский Andrey Sinyavskiy

Русский литературовед, писатель, литературный критик, политзаключенный.
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий