Известные люди

»

Андрей Курбский

В 1552 г. он расквасил татар у Тулы, причем был ранен, но посредством 8 дней был уже заново на коне. Во время осады Казани Курбский командовал правой рукой всей армии и, совместно с младшим братом, проявил выдающуюся храбрость. Через два года он расколотил восставших татар и черемисов, за что был назначен боярином. В это время Курбский был одним из самых близких к царю людей; ещё больше сблизился он с партией Сильвестра и Адашева. Когда начались неудачи в Ливонии, царь поставил во главе ливонского войска Курбского, тот, что вскоре одержал над рыцарями и поляками строй побед, потом чего был воеводой в Юрьеве Ливонском (Дерпте). В это время уже начались преследования и казни сторонников Сильвестра и Адашева и побеги угрожаемых царской опалой в Литву. Хотя за Курбским никакой вины, помимо сочувствия опальным, не было, он имел полное основание полагать, что и ему грозит угроза. Король Сигизмунд-Август и вельможи польские писали Курбскому, уговаривая его перейти на их сторону и обещая нежный прием. Битва под Невелем (1562) была неудачна для русских, но и затем нее Курбский воеводствует в Юрьеве; царь, упрекая его за неудачу, не приписывает ее измене. Не мог Курбский бояться ответственности и за безуспешную попытку овладеть городом Гельметом: если б это занятие имело большую важность, царь поставил бы его в вину Курбскому в письме своем. Тем не менее, Курбский был уверен в близости беды и, потом бесплодного ходатайства архиерейских чинов, решил нестись "от земли божия". В 1563 г. (по другим известиям - в 1564 г.) Курбский, при помощи верного раба своего Васьки Шибанова, бежал в Литву. На службу к Сигизмунду Курбский явился с целой толпой приверженцев и слуг и был пожалован несколькими имениями (между прочим - городом Ковелем). Курбский управлял ими посредством своих урядников из москвитян. Уже в сентябре 1564 г. Курбский воюет супротив России. После бегства Курбского тяжелая участь постигла людей к нему близких. Курбский в дальнейшем писал, что царь "матерь ми и жену и отрочка единого сына моего, в заточение затворенных, троскою поморил; братию мою, единоколенных княжат Ярославских, различными смертьми поморил, имения мои и их разграбил". В оправдание своей ярости царь мог приводить только факт измены и нарушения крестного целования. Два другие его обвинения, как будто Курбский "хотел на Ярославле государести", и подобно как он отнял у него жену Анастасию, выдуманы им, бесспорно, только для оправдания своей злобы в глазах польско-литовских вельмож. Курбский проживал обыкновенно верстах в 20 от Ковеля, в местечке Миляновичах. Судя по многочисленным процессам, акты которых дошли до нас, одним духом ассимилировался столичный боярин и слуга высочайший с польско-литовскими магнатами и между буйными оказался во всяком случае не самым смиренным: воевал с панами, захватывал имения, посланцев королевских бранил "непристойными московскими словами"; его урядники, надеясь на его защиту, вымучивали гроши от евреев. В 1571 г. Курбский женился на богатой вдове Козинской, урожденной княжне Голшанской, но резво развелся с нею, женился, в 1579 г., в третий раз на небогатой девушке Семашко и с нею был, по-видимому, счастлив; имел от нее дочка и сына Димитрия. В 1583 г. Курбский скончался. Так как вскоре умер и авторитетный душеприказчик его, Константин Острожский, руководство, под разными предлогами, стало отбирать владения у вдовы и сына Курбского и, в конце концов, отняло и Ковель. Димитрий Курбский попозже получил доля отобранного и перешел в католичество. Мнение о Курбском, как о политическом деятеле и человеке, различны. Одни видят в нем узкого консерватора, человека ограниченного, но самомнительного, сторонника боярской крамолы и противника единодержавия, измену его объясняют расчетом на житейские выгоды, а его поведение в Литве считают проявлением разнузданного самовластия и грубейшего эгоизма; заподозривается более того искренность и целесообразность его трудов на поддержание православия. По убеждению других, Курбский - неглупый, честный и искренний джентльмен, всю дорогу стоявший на стороне добра и правды. Так как полемика Курбского и Грозного, совместно с другими продуктами литературной деятельнос

ти Курбского ещё мало обследованы, то и окончательное суждение о Курбском, больше или менее могущее примирить противоречия, в то время как ещё преждевременно. Из сочинений Курбского известны: 1) "История князя великого Московского о деле, яже слышахом и у достоверных мужей и яже видехом очима нашима". 2) "Четыре письма к Грозному". 3) "Письма" к разным лицам; из них 16 вошли в 3-е издание "Сказаний князя Курбского" Н. Устрялова (СПб., 1868), одно послание издано Сахаровым в "Москвитянине" (1843, 9) и три письма - в "Православном Собеседнике" (1863, книги V - VIII). 4) "Предисловие к Новому Маргариту"; изданное в начальный раз Н. Иванищевым в сборнике актов: "Жизнь князя Курбского в Литве и на Волыни" (Киев, 1849), перепечатано Устряловым в "Сказаниях". 5) "Предисловие к книге Дамаскина "Небеса" (издано князем Оболенским в "Библиографических Записках", 1858, 12). 6) "Примечания (на полях) к переводам из Златоуста и Дамаскина" (напечатаны профессором А. Архангельским в "Приложениях" к "Очеркам истории западнорусской литературы", в "Чтениях Общества Ист. и Древн.", 1888, 1). 7) "История Флорентийского собора", компиляция; напечатан в "Сказаниях" стр. 261 - 268; о ней см. 2 статьи С.П. Шевырева, "Журнал Министерства Народного Просвещения", 1841, книжка I, и "Москвитянине", 1841, т. III. Кроме избранных сочинений Златоуста ("Маргарит Новый"; см. о нем "Славяно-русские рукописи" Ундольского, М., 1870), Курбский перевел диалог патриарха Геннадия, Богословие, Диалектику и другие сочинения Дамаскина (см. статью А. Архангельского в "Журнале Министерства Народного Просвещения" 1888, 8), некоторые из сочинений Дионисия Ареопагита, Григория Богослова, Василия Великого, отрывки из Евсевия и иное. А в одно из его писем к Грозному вставлены крупные отрывки из Цицерона ("Сказания", 205 - 209). Сам Курбский называет своим "возлюбленным учителем" Максима Греченька ; но окончательный был и стар, и удручен гонениями в то время, когда Курбский вступал в бытие, и непосредственным его учеником Курбский не мог быть. Еще в 1525 г. к Максиму был шибко близок Василий Михайлович Тучков (матушка Курбского - урожденная Тучкова), тот, что и оказал, по-видимому, сильное воздействие на Курбского. Подобно Максиму, Курбский относится с глубокой ненавистью к самодовольному невежеству, в то время здорово распространенному более того в высшем сословии московского государства. Нелюбовь к книгам, от которых подобно как бы "заходятся человецы, сиречь безумиют", Курбский считает зловредной ересью. Выше всего он ставит Святое Писание и отцов церкви, как его толкователей; но он уважает и внешние или шляхетные науки - грамматику, риторику, диалектику, естественную философию (физику и пр.), нравонаказательную философию (этику) и круга небесного обращения (астрономию). Сам он учится урывками, но учится всю бытие. Воеводой в Юрьеве он имеет при себе целую библиотечку; следом бегства, "уже в сединах", он тщится "латинскому языку приучатися того для, иж бы могл преложити на свой язык, что ещё не преложено". По убеждению Курбского, государственные бедствия происходят от пренебрежения к учению, а государства, где словесное образование решительно поставлено, не только не гибнут, но расширяются и иноверных в христианство обращают (как испанцы - Новый Свет). Курбский разделяет с Максимом Греком нелюбовь к "Осифлянам", к монахам, которые "стяжания почали любити"; они в его глазах "воистину всяких катов (палачей) горши". Он преследует апокрифы, обличает "болгарские басни" попа Еремея, "або паче бабские бредни", и в особенности восстает на Никодимово евангелие, подлинности которого готовы были доверять люди, начитанные в Святом Писании. Обличая невежество современной ему Руси и с радостью признавая, что в новом его отечестве наука больше распространена и в большем почете, Курбский гордится чистотой веры своих природных сограждан, упрекает католиков за их нечестивые нововведения и шатания и умышленно не хочет отделять от них протестантов, хотя и осведомлен сравнительно биографии Лютера, междоусобий, возникших вследствие его проповеди, и иконоборства протестантских сект. Доволен он кроме того и чистотой языка славянского и прот

ивополагает его "польской барбарии". Он ясно видит угроза, угрожающую православным подданным польской короны со стороны иезуитов, и остерегает от их козней самого Константина Острожского: аккурат для борьбы с ними он хотел бы наукой приготовить своих единоверцев. Курбский хмуро смотрит на родное время, видя в нем 8-ю тысячу лет, "столетний период звериный"; "аще и не родился ещё антихрист, всяко уже на праге дверей широких и просмелых". По своим политическим воззрениям Курбский примыкал к оппозиционной группе бояр княжат, отстаивавших их право быть непременными сотрудниками и советниками государя. Вместе с тем он советовал царю обращаться к совету и простого всенародства. Вообще ум Курбского скорей разрешается прозвать основательным, нежели сильным и оригинальным (так, он искренно верит, что при осаде Казани татарские старики и бабы чарами своими наводили "плювию", то есть дождина, на рать русское). В этом отношении его царственный враг немаловажно превосходит его. Не уступает Грозный Курбскому в знании Святого Писания, истории церкви первых веков и истории Византии, но менее его начитан в отцах церкви и несравненно менее опытен в уменье ясно и литературно излагать свои мысли, да и "многая агрессия и лютость" его много мешают правильности его речи. По содержанию переписка Грозного с Курбским - бесценный писательский памятник; миросозерцание передовых русских людей XVI века раскрывается в этом месте с большущий откровенностью и свободою и два незаурядных ума действуют с большим напряжением. В "Истории князя великого московского" (изложение событий от детства Грозного до 1578 г.), которую справедливо считают первым по времени памятником русской историографии с сурово выдержанной тенденцией, Курбский является литератором ещё в большей степени: все части его монографии жестко обдуманы, изложение стройно и ясно (за исключением тех мест, где контент неисправен); он шибко искусно пользуется фигурами восклицания и вопрошения, а в некоторых местах (в частности, в изображении мук митрополита Филиппа ) доходит до истинного пафоса. Но и в "Истории" Курбский не может возвыситься до определенного и оригинального миросозерцания; и тут он является только подражателем хороших византийских образцов. То он восстает на великородных, а к битве ленивых, и доказывает, что царь должен выискивать доброго совета "не токмо у советников, но и у всенародных человек", то обличает царя, что он "писарей" себе избирает "не от шляхетского роду", "но паче от поповичев или от простого всенародства". Он всю дорогу уснащает расклад свой ненужными красивыми словами, вставочными, не постоянно идущими к делу и не меткими сентенциями, сочиненными речами и молитвами и однообразными упреками по адресу исконного врага рода человеческого. Язык Курбского местами красив и силен, местами напыщен и тягуч, всюду испещрен иностранными словами, явственно - не по нужде, а с целью большей литературности. В огромном количестве встречаются слова, взятые с незнакомого ему языка греческого, ещё в большем - слова латинские, в немного меньшем - слова немецкие, сделавшиеся автору известными или в Ливонии, или сквозь язык польский. - Литература о Курбском крайне обширна: всяческий, кто писал о Грозном, не мог пройти и Курбского; его история и его письма с одной стороны, переводы и полемика за православие - с прочий, до такой степени крупные факты в истории русской умственной жизни, что ни единственный исследователь допетровской письменности не мог объехать их молчанием; без малого во всяком описании славянских рукописей русских книгохранилищ имеется материал для истории литературной деятельности Курбского. "Сказания князя Курбского" изданы Н. Устряловым в 1833, 1842 и 1868 годах. (А. Кирпичников ). В настоящее время издание сочинений Курбского начато Императорской Археографической Комиссией. В XXXI томе "Русской Исторической Библиотеки" изданы "История о великом князе московском" и письма Курбского к разным лицам". По поводу работы С. Горского "Князь А.М. Курбский" (Казань, 1858) см. статью Н.А. Попова "О биограф. и уголовном элементе в истории" ("Атеней", 1858, ч. VIII, 46). Ряд статей З. Оппокова ("Князь А.М. Курбский") напечатан

в "Киевских Университетских Известиях" за 1872 г., 6 - 8. Статьи профессора М. Петровского (М. П-ского) "Князь Курбский. По поводу его Сказаний" напечатано в "Ученых Записках Казанского Университета", за 1873 г. См. ещё "Разыскания о жизни князя Курбского на Волыни", сообщ. Л. Мацеевич ("Древн. и Новая Россия", 1880, I); "Князь Курбский на Волыни" Юл. Бартошевича ("Исторический Вестник", VI); А.Н. Ясинский "Сочинения князя Курбского, как исторический материал" (Киев, 1880); Г.З. Кунцевич "Акт Литовской метрики о бегстве князя Курбского" ("Известия II отделения Императорской Академии Наук", 1914).

Так же читайте биографии известных людей:

Андрей Матвеев Andrey Matveev

Матвеев, Андрей Артамонович - государственный деятель (1666 - 1728), сын А. Сергеевича Матвеева . На восьмом году пожалован в комнатные стольники; в..
читать далее →

Андрей Нартов Andrey Nartov

Нартов, Андрей Константинович - деятель времени Петра Великого (1683 - 1756). Около 1718 года послан царем за границу для усовершенствования в..
читать далее →

Андрей Новиков Andrey Novikov

Родился в 1956 г. в Ленинграде, русский.В 1980 г. окончил с отличием Ленинградскую школу милиции. Затем - юридический факультет Ленинградского..
читать далее →

Андрей Панов Andrey Panov

Советский государственный деятель, экономист.
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий