Известные люди

»

Антон Якименко

Окончил семилетку. Работал в колхозе.

В 1931 г. поступил в Ждановский металлургический техникум. Проходил практику в трубопрокатном и сортопрокатном цехах завода им. Ильича.

В РККА с 1934 г. По комсомольской путевке поступил в 11-ю Луганскую военную школу пилотов им. Пролетариата Донбасса.

Генерал-лейтенант авиации Якименко вспоминает: Об авиашколе я более того не думал. Не мечтал, как другие, быть летчиком Учился уже на третьем курсе, когда меня в одно прекрасное время пригласили в горком комсомола. Вместе с секретарем за столом сидел неизвестный боевой. Обращаясь ко мне спросил:

- Хотите сделаться летчиком?

Вопрос был неожиданным. В это время я был секретарем комсомольской организации факультета и считал, что меня пригласили по комсомольским делам. Подумав, ответил:

- Я хочу быть металлургом.

- Это не значимо, - сказал секретарь, - ты комсомолец и должен быть там, где тебе скажут.

Я молчаливо пожал плечами: раз так, то нечего, мол, и узнавать. Решайте. Посылайте.

Кивнув на меня, армейский спросил:

- Как он учится?

Я учился вечно отменно. И в школе, и в этом месте, в техникуме

В авиашколе мне также все давалось несложно и концепция, и летная практика.

В 1935 г. он окончил авиашколу. Затем служил в Забайкалье в 64-й легкобомбардировочной бригаде.

В декабре 1935 г. был назначен командиром разведывательного звена, а потом того, как эскадрилья была переформирована в 22-й истребительный авиаполк флаг-штурманом 2-й эскадрильи 22-го иап.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: С летной подготовкой занятие шло недурственно. Расту. Продвигаюсь по службе. А в воинском звании нет. На петлицах, как в свое время, пила - четыре треугольника. В полк прибывают молодые пилоты в звании лейтенантов, а я, их начальник, - старшина. Неудобно, досадно. Лучше уйду, - решаю я, в конце концов, и рапорт по службе: Положенный срок отслужил, прошу дать расчет в запас.

- Служи, - сказал начальник полка, - я давнехонько представил тебя к лейтенанту.

А я ещё больше обиделся: представлен, а не дают. Почему? Снова пишу: Прошу дать расчет в запас. Куцевалов свое: Представлен на старшего лейтенанта Я - к нему на беседу. Стыдно, - говорю, - людям в глаза взирать. По штату мне, штурману эскадрильи, положено быть капитаном, а я старшина. Командиры звеньев, очевидно, глядят на меня как на затычку: вырастать им не даю. Прошу вас, разжалуйте, назначьте на пилотскую должность

А Куцевалов еще раз свое: Ты мне нужен как штурман, а не как рядовой

Так мы препирались до тридцать девятого года. Во время монгольских событий... авиаполк оказался у реки Халхин-Гол и вопросительный мотив о моем уходе в припас отпал сам по себе.

Участвовал в боях у реки Халхин-Гол с мая 1939 г. Был флаг-штурманом 2-й эскадрильи 22-го иап. Совершил возле 100 боевых вылетов на И-16, сшиб в воздушных боях семь японских самолетов.

Генерал-лейтенант авиации Якименко вспоминает: В первые дни мы воевали неважно, понесли большие потнри. В полк прилетел Смушкевич комкор, руководитель Военно-воздушных сил. Идет перед строем, останавливается, спрашивает, отвечает на вопросы. Дошел до меня. Оглядел мой древний потертый реглан, кинул воззрение на петлицы, спрашивает:

- Вы кто?

- Штурман эскадрильи.

- Летаете?

- Летаю.

- Почему же вы старшина?

Всколыхнулась во мне обида, словечко произнести не могу, а он стоит, ждет. Наконец, говорю:

- Об этом нужно узнать у начальства, друг комкор.

Понял мое состояние, спрашивает:

- Командир эскадрильи, в чем занятие?

- Не знаю, - отвечает капитан Чистяков. Якименко летает великолепно, к званию представлялся немного раз

Смушкевич нахмурился, сказал прибывшему с ним комдиву Денисову:

- Запишите: присвоить старшего лейтенанта.

И более того позже этакий беседы звания я не дождался. Старшине, то есть младшему командиру, каковым я в то время являлся, звание старшего лейтенанта мог присвоить только нарком обороны, и занятие мое сызнова затерялось в высоких инстанциях. Короче не повезло мне, и не везло ещё длительно.

А в полетах, в боях везло.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: Небо было только ясное; видимость, как говорят летчики, миллион на миллион. Солнце светит нам в затылок, вот спереди показалось озерко Буир-Нур и впадающий в него Халхин-Гол. И тут я различаю на фоне озера большую группу самолетов. Ярко-белые плоскости, длинные хищные силуэты японцы! Истребители И-96. Идут встречным курсом, метров на 500 ниже и правее, подставив нам левый борт, и прямо нас не видят солнышко слепит им глаза. Подаю знак внимание и вырываюсь вперед, увеличив обороты двигателя. Мы атакуем сверху, со стороны солнца, застав неприятеля врасплох, - японцы продолжали шагать в плотном строю, не маневрируя, более того не попытавшись вылезти из-под удара, так что мы с первого же захода закидали двоих и, не ввязываясь в махач их оставалось ещё больше дюжины супротив нашей тройки, - без труда оторвались от них на снижении. Японцы не успели совершить по нам ни единого выстрела похоже, до них дошло, что происходит, только когда мы уже были в безопасности, а их товарищи, пылая, падали в озеро

Поначалу мое звено использовали в основном для воздушной разведки как правило, мы летали во вражеский тыл трижды: на рассвете, в полдень и под закат дня. Но оттого что нам совестно было оставаться на земле, когда друзья по тревоге уходили в мордобой, мы попросили дозволить нам вкупе со всеми участвовать ещё и в отражении налетов противника так что в день набиралось по шесть, семь, а то и восемь боевых вылетов, и к вечеру от усталости, напряжения и перегрузок практически темнело в глазах отказывало зрение.

Член ВКП(б) с июля 1939 г. Заседание партбюро полка, на котором рассматривалось заявление Якименко о приеме в партию, состоялось прямо на самолетной стоянке, перед боевым вылетом.

12.07.39 г. в воздушном бою старшина Якименко был ранен в ногу, а его истребитель очень поврежден. Однако ему все-таки удалось довести авиалайнер до своего аэродрома и приземлиться на фюзеляж.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: Во время очередного вылета, разом вслед за тем того, как сшиб седьмой по счету японский истребитель, я сам попал под пулеметную очередность. Разрывная пуля-дура угодила мне в правую ногу, но, к счастью, не взорвалась. Помню дюжий потрясение, от которого стопа соскочила с педали; помню, как горючее из перебитого бензопровода хлынуло мне в лик человеческий, заливая очки. Автоматически бросаю машину налево, уходя из под повторного удара, отстегиваю ремни авиалайнер вот-вот вспыхнет, необходимо сигать, по иному сгорю заживо, потому что одежка насквозь пропитана бензином. Я уже подтянулся было, чтобы перевалиться сквозь бортик кабины, но тут вспоминаю инструктаж Митрофана Ноги если я покину машину в этом месте, над пустыней, за сотню километров от родного аэродрома, мне с перебитой голенью не выжить в монгольской глуши. Нет, уж лучше спалиться, чем сделаться добычей волков и шакалов. Решаю тащить домой, благо движок в то время как работает. Управляя левой ногой правая вовсе не слушается, - разворачиваю машину на запад. Дышать несладко от бензиновых паров, от потери крови начинает вертеться башка, видимости без малого никакой очки залиты горючим, все как в тумане, а снять их нельзя: бензин выест глаза. И ни в коем случае запрещено трансформировать порядок работы двигателя, чтобы не спровоцировать возгорание. Вот так и летел, каждую секунду ожидая пожара. Не помню, сколь продолжался полет кажется, целую вечность. Несколько раз пытался сориентироваться, приподняв очки, но только обжег глаза. Как мне удалось на практике вслепую, теряя разум от боли и кровопотери, на последних каплях горючего все-таки дотянуть до аэродрома сам не пойму. Друзья говорили чудом. Мотор остановился, когда я уже заходил на посадку. Приземлился прямо на фюзеляж; меня вытащили из кабины и уложили на носилки. Потом провал, и вот я уже на операционном столе. Глаза не открываются заплыли от химического ожога. Слышу, хирург говорит: В ноге пять отверстий; одна пулька застряла, остальные навылет. Потом, вытащив эту неразорвавшуюся пулю, спрашивает: Возьмете на память? Выбросьте ее в мусор, - ответил я.

10.08.39 г. Постановлением Мкрасного Народного Хурала МНР был награжден орденом За воинскую доблесть.

29.08.39 г. старшине-пилоту Якименко Антону Дмитриевичу было присвоено звание Герой Советского Союза. Ему была вручена медаль Золотая Звезда 157.

В октябре 1939 г. ему было присвоено воинское звание лейтенант.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: После лечения в госпитале, а затем в санатории я приехал в Москву за получением награды. Предварительно надобно было заскочить в отдел кадров Военно-воздушных сил, изведать о присвоении мне воинского звания. Надел новую гимнастерку, пришил петлицы, захожу. Меня встречают в штыки:

- Почему не надели знаки различия? грозно говорит подполковник.

Опять всколыхнулась обида. Говорю:

- Четыре года хожу старшиной

- Ну и что? перебивает полковник.

- Не хочу гимнастерку портить. Грубо, конечно, получилось, но уж шибко неприятно мне стало. Летал. Дрался. Был ранен. Получил большую награду, и неожиданно эдакий разговор: дерзкий, пренебрежительный. За тем, - говорю, - пришел, чтобы познать. Присвоили лейтенанта надену, не присвоили прошу демобилизовать

Но полковник хлопнул кулаком по столу, крикнул:

- Молчать!

- А что мне безмолствовать? взъерепенился я. Терять нечего.

Выручил нас подполковник

- Ваши документы, - сказал он и протянул руку...

Даю. Читает. Вижу: озадачен, сдвинулись брови, что-то пытается припомнить.

- Постой Постой

Достает из стола газету, смотрит.

- Так вы же Герой, Якименко!

Поздравляю.

Подполковник, как говорится нашелся тотчас, а полковнику было нелегко, надобно совершать излишне крутой поворот: независимо от воинского звания Героя надлежало приветствовать Подполковник куда-то ушел. Вернувшись посредством десять-пятнадцать минут, сказал:

- Знаете, просмотрел все документы На вас представления не было

Подумав, полковник заново принимает заключение, перейдя при этом на дружеский тон:

- Ладно. Получишь Героя, приедешь сюда, сообразим что-нибудь совместно. А в текущее время надевай старшину.

- Нет, - говорю. Пойду в Кремль без знаков различия.

Задумались. Конфуз получается. А повинны они. Уверен: под сукном держали мои документы, а в настоящее время не знают, как вылезти из положения.

- Подожди!.. оживился внезапно подполковник. Я не там искал!

Возвратившись посредством какое-то время, приносит указание. От порога кричит:

- Лейтенант! Поздравляю!..

Гляжу на распоряжение, а самого сомнения берут. Допечатали, - думаю, - пользуясь тем, что в приказе осталась свободная строчка, и тем, что Я - последняя буква в алфавите

Получив предписание, выхожу в коридор и нос к носу с полковником Кравченко, бывшим моим командиром Обнял, стиснул меня...

- Рад видать. Что за бумага?

Таким же он был и там, на земле и в небе Монголии: боевым, энергичным, прямым. Не спрашивая, берет я меня из рук предписание, читает Возмущается:

- Они что, с ума посходили?..

Хватает меня за руку, не переставая освобождать нелестные реплики в адрес кадровиков, тянет в офис Смушкевича.

- Вот, друг комкор, назначили!..

Во время монгольских событий мы с комкором встречались не раз, он меня знал и как бойца, и как воздушного разведчика, а когда меня ранили, с командиром полка навестил в полевом лазарете. Узнав, что ранение достаточно серьезное, приказал направить меня в Читу, в лазарет. Безусловно, звание Героя Советского Союза я получил не без его участия.

- Садись, дорогой, рассказывай, - тепло говорит комкор.

Внимательно выслушав, как я лечился, как отдыхал в санатории, куда назначен, берет у меня предписание к новому месту службы и пишет на нем: Назначить командиром полка в радиусе 250 км от Москвы. Я читаю это посредством плечо комкора и, не дав ему скрепить свою резолюцию подписью, говорю:

- Велика для меня эта место, друг комкор. Не потому как что не справлюсь, а легко неловко сигать посредством столь голов. Лейтенант, и как снег на голову начальник полка, а вчера ещё был старшиной

Смушкевич глядит мне прямо в глаза, изучающее, продолжительно. Наконец говорит:

- Молодец. Я так о тебе и подумал. Рад, что не ошибся.

Переделав точку затем слова Москвы в запятую, добавил: в крайнем случае, не ниже зам. командира полка. И расписался.

В апреле 1940 г. Якименко участвовал в освободительном походе в Бессарабию. Был помощником командира 67-го иап.

В 1941 г. капитан Якименко окончил высшие летно-тактические курсы.

В феврале 1941 г. его избрали депутатом Верховного Совета Молдавской ССР от г. Сороки.

Накануне Великой Отечественной войны он был назначен заместителем командира 292-го иап Одесского военного округа.

Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 г. Летал на пушечном И-16 24-й серии. Вскоре одержал первую победу, сбив бомбардировщик Не.111.

Вспоминает генерал-лейтенант Якименко: Самое тяжелое время войны - год 1941-й.

Это было под Запорожьем. Немцы расколотили плотину, открыли дорогу воде, и Днепр хлынул в сторону Мелитополя. Утопил дорогу на Крым. Горел Алюминиевый предприятие. Такой сатанинской силы пожара я не видел ни до, ни вслед за тем. Немцы были уже на Хортице. Их самолеты гонялись за каждой машиной, за каждым прохожим. Убивали для забавы, для тренировки в стрельбе.

В нашем полку был только единственный авиалайнер И-16 и девять летчиков. А в соседнем единственный бомбардировщик Пе-2 и огромная масса бомб. Пе-2 подруливал к куче, забирал бомбы, взлетал и на втором развороте сбрасывал их на Хортицу. Мы его прикрывали, летая по очереди.

Кроме того, перед нами стояло ещё две задачи: уничтожать самолеты протиника в воздухе и штурмовать наземные войска.

Осенью 1941 г. майор Якименко сформировал и возглавил 427-й истребительный авиаполк. Воевал на Волховском фронте.

Генерал-лейтенант авиации Якименко вспоминает: Сколько дел у командира полка, только успевай поворачиваться: управление истребителями с выносного командного пункта, разборы воздушных боев, разбор тактики вражеской авиации Да и летать надобно. И не без затей летать. Командиру полка надобно быть первым летчиком в полку, первым воздушным бойцом. Иначе какой же он начальник.

А какое у него хозяйство! Техника, службы, штаб. А люди? Их потому что нужно обучать и взращивать, работать из них воинов, способных сражаться и побеждать.

Летом 1942 гг. полк Якименко в составе 292-й штурмовой авиадивизии сражался на Сталинградском направлении.

В жестоких боях полк нес тяжелые потери.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: В сорок втором повел капитан Черненко восьмерку на боевое поручение. Вспоминаю, как я стоял у командного пункта, ежеминутно глядел на часы, дожидался. Рядом стояли летчики, также считали минуты, слушали небосвод. Оно молчало зловеще

В тот день не вернулись все восемь Это было в районе Купянска. Фашисты рвались к Сталинграду, а мы его защищали. Мы стояли активный стеной, но враги ее пробивали.

В конце 1942 г. полк Якименко прикрывал наземные войска в районе Демянска.

В единственный из декабрьских дней на подходе к линии фронта одно звено 427-го иап в составе трех самолетов преградило дорога тридцати шести юнкерсам, шедшим в составе четырех девяток под прикрытием шестнадцати мессершмиттов. Отважные советские летчики втроем сшибли четыре бомбардировщика и два истребителя.

Ведущий капитан Зуев сшиб три самолета, но и сам был подбит и ранен. На нем загорелся комбинезон, но он сумел спасти машину, привести и усадить поврежденный авиалайнер на своем аэродроме. Техники вытащили его из кабины и снегом потушили на нем одежду. За мужество и героизм, проявленные в этом бою, капитан Зуев был удостоен звания Герой Советского Союза.

Весной 1943 г. 427-й иап вошел в состав 294-й иад 4-го иак 5-й ВА. К этому времени на счету подполковника Якименко было восемь немецких самолетов, сбитых лично.

В канун Курской битвы на базе 427-го истребительного авиаполка была создана группа особого назначения Меч двух эскадрильного состава, как свой резерв командира корпуса. В качестве отличительного знака на самолетах Як-1, на которых летала группа, в кумачный цвет была выкрашена носовая доля самолета, до кабины.

Якименко весьма скрупулезно отбирал летчиков и в первых же боях они доказали, что их выбрали не бесполезно. Только за первые полгода боев группа Меч уничтожила 115 вражеских самолетов.

В боях под Курском Якименко сшиб ещё 8 самолетов. Однажды он сам был подбит в воздушном бою, но смог усадить изувеченный авиалайнер на своей территории.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Якименко: Не успев сблизиться с целью, не имея запаса скорости, я перешел в атаку. Это было первой моей ошибкой. Взяв машину врага в прицел, я длительно ее догонял, идя по прямой, не маневрируя. Это было второй ошибкой. Видя, что немцы открыли по мне жар, я не ушел от него, не свернул, продолжал ходить напролом, в то время как не добился своего спалился мой крестный наверняка

Неудачно построив маневр на атаку, я поставил под потрясение не только себя, но и своих ведомых, и это фортуна, что немцы подбили только меня.

А что получилось дальше? Выйдя из боя вкупе с ведомым, я волей-неволей уменьшил силы ударной группы. Потом уже по пути домой, подвел под жар не только себя, но и Колю Завражина: чуть-чуть ли двое фашистов решились бы напасть на шестерку, а на пару сделай одолжение! Особенно, если единственный на подбитой машине, а второй привязан к нему и не может кинуть свой авиалайнер в просторный маневр, в лобовую атаку

Николай обнаружил пару Ме-109 вместе с тем со мной. Уходя от огня мессеров, я кинул машину налево, он направо. Ведущий пары фашистов, обгоняя Завражина, бросился вдогонку за мной, чтобы садануть в упор и добить. Не раз доводилось мне видать, как на свой авиалайнер, смертельно подбитый, горящий, немцы бросались как волки стаей, и произвольный старался садануть, укусить напоследок

На прямой, идущей наклонно к земле, оказались четыре машины, четыре пилота, несущихся приятель за другом с явным намерением сшибить, истребить. Все свершилось в секунду. По мне открыл жар ведущий немецкой пары. По нему Коля Завражин. По Коле второй фашист. Я кое-как приземлился. Первый германец спалился. Завражин покинул авиалайнер с парашютом. И только только единственный ведомый вражеской пары невредимым ушел восвояси.

Группу Меч вызывали на поле боя типично только в что ни на есть нелегкий миг. Шестеркой, реже восьмеркой, летчики группы штурмовали плотные группы немецких бомбардировщиков и истребителей, превосходящие их десятикратно. И Якименко шел спереди. Не раз ему случалось сбивать по два и более того по три самолета в одном бою.

28.04.44 г. он сызнова был ранен в воздушном бою и в течении месяца находился на излечении.

Приказом НКО СССР 0178 от 2.07.44 г. 427-й иап был преобразован в 151-й гиап.

За мужество и героизм десять летчиков группы Меч были удостоены звания Герой Советского Союза. Только эта десятка сшибла больше двухсот самолетов противника! Им было на кого равняться!

Вэтого за время Великой Отечественной войны гвардии подполковник Якименко совершил 241 боевой вылет, провел 29 воздушных боев, сшиб 31 германский авиалайнер, в т.ч. две рамы Fw.189.

Прямой и вспыльчивый по характеру, он не выносил бюрократов в погонах и с трудом уживался с начальством.

Вспоминает генерал-лейтенант Якименко: Наши войска освободили Правобережную Украину, Молдавию, вышли на землю Румынии. За это время остов Подгорного, дивизии, полки стали гвардейскими, летчики не раз получали награды, выросли в званиях, в должностях, а что получил я, их начальник и педагог? От них: почтение, влюбленность и признательность. А что от начальства? Ничего, помимо взысканий.

После войны Якименко командовал авиаполком, а следом был старшим инспектором-лётчиком по технике пилотирования ВВС округа.

В 1951-53 гг. полковник Якименко командовал 105-й истребительной авиадивизией.

В 1953 г. ему было присвоено воинское звание генерал-майор авиации.

В 1956 г. он окончил Военную академию Генштаба. Был командующим ВВС Северо-Кавказского военного округа.

В 1964 г. Якименко было присвоено воинское звание генерал-лейтенант авиации.

16.08.66 г. ему было присвоено звание Заслуженный армейский пилот СССР.

В течение 5 лет он был заместителем председателя ЦК ДОСААФ СССР.

С 1972 г. в запасе. Живет в Москве. Долгое время возглавлял Монгольскую секцию Московской ассоциации воинов-интернационалистов. Автор книги В атаке Меч.

В 2003 г. ему было присвоено звание почетного гражданина Володарского района Донецкой области Украины.

Свой основополагающий полет Якименко выполнил осенью 1934 г., а окончательный - 38 лет через, в декабре 1972 г. В начале 30-х гг. он летал на Р-1 и И-5, а в начале 70-х гг. - на сверхзвуковом перехватчике МиГ-21.

Вэтого за свою существование Якименко совершил 7934 вылета на 36 типах самолетов (совместный налет - 5680 часов). В 92 воздушных боях, летая на истребителях И-16, Як-1, Як-9 и Як-3, он сшиб 38 самолетов противника (одиннадцать Ju.87, восемь Ju.88, пять Bf.109, четыре Fw.190, единственный Не.111, два Fw.189 и семь японских самолетов). Был трижды подбит в воздушных боях, ранен и совершал вынужденные посадки на своей территории.

Так же читайте биографии известных людей:

Антон Аренский Anton Arenskiy

Одно из последних произведений Аренского - балет "Ночь в Египте", который был поставлен в Париже после смерти автора.
читать далее →

Антон Батагов Anton Batagov

Антон Батагов - известный композитор и пианист, лауреат международных конкурсов, родился 10 октября 1965 года в Москве. Закончил Московскую..
читать далее →

Антон Брукнер Anton Bruckner

Наследие Брукнера состоит главным образом из симфоний и произведений для хора. На стиль композитора оказала большое воздействие австрийская музыка..
читать далее →

Антон Веберн Anton Webern

Ученик Арнольда Шёнберга, Веберн стремился к максимальному лаконизму в изложении и развитии музыкальных мыслей;
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий