Известные люди

»

Арсений Закревский

Арсений Андреевич Закревский родился в 1783 г. в семье бедного, полуразорившегося дворянина Тверской губернии. Как и большинство отпрысков подобных дворян, он был определен родителем в единственный из многочисленных в ту эпоху кадетских корпусов, откель вышел в 1802 г. пехотным офицером. Дальше началось везение. Командиром Архангелогородского полка, куда был определен Закревский, был до того же младой Н.М. Каменский, наследник знаменитого екатерининского генерал-фельдмаршала. Молодые люди сдружились, и Каменский, совершая предопределенную ему по происхождению блестящую военную карьеру, тянул за собой приятеля. В качестве адъютанта Каменского Закревский участвовал в ряде войн, постоянно получая повышения по службе. Когда же в 1812 г. Каменский как снег на голову и достаточно загадочно умер (как бы бы от болезни), Закревский, прибывший с его бумагами к царю Александру I, сумел изготовить на последнего благоприятное ощущение и был определен адъютантом к тогдашнему военному министру Барклаю-де-Толли. Всю войну 1812 г. Закревский состоял при главнокомандующем, а во время заграничных походов русской армии (1813-1814) неотлучно находился при Александре I, став одним из ближайших к нему генерал-адъютантов.

После войны у Закревского начались стычки со знаменитым Аракчеевым, крайне ревниво относившимся ко всем, кому царь дарил свою благосклонность. Очевидно, под его влиянием Закревский был удален из Петербурга. При этом он получил графский титул и был назначен генерал-губернатором Финляндии (1823- 1828). Управлял он этим краем, вовсе недавно, в 1809 году, присоединенным к России, жестко, в свойственном ему "фрунтовом" стиле, чем заслужил симпатии нового царя Николая I.

В 1828 г. Арсений Андреевич был назначен министром внутренних дел и без малого безотложно оплошал. В 1830 г. в России началась страшная эпидемия холеры. Закревский боролся с ней традиционными для себя жесткими методами: зараженные районы были отделены от другой России строжайшей системой карантинов; их народ, по сути лишенное всяких связей с внешним миром, обрекалось на вымирание. Подобные драконовские меры произвели тяжелое ощущение более того на Николая, тем больше что побороть холеру подобным образом оказалось невозможно; в то же время организация карантинов очевидно провоцировала народ на волнения, бунты и прочие беспорядки. В 1831 г. Закревский получил отставку и на долгий срок остался не у дел. О своем геройском министре Николай вспомнил только позже начала грандиозной европейской революции, которая его весьма напугала. Срочно понадобились люди "твердой "руки", и в 1848 г. Закревский был назначен генерал-губернатором в Москву.

В те годы Москва была городом хаотичным, грязным, ленивым и веселым. Николай I, идеалы которого воплощались, по справедливому выражению Герцена, в казарме и канцелярии, в этой распущенности усматривал проявление опасной независимости и, поди, был не так уж не прав... "Москву необходимо подтянуть" - одно из первых душевных движений царя в это тревожное время. Между тем в Москве на протяжении нескольких десятилетий сидели генерал-губернаторами люди ей под стать: мягкие, ленивые, широкие, добродушные (кн. Д.В. Голицын, кн. А.Г. Щербатов) - скорее вельможи, чем бюрократы. Вот тут-то император и вспомнил о нашем герое, находившемся не у дел уже без малого два десятка лет... Доверие Николая I к Закревскому, объяснявшееся, бесспорно, хорошим знанием натуры нового генерал-губернатора, было беспредельным. Широко известны слова царя, сказанные разом потом этого назначения: "За ним я буду как за каменной стеной".

Полномочия новому генерал-губернатору были предоставлены самые широкие. В народе неотступно ходили слухи - и сам Закревский подтвердил это после этого своей отставки, - что царь вручил ему некие бланки со своей подписью. Достаточно было вписать в тот самый бланк любое имя, чтоб этот бедный без суда и следствия отправлялся в Сибирь на неотчетливый срок. Но отметим, что Закревский ни при каких обстоятельствах не высасывал политических дел из пальца; напротив, убедившись в том, что в Москве "спокойно", он под свою ответственность все время заявлял об этом царю, входя другой раз в конфликт с Министерством внутренних дел, которое придерживалось иной точки зрения.

После смерти Николая I в 1855 г., когда заколебалась вся тоталитарная организация, любовно создаваемая им, у Закревского стала покидать земля из-под ног. "Новые веяния" он не принял - нетрудно не поверил в них... Подготовка крестьянской реорганизации уже шла полным ходом, а Арсений Андреевич все ещё не разрешал произносить об этом вслух в Москве, утверждая, что "в Петербурге одумаются, и все пойдет по-старому". Однако не одумались. В 1859 г. намедни отмены крепостного права Закревский получил отставку. На этом его карьера и завершилась.

Облик и повадки у Закревского были до того же характерны, как и его природа. Фигура - полная и в то же время осанистая (при Николае I сановники, как правило, были с хорошей выправкой). Обычная поза при приеме посетителей - левая длань уперта в бедро; правая - ладонью вперед плавает в воздухе, как бы благословляя или отталкивая собеседника. Лицо, как и полагалось в те тяжелые времена, гладко выбритое; специфический профиль римского типа, с брезгливо выпяченной нижней губой, тот, что так и просился "под карандаш". И, в конце концов, поразительная прическа: Закревский имел "чело, как череп голый", при всем при том на самом затылке он каким-то чудом сберег единственную прядь волос. Эта длинная прядь каждый день завивалась парикмахером, и финал ее, завитый колечком, каким-то образом укреплялся на самой макушке.

МОРАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОБЛИК

Для Москвы Закревский сию минуту же стал пугалом, по иному его в этом месте не воспринимали... Один из светских острословов того времени кн. Меньшиков отреагировал на это событие так: "Святая Москва с назначением генерал-губернатора Закревского была произведена в великомученицы".

Главное свойство Закревского как государственного деятеля - полное пренебрежение к закону. Это свойство, вообще крайне распространенное посреди администрации, у него было доведено до предела. Во главу угла своей деятельности он завсегда ставил только собственное соображение - прав этот обыватель или виновен, казнить его или миловать. Недаром в московском свете Закревского тотчас прозвали - Арсеник-паша. Навести строй в его понимании означало не "водворить законность", а "изготовить так, как я считаю нужным". Одно из самых страшных событий, которое могло сотвориться в жизни московского обывателя, - это явление у дверей дома казака с требованием тотчас пожаловать к генерал-губернатору. Причина ни при каких обстоятельствах не объявлялась. Прибыв в генерал-губернаторскую резиденцию, бедняга два-три часа, а часто и больше, томился в приемной (его сознательно "выдерживали"). Затем вели перед светлые очи, и Закревский, как правило, в самой грубой форме устраивал ужасный разнос. И тут же на месте он выносил вердикт, тот, что немедля приводился в воплощение в жизнь.

При этом нужно выделить, что Закревский был джентльмен идеально бескорыстный и в принципе добрый. Первое его свойство признавали более того те, кто пострадал при столкновениях с генерал-губернатором. Московский откупщик В.А. Кокорев, в частности, рассказывает абсолютно поразительную по тем (да и по нынешним) временам историю. Закревский предложил Кокореву приобрести у него жилище в Петербурге за 70 тысяч. Осмотрев предмет продажи, откупщик оценил жилище в 100 тысяч. Закревский, бесспорно, увидев в этом предложении скрытую взятку, заявил, что подобная стоимость завышена, что ему давали максимум 70 тысяч, причем в рассрочку, за эту цену он и продаст Кокореву, и единственно о чем просит - выплатить все финансы разом. Кокорев обитель купил и не прогадал, вскоре продав его за 140 тысяч.

Сам не беря взяток, Закревский твердо боролся со взяточниками в своем генерал-губернаторстве. Насколько благополучно, произнести тяжко, и все-таки это была до того заметная черта, что она вдохновила безымянного поэта на стих, точнее, на песню, популярную в близкое время в Москве. Пелась она на мотив известного романса "По небу полуночи ангелочек летел...":

Когда граф Закревский в Москву прилетел, он грозную песню запел,

И Лвечерний стол, и Беринг, и частных всех рой внимали той песне с тоской.

Он напевал о поборах с купцов и мещан, с трактиров...

Дальше, к сожалению, шло какое-то неприличие, которого в те времена бумага не выдерживала. (Лвечерний стол - столичный обер-полицмейстер, Беринг - полицмейстер, "частных всех рой" - частные пристава, низшие полицейские чины.)

Как и большинство служилых дворян-сановников, Закревский со всей откровенностью презирал, во-первых, купечество, во-вторых, пишущую и мудрствующую братию, предшественницу нынешней интеллигенции. Первых он рассматривал только как источник денежных средств, вторых - как настолько же все время работающий источник различных беспорядков. Но зато отчаянно благоволил офицерам, проводившим свои отпуска в Москве. Мало того что им откланивались любые кутежи, глава администрации области не раз и не два предоставлял промотавшимся в веселом городе воспоможение из личных средств.

Подчиненные его любили. При несомненной строгости в служебных делах он был сильно привлекателен в личном общении - любил поболтать с дежурными чиновниками, подшутить над ними и сам не обижался на шутки. Служивший при нем В.А. Фигнер вспоминал, как, застав его (Фигнера) машинально выводящим на листе характернейший профиль генерал-губернатора, Закревский нисколько не обиделся; и позже, видя его с пером в руках, завсегда шутливо ворчал: "Опять, наверно, карикатуры рисуешь..." Точно так же Арсений Андреевич с удовольствием наблюдал, как изображал его чиновник кн. Абамалек, мастер типа Ираклия Андроникова. Вообще, манера управления генерал-губернатора был максимально патриархальный. К большинству чиновников Закревский обращался на "ты", вышеназванного Абамалека в глаза называл "армяшкой", другого чиновника, Швецова, лысого, как биллиардный шар, - "плешандосом"... А знаменитая буфетная в генерал-губернаторском доме, где происходили регулярные "частные собрания" всех свободных от службы чиновников? Шутки, веселье, гогот... Шум стоял этакий, что генерал-губернатор, проходя мимо, бил ногой в ворота - с целью успокоения.

Что касается семейных отношений, то они у Арсения Андреевича были достаточно незаурядны. Любивший Закревского Александр I женил его на богатой и экстравагантной красавице Аграфене Толстой, известной своими скандальными связями. Хотя она любила другого, за Закревского, по царскому сватовству, пошла. Поначалу брак носил фиктивный нрав, но далее родилась дочка Лидия, которую Закревский любил без памяти. С женой у него вечно были ровные, спокойные, полностью цивилизованные отношения.

Аграфена Федоровна Закревская (1800-1879) была женщиной яркой, темпераментной, известной эксцентричностью поведения и туалетов, открытым пренебрежением светскими условностями. "Она давала обильную пищу злословию, и по всей Москве ходили сплетни на ее счет", - писала современница. В нее был влюблен Баратынский. В числе ее поклонников был и Петр Вяземский, называвший ее "медной Венерой". С ней дружил Пушкин. К Закревской обращены его стихотворения "Портрет" и "Наперсник". Аграфену Федоровну узнают в "блестящей Нине Вронской", промелькнувшей в восьмой главе "Евгения Онегина".

ПРОИЗВОЛ ВО ЗЛО

У Закревского было близкое, личное ощущение справедливости, полное пренебрежение к закону и огромная политическая элита (да ещё плюс к этому мощная энергетика и работоспособность - он был неутомимым работником). Подобные качества, проявляясь на практике, окрашивали занятие Закревского в цвета диаметрально противоположные: его деяния, как правило, беззаконные, приносили результаты и очевидно благие, и настолько же прямо порочные.

1. Постоянное, откровенное и неприкрытое вымогательство денег из купеческого сословия - ни при каких обстоятельствах для себя, неизменно на государственные нужды (нужно "выставить рекрутам общественное", угостить полк, получивший новые знамена...). Представитель старинного московского купечества Вишняков вспоминал, с каким восторгом, как героя, чествовали его дядю, когда ему в ходе свидания с генерал-губернатором удалось немного скостить поборы. Чаще же всего такие попытки со ссылкой на "тяжелые времена" или "застой в делах" кончались издевательской фразой: "Если вы до того бедны, обратитесь к генерал-губернатору с просьбой о вспомоществовании. Напишите прошение - я думаю, он войдет в ваше тяжелое положение".

2. Произвольные и, как правило, чрезмерно тяжелые наказания нарушителей общественного порядка. За мелкую и глупую шалость не возбраняется было тронуться, как выражался Салтыков-Щедрин, "ловить тюленей". Был эпизод, когда купеческий сынуля был сослан в далекую Колу за то, что посыпал пол в Немецком клубе во время бала чемерицей (едкая трава, которую в молотом виде добавляли в табак). Все обчихались...

Особенно конфузно выходило в тех случаях, когда перед светлые очи Закревского приводили не виновных, а однофамильцев. Однажды такое произошло и с Петром Ивановичем Бартеневым, большим любителем и знатоком русской истории, позднее издателем "Русского архива". Как вечно без объяснения причин, его привели в генерал-губернаторский офис. Закревский в своей обычной манере, не давая обвиняемому вклинить ни слова, устроил ужасный и оскорбительный разнос. Речь шла о каком-то кутеже со многими излишествами в Дворянском собрании. Разнос продолжался примерно получаса. Бартеневу, в конце концов, удалось направить чуткость генерал-губернатора на несоответствие имен - своего и презренного буяна.

Арсений Андреевич затих. Тогда Бартенев, улыбнувшись, заметил, что, к несчастью, он и физически не способен на те подвиги, которые ему приписываются, и указал на свою ногу (он был шибко хром). Закревский улыбнулся в реакция.

Затем Бартенев, гениально найдя выход из чертовски неловкого положения, заявил, что крайне интересуется историей наполеоновских войн и счастлив, что происшествие привел его в офис генерал-губернатора: он надеется более точно определить некоторые детали Аустерлицкого сражения, участником которого был Закревский. Генерал-губернатор тут же усадил Бартенева и подробнейшим образом, с большим воодушевлением ответил на все его вопросы.

Извинения Петр Иванович так и не дождался.

3. Наконец, знаменитое и в своем роде показательное "занятие о бороде". При Николае I понятие "образцовый порядок" распространялось на все сферы жизни и быта, в том числе и на прически, усы, бороды. Так, дворяне, в особенности те из них, кто находился на государственной службе, должны были быть гладко выбриты. Усы дозволялось носить только офицерам-кавалеристам. Высшие сановники, подчеркивая близкое исключительное положение, позволяли себе иной раз легкий намек на баки. (Пушкинские бакенбарды, как известно, приводили царя в негодование.) Между тем московские славянофилы из принципиальных соображений запустили бороды - для них это был единственный из первых и немаловажных шагов на пути возрождения старорусской жизни. До поры до времени им это сходило с рук. Но как раз Закревский в 1849 г. посредством квартального надзирателя потребовал у знаменитого писателя С.Т. Аксакова и его сына Константина подписку о том, что они сразу же сбреют бороды. Славянофилы были люди законопослушные и беспрекословно подчинились. Как выразился единственный из членов кружка: "Велено бриться. Что ж? И бриться станем, коль в том общая польза".

ПРОИЗВОЛ ВО БЛАГО

В те времена Закревский для многих отчаявшихся был последней инстанцией. Поскольку генерал-губернатор был джентльмен честный и по-своему правильный, он зачастую скоро и плодотворно решал дела, которые в суде безнадежно увязнули бы или точно получили бы несправедливое заключение. Но закон при этом страдал неизменно.

Вот два характернейших дела.

1. Некий дворянин заложил у ростовщика свои фамильные драгоценности, которыми крайне дорожил. Пришел срок выкупа, но ему никак не удавалось застигнуть ростовщика дома. Когда же в конце концов застал, то услышал: "Срок возвращения заклада истек вчера; ныне я продал ваши побрякушки, причем за бесценок, себе в убыток". Взбешенный дворянин бросился к генерал-губернатору. Закревский сразу же вызвал ростовщика и, не слушая его оправданий, приказал: "Вот, с этим жандармом ты отправишься домой и принесешь мне шкатулку, в которой лежат драгоценности этого господина". Ростовщик пошел и принес. "Ну вот, - сказал Арсений Андреевич, обращаясь к дворянину, - а так как он (ростовщик) во всеуслышание заявил, что эти драгоценности продал, денег ему ни в коем случае не возвращайте".

2. Аналогичный происшествие, но на тот самый раз в качестве ответчика выступал агент благородного сословия. Потому и манера Закревского немного меняется.

Один дворянин турнул из своего дома гувернантку, обругав и ничего не заплатив. Барышня пожаловалась генерал-губернатору. Закревский вызвал грубияна и спросил, так ли было занятие. Тот в страхе признался, что жалованье удержал, вследствие того что как "временные затруднения в делах". "Ну и великолепно, - сказал Арсений Андреевич, - так я и думал. А чтобы на благородное сословие не пала тень, я рассчитался за вас. Надеюсь, когда обстоятельства переменятся к лучшему, вы мне тот самый должок вернете". Иметь заимодавцем генерал-губернатора было чревато крупными неприятностями. Помещик расплатился с Закревским в тот же день.

РЕЗЮМЕ

Арсений Андреевич Закревский - фигура, вне сомнения, в высшей степени национальная. Весь манера его деятельности как запрещено лучше объясняет, зачем у нас в России привыкли чтить не абстрактные закон и верх, а совершенно конкретных их представителей. Становится отчасти понятным и то, зачем зачастую иностранцы на нашу великую державу дивятся, почтительно называя ее "страной чудес".

Так же читайте биографии известных людей:

Арсений Мацеевич Arseny Matseevich

Историки знают: легенда сильнее, влиятельнее факта. Поэтому внимательны к народным сказаниям о чудесах, видениях, явлениях сверхъестественных. Да и..
читать далее →

Арсений Гулыга Arseny Gulyga

Гулыга Арсений Владимирович (29.04.192110.07.1996), специалист по истории философии и эстетике, доктор философских наук.
читать далее →

Арсений Зайцов Arseny Zaytsov

Зайцов Арсений Александрович (1889-1954) полковник Генштаба. Окончил Пажеский Его Величества корпус и Николаевское инженерное училище. Незадолго до..
читать далее →

Арсений Головко

Награждён четырьмя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, двумя орденами Ушакова I степени, орденом Нахимова I степени, двумя орденами..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий