Известные люди

»

Берта Ямпольская

Несмотря на все просьбы, Берта Ямпольская назначила мне встречу на практике перед наступлением субботы - и не по "вредности характера". Просто в эти дни все мысли у нее об одном: грандиозном гала-концерте, которым возглавляемый ею коллектив - Израильский национальный балет - отмечает свой 40-летний юбилей. И ни одной иной свободной минутки из заканчивающихся немного ли не за полночь репетиций для беседа она выкроить не могла. Дело - превыше всего. Так она считала 40 лет вспять, когда вкупе с мужем и партнером Гилелем Маркманом и ещё четырьмя солистами дала первое представление, от которого, собственно, и начинает отсчет Израильский национальный балет, так считает и в текущий момент, когда труппа известна во всем мире.

- Уважаемая Берта, сорок лет для Израильского балета - это немало или немного?

- Это полно, хотя эти годы пролетели сильно стремительно. В нашей стране вообще время идет проворно, у нас то войны, то смены правительств, то ещё какие-нибудь потрясения. Но мы выжили. Сегодня есть причина для праздника и для радости.

- В сорок лет артисты балета в России выходят на пенсионную выплату. До какого возраста танцевали вы?

- Ну, в России многие танцовщики продолжают выступать и потом сорока. Что касается меня, то я закончила приблизительно в этом возрасте. К этому времени уже существовала наша труппа, появились новые балерины, и я решила вручить дорогу молодым.

- В балетных труппах всего мира постоянно были свои звезды. А в вашем балете звезд в прямом понимании этого слова нет - все могут танцевать все. Чем объясняется таковой подход?

- А кто такие звезды? Это профессиональные танцовщики, обладающие известностью и опытом. А у нас все такие - великолепные, опытные, профессиональные танцовщики. Нет, изредка мы приглашаем звезд из-за границы - для того, чтобы сбывать билеты, для публики Но не забывайте, в этом месте балет - не то же самое, что, скажем, в России. Там, когда маменька записывает девочку в балет, она надеется, что ее дочка будет танцевать или в Большом, или в Мариинке. А у нас зачастую мамаша приводит девочку вследствие того что, что ее товарка ходит на балет. Здесь балетная карьера - не мишень, в силу того что что у детей есть масса других возможностей, есть обеспеченный отбор - разные кружки, секции, спорт - и танец становится простым развлечением. Нет великих театров с вековой историей - и нет стимула для роста.

- Есть ещё одна причина, как мне кажется: дети тут без затей не привыкли несладко трудиться. Как требуется для балета, в частности.

- Есть в этом что-то. Дисциплина - одна из вещей, которая нужна танцору. Он должен мочь повиноваться. Танцору, у которого дисциплина отсутствует, вообще противопоказано танцевать, потому что что в таком случае ни единственный преподаватель не захочет его обучать. А какая у наших израильских детей дисциплина?

За рубежом, я знаю, если чадо приходит танцевать, он проходит натуральный отбор. Педагоги смотрят: тот самый дитя - одаренный, его оставят. Потом окажется, что он не собран, невнимателен - его отчисляют. Так, мало-помалу, они формируют группу. А мы принимаем всех, кто приходит. И у нас есть группы прекрасных ребят, замечательных, нетрудно великолепных. Но нет тут таковый мотивации, какая есть в России. Нет в этом месте этакий культуры.

- В каком возрасте вас ваши родители привели в балетную школу?

- Мои родители не приводили меня танцевать. Я решила, что хочу танцевать, когда мне было без малого 14 лет, и я сама пришла в студию - с подругой, которая там уже занималась Это было в Хайфе. Студия находилась в подвале, там текла влага, всю дорогу было сыро. И там был бетонный пол. Когда мы начинали, мы не знали, что для балета нужен деревянный пол. Ведь тогда у нас не было телевидения, негде было узнать Я побывала на одном уроке, влюбилась в аккомпаниатора, в эти движения, в музыку - это было так прекрасно! И тогда я пришла домой и сказала своей маме: "Ты знаешь, я сильно хочу танцевать балет". Мама подумала и сказала: "Это хорошая мысль - хотя бы осанка появится" Моя мать не шибко разбиралась в балете, но они с отцом рассказали мне о Павловой, о Дягилеве - родители учились в Париже и видели большой российский балет. И все же они не в особенности поощряли меня.

- Почему?

- Потому, что моя маменька была врачом, папа - инженером, и они не думали, что это серьезная специальность, пригодная для жизни. И вообще не специальность, заслуживающая уважения.

Но я, тем не менее, четыре года прозанималась в этой хайфской студии под руководством Валентины Архиповой. Эта леди, уж не помню как, приехала в Израиль из России кажется, вышла замуж за еврея. Не могу заявить, что она была хорошим педагогом, но другого не было - ее студия была в Хайфе единственной. И только ныне я понимаю, что она не умела обучать, но ее слова были для нас законом, непререкаемой истиной, как Тора для евреев. И нам не приходило в голову с ней полемизировать, во-первых, потому как, что с учителем вообще не спорят, а во-вторых мы и не знали ничего другого. Мне все говорили, что я талантливая, и я была уверена, что танцую ладно. И только позднее, попав в Европу, в Лондон, я поняла, что ничего не умею! Так что вспоминаю я эту студию со смешанными чувствами

Зато там я вытянула стержневой свой актуальный "билет" - встретила своего бессменного партнера и мужа Гилеля Маркмана. Мне было лет пятнадцать-шестнадцать, а он был старше меня на два года Как Ромео и Джульетта.

- И у вас были такие трудности, как у Ромео и Джульетты?

- Нет-нет-нет. Нет, конечно. Мы на самом деле были друзьями, и нас были такие красивые отношения У Гилеля тогда был мотоцикл, и он возил меня по этим хайфским горкам Да, в общем, я и не дала ему шанса повстречать другую женщину.

А как он танцевал! Он был солистом в Бельгии, в Швейцарии, в Монте-Карло Потом мы вкупе выступали в Лондоне, в Нью-Йорке. Это было сильно несладко - ещё бы: евреи, израильтяне Не все относились к нам благосклонно. В Нью-Йорке, в частности, управляющий театром был антисемит, он нам жизни не давал! Но мы, тем не менее, имели счастливый момент. И больше всего - в "Ромео и Джульетте".

- Однако тот самый счастливый момент стоил вам детей

- Так мы решили. В балетной среде вообще немного у кого бывают дети. Ни у Павловой, ни у Улановой, ни у Плисецкой не было детей. Зато они стали великими балеринами Наша существование всю дорогу была эдакий насыщенной, таковый полной, что у нас не было времени. Ведь настоящему искусству приходится возвращать все, оно не терпит твоего деления.

- А если танцовщицы из вашего балета хотят сделаться матерями? Вы даете вероятность?

- Что значит - даю вероятность? Они меня не спрашивают! Они ставят меня перед фактом... А для нас с мужем это был весьма хворый отбор. Но это - личное. Это то, что ты решаешь. Сперва словно бы бы надеешься на что-то, говоришь себе: "Я попробую посредством год" А годы летят одним духом, и не все так складывается, как ты хочешь... Это сегодня вон позволительно произвести на свет в 65 лет - врачебная наука развивается. Но на это я бы все одинаково не пошла, это, на мой воззрение, неправильно. И ребенка до срока оставишь сиротой, и на ноги его не поставишь, и в плане воспитания не дашь ему ничего нового

- Вы с мужем постоянно вместе: вы сообща приходите на работу и уходите с нее, и потом работы вы также совместно, и говорите, наверно, в основном о работе. Вас это не напрягает? Ссор не бывает?

- А как вы думаете? Конечно, ссоры бывают. Но наши ссоры - они только из-за балета. У нас нет других разногласий. Мы сильно прекрасно совместно живем и любим то, что делаем. Но у каждого из нас есть свой угол и есть своя частная бытие.

- И вы вкупе готовите?

- Я, повиниться, не люблю, когда Гилель совместно со мной готовит. Он готовит сильно добро, но излишне жирную пищу, а я берегу фигуру. И оттого лучше будет, если я сама приготовлю.

- Что для вас самое важное в супружеской жизни?

- Что у меня есть супруг, тот, что знает, что вручить женщине. Он ни в жизнь не просит, но если он вечером садится перевести дух в близкое кресло, я ему туда приношу еду, и это для меня веселье.

- Давайте вернемся к балету. Какую из ваших постановок вы больше всего любите?

- Как правило, я не люблю произносить о своих работах. Когда я заканчиваю трудиться над чем-то, мне немедленно становится невесело об этом считать. Но я крайне люблю сам ход постановки.

- Как это начинается? Как мысль очередного балета приходит вам в голову?

- Трудно вымолвить... Иногда я решаю что-то определить под конкретного солиста. И тогда я начинаю выискивать музыку. Я никакой истории заблаговременно не придумываю, это музыка навевает. Вот я выбрала музыку, позже отложила, походила два-три дня, поносила ее в себе. Потом появляются какие-то образы, рождается сюжет.

- А как вы относитесь к современным веяниям балетной моды, к примеру, к тому, что танцуют полуобнаженными?

- Я не думаю, что стоит это совершать. Это происходит поэтому, что хореографу нечего вымолвить, и он хочет, чтобы впечатлились телом танцовщицы или танцовщика.

- У вас все-таки есть границы, которые вы не переступите?

- То, о чем мы говорили, вообще не относится к границам. Это - привкус. Мой привкус не допускает подобных провокаций.

- Любите ли вы случаться за рубежом? Не с балетом, а в частном порядке?

- О, мы, надо полагать, объездили весь земной шар. Я шибко люблю Швейцарию - там тишь, там мне постепенно. Люблю Париж он прекрасен, до слез. Но, хотя я там родилась, у меня нет французского гражданства. Мои родители были сионистами, и мы переехали в Израиль, когда мне было два года.

- А в России вы были? У вас потому что русские корни?

- Да, в России я была, в начале 90-х. И видела российский балет, в Москве.

- Я слышала, вы были лично знакомы с Рудольфом Нуриевым?

- Да, я была с ним знакома. Когда мы были на фестивале в Афинах в 1984 году, он туда приехал с какой-то принцессой и спросил нас, зачем мы не приглашаем его танцевать с нашим балетом. А затем он приезжал в Израиль, лет за пять-шесть до смерти, но мы все одинаково его не пригласили. Нуриев не любил евреев, это именитый факт, и нам было бы несладко с ним трудиться. Хотя то, что делала наша труппа, ему понравилось

- Но он был богом балета

- Вовсе нет. Он был шибко хорош, но легендой его сделали люди. Я видела Нуриева, когда он сбежал из России. Это было в Париже, мы тогда работали с французским балетом. Я помню его первое выступление, в "Спящей красавице" - он был несложно неотразим. Великолепен. Но при этом он любил денежки, был весьма большим скрягой и не помогал никому. Даже когда вслед за тем балета все совместно куда-то ходили, он не платил за себя. В общем, я ему не симпатизировала.

Вообще, танцовщики - самые тяжелые люди на свете. Они необычные, они так несладко работают в первую очередность работает их корпус, а оттого что к нему нет запчастей. Заранее известно, сколь ты пробудешь в этом искусстве, сколь сможешь протянуть, но никто не знает, что тебя ждет затем. И все это накладывает отпечаток на нрав. Но я люблю хороших людей.

- Если бы вам пришлось тронуться на необитаемый остров, что или кого вы бы взяли с собой?

- Своего мужа, нашу собаку и что ещё я бы взяла? Музыку, конечно, музыку!

Так же читайте биографии известных людей:

Бертель Торвальдсен Bertel Thorvaldsen

Первый датский художник, получивший широкое международное признание, Торвальдсен активно заботился о развитии искусства в своей стране.
читать далее →

Бертиль Улин Bertil Ohlin

Согласно модели Стокгольмской школы, национальный доход является результатом динамического процесса, в ходе которого планы капиталовложений и..
читать далее →

Бертольт Брехт Bertolt Brecht

Бертольт Брехт - немецкий поэт, прозаик, драматург. Родился 10 февраля 1898 года.Является основателем театра Берлинский ансамбль. Известен как автор..
читать далее →

Бертон Рихтер Berton Rihter

Бертон Рихтер - американский ученый, физик. Родился 22 марта 1931 года.Бертон Рихтер является лауреатом Нобелевской премии 1976 года (совместно с..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий