Известные люди

»

Вагрик Бахчанян

Вроде бы знаки порождены московскими 1970-ми, эпохой сравнительно сытного, но слащаво-ядовитого Кремль-брюле. Или русским Нью-Йорком 1980-х1990-х, наносной землей обетованной. Соцарт в настоящий момент уценен, как краснознаменные арбатские лотки. Отзвенели Комар и Меламид. И роман Льва Халифа ЦДЛ не читается радикально.

Но почему-то не устарели артефакты Бахчаняна. Например, историческим прозрением оказалась фраза: Бумажник оружие пролетариата!. Каламбуры и коллажи Бахчаняна искры из зрачок при столкновении двух несопоставимых, окостенелых (каждая в своем) действительностей. Сходятся они с размаху. Неожиданно. Смешно. Больно. На месте контакта в сознании зрителя змеится трещина. Узкая, но уходит сильно. Увы, пленэр 1990-х, обеспеченный и многообещающий, как подольская свалка, пропадал даром: в этом пестром пейзаже не хватало Бахчаняна. Он приехал в Москву из Нью-Йорка только в июне с.г. Первый раз за двадцать девять лет.

В клубе Муха до 17 июня открыта экспозиция его коллажей. В издательстве У-фактория вышла двухсотстраничная книжка Мух уйма. Художества. Первая книжка Бахчаняна на исторической родине.

Я не знаю, что Вагрич делал в Харькове (в юности. Ред.), но, зная его 20 лет в Нью-Йорке, догадываюсь, что ничего хорошего. Достаточно проронить, что Лимонова, которому Вагрич придумал псевдоним, Бахчанян считал маменькиным сынком, пишет Александр Генис.

...Человек со до того грозной репутацией, легендарный остроумец, оказался лаконичен, изящен, сдержан. И скорее печален, чем жизнелюбив

Как вы работаете? Ведь ваш жанр сродни поэзии...

Похоже, да. Вдружбан. В разговоре с кем-то. Две вещи сопрягаются и вспыхивает. Я не знаю...

Есть в русской Америке люди, в диалоге с которыми вы всю дорогу в ударе?

Я понимаю, о чем вы говорите... В Москве, в 1960-х, с этим было проще. Здесь была 16-я страничка Литгазеты... И все в этой редакционной комнате чувствовали себя акынами. Стоило туда зайти ты уже был в фокусе!

В Америке с этим сложнее. Хотя был недлинный отрезок времени, когда Довлатов издавал газету Новый американец. Вот там атмосфера была достаточно приличная. Были Вайль и Генис, Довлатов, эдакий Гриша Поляк, издатель. И атмосфера близкая к той, что тут была... Но, конечно, в другом масштабе.

Потом, когда Вайль и Генис издавали журнал Семь дней, там также было недурственно. Но и это краткосрочно длилось.

Ваши коллажи журнал Вайля и Гениса печатал разворотами...

Это не безотложно сложилось. Но когда все-таки напечатали немного коллажей на разворот, увидели, что это привлекает чуткость. К тому же многие люди стали их вырезать и вешать на стену как плакаты. Симбирский кот, в частности. Кот в духе лубка, но с лицом Ленина. Такой прищуренный...

Что вспыхивает у вас в памяти при слове Довлатов?

Довлатов был непростой джентльмен. Я его более того немного побаивался... в особенности по телефону. Потому что он, когда говорил по телефону, в аккурат читал написанный контент. Не делал никаких оговорок. Никогда не бывал косноязычен. Он постоянно говорил так, как будто все это уже идет в печать.

А я, как многие люди, могу оговориться, смять какую-то фразу. И я знал, что Довлатов все это фиксирует. Вообще все фиксирует. И постоянно был наготове. Боялся что-то вымолвить не так.

Ваши книги Ни дня без строчки, Синьяк под глазом и Стихи разных лет издала Мария Васильевна Розанова. Каждая книжка была концептуальным проектом. В столичный том 2003 года вошел очевидно книжный план Чужая суть человеческая (черновик): десять страниц черных квадратов с посвящением Саше Черному и Коле Чернышевскому. Есть ли ещё какие-то издательские проекты?

Была у меня ещё такая бесконечная лента, на которой было написано: Суета сует и всяческая суетня сует..., и так до бесконечности. У меня готова целая книжка пьес и длинных, и кратких. Я бы сказал, пьес для чтения.

Вы меняли в США язык и пленэр работы? Ваши коллажи более того те, в которых ни буквы нет, ясны без слов человеку с российским опытом. Но вы четверть века видите кругом себя другую действительность. Для вас она так же живописна?

Честно произнести, я не хочу заниматься этим. Вся советская символика, все эти фразы, общие места, конструкции, которые, может быть, уже давнехонько демонтированы, до сих пор сидят у меня в подкорке. А там я так не влезал в это. Были какие-то попытки, русско-английские каламбуры. Но мало.

...Чем я занимаюсь? Подменой занимаюсь. Меняю мысли, понятия, другой раз букву одну. Под заголовком Вся политическая элита сонетам Вайль и Генис целую статью в Синтаксисе написали. Еще была одна мысль, они ее зачастую использовали: Лишний дядя это звучит гордо. Это мой обожаемый прием. Мы рождены, чтоб Кафку свершить былью я придумал, когда вышел однотомник Кафки. Мы болтали втроем... Оба приятеля, что были при этом, сегодня в отдалении. Один в Канаде это Юра Милославский, прочий в лагере, в Энгельсе, это Эдик Лимонов. Вот они присутствовали при рождении этой фразы. Мы были едва навеселе это самое лучшее состояние, когда не пьян, а едва-едва навеселе. Полтора-два стаканчика и ты в самом лучшем состоянии, чтобы заниматься словотворчеством. Впрочем, оно тут же уходило в фольклор. Иногда ко мне и возвращалось уже безымянным.

Помню, как-то встретил меня Витя Щапов, супруг лимоновской музы, Елены де Карли-Щаповой. Муж... Муз... она потому что также пишет. Так вот, Муз меня встретил и говорит: А! Вагрич! Вот прикол хоть куда, более того в твоем стиле. Встречаются Ван Гог и Бетховен. Ван Гог у Бетховена спрашивает: В каком ухе звенит?. Я говорю: Это не только в моем стиле, это я и сочинил.

Потом ещё пьеса одна была, также осталась незаписанной. Генис следом ее записал: Врач выходит из Мавзолея, снимает хирургические перчатки и шепчет со слезами: Будет существовать!. И тот самый сюжет ушел в население.

Нью-йоркский режиссер-документалист Андрей Азагданский давнехонько уже снимает кино обо мне. Вот он хочет приехать в Москву и произвести экранизацию этой пьесы на Красной площади.

Вы пишете мемуары?

Нет. Меня все время об этом спрашивают. Но уже многое Харьков, молодость описано в книге Лимонова Молодой негодяй. Ну, Эдик постоянно на себя все маленько перетягивает, но все же... Толя Брусиловский написал книги Студия и Место художника. У него оказалась целая глава обо мне. Юра Милославский, мой харьковский друг, описал многое. Илья Кабаков написал воспоминания, Немухин написал.

Честно говоря, я не мемуарист. Все описывают, как было в жизни. А у меня есть какие-то рассказики, в основном о харьковских знакомых необычных. Как у Шукшина, знаете... чудики. Я начинаю их строчить а вслед за тем меня куда-то заносит. Начинаю строчить про Алика был этакий харьковский персонаж и меня понесло, фантазии какие-то пошли! Алик был одноглазый, он где-то в лагере потерял око. Я не знал, как это было, но сам выдумал. Дал прочитать Ирине. Она Алика знала. Однако спросила с ужасом: А это истина так было?!. И, я смотрю, без малого поверила...

Как вы относитесь к новой российской деятельности Лимонова?

Эдик сидит. Если б он был рядом с нами ох, я бы навалом чего сказал... А вообще, если действовать партию, то не относиться к этому так капитально. А чтобы кругом рты разевали, чтобы на знамени был Диоген верхом на собаке...

Почему на собаке?

Потому что киники...

Что вас восхищает и что тревожит в сегодняшней Америке?

Я люблю изобразительное искусство. Музеи восхищают. И в галереи я там люблю гулять. А что действует на нервы? Политика. Ее агрессивность. Когда иракская битва обсуждалась, Новое русское слово отвело полосу всяким эмигрантским людям. С одним вопросом: касательство к войне?

Ну, я был супротив. Шемякин был супротив. Костя Кузьминский был супротив. Виктория Платова была супротив. У нас там есть своя писательница Виктория Платова, не та, что у вас: наша детективов не пишет. А все остальные поддерживали войну. Я был в шоке.

Мы были в Нью-Йорке, когда произошла драма с близнецами-домами. Мы живем в центре Манхэттена, а это в нижней части. Но до нас доносился аромат гари с полутрупным каким-то духом... Несколько дней мы это слышали. И окна не открывали.

Что вас интересует в теперешней России?

Мы смотрели НТВ, сильно его любили. Потом тв стало кошмарным.

Почему кошмарным?

Потому что они стали вертеть старые передачи, эдакий чистый консерв. Раньше все это шло прямо из Москвы, я всю дорогу смотрел новости по НТВ, Киселева, Сорокину, Глас народа. А затем они стали халтурить, пошли нарезки новостей уже в записи, старые фильмы. За два года нам пять раз показывали одни и те же фильмы. И все старые. Я в Москве стал взирать канал Культура. И думаю, что у канала Культура в США сильно немало было бы подписчиков. Потому что немало людей, которые интересуются литературой, искусством. На Брайтон-Бич десять книжных магазинов, причем огромных! И они не прогорают.

Есть вещи, которые вы хотели откопать в Москве и не нашли?

Друзей своих не нашел молодыми...

Так же читайте биографии известных людей:

Вадим Чекмарев Vadim Chekmarev

Родился в 1960 г. в Читинской области. В 1981 г. окончил КуИСИ, архитектурный факультет.
читать далее →

Вадим Панов Vadim Panov

Российский писатель-фантаст. Автор цикла книг Тайный город.
читать далее →

Вадим Авлошенко Vadim Avloshenko

Творческая биография Вадима Сергеевича Авлошенко кинооператора, кинодраматурга, заслуженного деятеля искусств Украины состоялась именно в Одессе.
читать далее →

Вадим Абдрашитов Vadim Abdrashitov

Вадим Юсупович Абдрашитов удостоен почетного звания Народный артист России (1992), награжден орденом За заслуги перед Отечеством IV степени (2006)...
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий