Известные люди

»

Вадим Бакатин

- Вадим Викторович, расскажите, будь любезен, негусто о себе, о семье, о вашей карьере.

- Можно мнить, что я дитя индустриализации. Родился в 1937 году в Кузбассе, в поселке строящейся шахты. И сибиряк папа, горный маркшейдер, и калужанка мама, врач-хирург, были посланы на это возведение. Сам я, закончив в 1960 году "Сибстрин", стал строителем, работал в Кузбассе. На мой точка зрения, это лучшая из профессий. Партийная служба, на которую меня направили в 1973 году, кроме того была связана со строительством.

- Когда Горбачев пригласил вас в Москву (как, уместно сказать, это было?), какие чувства вы испытали? Каким человеком он казался вам тогда?

- В Москву первостепеннный раз меня пригласил не Горбачев, а Лигачев. Это было в 1983 году при Андропове. Я работал инспектором ЦК и должен был быть готовым в любое время поехать в любое местоположение, куда пошлет партия. В марте 1985 года партия в лице М.С.Горбачева (это была наша первая встреча) направила меня в Кировскую область. Это было хорошее время, и все мы, инспектора ЦК (а это уймище сейчас известных фамилий), оценивали Горбачева малость ли не восторженно. Он не был похож на привычного генсека: раскрепостил кадры, заставил мыслить, позволял дебатировать, не достигать соглашения с ним. Другое занятие, что, как вслед за тем оказалось, слушая, он не вечно слышал. А у всех нас не хватило ума осознать угроза легкого, "большевистского" подхода к бесспорно необходимой перестройке.

- Вас не смутило тогда, что, становясь министром внутренних дел, вы погружаетесь в пучину? Я имею в виду преступления, систему наказаний, слезы пострадавших?

- В эту пучину я не погружался. Работа милиции - нужная, полезная обществу - была мне весьма интересна. К сожалению, ее у нас худо понимают, а потому что она имеет большую гуманистическую составляющую, или, скажем так, потенциал. Горбачев ничего конкретного при назначении не говорил, заметил только, что ему нужен не милиционер, а политик, обещал поддержку. Он понимал то, что в эти дни не все понимают: одна милиция (прокуратура, суд и т.п.) с преступностью ни при каких обстоятельствах не справится. С ней должны сражаться и страна, и среда.

- Вам пришлось кого-то рассчитать, понизить в должности, то есть явить жесткость? Вы вообще дядя крепкий или мягонький?

- Да, конечно, приходилось. А твердый я или мягонький - зависит от обстоятельств. Когда нужно быть жестким - твердый.

- Ну а в настоящий момент о КГБ. Что вы почувствовали, впервой войдя в то сооружение? В чьем кабинете сидели?

- Ничего не почувствовал. Вспомните ту обстановку: вчера сгинул путч, свой состав был на сто процентов деморализован. Толпы неблизко не демократов рвались в сооружение, раскачивали памятники, со всех сторон "подбрасывали" информацию... Работа захлестнула безотлагательно. А в чьем кабинете сидел? Конечно, председателя (Ежова, Берии, Андропова? - В.Н.).

- Кажется, вы сказали тогда: "Я пришел, чтобы разломать эту организацию". Оглядываясь обратно, не считаете ли вы это заявление наивным? Ведь отмщение не заставило себя продолжительно ожидать, не так ли?

- Это слова из моей книги. Их и нынче нередко вспоминают так называемые "патриоты". Но книгу они, да и не только они, по всей видимости, не читали. Потому что сверхзадача состояла в том, чтобы освободиться от КГБ как "щита и меча" партии, как от партийной охранки партийного государства, но сберечь и реформировать спецслужбы как таковые, приспособив их к идеально новым, "послепутчевым" условиям нового союзного (!) нетоталитарного государства. Самая большая тяжесть возникла с российским руководством. Ведь РСФСР ни при каких обстоятельствах не имела своего КГБ, нужно было его созидать на базе союзного, но так, чтобы сберечь структуры, выполняющие основные функции. Формально, организационно, эта служба была осуществлена за сильно короткое время. Система не заработала только потому как, что кому-то мешал Горбачев, и для этого решили разделаться с Союзом. Оглядывясь обратно, я могу вымолвить, что архитектура спецслужб на базе старого КГБ для нового, демократического Союза была создана точно. А то, что все эти годы меня травят желтенькие газетки, - что поделаешь? Им за это платят. Все, что я делал, я неизменно делал открыто - не прятался и никуда сбегать не собираюсь. Если в чем-то повинен, есть прокурор. Все вранье о якобы выданном секрете подслушивающих устройств не стоит ломаного гроша. Этот "секрет" с 1982 года не был секретом, а был одним из замалчиваемых провалов КГБ.йЯ к этому не имею ни малейшего отношения.

- Известно, Вадим Викторович, что ваш дедушка был расстрелян "чекистами". Вы пытались изведать, как произошла эта беда?

- Мой дедушка, преподаватель, в 36-м году работал на элеваторе бухгалтером. Рано утром сходил на рыбалку. Бабушка пожарила рыбу, ушла на работу в школу. Пришла - сковородка с рыбой чуть-чуть начата, деда нет. Взяли, значит, прямо из-за стола. И он канул в Лету. Никто ни при каких обстоятельствах его больше не видел.

Я листал его "дело": рядовой скоросшиватель, серенькие обложки. И обвинение обычное: британский и японский разведчик, участник монархического заговора во главе с князем Волконским. Каждый реакция в точности копировал вопросительный мотив допроса:

- Вы признаете себя виновным в создании террористической организации?

- Да, я признаю себя виновным в создании террористической организации.

- Вы признаете, что хотели взорвать элеватор?

- Да, я признаю, что хотел взорвать элеватор и т.п...

И под каждым листом допроса - подпись. Причем у деда был каллиграфический почерк; виденные мной подписи под листами допроса ни на что не похожи: как таракан пробежал. 27 июля его арестовали, 27 августа 1937 года он был расстрелян.

Сейчас признано, что его, как и миллионы других, расстреляли без затей "для счета".

- В то же время вы сказали, что были супротив роспуска КГБ...

- Никакого отношения судьбы миллионов невинно загубленных прежним режимом не имеют к вопросу - сберечь или нет спецслужбы в стране позже августа 1991 года. Ответ мог быть только один: сберечь. Мы ибо не Литва, не Чехия и более того не ГДР. Союз, более того ослабленный путчем, оставался великой ядерной державой, с мощнейшим ВПК и многим другим, что следовало надежно оградить от, скажем так, постороннего интереса. Но других спецслужб, помимо КГБ, у нас не было и не могло быть.

Задача состояла в том, чтобы сберечь профессионалов и деидеологизировать КГБ. Но для этого нужна политическая свобода общества и государства, а не самого КГБ, в котором работали крайне разные люди. Нужен был дифференцированный подход, а не огульный разгон. Деидеологизация должна была сделаться процессом на как собак нерезаных лет, а не одномоментным актом. И она не может проистекать в отрыве от формирования нового общественного сознания. Как бы держава не заигрывало с "силовиками", доминирующими настроениями у них все одинаково будут настроения общества.

- Насколько мне известно, Елена Георгиевна Боннэр была на Лубянке - искала занятие своего расстрелянного отца и занятие Андрея Дмитриевича Сахарова. Это было при вас?

- Да, я добро это помню. Надо изречь, что мне легко врали: мол, дела Сахарова не было и нет. Мне пришлось дать расчет начальника, тот, что врал. Дело Сахарова было, но его сожгли - об этом есть надлежащий акт. Что-то, конечно, уничтожали безо всякого оформления, вследствие этого следов, к сожалению, не осталось. Потом, хотя вообще-то, нашли кое-какие материалы, касающиеся Андрея Дмитриевича, кажется, манускрипт его книг, солженицынские письма нашли. Зачем таить то, что таить не нужно?

- Помните, в "Архипелаге ГУЛАГ" фразу Солженицына о лестнице во внутренней тюрьме на Лубянке, с выщербленными ступенями, по которым прошли тысячи, в том числе Тухачевский, Бухарин? Вы были в той тюрьме?

- Нет, не был. Можно, имея толику воображения, представить себе, что видели и слышали те стены. Там, на Лубянке, нужно музей работать - и это не только мое взгляд. В первые же дни эту идею я услышал от офицеров, которые там работают.

- Почему все-таки вы оказались не у дел - сначала в МВД, после этого в КГБ?

- КГБ и МВД вовсе разные организации. Не стало Союза. Не стало нужды в Межреспубликанской службе безопасности и тем больше в ее начальнике. А из МВД меня убрал Горбачев. Как пригласил, так и выставил. Ведь не только ныне в России, но и раньше в Союзе интриги, нашептывания, кампании в СМИ имели большое роль в "кадровой работе". Объективности с целью надобно заявить, что следом Беловежской пущи Ельцин пригласил меня и спросил, где я хочу вкалывать. Я ему ответил: "Еще вчера я работал в команде Горбачева и не могу перескакивать с орбиты на орбиту: дайте мне время". Этот разговорчик состоялся в декабре 1991 года. С тех пор мы с Борисом Николаевичем не встречались.

- Чем же вы с того времени занимались? Ведь прошло без малого 6 лет!

- Работал в фонде "Реформа" академика Шаталина. Это был отличный мужчина. Он умер. Без него трудиться в фонде я не мог и ушел.

Фонд "Реформа" был одним из нарождающихся институтов гражданского общества. Сейчас, на мой воззрение, ход формирования гражданского общества в России замедлился. Демократия невозможна без развитого гражданского общества. Но ещё больше она невозможна без развитой, динамичной рыночной экономики. В нищей стране демократия - утопия. Я до сих пор считаю, что наши провалы, несчастья - из-за того, что мы развалили экономику. Не реформировали, а развалили. Пока руководство не займется наращиванием производства, не будет ничего! Так и будет выискивать, у кого бы занять, у кого бы отнять, чтобы накормить пенсионеров, армию и т.д....

А где нарыть, если фабрика стоит?

- Вернемся чуть-чуть вспять. Ваше разгромление на выборах в президенты очень вас огорчило? Или вы понимали, что Ельцин сильнее всех? Нужен ли, по-вашему, России президент-интеллигент?

- Я уже давнехонько забыл про те выборы. Конечно, Борис Николаевич Ельцин был тогда сильнее всех. России нужен не руководитель-интеллигент, а неглупый глава.

- Вы ушли из фонда Шаталина и ныне не у дел. Мне кажется, вы полностью могли бы сделаться депутатом Госдумы.

- "Стать" депутатом Госдумы не так-то без затей и не так-то дешево.

- Вы сознательно приехали из-за города в Москву проститься с Булатом Окуджавой. Какое местоположение в вашей жизни занимают поэзия, музыка, театр?

- Песни Окуджавы - это моя молодость, и я откланивался со своей юностью. Но во мне Окуджава ни при каких обстоятельствах не умрет. Я полюбил его песни с первого мгновения, как только их услышал. У его песен, его философии родное местоположение в моей жизни, и ничто не сможет их заместить. А поэзия и музыка, но, к моему глубокому сожалению, не театр, занимают в моей жизни большое местоположение. Большое, но не главное. (В рабочем кабинете Вадима Викторовича я увидел картину на мольберте. Он пишет сам, а его дедуля с материнской стороны был профессиональным художником. - В.Н.).

- У Окуджавы есть парадоксальная строчка: "Дай рвущемуся к власти навластвоваться всласть". Как вы, джентльмен, державший в руках большую политическая элита, эту строчку поэта понимаете?

- Я понимаю иронию поэта нисколько не как политический совет. Есть море таких рвущихся к власти, которым дарить ее запрещено ни в коем случае; не дай Бог, чтобы какой-нибудь Джугашвили сызнова ее схватил. Многие не выдерживают испытания властью, в том числе и нынешняя российская верх. Она зачастую забывает, с целью чего существует: сама себя обслуживает; политическая элита с целью власти. А если верх во благо людей - прочий коленкор. Вот недавно звонит мне ректор Кировского мединститута - нашел посредством космонавтов - и приглашает на 10-летие института. Конечно, они мое роль преувеличивают, но, с иной стороны, я не хочу быть шибко так ложно скромным: по поводу мединститута я ходил, пробивал - добивал и добился. И вот, слава Богу, институт устоялся, утвердился: это было сделано для людей, они помнят - и это мило, что ни говори. И в этом месте не скажешь о власти, впустую потраченной. А в 1985 году я чисто "волюнтаристски" открыл в Кирове дом-музей Васнецовых. Меня, только что "получившего" область - первого секретаря обкома, спросили: "Что хочешь?" И я ответил: "Дом-музей".

- То есть это был популизм в пользу интеллигенции?

- Можно наречь это так, если угодно. Здесь, в Москве, я интеллигенцию не чувствую. Показывают по ТВ какие-то тусовки, поцелуйчики, вручения, 50-летия и так дальше. В Кирове интеллигентская часть общества - воистину сообщество единомышленников: учителей, врачей, поэтов. А какие там художники! Когда я увидел 15 тысяч картин, висящих в запасниках, как шкуры баранов - одна за иной, я откликнулся на просьбу интеллигенции создать музей. И пошел в Госплан, и открыл титул на возведение. Министр культуры, приехавший на открытие музея, заметил, что это - один музей, построенный в послезастойные годы.

- Я вас спросил о семье, но вы почему-то рассказали только о родителях и их родителях.

- У меня два сына и три невестки - меньший наследник развелся. Дети лучше меня приспособились к этой жизни. Младший окончил юрфак МГУ, работает в банке. А старшой менее удачлив, что ли: пошел было по моим стопам, став строителем, следом работал в КГБ - ещё до того, как я туда пришел. И первое, что я сделал, воспользовавшись своим служебным положением, из КГБ его уволил, потому что что он давнехонько подал рапорт, но его увольнять не хотели. Сейчас он больше -менее устроен.

- Совместима ли, по-вашему, политика с нравственностью?

- Конечно, совместима. Если дядя честен, если у него есть совесть, какие-то этические тормоза, то его нравственность не зависит от места работы. Так же не возбраняется спросить: совместима ли с нравственностью торговлишка или журналистика? Как вы считаете?

Так же читайте биографии известных людей:

Вадим Гетьман Vadim Getman

Украинский экономист и финансист, политический деятель. Второй глава Национального банка Украины (1992 1993), Герой Украины.
читать далее →

Вадим Густов Vadim Gustov

Вадим Густов - российский политический и государственный деятель, член Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, член Комитета по..
читать далее →

Вадим Руднев Vadim Rudnev

Руднев Вадим Викторович (1874(9?)-1940) политический деятель, журналист, издатель. Из дворян. Учился на медицинском факультете в Московском..
читать далее →

Вадим Тюльпанов Vadim Tulpanov

Председатель Заксобрания Петербурга.
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий