Известные люди

»

Вацлав Нижинский

Двадцать девять лет своей жизни Вацлав Нижинский принадлежал этому миру. В нем были путь с Моховой на Театральную в Императорское Театральное училище. Гранитный спуск к Неве, на ступенях которого он плакал, когда его уволили из Мариинки. Париж, Лондон и Ницца, где он танцевал в Дягилевских сезонах. Сам Дягилев, забравший его влюбленность и свободу, но приведший к всемирной славе. Три постановки, положившие начало балету ХХ века.

Потом было тридцать лет жизни в своем собственном мире грез и фантазий, о котором мы без малого ничего не знаем. Потому что у каждого шизофреника он свой.

Самой его выстраданной ролью, пожалуй, был Петрушка в балете Стравинского. Трагедию тряпичной куклы с человеческой душой прочувствовал по-настоящему только ХХ столетний период. Люди мало-помалу обретали свободу, освобождаясь от пут иллюзорного и реального мира, в котором жили ещё их родители. Но это отбояривание несло страшное одиночество, потому что что джентльмен в настоящий момент сам отвечал за свою существование.

Тема карнавала, театра, балагана, ярмарки оказалась востребована в художественной жизни России начала ХХ века. Куклы, страдающие как люди. Люди, превращающиеся в кукол. И те, и другие в масках.

В 1905 г. Александр Блок написал стихотворение "Балаганчик".

Вот открыт балаганчик Для веселых и славных детей. Смотрят девчурка и мальчишка На дам, королей и чертей.

Как славно все начиналось, какая добрая сказка могла удаться из этой жизни.

Пробуждение Спящей красавицы

В 1890 г. на сцене Мариинского театра с триумфом прошла премьера "Спящей красавицы". Это была знаковая постановка. Для многих современников царствование Александра III ассоциировалось с золотой порой Российской империи. Значительно расширилась ее территория. Развивались индустрия и торговлишка. К 1893 г. совсем оформился франко-русский союз.

Случайно или нет, все это нашло близкое выражение в новом балете. В основу либретто была положена старая французская сказка Шарля Перро. Принц Дезире (Мечта) будит поцелуем прелестную Аврору - Россию, которую погрузили в многовековой дрёма недоброжелатели и завистники в лице феи Карабос. Чары рушатся, растопленные силой любви. Сказочные герои и посланцы экзотических стран приносят свои дары - танцы. Апофеоз.

"Спящая красавица" была, пожалуй, последним "прости" эпохе классицизма в балете. Торжественная музыка Чайковского и помпезные декорации Левота со товарищи, изысканная постановка Петипа, сочетающая в себе лучшее из французской, итальянской и русской школ балета. Это была очередная греза о сильной и богатой России, возрождающейся наперекор врагам. Это был призыв к наследнику престола (должен же быть у Мечты и Утренней Зари наследник) продолжать занятие отца. Это был призыв к подданным почитать и прославлять своих королей.

Но все это - в Императорском театре. За его стенами ни 32, ни более того 64 фуэте, "скрученные" солисткой балета, не могли подмогнуть делу. За стенами шла окончательно другая существование, которую балетный театр должен был углядеть и принять.

Это стало возможным в 1903 г., когда Петипа ушел с поста главного балетмейстера Мариинки. Он отдал театру больше полувека. Но к началу ХХ столетия балет оставался, пожалуй, единственным видом искусства, не имеющим отношения к реальной жизни. Он представлял собой засушенный цветочек или бабочку на булавке в коллекции чудака, тот, что в столетний период электричества и авто носит камзол и пудреный парик.

В мире балета происходило то же, как если бы в мире архитектуры Бог дал долгую существование Карлу Росси. Тогда в Петербурге к началу ХХ века не было бы ни единого здания в стиле эклектики или модерн, но сплошные улицы Зодчего Росси. Поэтому с уходом Петипа балет десятимильными шагами стал нагонять близкое время.

Вначале это пытались совершать Николай Горский и Николай Легат. Потом появился младой танцовщик и балетмейстер Михаил Фокин. Кажется, он и стал тем настоящим принцем Дезире (Бог с ними, с французами), тот, что разбудил балетную Красавицу. Все было готово к постановке новой пьесы под названием "Русские сезоны" в Париже. Господа актеры съезжались на репетицию. Шел 1907 г.

Действующие лица и исполнители

Михаил Михайлович Фокин, 27 лет, танцовщик Мариинского театра, преподаватель Театрального училища, балетмейстер. Не одобрял "нафталинный" балет и всегда искал выхода кипучей энергии на стороне. Много читал, увлекался живописью, музицировал. Часами бродил по Эрмитажу, мечтая оживить на театральной сцене картины, статуи, рисунки на краснофигурных вазах.

Мечта осуществилась, когда в 1906-1907 гг. Фокиным были созданы "Виноградная лоза", "Евника", "Шопениана", "Египетские ночи", "Лебедь" (больше прославленный в качестве "Умирающего") и "Павильон Армиды". Так балетный театр вошел в пору эклектики, когда на сцене появились герои и сюжеты всех времен и народов.

Единомышленниками Фокина стали художники Александр Бенуа и Лев Бакст, балерины Анна Павлова и Тамара Карсавина, танцовщик Вацлав Нижинский.

Сергей Павлович Дягилев, 35 лет, помещик, меценат, первооткрыватель талантов, автор дерзких проектов и в этом смысле - борец, игрок. В 1898 г. начинает издавать первостепеннный в России художественный журнал "Мир искусства". В 1905 г. организует грандиозную историко-художественную выставку портретов ХVIII-ХIХ веков. Для этого объезжает всю Россию вдоль и поперек, собирая по отдаленным имениям портреты предков. По сути, Дягилев открыл своим современникам российский ХVIII столетний период.

Затем он организует на Осеннем салоне в Париже выставку "Русское искусство от иконописи до начала ХХ века". Вскоре следуют концерты русской музыки, познакомившие Европу с Глинкой, Мусоргским, Бородиным, Рахманиновым, Римским-Корсаковым. Еще посредством год - оперный период. Париж услышал Федора Шаляпина.

В это же время возникла мысль сценического синтеза в балете - объединения сил танцоров, музыкантов, хореографов и художников. Возникло то, что в дальнейшем было названо "Дягилевскими сезонами".

Тамара Платоновна Карсавина, 22 года, покуда ещё не в ранге балерины Императорских театров, хотя балеринские партии уже танцует. Талантлива, красива и умна. Идеальная модель для исторических постановок Фокина. Именно в это время страстно влюбленный Фокин получает от нее отказ, и Карсавина остается для него призрачной мечтой.

Вацлав Фомич Нижинский, 17 лет. Только что окончил Театральное училище и принят в труппу Мариинского театра. В жизни - неуклюжий и некрасивый юный мужчина с отсутствующим взглядом и нередко с полуоткрытым ртом. На сцене - грациозный раскрасавец с лучистыми глазами, поражающий отточенностью прыжков и поз, "элевацией и баллоном", как писали в рецензиях. Кукла Пиноккио, становящаяся человеком при первых звуках увертюры.

И звучит эта адская музыка, Завывает унылый смычок. Страшный чертяка ухватил карапузика, И стекает клюквенный сок.

Вечный невольник

В основополагающий свой период в Мариинке Нижинский перетанцевал на практике во всех балетах. Как классических, так и новых, поставленных Фокиным. Он был партнером Матильды Кшесинской, Анны Павловой, Ольги Преображенской. Он был романтическим юношей в "Шопениане", рабом Клеопатры в "Египетских ночах", пажом волшебницы Армиды в "Павильоне Армиды".

Как-то совершенно вестимо амплуа раба и пажа перешло за ним в реальную существование. Вначале его господином и любовником стал агент "другого Петербурга" - князь Павел Дмитриевич Львов. В жизни Нижинского появились лихачи, меховые шубы, ночные рестораны, дорогие подарки. И оставшееся навечно ощущение использованного, а далее брошенного Петрушки.

Потом был Дягилев, спасший его из лап циничной богемы, окруживший заботой и вниманием, но при этом отгородивший от жизни стеклянными стенами. Потому что Дягилев постоянно лучше знал, чего хочет Нижинский.

Потом была хозяйка Ромола, которая также все лучше знала и к 1918 г. целиком благополучно "спасла" мужа от бессердечного мира, вогнав в кошмар безумия.

Но ни единственный из них не мог похвастать тем, что знает человека, находившегося рядом, - Вацлава Нижинского. Потому что самим собой Нижинский становился только в танце, и там он был единственный, более того если страстно обнимал в тот самый миг партнершу.

Наверное, вследствие того что он и мог так невероятно танцевать, что не растрачивал себя в обыденной жизни, но только заученно улыбался и кланялся, односложно отвечая на пышные комплименты. В чем-то и Дягилев, и Ромола были правы, считая, что Вацлав не способен позаботиться о себе. До сих пор заботились только о нем.

Родился он в 1889 г. в семье танцовщиков, которые с труппой бродячих актеров странствовали по России. На год младше была Бронислава, малость старше - Станислав. Еще ребенком старшой брат получил ушиб головы, вследствие чего развилось психическое недуг. В семье помнили ещё о страшных вспышках ярости у отца. Так что полностью вероятно, шизофрения Вацлава была наследственной.

Отец завел себе другую семью, и мамаша решила воротить Вацлава с Брониславой на казенное содержание в Петербургское балетное училище. Его взяли только в силу того что, что он пригоже прыгнул, в остальном данные были неважные.

С самого начала обучения балетных занимали в спектаклях. Они были и чертенятами, и оловянными солдатиками, и пасторальными пастушками. Однажды в танце "фавнят" они должны были разбежаться и скакнуть. Когда все уже приземлились, оказалось, что единственный ещё летит. Балетмейстер (а это был Фокин) поставил для прыгучего малыша (Нижинского) сольную партию. Это была их первая саммит.

В училище Нижинского дразнили "япончиком" за раскосые глаза, тормошили за нелюдимость, но здорово не обижали. Преподаватели безотложно дали взять в толк, кто тут первейший дар. В старших классах он как собак нерезаных читал, но для себя. Окружающие так и остались в неведении сравнительно его умственных способностей. То же было с музыкальными занятиями. Он музицировал единственный в пустом классе, выказывая непроходимую тупость на уроках. Любимым его романом был "Идиот". Потом самого Вацлава будут врачевать в Сен-Морице, как князя Мышкина.

Мания Жизели

Первый период "Русского балета" 1909 г. в Париже был открыт вскоре после этого завершения сезона в Мариинском. Спектакли имели небывалый фарт. Всех поразили "Половецкие пляски" с главным лучником - Фокиным, "Клеопатра" с чудовищно обольстительной Идой Рубинштейн, "Сильфиды" ("Шопениана") с воздушной Анной Павловой и "Павильон Армиды", открывший миру Нижинского.

Балетная реорганизация Фокина состояла ещё и в том, что он возродил мужеский танец. До него танцы ставились только на балерин, а партнеры были нужны только для того, чтобы прийти на помощь их в нужную секунду, поддержать показать свой дар, красоту, изящество. Танцоров стали величать "костылями".

Фокин не собирался мириться с этим. Во-первых, он сам хотел танцевать, и образ "костыля" его никак не устраивала. Во-вторых, он чувствовал, чего лишился балет, на практике убрав танцора со сцены. Балет стал приторным и фруктово-ягодным, совершенно бесполым. Показать же характеры разрешается было, только противопоставив женскому танцу равновеликий ему мужеский.

В этом смысле Нижинский явился идеальным материалом для Фокина. Из его тела, великолепно вымуштрованного в Театральном училище, разрешается было слепить любую форму. Он мог станцевать все, что замыслил балетмейстер. И при этом собственным талантом одухотворить каждое родное движение.

В балетах Фокина ещё не было развития образов и характеров. Они были моментальными снимками вымышленных ситуаций. Но уж страсти и экспрессии, переданных в танце, - сколь угодно. Собственно, на этом все и строилось. Больше страсти, больше танца, сложнее движения, большая виртуозность.

Старый балет в значительной степени был основан на пантомиме. Вот как позволительно было на языке жестов передать, в частности, извещение об измене Шехерезады. "Послушай (протянуть руку к шаху), только представь себе (постучаться по своему лбу), что твоя королева (сориентировать на нее и передать корону над головой) занималась любовью (объять себя обеими руками) с негром (произвести свирепую гримасу и провести рукой перед лицом вниз, изображая черноту)".

В балете же Фокина владыка Персии, положив руку на рукоять меча, неспешно подходил к поверженному сопернику и переворачивал ногой корпус негра лицом вверх. А до этого они схватывались в смертельном танце, и Нижинский - "Золотой негр" - выражал в этом танце всю муку любви и отчаяния.

Да, он вновь был рабом и ненамеренно начал задумываться о мере ответственности, которую несет дядя, делая другого своей игрушкой. Эти думы вылились в новую трактовку роли Альберта в балете "Жизель".

Раньше красавчик Альберт соблазнял молоденькую пейзанку, "разрывал" ей сердце, но был великодушно прощен. Альберт Нижинского искал не удовольствия, но красоты. Он не хотел гибели Жизели и не предполагал, как все выйдет. Альберт только-только сумел рассмотреть в девушке Другого - иную, но родственную душу. Поэтому он в таком отчаянии, вследствие этого он готов проучить себя и следовать за виллисами (порождением его разума) в болотце безумия.

Трактовка целиком соответствовала духу эпохи, запечатленному в стихах Блока или в образе "колдовского озера" из чеховской "Чайки". Но она не соответствовала духу рутины Императорского Мариинского театра. Поэтому, приехав в Петербург позже парижского сезона 1910 г. и станцевав "Жизель", Нижинский оказался уволен из театра за выступление в неподобающем костюме. Неподобающим был сочтен наряд, выполненный по эскизу Бенуа: колет и трико без пышных штанишек, неотъемлемой принадлежности Альбертов на русской сцене последних десятилетий.

Теперь Нижинский попал в крепостную подневольность от Дягилева, у него был отнят Юрьев день возвращения на императорскую сцену.

Он спасется от черного гнева Мановением белой руки. Посмотри: огоньки Приближаются слева... Видишь факелы? видишь дымки? Это, точно, сама королева...

Голубой бог

Ходило непочатый край слухов, отчего же все-таки Нижинский был уволен. Один из них связывал увольнение с интригами самого Дягилева, тот, что таким образом приобрел себе постоянного артиста. Так или по иному, в настоящее время Вацлав принадлежал только ему. (Дягилев сказал в одно прекрасное время Карсавиной: "Почему вы не вышли замуж за Фокина? Тогда бы вы оба принадлежали мне").

Можно было заводить постоянную труппу с единственной звездой - Нижинским. Все должно было трудиться на него: Карсавина (все не рвавшая с Мариинским), приглашенные "звезды" (переговоры с Павловой и Кшесинской), пара характерных танцовщиков, искусство Бакста и Бенуа, музыка известных композиторов.

Первый же спектакль 1911 г. заново поразил парижскую публику. Это был "Призрак розы" на музыку Карла фон Вебера "Приглашение к танцу". В основу легла строчка из Теофиля Готье: "Я - призрак розы, которую ты вчера носила на балу".

Нижинскому пришлось станцевать не человека и более того не цветочек, а аромат розы, тот, что напоминает уснувшей девушке о вчерашнем бале. Жан Кокто, завсегдатай "Сезонов", восклицал, что отныне аромат розы будет у него ассоциироваться с последним прыжком Нижинского, исчезающего в окне. Наверное, аккурат тот самый балет (более того не балет, а развернутое pas de deux Карсавиной и Нижинского) позволил критикам соотнести увиденное на сцене с импрессионизмом в живописи.

Сезон 1911 г. позволительно было бы прозвать самым удачным и плодотворным. Фокин подошел к пику своей деятельности балетмейстера. Кроме "Призрака розы", в программе были "Садко" Римского-Корсакова, "Нарцисс" Николая Черепнина, "Пери" Поля Дюка и "Петрушка" Игоря Стравинского. Балеты, как вечно, "из разной жизни": античность, Восток, русская экзотика.

Как-то все сошлось в "Петрушке": и время, и люди. ХХ столетний период с его главной темой свободы и несвободы. "Вечная женственность" (Балерина Карсавиной), тупая мужественность (Арап Орлова), охота власти (Фокусник Чекетти) и "небольшой человек" (Петрушка Нижинского) делали свой отбор. Ярмарочный плясун, по словам Стравинского, "как снег на голову сорвавшийся с цепи", позволил зайти в свою душу. Душу ставшей человеком куклы, в которой так немало боли, гнева и отчаяния.

Зал завороженно следил за трагедией куклы, но никто не сопоставил ее с трагедией самого Нижинского. После спектакля он сбежал от похвал в гримерную и снимал с лица слой за слоем грим, глядя мимо зеркала. Но пришел "Фокусник" Дягилев. Он сказал, что необходимо развеяться, и повез Нижинского ужинать в Булонский лесной массив. Петрушка еще раз превратился в куклу.

Вскоре начали к репетициям "Голубого бога", на тот самый раз из индийской жизни. Почти все страны были уже охвачены "сюжетами", быстро придется повторяться.

На всех представлениях "Сезонов" присутствовала юная особа по имени Ромола Пульска.

Ах, нет, ради чего ты дразнишь меня? Это - адская свита... Королева - та ходит средь белого дня, Вся гирляндами роз перевита...

Приручение дикого зверя

В 1912 г. Дягилев сказал, что Вацлав должен познать себя как хореограф. Он предложил порассудить над симфонической прелюдией Дебюсси "Послеполуденный роздых фавна". Фокин определить это не сможет. Он сызнова устроит вакхические пляски. Да ещё потребует для пущей убедительности привести гурт баранов.

Нижинский попросил, чтобы ему сыграли Дебюсси. А вслед за тем повернул голову в профиль и развернул руку ладонью наружу. Человек исчез, появился зверюга, тот, что сам стал музыкой. Интересно, понял ли Дягилев, что отдает Нижинского на заклание? Таких балетов ещё не было, они опережали родное время, тем больше в Париже, ещё не успевшем насладиться экзотикой "Русских сезонов".

Танец длился всего 12 минут и показал абсолютно другую эстетику балетного театра. Где разрешено передвигаться в двухмерном пространстве. Где разрешается выпустить из памяти о выворотности ступней и шагать с пятки на носок. Где не возбраняется передвигаться не в унисон с музыкой, а в паузах. Ведь главное - не это, а послеполуденный зной, которому подчиняются и юноша-фавн, и нимфы, как бы сошедшие с фриза храма. И покрывало, потерянное нимфой, и смутное возделение, направляемое фавном на тот самый фетиш.

Балет освистали, следом чего показали вторично. Освистали ещё больше. Но были и те, кто приветствовал явление "новейшего" балета. Среди них - Огюст Роден, яростно защищавший Нижинского.

Следующей премьерой сезона 1912 г. были "Дафнис и Хлоя" Фокина. Невинный пастух отвергал притязания нелюбимой и соединялся со своей избранницей в апофеозе античной пляски. Через сцену шло табун баранов.

Это был финал эпохи Фокина, которая длилась так непродолжительно. Балет нагонял родное время семимильными шагами.

Потом появились "Игры", поставленные Нижинским в стилистике Гогена, которого он крайне любил. Балет был о современных ему молодых людях, играющих в теннис, но таких же свободных, как островитяне Таити.

Потом в период 1913 г. для Нижинского настал черед "Весны священной" на музыку Стравинского и в декорациях Николая Рериха. В зал ворвался языческий торжество заклинания весны. Пляски - ворожба, мольба о пробуждении сил природы, жертвоприношение Избранницы. Зал не выдержал этой энергетики. Власть архетипов оказалась чересчур тяжела для зрителей, не готовых к участию в ритуале. Балет немного раз прерывали, силой выводили беснующихся зрителей и продолжали дальше. Это была слава, только не прижизненная, а посмертная.

А следом Нижинский смертельно устал и в таком состоянии отправился с труппой на гастроли в Южную Америку. На судне оказалась Ромола Пульска, но не было ни Дягилева, ни трезвомыслящей Карсавиной. Ромола повела атаку на предмет своей страсти до того энергично, что вскоре было объявлено о помолвке. Они обвенчались в Буэнос-Айресе.

Потом Ромола стала освобождать мужа от пут Дягилева, не понимая, что Дягилев, Балет и Жизнь для него синонимы. В Рио-де-Жанейро Нижинский отказался выступать в очередном балете, Дягилев счел контракт разорванным. Теперь Нижинский мог выступать только в мюзик-холлах, что он и делал некоторое время. Путь в Петербург был для него заказан как для лица, уклоняющегося от воинской службы.

Ромола не была повинна. Или была, но только как Альберт в "Жизели". Она не думала, что так выйдет. А когда поняла, что наделала, направила всю энергию на исправление ошибки. Она родила Вацлаву двух дочек, которых он сильно любил... в то время как узнавал. Она пошла на поклон к Дягилеву, думая, что старые впечатления всколыхнут чувства в затерявшейся где-то душе мужа. Она лечила его инсулиновым шоком.

А он уходил все дальше и дальше, уже не писал свой "Дневник", но ещё рисовал мандалы - символ Самости, Бога внутри себя.

Нижинский умер в 1950 г.

Заплакали девчурка и парнишка, И закрылся радостный балаганчик

Последователи Нижинского делятся на два рода. Первые (и их большинство) наряжают танцоров в трико и под душераздирающую музыку заставляют проявлять муки любви, тоски, отчаяния и пр. Вторые... Тут необходимо несложно приметить своими глазами постановки Марты Грэм, Ролана Пети или Мориса Бежара (в особенности те, где танцует Хорхе Донн), чтобы осознать тонкую нить преемственности, связывающую их с Нижинским, балансировавшим на грани безумия.

Так же читайте биографии известных людей:

Вацлав Халупа Vatslav Halupa

Хотя Вацлав Халупа и ни разу не выигрывал чемпионатов Мира или Олимпийских игр, его можно считать по истине харизматичной фигурой для академической..
читать далее →

Вацлав Сверкош Vaclav Sverkos

Нападающий сборной Чехии.
читать далее →

Вацлав Гавел Vaclav Havel

До выборов 1996-го новый партийный аппарат пребывал в заблуждении, что Гавел - безвредный мечтатель из Града, безобидная пустышка. Решимость, с..
читать далее →

Вацлав Клаус Vaclav Klaus

Вацлав Клаус один из "отцов" реформирования народного хозяйства страны, автор теории "купонной" приватизации. По мнению чешских политологов, ему..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий