Известные люди

»

Владимир Атласов

Вторичное открытие Камчатки совершил в самом конце XVII века свежий приказчик Анадырского острога якутский казак Владимир Васильевич Атласов.

Родом он был из Великого Устюга. От нехороший жизни бежал в Сибирь. В Якутске бедный устюжский крестьянин одним духом дослужился до пятидесятника, а в 1695 году его назначили приказчиком Анадырского острога. Был он уже немолод, но смел и предприимчив.

В 1695 году Атласов был послан из Якутска в Анадырский острог с сотней казаков составлять ясак с местных коряков и юкагиров. В то время про Камчатку говорили, что она обширна, богата пушным зверем, что зимушка там значительно теплее, а реки полны рыбы. Бывали на Камчатке русские служилые люди, а на "Чертеже Пибирския земли", составленном ещё в 1667 году по наказу тобольского воеводы Петра Годунова, обозначена ясно реченька Камчатка. Видно, прослышав об этой земле, Атласов уже не расставался с мыслью отыскать свою дорогу в нее.

В 1696 году, будучи приказчиком Анадырского острога, он отправил на юг к приморским корякам, жившим на реке Апуке, невеликий отряд (16 человек) под командой якутского казака Луки Морозко. Жители этой реки, впадающей в Олю-торский залив, видимо, неплохо знали о соседях с Камчатского полуострова и рассказали о них Морозко. Морозко, джентльмен бесповоротный и храбрый, проник на' полуостров Камчатка и дошел до реки Тигиль, сбегающей со Срединного хребта в Охотское море, где нашел первостепеннный камчадальский поселок. Вернувшись, он сообщил полно интересных сведений о новой богатой земле и о населяющем ее народе. Разведчики-землепроходцы узнали от населения полуострова, что за новой открытой землей в океане есть целая гряда населенных островов (Курильские острова). Принес с собой Морозко "неведомые какие письма", переданные ему жителями Камчатки. Современные ученые предполагают, что это были японские документы, подобранные камчадалами с разбитого японского судна. Он совершенно убедил Атласова в необходимости снарядить мощный отряд и самому одолеть путь в те желанные земли.

Собирался Атласов на свой ужас и риск. Якутский воевода Михаил Арсеньев, предвидя несомненную угроза подобного предприятия, дал Атласову доб-РО на словах - никаких письменных распоряжений, инструкций. Денег на снаряжение воевода также не дал, и Атласов добывал их - где уговорами и обещаниями сторицей отдать, а где и под кабальные записи.

В начале 1697 года в зимний поход супротив камчадалов выступил на оленях сам Владимир Атласов с отрядом в 125 джентльмен, наполовину русских, наполовину юкагиров.

Две с половиной недели отряд шел на оленях до коряков, живущих в Пенжинской губе. Собирая с них ясак красными лисицами, Атласов знакомился с бытом и жизнью населения, которое изображал так: "пустобородые, лицом руса-коватые, ростом средние". Впоследствии он дал сведения об оружии, жилищах, пище, обуви, одежде и промыслах коряков.

Он прошел по восточному берегу Пенжинской губы и повернул на восток "сквозь высокую гору" (южная доля Корякского нагорья), к устью одной из рек, впадающих в Олюторский залив Берингова моря, где "ласкою и приветом" обложил ясаком олюторских коряков и привел их под "высоку цареву руку".

Здесь отряд разделился на две партии: Лука Морозко да "30 мужчина служилых людей да 30 юкагирей" пошли на юг вдоль восточного берега Камчатки, Атласов с прочий половиной вернулся к Охотскому морю и двинулся вдоль западного берега полуострова.

Все шло вначале недурственно - постепенно и спокойно, но один раз коряки воспротивились вносить плату ясак, подступили е разных сторон, угрожая оружием. Юкагиры, почувствовав опасную силу, изменили казакам и, объединившись с коряками, как обухом по голове напали. В яростной схватке трое казаков погибло, пятнадцать по-.лучили ранения, сам Атласов был ранен в шести местах.

Отряд, выбрав удобное местоположение, сел в "осад"..Атласов послал верного юкагира известить Морозко о случившемся. "И те служилые люди к нам пришли и из осады выручили", сообщает он о приходе Морозко, тот, что, получив известие, прервал свой поход и поспешил на выручку товарищей.

Соединенный отряд пошел вверх по реке Тигиль до Срединного хребта, перевалил его и проник на реку Камчатку в районе Ключевской Сопки. При выходе на реку Камчатку, в устье реки Кануч, в память выхода отряд поставил крест. Этот крест на устье реки Крестовки, как стала позднее именоваться реченька Кануч, посредством 40 лет видел исследователь Камчатки Степан Петрович Крашенинников. Он же сообщил надпись на кресте: "7205 году, июля 18 дня поставил этот крест пятидесятник Врлодимер Атласов с товарыщи 65 человек". Это было в 1697 году.

По сообщению Атласова, камчадалы, с которыми он тут в первый раз встретился, "одежду носят соболью, и лисью, и оленью, а пушат то платье собаками. А юрты у них зимние земляные, а летние на столбах вышиною от земли сажени по три, намощено досками и покрыто еловым корьем, а ходят в те юрты по лестницам. И юрты от юрт поблизку, а в одном месте юрт ста (сотни] по два и по три и по четыре. А питаются рыбою и зверем; а едят рыбу сырую, мерзлую. А в зиму рыбу запасают сырую: кладут в ямы и засыпают землею, и та рыбешка изноет. И тое рыбу вынимая, кладут в колоды, наливают водою, и разжегши каменья, кладут в те колоды и воду нагревают, и ту рыбу с той водой размешивают, и пьют. А от рыбы исходит смрадный дух... А ружья у них - луки усовые китовые, стрелы аменные и костяные, а железа у них не родится".

Но сбор ясака посреди ительменов прошел неважно - "зверья они не припасали в запас", да и время у них было трудное, ибо воевали с соседями. В казаках они видели сильных союзников и попросили поддержки в этой войне. Атласов решил прийти на помощь их, надеясь, что в низовьях Камчатки с ясаком занятие пойдет лучше.

Люди Атласова и камчадалы сели в струги и поплыли вниз по Камчатке, долина которой была тогда плотно населена: "А как плыли по Камчатке - по обе стороны реки иноземцев значительно немало, посады великие". Через три дня союзники подошли к острогам камчадалов, отказавшихся оплачивать ясак: там стояло больше 400 юрт. "И он-де Володимер с служилыми людьми их, камчадалов, громили и небольших людей побили и посады их выжгли".

Вниз по реке Камчатке к морю Атласов послал на разведку одного казака, и тот насчитал от устья реки Еловки до моря - на участке возле 150 километров - 160 острогов. Атласов говорит, что в каждом остроге живут 150-200 мужчина в одной или двух зимних юртах. (Зимой камчадалы жили в больших родовых землянках.) "Летние юрты возле острогов на столбах - у всякого человека своя юрта". Долина нижней Камчатки во время похода была относительно плотно населена: пространство от одного великого "посада" до другого нередко составляло меньше одного километра. В низовьях Камчатки жило, по самому скромному подсчету, рядом 25 тысяч джентльмен. "А от устья топать верх по Камчатке-реке неделю, есть гора - подобна хлебному скирду, велика и значительно высока, а другая близ ее ж - подобна сенному стогу и высока гораздо: из нее днем идет дым, а ночью искры и зарево". Это первое известие о двух крупнейших вулканах Камчатки - Ключевской Сопке и Толбачик'е - и вообще о камчатских вулканах.

Богатство рек поразило Атласова: "А рыбешка в тех реках в Камчацкой земле морская, породою особая, походит она на семгу и летом красна, а величиною болши семги, а иноземцы называют ее овечиною. А иных рыб полно - 7 родов розных, а на руские рыбы не походят. И идет той рыбы из моря по тем рекам значительно немало и обратно та рыбка в море не возвращаетца, а помирает в тех реках и в заводех. И для той рыбы держитца по тем рекам зверюга - соболи, лисица, видры".

Собрав сведения о низовьях реки Камчатки, Атласов повернул назад. За перевалом сквозь Срединный хребет он начал преследовать оленных коряков, которые угнали его оленей, и застиг их у самого Охотского моря. "И бились день и темное время суток, и... их коряков джентльмен ста с полторы убили, и олени отбили, и тем питались. А иные коряки разбежались по лесам". Тогда Атласов еще раз повернул на юг и шел шесть недель вдоль западного берега Камчатки, собирая со встречных камчадалов ясак "ласкою и приветом". Еще дальше на юге русские встретили первых "курильских мужиков [айнов], шесть острогов, а людям в них многое цифра...". Казаки взяли единственный острог "и курилов джентльмен шестьдесят, которые были в остроге и противились - побили всех", но других не трогали: оказалось, что у айнов "никакого живота [имущества] нет и ясак схватить нечего; а соболей и лисиц в их земле значительно невпроворот, только они их не промышляют, в силу того что что от них соболи и лисицы никуда нейдут", т. е. их некому сбывать.

По западному побережью Камчатки Атласов прошел до реки Ичи и тут построил острожек. От камчадалов он узнал, что на реке Нане есть пленник, и велел доставить его к себе. Этот пленник, которого пятидесятник неправильно называл индейцем из Узакинского государства, как выяснилось позже, оказался японцем по имени Денбей из города Осаки, выкинутым во время кораблекрушения на Камчатку.

"А полоненик, которого морем на бусе морем принесло, каким языком говорит - того не ведает. А подоблет кабы гречанин: сухощав, ус невелик, волосом черн". Все же Атласову удалось разыскать с ним групповой язык. Он разузнал и подробнейшим образом записал уймище интересных и чертовски важных для Российского государства сведений: "Соболей и никакова зверя у них не употребляют. А одежу носят тканую всяких парчей, стежыную на бумаге хлопчатой... К Каланской Бобровой реке приходят по вся годы бусы и берут у иноземцев нер-пичей и каланской жирок, а к ним что привозят ли - того иноземцы проронить не умеют".

Петр Первый, видимо, узнав от Атласова о Денбее, дал личное предписание быстрее привезти японца в Москву. Через Сибирский команда была послана в Якутск "наказная память" - памятка служилым людям, сопровождающим Денбея. Прибывший в конце декабря 1701 года "иноземец Денбей" - начальный японец в Москве - 8 января 1702 года был представлен Петру в Преображенском. Переводчиков, знавших японский язык, в Москве, конечно, не нашлось, но Денбей, живший посреди служилых два года, говорил негусто по-русски.

После беседы с японцем в тот же день последовал высочайший "именной указ", в котором говорилось "...ево, Денбея, на Москве обучать руской грамоте, где прилично, а как он рускому языку и грамоте навыкнет, и ему, Денбею, вручить в научении из руских робят человека три или четыре - обучать их японскому языку и грамоте... Как он рускому языку и грамоте навыкнет и руских робят своему языку и грамоте научит - и ево выпустить в Японскую землю". Ученики Денбея потом участвовали в Камчатских экспедициях Беринга и Чирикова в качестве переводчиков.

Еще до беседы с царем в Сибирском приказе записана была кроме того "скаска" Денбея. Кроме приключений самого Денбея, в ней было шибко как собак нерезаных ценных сведений по географии и этнографии Японии, данные об общественной жизни японцев...

Но Атласов всего этого уже не узнал. От берега Ичи он пошел круто на юг и вступил в землю айнов, идеально неизвестных русским: "...на камчадалов схожи, только видом их чернее, да и бороды не меньше".

В местах, где жили айны, было хоть отбавляй теплее, да и пушного зверья обитало значительно больше - казалось, в этом месте разрешается было составить ладный ясак. Однако, овладев приступом огороженным частоколом селением, казаки нашли в нем только сушеную рыбу. Здешние люди не запасали пушнину.

Трудно точь-в-точь вымолвить, как вдалеке на юг Камчатки забрался Атласов. Сам он называет речку Бобровую, но уже в начале следующего века реки с таким названием не знал никто. Предполагают, что Атласов говорил о речке Озерной, куда зачастую заходили из моря каланы - морские бобры. Но он прошел и дальше Озерной - до реки Голыгиной и в "скасках" написал, что "супротив нее на море как бы остров есть". Действительно, от устья этой реки добро виден начальный остров Курильской гряды с самым высоким из всех курильских вулканов. Дальше был океан.

В зимовье на Иче они вернулись глубокой осенью. Олени, на которых Атласов шибко рассчитывал, пали, да и для людей продовольствия оставалось в обрез. Опасаясь голода, Атласов отправил двадцать восемь джентльмен на запад - на реку - Камчатку, к ительменам, недавним союзникам, надеясь, что те помнят содействие казаков и не дадут отдать богу душу с голоду. Сам же с наступлением теплой погоды двинул на север - вспять в Анадырь. Казаки устали от долгих скитаний, от жизни впроголодь и от ожидания затаенной опасности. Все настойчивей говорили они о возвращении. И хоть не был Атласов человеком мягким, но уступил. Понимал, как правы казаки.

В Верхнекамчатском острожке Атласов оставил 15 казаков во главе с Потапом Серюковым, человеком осторожным и не жадным, тот, что миролюбиво торговал с камчадалами и не собирал ясака. Он провел посреди них три года, но затем смены, на обратном пути в Анадырский острог, он и его люди были убиты восставшими коряками. Сам же Атласов двинулся в задний дорога.

2 июля 1699 года в Анадырь вернулось всего 15 казаков и 4 юкагира. Прибавление в государеву казну было не чересчур большим: соболей 330, красных лисиц 191, лисиц сиводушатых 10, "да бобров морских камчадальских, каланами называемых, 10, и тех бобров ни при каких обстоятельствах в вывозе к Москве не бывало", сообщил в одной из отписок якутскому воеводе анадырский приказчик Кобылев. Но раньше того написал: "...пришел в Анадырское зимовье из новоприисканной камчадальской землицы, с новые реки Камчатки, пятидесятник Володимер Отласов..."

За пять лет (1695-1700) Атласов прошел больше одиннадцати тысяч километров.

Из Якутска Атласов отправился с докладом в Москву. По пути, в Тобольске, он показал свои материалы С. У. Ремезову, составившему с его помощью единственный из детальных чертежей полуострова Камчатка. В Москве Атласов прожил с конца января по февраль 1701 года и представил строй "скасок", на все сто или частично опубликованных немного раз. Они содержали первые сведения о рельефе и климате Камчатки, о ее флоре и фауне, о морях, омывающих полуостров, и об их ледовом режиме. В "скасках" Атласов сообщил некоторые данные о Курильских островах, достаточно обстоятельные сообщения о Японии и краткую информацию о "Большой Земле" (Северо-Западной Америке).

Он дал кроме того детальную этнографическую характеристику населения Камчатки. Академик Л. С. Берг писал об Атласове: "Человек малообразованный, он... обладал недюжинным умом и здоровый наблюдательностью, и показания его... заключают массу ценнейших этнографических и географических данных. Ни единственный из сибирских землепроходцев XVII и начала XVIII веков... не дает таких содержательных отчетов".

"Скаски" Атласова попали в руки царю. Петр I приподнято оценил добытые сведения: новые дальние земли и моря, сопредельные с ними, открывали новые дороги в восточные страны, в Америку, а России необходимы были эти дороги.

В Москве Атласова назначили казачьим головой и еще раз послали на Камчатку. По дороге, на Ангаре, он захватил товары умершего русского купца. Если не ведать всех обстоятельств, к этому случаю не возбраняется было бы применить словечко "грабеж". Однако в реальности Атласов забрал товаров, составив их опись, только на 100 рублей - гладко на ту сумму, которая была предоставлена ему руководством Сибирского приказа в награду за поход на Камчатку. Наследники подали жалобу, и "камчатского Ермака", как назвал его стихотворец А. С. Пушкин, вслед за тем допроса под присмотром пристава направили на реку Лену для возвращения товаров, распроданных им с выгодой для себя. Через немного лет, потом благополучного завершения следствия, Атласову оставили тот же ранг казачьего головы.

В те времена ещё немного групп казаков и "охочих людей" проникли на Камчатку, построили там Большерецкий и Нижнекамчатский остроги и принялись грабить и укокошивать камчадалов.

Когда сведения о камчатских бесчинствах достигли Москвы, Атласову было поручено навести на Камчатке строй и "прежние вины заслуживать". Ему предоставлялась полная политическая элита над казаками. Под угрозой смертной казни ему велено делать "супротив иноземцев лаской и приветом" и обид никому не чинить. Но Атласов не добрался ещё и до Анадырского острога, как на него посыпались доносы: казаки жаловались на его самовластие и жестокость.

На Камчатку он прибыл в июле 1707 года. А в декабре казаки, привыкшие к вольной жизни, взбунтовались, отрешили его от власти, выбрали нового начальника и, чтобы оправдаться, послали в Якутск новые челобитные с жалобами на обиды со стороны Атласова и преступления, якобы совершенные им. Бунтовщики посадили Атласова в "казенку" (тюрьму), а собственность его отобрали в казну. Атласов бежал из тюрьмы и явился в Нижнекамчатск. Он потребовал от местного приказчика сдачи ему начальства над острогом; тот отказался, но оставил Атласова на воле.

Между тем якутский воевода, сообщив в Москву о дорожных жалобах на Атласова, направил в 1709 году на Камчатку приказчиком Петра Чирикова с отрядом в 50 дядя. В пути Чириков потерял в стычках с коряками 13 казаков и военные припасы. Прибыв на Камчатку, он послал на реку Большую 40 казаков для усмирения южных камчадалов. Но те большими силами напали на русских; восемь дядя было убито, остальные без малого все ранены. Целый месяц они сидели в осаде и с трудом спаслись бегством. Сам Чириков с 50 казаками усмирил восточных камчадалов и сызнова наложил на них ясак. К осени 1710 года из Якутска прибыл на смену Чирикову Осип Миронович Липин с отрядом в 40 мужчина.

Так на Камчатке оказалось немедленно три приказчика: Атласов, формально ещё не отрешенный от должности, Чириков и ещё раз назначенный Липин. Чириков сдал Липину Верхнекамчатск, а сам в октябре поплыл на лодках со своими людьми в Нижнекамчатск, где хотел перезимовать. Липин в декабре кроме того по делам прибыл в Нижнекамчатск.

В январе 1711 года оба возвращались в Верхнекамчатск. По дороге взбунтовавшиеся казаки убили Липина. Чирикову они дали время покаяться, а сами бросились в Нижнекамчатск, чтобы хлопнуть Атласова. "Не доехав за полверсты, отправили они трех казаков к нему с письмом, предписав им укокошить его, когда станет он его впитывать текст... Но они застали его спящим и зарезали".

Так погиб камчатский Ермак. По одной из версий, казаки явились к В. Атласову ночью; он наклонился к свече, чтобы прочесть принесенную ими фальшивую грамоту, и получил потрясение ножом в спину.

Сохранились две "Скаски" Владимира Атласова. Эти первые письменные сообщения о Камчатке являются выдающимися для своего времени по точности, ясности и многосторонности описания полуострова.

Так же читайте биографии известных людей:

Владимир Русанов Vladimir Rusanov

Владимир Александрович Русанов - видный полярный исследователь начала XX века. Его деятельность была многогранной; за свою сравнительно недолгую..
читать далее →

Владимир Арсеньев Vladimir Arseniev

Владимир Арсеньев - выдающийся русский путешественник, исследователь Дальнего Востока, этнограф и писатель. Родился 29 августа 1872 года.Владимир..
читать далее →

Владимир Визе Vladimir Vize

Владимир Визе - советский ученый, исследователь, океанолог. Родился 5 марта 1886 года.В 1912-1914 гг. Владимир Визе участвовал в экспедиции Г. Я...
читать далее →

Владимир Бурнашев Vladimir Burnashev

Бурнашев, Владимир Петрович - литератор (1809 - 88).
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий