Известные люди

»

Владимир Гурко

Биографические сведения о В.И. Гурко достаточно скудны. Возможно, это является результатом его целенаправленных усилий. Гурко ни при каких обстоятельствах не любил изрекать о себе. Он, в частности, отказался дать материалы издателю справочника о членах Государственного совета, посетовавшему, что немного лиц или совсем не имели своих портретов, или почему-либо вручить их не пожелали. В записках В.И. Гурко прямо сформулировал принцип неупоминания о самом себе; разумеется, он имел некоторые основания в известные периоды своей жизни чураться публичности, ибо судьбина его складывалась ни чуточки не без затей.

Владимир Иосифович Гурко родился 30 ноября 1862 г. Он происходил из рода, оставившего приметный след в военной истории России. Дед его в 1840-е гг. командовал Кавказской линией. Отец фельдмаршал И.В. Гурко был одним из главных авторов победы России в Русско-турецкой войне 18771878 гг. Брат Василий Иосифович сделал блестящую военную карьеру, достигнув во время Первой важный войны поста командующего Западным фронтом и начальника Генерального штаба.

Владимир Гурко не пошел традиционной для семьи военной стезей и по окончании в 1885 г. Московского университета избрал гражданскую службу. Начал он ее в должности комиссара по крестьянским делам Гроецкого и Радиминского уездов Варшавской губернии. Энергично принявшись за занятие, младой, честолюбивый и что надо образованный чиновник усердно вникал в сущность аграрного вопроса и вскоре сделался настоящим экспертом. Уже в 1887 г. он публикует экономические очерки Дворянское землевладение в связи с местной реформой, обратившие на себя внимательность специалистов. Продвижение по служебной лестнице совершалось резво и без помех, Гурко становится членом варшавского губернского присутствия по крестьянским делам, а после этого исполняет пост варшавского вице-губернатора.

С 1895 г. начинается свежий виток его карьеры, Гурко переезжает в Петербург и в апреле поступает на службу в Государственную канцелярию учреждение, занимавшееся подготовкой законопроектов для Государственного совета. В 1898 г. он уже помощник статс-секретаря департамента экономии. Эту школу прошло несть числа государственных мужей старой России, для многих Государственная канцелярия служила трамплином к высотам власти. Гурко не был исключением. В 1902 г. новоиспеченный министр внутренних дел В. К. Плеве дал ему пост начальника земского отдела, ведавшего общественным управлением и поземельным устройством всех разрядов крестьян.

К этому времени взгляды Гурко на крестьянский вопросительный мотив совершенно сформировались и были изложены в экономических трактатах Очерки Привислянья (М., 1897) и Устои народного хозяйства России (СПб, 1902) В дальнейшем Гурко досконально развил их в публикациях, получивших широкую известность, брошюре Отрывочные мысли по аграрному вопросу (СПб., 1906) и нашумевшем докладе Наше государственное и народное хозяйство (СПб., 1909) на V съезде уполномоченных объединенных дворянских обществ. Обычно позицию Гурко трактуют как прагматичную защиту только дворянских интересов, что, на начальный воззрение, вестимо для члена Совета объединенных дворянских обществ. Однако это не совершенно точно.

Гурко правильнее всего охарактеризовать как государственника. С его точки зрения все сословные и классовые интересы должны быть подчинены общей задаче обеспечению мощи и процветания России в целом. Отталкивается Гурко в своих рассуждениях от наблюдений над инородческой окраиной империи, где ему довелось активизировать служебную карьеру, заставляющих задумываться над проблемами, как теперь бы выразились, геополитического порядка. Уже в 1897 г. он указывает на ошибочность дальневосточной экспансии, в результате которой Россия рискует не только затерять плоды всей многовековой борьбы с Польшей и Турцией, но ещё и впредь обречь себя на образ чернорабочего Европы, с ломом и киркой прокладывающего ей стезя на Восток. Россия, по мнению Гурко, уже утрачивает позиции в Европе:...в то время как российский крестьянин ежегодно десятками тысяч переселяется в далекие тундры Сибири, замечает он, наши западные окраины наводняются немецким пришельцем, спокойно, но стойко и неуклонно отодвигающим наши этнографические границы к востоку.

Основой могущества страны может быть только высокопроизводительное хозяйство. Между тем Россия начинает проигрывать в этом всемирном соревновании, она и до революции 1905 г. занимала последнее местоположение посреди других мировых держав, а позже революции ее экономическое положение проявляет грозные признаки ухудшения: численность многих производимых страной ценностей уменьшается, блаженство главнейших народных потребностей понижается, государственные финансы приходят все в большее расстройство 8). Источник слабости в низкой культуре земледелия, не позволяющей развить все производительные силы нации и определить ее вровень с европейскими соседями, которые на таком земельном пространстве и при таких климатических условиях, при наличности которых мы не в состоянии нарыть от природы необходимое для удовлетворения наших ограниченных нужд, извлекают достаточное численность ценностей для удовлетворения своих развившихся потребностей.

Ни единственный из существующих типов земледельческого хозяйства, по мысли Гурко, не может служить базой для подъема экономики. Мощная финансовая помощь, оказанная дворянству, не пошла ему впрок, потребности минуты заслоняли выгоды будущего и в громадном большинстве случаев всецело поглощали... предоставленные им для поднятия хозяйства денежные средства. Мелкое крестьянское хозяйство не может обозначиться в таковый роли ввиду низкой производительности и культуры земледелия. Тем самым бытие настоятельно требовала не поддержания сельского хозяина, а поддержания и развития самого сельскохозяйственного промысла. Крестьянство нуждается кроме земельной имущества ещё в соседстве дворянской усадьбы, которая должна объединить русскую культуру с русской народной стихией; на поместном дворянстве, по представлению Гурко, держалась вся земская служба, служба, направленная на пользу народных масс. Здесь центральная для понимания дальнейшей деятельности Гурко мысля о том, что ни крупные латифундии, обладатели которых не заинтересованы в интенсификации хозяйства, ни крестьянский двор в его современном виде не могут быть основой будущего процветания России. Гурко видится, пожалуй, тот тип капиталистического хозяйства, тот, что ныне назвали бы крупным фермерством. Лишь собственники имений средней величины с такою доходностью, которая удовлетворяет современным потребностям интеллигентной семьи в деревенской обстановке, могут и имеют все к тому побуждения повысить технику сельскохозяйственного промысла, да и вообще цивилизованный порядок местной жизни. Как интересы государства, так и интересы деревни в равной степени говорят за всемерное содействие образованию владений средней величины из крупных поместий и за прекращение дальнейшего дробления владельческих земель на мелкие участки с переходом их в крестьянские руки. Вторым путем формирования хозяйств такого рода мыслится вьщеление из общины крепких крестьян, а вследствие того что Гурко прилагает значительные усилия для разработки программ ликвидации крестьянской общины и создания крестьянского землевладения на правах частной имущества. Избыточное же сельское народ должно разыскать себе занятия в городской промышленности, как указывает образец Англии, Франции и Германии. То есть тракт, предлагаемый Гурко, есть чисто либеральный стезя капиталистического развития по западноевропейскому образцу.

Следует выделить, что знакомство с земледелием у Гурко не было кабинетным, а его точка зрения в аграрном вопросе не была результатом теоретических спекуляций в родовом имении он вел обширное интенсивное хозяйство. В основании программы Гурко, выросшей из этого опыта, лежала думка о необходимости интенсификации сельского хозяйства; простая же передача крестьянству помещичьих земель не увеличит благосостояния крестьянства и разрушит последние очаги эффективного производства в деревне. Политика государства должна облегчать выход из общины и создание класса средних земельных собственников при недопущении всех видов социализации, национализации и принудительного отчуждения частновладельческих земель. На принципиальном значении аккурат частной имущества Гурко настаивает особенно, это краеугольный булыжник его взглядов. До сих пор все государства мира признавали землю предметом частной имущества, утверждает он с трибуны Государственной думы, обращаясь к левым и правым социалистам (по его терминологии). Именно на этой основе развилась и окрепла та сельскохозяйственная культура, которая обеспечила государствам Западной Европы их общее формирование, их экономическое процветание.

Получив в 1902 г. с назначением на пост управляющего земским отделом Министерства внутренних дел солидный простор для действий в этом направлении, Гурко повел занятие к созданию на месте крестьянской общины крепких крестьянских хозяйств на основе личной имущества. В июне 1902 г. при министерстве была образована редакционная комиссия по пересмотру законодательства о крестьянах, материалы для этой комиссии готовили сотрудники земского отдела во главе с Гурко. Первыми шагами к ликвидации общины представлялись Гурко истребление круговой поруки и отмена выкупных платежей. В этом смысле и был им составлен аграрный раздел манифеста 26 февраля 1903 г., предусматривавшего облегчение выхода крестьян из общины. По авторитетному выводу Ю.Б. Соловьева, больше чем кто-либо прочий, он подготовил переход к тому, что стало затем зваться столыпинской аграрной реформой. В.Н. Коковцов более того полагал, что Столыпин пришел к идее реорганизации только по приезде в Петербург, подпав под воздействие такого страстного человека, каким был В.И. Гурко, давнехонько уже остановившийся на необходимости биться с общинным землепользованием и не раз пытавшийся влиять в этом смысле и на Горемыкина.

Однако замышлявшаяся Гурко реорганизация так бы и откладывалась бесконечно в длительный ящик министерскими согласованиями и царской нерешительностью, если бы не разразившаяся революция. Для Гурко настал звездный час. Вершиной его политической карьеры становится 1906 год, когда ему, только что назначенному на пост товарища министра внутренних дел, было поручено отзываться от имени правительства на вызывающий адрес Первой Государственной думы. В блестящей речи Гурко по существу обосновывал давнехонько им выношенную либеральную перспективу решения аграрного вопроса. Выступление Гурко в Думе 19 мая 1906 г. имело двоякий результат. Оно звучало в такой степени весомо, что заслужило ему широкую поддержку в умеренных кругах (от консерватора сенатора Г.В. Глинки до П.Б. Струве). Его ещё приподнято оценили наблюдатели весьма левой политической ориентации, хотя эта оценка и получила своеобразное выражение. Гурко сделался для экстремистского крыла Думы чуть ли не самым опасным парламентским противником, с которым не проступок разделаться каждый ценой. По свидетельству В.Г. Тана, крестьянские депутаты, примкнувшие к левым партиям, требовали, во-первых, земли, а во-вторых, чтоб Гурки не было!

Вместе с тем эта же речь, обнаружившая у Гурко задатки недюжинного парламентского бойца, по существу готового премьера, вызвала ревность П.А. Столыпина, тот, что поспешил под первым удобным предлогом отделаться от уж очень яркого и самостоятельного товарища. Гурко в результате скандала, связанного с нашумевшим делом Лидваля, был обвинен в махинациях с поставками продовольствия для голодающих и принужден бросить министерство.

Суть этого не до конца проясненного эпизода содержится в следующем. В отрезок времени голода 19051906 гг. в руках Гурко сосредотачивается руководство всеми продовольственными операциями, в том числе и заключение контрактов на казенные поставки хлеба в пострадавшие местности. В 1906 г. он заключает со шведским подданным Леонардом Лидвалем контракт о поставке последним 10 миллионов пудов хлеба в голодающие местности. Лидвалю был выдан задаток в 800 тысяч рублей, но контракт оказался исполненным только в незначительной части, не покрывшей более того аванса. Гурко был привлечен к суду Особого присутствия Сената по обвинению в превышении власти и нерадении в отправлении должности. Однако он вел себя в высшей степени чудно для уличенного мошенника. Уже будучи под судом, он вызвал на дуэль Ф.И. Родичева, тот, что по своему обыкновению для красного словца весьма грубо отозвался в Думе о его действиях в продовольственном деле. Стреляться Родичев отказался. По завершении процесса Гурко начал судебное занятие супротив редактора газеты Русь М.М. Крамалея и журналиста С.А. Изнара, обвинивших его в намеренном расхищении казенных сумм. Суд признал газетчиков клеветниками и приговорил их к трехмесячному тюремному заключению. Тем не менее левая, черносотенная и несложно желтая сми принялась травить Гурко, уж больно подходящий подвернулся происшествие для раздувания сенсации и дискредитации правительства. Следует иметь в распоряжении в виду, что занятие ГуркоЛидваля раскручивалось в разгар выборов во Вторую Государственную думу.

Причина провала продовольственных поставок в высшей степени характерна и недурственно обрисовывает образ Гурко. Фирма шведского подданного Лидваля только год занималась хлебной торговлей и была негусто известна на хлебном рынке. На этом и был построен расчет. Лидваль принимал на себя обязательство определить огромное число зерна для пострадавших губерний по относительно низкой цене (83 коп. за пуд; отечественные поставщики принимались сбыть по 96 коп.) при непременном условии монопольного исполнения всего контракта своей фирмой. Как объяснил сам Лидваль корреспонденту Нового времени, он рассчитывал применить чисто америкосский прием. Если бы в то же время поставками в казну занималось немного поставщиков, пояснял Лидваль, то это породило бы конкуренцию и стоимость на хлеб была бы поднята, но раз покупает единственный, а собственники зерна имеют нужду в продаже его, то безусловно, что выжиданием позволительно было бы вынудить собственников зерна понизить цену до последней степени. Поэтому для успеха плана в особенности большое значимость приобретала секрет сделки, чтобы продавцы не узнали, что Лидваль осуществляет казенную закупку и с наступлением срока поставки будет вынужден уплатить любые гроши, и не стали выжидать в свою очередность. Когда печать подняла гул кругом казенных поставок, проект оказался сорванным. Злоупотребления со стороны Гурко и злого умысла во всей этой истории, разумеется, не было, был риск, немаловажный, но здравый, суливший в случае успеха огромную экономию казенных средств и понижение хлебных цен, к чему стремился Гурко. Как пояснял он в своих показаниях следственной комиссии, перед ним открывались два пути: единственный, обеспечивающий для меня лично полное хладнокровие и безответственность, но неизбежно сопряженный с значительными лишними расходами для казны, а значит, и для населения. Но был и иной тракт. Отрешившись от мысли о соблюдении внешних формальностей, не отступаясь перед ответственностью, которая при этом ложилась на меня лично, новости все занятие коммерческим путем, всемерно стремясь сберечь казне и населению те капиталы, которые при ином способе действий были бы безусловно непроизводительно перерасходованы.

Неожиданный провал остроумно задуманной комбинации наводит на мысля, что в этом направлении предпринимались целенаправленные усилия. Прежде всего нелегко уверовать, что и отметил со свойственным ему ехидством СЮ. Витте, подобно как сам Столыпин совсем не был в курсе дела, и все-таки он вовсе от него отстранился, т.е. сделал так, как чисто бы все это ему было совсем неизвестно и этим распоряжался единственный Гурко. Но министр не нетрудно устранился. У непредубежденного наблюдателя нечаянно зарождаются подозрения, что вся мощь Министерства внутренних дел была обрушена на Гурко с целью дискредитировать его: сведения агентуры о недобросовестных поставках Лидваля поступают в министерство в аккурат посредством день затем отъезда Гурко в отпуск; тут же, как по команде, московская полиция начинает преследование Лидваля за нарушения правил прописки паспортов, в конце концов, участники финального судебного заседания сенатского присутствия свидетельствуют об оказании на судей давления (смотри послание Н.И. Гучкова на с. 598 599). За всем этим ощущается организующая длань министра.

Но кроме этой сильно вероятной личной интриги председателя Совета министров есть больше общая закономерность в изгнаний Гурко из правительственных кругов. Кажется, ближе всех к истине подошел Ю.Б. Соловьев, видевший в отстранении Гурко, которого он наряду с Витте и Кривошеиным причисляет к государственным деятелям (в различие от бюрократов), подтверждение его чужеродности в бюрократической среде. Его падение закономерно обусловливалось и его неполным соответствием правилам неписаного бюрократического устава, запрещавшего, в частности, хватать на себя малейший риск, хотя бы на йоту большую ответственность, чем следовало, целиком пренебрегая всеми остальными соображениями и пользами. Бюрократ не мог угодить впросак так, как он.

Суд приговорил Гурко к отстранению от должности за превышение власти и неосторожность. В корыстные мотивы действий Гурко не верили более того его политические противники 26). Блестяще начатая административная карьера оборвалась. Гурко тем не менее не падает духом и начинает с нуля новую карьеру общественного деятеля. В 1909 г., то есть ещё до окончания трехлетнего срока, в течение которого отрешенный от должности по суду не имел права занимать общественные должности, Гурко избирается гласным тверского губернского земства. Активно сотрудничает он и в Совете объединенных дворянских обществ, где в 1909 г. исполняет обязанности управляющего делами. В 1912 г. он возвращается на русский политический Олимп в качестве члена Государственного совета по выборам от тверского земства. В Совете Гурко возглавил умеренно либеральную беспартийную группу, а летом 1915 г. стал одним из основных авторов программы Прогрессивного блока.

Гурко сторонился обоих полюсов российского политического мира. Он абсолютно чужд всем левым движениям, оттого что не верит в спасительность и более того вероятность немедленного осуществления в России демократических начал. Сторонники конституционного образа правления должны бы в конце концов раскумекать, убеждает он, что и самая конституция может быть осуществлена только при наличности многочисленного зажиточного, совершенно независимого класса населения. Ограничить силу может только мощь. Толпа, конечно, также мощь, но мощь дикая, неорганизованная, и оттого она может расшатать верх, низвергнуть ее, но прочно брать ее в свои руки она не в состоянии. В стране нищих не только не может установиться конституции, но более того не может выдержать самодержавный строй... В стране нищих может водвориться только деспотия, безразлично, византийского ли типа деспот, опирающийся на преторьянскую гвардию, или народоправство худшего пошиба, по сути дела выражающееся в деспотическом господстве сменяющейся кучки властителей вверху и множества бессменных мелких властей полицейского типа внизу.

Но и для консерваторов Гурко не окончательно свой. А.В. Богданович, скрупулезно фиксировавшая в дневнике все настроения правых кругов, зарегистрировала ходячее убеждение, что Гурко продаст Россию в аграрном вопросе, что он связанный с опасностью либерал и ярый поклонник земства, хотя и сгодится на время, оттого что нахал и может говорить с Думой. В декабре 1916 г. Гурко спровоцировал специфический дебош в заключительном заседании VI съезда уполномоченных объединенных дворянских обществ, громогласно заявив по поводу принятой съездом резолюции, где усиленно подчеркивалась неограниченность царской власти, что самодержавия в России нет уже десять лет и дворянству пора бы с этим считаться.

Эти и иные факты позволяют утверждать, что Гурко во всех коллизиях предреволюционной России выступает раньше всего как практик, привыкший действовать в условиях, дающих вероятность претворять слова в дела и не имеющий склонности жертвовать полезным результатом для чистоты теории или идеологического фетиша. Расстановка политических сил была неблагоприятна для деятелей такого склада, и в особенности для Гурко либерала классического типа, которому в равной мере претили и убогий консерватизм волочь и не пущать! записных патриотов, и заигрывания кадетов с социалистами.

Революция и последовавшая за ней Гражданская битва привели к полному краху этого типа либерализма в России. Прагматик Гурко оказался не ко двору ни в одном из противоборствующих лагерей, на которые раскололось русское среда. Центр общественного спектра, и до революции представлявшийся зыбким, в кризисной ситуации скоро испарился. Все усилия Гурко в тот самый отрезок времени общего маразма, охватившего не только культурные слои населения, но более того и массу как раз и были направлены на консолидацию либерального центра. Весной 1917 г. он принимает активное участие в создании Союза земельных собственников, пытаясь реализовать свою давнюю мечту о солидарной работе крепкого крестьянина и дворянина-помещика, а в октябре был избран его представителем во Временном совете Российской республики (Предпарламенте). В марте 1918 г. Гурко оказывается, наряду с П.И. Новгородцевым и А.В. Кривошеиным, в числе инициаторов и главных действующих лиц Правого центра первой организации, стремившейся объединить и координировать все антибольшевистские силы от кадетов до Союза земельных собственников. В качестве представителя Правого центра Гурко отправляется на поиски союзника сперва, в июне 1918 г., к Юденичу, а в начале сентября в Добровольческую армию. Выбор Гурко для этой миссии определялся тем, что он был единственным посредником между правым центром и наиболее видными и влиятельными представителями офицерства, вступившего в Красную Армию с целью борьбы с большевизмом.

В Киеве Гурко входит в контакт с Советом национального объединения России и безуспешно пытается навести мосты между атаманом Войска Донского, придерживающимся германской ориентации, и Добровольческой армией, хранящей верность союзникам. И сызнова прагматичный цинизм Гурко столкнулся с идеологической зашоренностью, мешавшей понимать союз с украинскими сепаратистами, донскими властями и немцами, хозяйничающими в Киеве, как чисто тактическую меру, чтобы употребить уже вне сомнения приближавшимся к концу пребыванием германских войск в пределах России и при их помощи сформировать мощную военную русскую силу, хотя бы в смысле имеющегося у нее вооружения за счет того военного материала, тот, что Юг России ещё заключал и тот, что при иных условиях неизбежно должен был угодить в руки большевиков. Позднее Гурко участвует в Ясском совещании уполномоченных от антибольшевистских общественных организаций с представителями Антанты, составляет совместно с П.Н. Милюковым контент обращения к союзным правительствам и развивает в совещании идею о важный опасности большевизма, угрожающей и развитым странам победительницам. На этом же совещании он был включен в состав делегации, которая должна была представлять интересы антибольшевистских сил перед союзными правительствами. С этой делегацией Гурко делает как пить дать безрезультатное паломничество в Париж и Лондон. Оттуда он поспешил нацелиться в попятный тракт на Юг России, в Одессу, где ещё кое-как держалась русская государственная власть, и тут отслеживает ее окончательную деградацию и агонию.

Затем последовало бегство в Турцию и длительные мытарства по Европе. Осев, в конце концов, в Париже, Гурко до последних дней своей жизни пытается сформировать умеренный правый центр, выступая энергичным членом парламентской группы. В 1920 г. он оказывается в числе инициаторов создания Союза сельских хозяев в Париже. В 1926 г. входит в возглавляемый П.Б. Струве оргкомитет и принимает деятельное участие в подготовке и проведении Зарубежного съезда, долженствовавшего объединить всю русскую эмиграцию. На съезде он делает Доклад о земле, легший в основу аграрной резолюции. Вновь прагматик Гурко вызвал яростные нападки идеологов, предложив признать все земельные захваты, предать забвению все имущественные преступления, совершенные в России в отрезок времени революции и всенепременно закрепить земли в собственность, что только и позволит возродить земский мир.

В.И. Гурко скончался в Париже 18 февраля 1927 г. Государственный участник, которого по энергии и интеллектуальному потенциалу ставили вровень с М.М. Сперанским и Д.А. Милютиным, ушел из жизни, оказавшись на практике невостребованным Россией начала века.

Так же читайте биографии известных людей:

Владимир Деканозов Vladimir Dekanozov

Деканозов Владимир Георгиевич (июнь 1898, Баку - 23.12.1953, Москва), один из руководителей органов государственной безопасности, комиссар..
читать далее →

Владимир Доррер Vladimir Dorrer

Общественный и политический деятель, лидер фракции правых III Государственной Думы, член Главного Совета Союза Русского Народа (СРН), один из..
читать далее →

Владимир Жириновский Vladimir Zhirinovsky

Владимир Жириновский - российский политический деятель, председатель Либерально-демократической партии России. Родился 25 апреля 1946 года.С 2000 по..
читать далее →

Владимир Зензинов Vladimir Zenzinov

Владимир Михайлович Зензинов родился в Москве, в ноябре 1880 года. По окончании в 1899 году московской классической гимназии В. М. Зензинов для..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий