Известные люди

»

Георгий Паршин

Георгий Михайлович Паршин родился в семье крестьянина. По национальности российский. Член КПСС с 1942 года. В 1936 году окончил школу инструкторов-летчиков ГВФ, а следом Высшую парашютную школу. Работал в Гражданском воздушном флоте. В Советской Армии с 1941 года.

В 1946 году майор Г. М. Паршин уволился в припас по болезни. По выздоровлении он работал в Гражданском воздушном флоте, а далее летчиком-испытателем.

Слава храброго и неутомимого летчика-штурмовика пришла к Георгию Паршину с первыми же его полетами на Ленинградском фронте.

На внешность немного старше своих лет, приземистый, стремительный, с размашистыми движениями, с золотым чубом, упрямо спадающим на лоб, казалось, он не мог быть за пределами боя.

У меня свои счеты с гитлеровцами, сказал как-то Паршин своим боевым друзьям. Они сожгли мою деревню Сетуху под Орлом, сожгли мой обитель, выследили моего отца-партизана, расстреляли его...

Но в особенности острой болью и негодованием наполнялось сердце Георгия Паршина при мысли о том, что переносил осажденный Ленинград. Он, боец, рядом видевший конец на фронте, все же не мог без содрогания считать о тех пытках голода и холода, каким подвергались обитатели героического города, о ежедневных обстрелах Ленинграда вражескими минометными и артиллерийскими батареями.

Мы должны приметить и усмирить огневые точки врага, говорил Паршин летчикам своей эскадрильи, отправляясь на боевое поручение в единственный из январских дней 1944 года.

Как неизменно в минуты большого душевного волнения, он произносил слова стремительно и отрывисто. В реакция ему раздалось дружное:

Понятно!

По самолетам!

Паршин подошел к своему штурмовику. На этой машине, уже будучи командиром эскадрильи, воевал он на Северном Кавказе. На ней вот уже больше полугода летал на Ленинградском фронте. Он полюбил свой авиалайнер за маневренность и прекрасное вооружение.

Взметая густые облака снежной пыли, штурмовики с ревом оторвались от земли. Паршин летел во главе эскадрильи. Все отчетливей очертания Ленинграда. И, всматриваясь в них, Паршин с особенной ясностью понимал, что, защищая Ленинград, он защищает все, что дала ему, крестьянскому парнишке, революция. В заявлении о вступлении в партию, поданном в дни боев за Северный Кавказ, Георгий писал:...если я не вернусь из боя, прошу считывать меня коммунистом... И в текущий момент он сызнова и снова чувствовал, что его сердце большевика, все искусство летчика принадлежит его народу, Родине, партии.

Вот и Ленинград белый, озаренный вспышками взрывов вражеских снарядов, но все таковый же величественный, непобедимо хороший.

Отчетливо выделялись на горизонте пулковские высоты. Паршин вел эскадрилью на Пушкин, откель, по данным службы наблюдения, били дальнобойные батареи гитлеровцев. Скоро рядом самых крыльев самолетов замелькали огненные шары.

Линия фронта!

Самолеты набрали высоту. Легкие слоистые облака утаили от летчиков землю. Паршин вывел эскадрилью из облаков над районом, где были расположены бившие по Ленинграду орудия.

Ложбины, бугры все покрыто снегом. Ничего не различить внизу. Но как черт из табакерки под самыми крыльями запылала короткая молния. Орудие!

Приготовиться к атаке! скомандовал Георгий своей эскадрилье.

Сквозь стеклышко кабины пилот видел надвигавшуюся на авиалайнер белую, заснеженную землю. Его зоркий око ясно различил какой-то немного темневший на снегу квадрат.

Быстрый нажим пальцев на маленькие светящиеся кнопки, и от самолета отделились снаряды и бомбы. Почти у самой земли Паршин вывел машину из пике и опять набрал высоту. Он повел эскадрилью в новую атаку, и только когда внизу, на месте темного квадрата, заходили волны огня и дыма и бившая по Ленинграду фашистская точка замолкла, он подал команду:

Домой!

Началось штурмование на Ленинградском фронте. Паршин вел свою эскадрилью курсом Красное Село Ропша. Густые снеговые облака прижимали самолеты к земле. Мокрый снег залеплял стекла машин. Но и через белесую мглу острый воззрение летчика различил мишень танки врага, обстреливавшие наши танки.

Заходим тиграм с тыла! дал Паршин команду своим ведомым.

Он поймал в перекрестье прицела башню головного танка и, спикировав, сбросил на него первые бомбы. Паршин сфотографировал что ни на есть немалый кострище, возникший на месте головного танка, и, вернувшись на свой аэропорт, доложил командиру полка:

Цель уничтожена. Танки противника горят!

И когда начальник ответил ему: Передохни, Георгий воскликнул:

Да какая же может быть передышка, когда такие дела творятся?!

Паршин вылетел со своей эскадрильей на штурмовку немецких танков во второй, в третий, следом в четвертый и уже на рассвете нового дня в пятый раз. Так летал он в первостепеннный день, так летал во все последующие дни наступления.

Наконец-то! обрадованно воскликнул он, получив поручение ликвидировать последние бьющие по Ленинграду батареи.

Враги нас не ожидают. Выходим из-за облаков! Атакуем с тыла! звучал в шлемофонах летчиков его отрывистый, охрипший от перенапряжения звук.

Он первым ввел в пике свой штурмовик и сбросил бомбы на вражеские батареи.

Огонь 25!, Огонь 25! принял он по радио свои позывные.

Повторите заход! услышал он команду.

Теперь снаряды гитлеровцев рвались рядом самых самолетов. Но Паршин, искусно лавируя между огненными шарами разрывов, повел своих штурмовиков на повторный заход.

Сделайте быть может больше атак! просила земля.

И Георгий вновь и сызнова вел свою группу в атаки...

Когда последние вражеские орудия превратились в груды металла, он вздохнул облегченно. В Красное Село входили советские танки.

А вечером в одной из загородных дач, где жили летчики, Георгий делился со своим другом Андреем Кизимой впечатлениями боевого дня.

Вот мы и наступаем, говорил он. Скоро я найду на Орловщине свою мама, а ты у себя на Украине брата.

Непременно разыщем, улыбался Андрей. Нет на свете дружбы крепче и беззаветней, чем приятельство людей, совместно смотревших в лик человеческий смертельной опасности. Такая беззаветная фронтовая приятельство связывала Георгия Паршина с Андреем. Часто, когда тяжелые снеговые облака заметали небеса и запрещено было более того представить себе, как не возбраняется новости в такую погоду авиалайнер, Паршин и Кизима совместно вылетали на разведку. В одной из разведок, когда летчики уже закончили фотографирование вражеских укреплений под Кингисеппом, разорвавшийся зенитный снаряд прошиб плоскость и хвостище самолета Кизимы.

Держись ко мне ближе, Андрей, крикнул ему по радио Паршин. До линии фронта под боком. Дотянем!

И два штурмовика, единственный невредимый, прочий с перебитым крылом и поврежденным хвостовым оперением, прижавшись товарищ к другу, будто связанные какими-то невидимыми нитями, летели посредством линию фронта... И там, где на их пути начинали рваться огненные шары вражеских снарядов, авиалайнер Паршина прикрывал своим крылом раненую машину друга.

И вот новое начало дня, и оба командира повели эскадрильи на штурмовку здоровущий группы немецких танков. При выходе из атаки на них из-за облака выскочили шесть тупорылых немецких истребителей.

Отбивай фоккеров! крикнул Паршин своему стрелку Бондаренко. И как бы в отклик на его команду в воздухе перевернулся и окутанный дымом пошел к земле вражеский истребитель.

Все дальнейшее произошло молниеносно: на штурмовик Паршина ринулся иной истребитель, но в тот же момент на него обрушилась длинная пулеметная очередность штурмовика Кизимы.

Андрей! узнал Паршин машину друга. Спасибо! Выручил!

Второй фокке-вульф, разламываясь на части, летел к земле.

Паршин опять ударил по танкам. Самолет его здорово тряхнуло, и пулемет стрелка замолчал. Было ясно, что его штурмовик подбит.

Я ранен, услышал он звук Бондаренко.

Другой снаряд ударил по рулям управления. Острая боль обожгла физиономия и правую руку Паршина. Он с трудом перевел штурмовик в горизонтальный полет.

Только бы дотянуть до липни фронта. Вэтого десять километров, не больше. Но фашистские истребители упрямо преследовали его. Рули управления уже не подчинялись летчику. Едкий дым окутал кабину, со страшной скоростью приближалась почва. Внизу чернел чаща...

Паршин не вернулся из полета. Но сама идея о том, что он мог пропасть, казалась в полку неправдоподобной, и ни начальник, ни летчики не уходили до поздней ночи с летного поля, дожидаясь, что вот-вот Георгий прилетит.

Уже стемнело; техники замаскировали на темное время суток машины, а Паршина и его стрелка Бондаренко не было.

В тот самый день полк получил немного новых штурмовых машин. Одна из них в особенности привлекла внимательность летчиков. На правой стороне ее фюзеляжа крупными красными буквами была выведена надпись: Месть Бариновых, на левой За Ленинград. Как сообщало руководство, эта агрегатина была построена на средства двух ленинградок Бариновых Прасковьи Васильевны и ее дочери Евгении Петровны служащих одной из ленинградских поликлиник. Они вписали в Госбанк на постройку штурмовика имевшиеся у них сбережения. В письме в полк патриотки просили вручить тот самый штурмовик самому храброму летчику.

Пусть пилот нашего самолета не забудет о мучениях, перенесенных нами, ленинградцами! писали Бариновы. Пусть не дает он врагу покоя ни в воздухе, ни на земле! Пусть освобождает от фашистских орд родную землю.

И мысли летчиков, читавших это послание в землянке командного пункта, ещё и снова обращались к Паршину. Вот если бы он вернулся!..

Усталые, с окровавленными повязками на лицах, в ссадинах и ожогах вошли Паршин и Бондаренко в землянку КП.

Георгий! воскликнул Кизима, бросившись к другу.

Спасибо тебе за сбитого фоккера, а то, кто знает, может, и не вернулся бы... сказал Паршин. И сейчас же зазвучал в землянке его отрывистый звук, рапортовавший командиру:

Наш подожженный немецкими истребителями штурмовик упал на чаща. Деревья амортизировали потрясение. Мы успели выйти! Самолет взорвался... Встретили в лесу разведчиков. Пошли с ними за языком. Они нам помогли.

И, закончив рапорт, спросил командира:

На какой же машине я полечу завтра, друг майор?

Обсуждая вопросительный мотив, кому вручить штурмовик Месть Бариновых, руководство части остановило свой отбор на Георгии Михайловиче Паршине.

Летчик заканчивал осмотр новой машины, когда по аэродрому пронеслась весть:

Приехали Бариновы! Приехали хозяйки самолета!

Вместе с командиром полка подошли они к самолету.

Товарищ майор, разрешите мне пролететь с ними над Ленинградом, как снег на голову для себя обратился Паршин к командиру.

Получив позволение, Георгий усадил Бариновых в кабину стрелка и так бережно, как только мог, оторвал штурмовик от земли. Он пролетел со своими пассажирками над серебристой излучиной Невы, над проспектами города. Потом развернул машину в сторону аэродрома и осмотрительно повел ее на посадку.

Вариновы провели весь день в дружной семье летчиков.

Никогда ни одна агрегатина не была так стезя Паршину, как эта. Она была для него символом неразрывной связи и единства народа со своей армией. Он попросил полкового художника набросать на левой стороне фюзеляжа, рядом с надписью За Ленинград, контур Петропавловской крепости и стрелу. На правой стороне, рядом с надписью Месть Бариновых, четыре красные звезды счет сбитых им самолетов.

И хотя, как говорил Георгий, не неизменно выпадает таковый торжество штурмовику, чтоб вражеский авиалайнер сшибить, при всем при том в основополагающий же свой вылет на новом самолете, совершая прогулку на разведку вражеского аэродрома, он увидел выскочивший из-под его крыла долгий авиалайнер с синей свастикой на фюзеляже. Разведчик! Нажим на гашетки пулеметов и пушек, и авиалайнер противника пошел к земле. В тот самый день на самолете Месть Бариновых появилась пятая красная звездочка.

Линия фронта отходила все дальше от Ленинграда.

Эскадрилья Паршина вела непрерывные бои. Георгий отыскивал вражеские машины, танки, самоходные орудия и, пикируя на цель, уничтожал ее. Он наносил удары по вражеским аэродромам аккурат тогда, когда там было больше всего самолетов. Не давая им взлетать, сбрасывал он свой разящий груз на летное поле врага до тех пор, покуда оно не превращалось в бушующее море огня.

Паршин неизменно появлялся там, где больше всего нужна была его подмога. На имя командира полка стали являться телеграммы и письма от пехотинцев, артиллеристов, танкистов. Все они благодарили летчика Паршина за подмога в бою. Мы узнаем его авиалайнер с земли, писали они.

В августе 1944 года, незадолго до Дня авиации, в жизни Паршина произошло огромное событие. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Ты понимаешь, Андрей! говорил он, обнимая Кизиму. Ты понимаешь, что это для меня значит?! Меня ныне только пусти, я бы все главное фашистское логово раздолбал.

Он рвался в махач. Но получил жесткий распоряжение командира полка сутки переводить дыхание.

Уж если пошло на то, чтобы переводить дух, сказал Паршин, разрешите в Ленинград слетать, друг начальник!

Получив позволение, он полетел в Ленинград.

Внимательно вглядываясь в черты города-героя, Паршин шел по чисто прибранным улицам, по Театральной площади, мимо поврежденного фашистской бомбой и уже стоящего в лесах здания Театра оперы и балета имени С. М. Кирова. Затем свернул на проспект Маклина, нашел надобный ему жилище, постучал в квартиру Бариновых.

Бариновы встретили его, будто родного. Долго беседовали они в тот конец дня.

У меня есть две мечты, говорил им Паршин. Первая долететь на вашем самолете до самого Берлина и рассчитаться с фашистами за все, что перенесли ленинградцы.

А вторая?

Вернуться в Ленинград...

Наступление войск Ленинградского фронта становилось все стремительней. Теперь эскадрилья Георгия Паршина летала над городами, деревнями и хуторами Советской Эстонии.

Радио приносило на пункт управления боем звук Паршина:

Враг бежит. Подготовьте горючее для моей машины!

Слишком уж невысоко летаете, приятель капитан! Верхушки деревьев в радиаторе машины привозите, удивлялся старинный мастер, снимая с самолета Паршина березовые ветки.

С наслаждением раскуривая потом ужина крепкую папиросу, Паршин стоял на крыльце бревенчатого домика, в котором жили командиры эскадрилий. Подставив разгоряченное лик человеческий свежему влажному ветру, смотрел он на белевшие под боком слегка освещенные луной избы эстонских крестьян.

Заново существовать начинают. Хозяйство близкое налаживают.

Внезапно со стороны аэродрома раздались сильные залпы.

Таллин взят! Взят Таллин! донесся до его слуха чей-то возбужденный звук. И в то же время кто-то сунул ему в руку послание в большом самодельном конверте.

Он прочел его тут же при свете карманного фонарика.

Мне построили новоиспеченный жилье вместо спаленного гитлеровцами. Когда же ты приедешь, сынуля? Хотя бы на денек на родину вырвался, писала Георгию мамаша.

И в ночи, озаренной вспышками праздничных ракет, он ясно увидел ее сгорбленную, поседевшую, думающую о нем день и темное время суток, день и темное время суток... Видел свою деревню Сетуху этакий, какой она была раньше, с яблоневыми и грушевыми садами, бревенчатыми избами, обнесенными свежевыкрашенными заборами, золотистые волны хлебов на колхозных полях...

Он пошел в свою комнату и на листке блокнота написал размашистым почерком:

Погоди ещё мало, мамаша. Сегодня мы взяли Таллин! Остались считанные часы, и освободим всю Эстонию. Скоро я буду драться в Германии. А там и домой.

На окончательный отбитый у гитлеровцев аэропорт штурмовики сели некогда, чем команды обслуживания успели туда принести горючее и боеприпасы.

Вот что, орлы! подошел Паршин к своим летчикам. Получен срочный инструкция закрыть свойский десант при высадке на остров Даго!

На чем полетим? Нам более того машины заправить нечем! заволновались летчики.

Ничего, сказал твердо Паршин, Я уже договорился с командиром. Одну шестерку поведет Кизима, другую я. Мы перельем остатки горючего из баков всех машин в наши самолеты. Заберем все оставшиеся снаряды. Не ужасно, что неполный комплект!..

Советские катера были уже в море, когда над ними появились две группы штурмовиков. И сей же час же с темневшего спереди острова Даго по катерам открыли жар вражеские орудия. Около самых бортов, приподнято вздыбив воду, разорвалось немного снарядов.

Паршин и Кизима метнулись к острову и грубо спикировали на две бившие по катерам батареи. Батареи смолкли.

Но Паршин знал, что, как только катера подойдут к острову, батареи сызнова откроют по ним пламень. Чтобы снабдить счастливый момент десанта, необходимо перехитрить врага.

Ставь свою шестерку в оборонительный круг. Я свою также поставлю, сказал он по радио Кизиме. Будем штурмовать вхолостую. Снаряды оберегать на последний происшествие!

И две группы штурмовиков во главе со своими командирами закружились над позициями противника. Все круче пикируя на батареи, они совершали заход за заходом, парализуя волю врага стремительностью своих атак.

Лишь когда все десантники высадились на остров, на батареи врага обрушились последние снаряды советских штурмовиков.

В дни боев за отбояривание Советской Эстонии майор Георгий Михайлович Паршин был назначен командиром полка. Паршин знал, какая огромная ответственность ложилась на его плечи.

И он, летчик-коммунист, воспитанный большевистской партией, отдавал делу победы весь свой навык, все свои силы.

Вместе с другими авиационными частями Ленинградского фронта штурмовики перелетели к границам Восточной Пруссии.

Бои шли в направлении Кенигсберга. Паршин прорывался со своими летчиками через заслоны гитлеровцев и, теряя счет атакам, штурмовал самые упорные цели, уничтожал орудия, эшелоны, поджигал танки, пытавшиеся стопануть движение советских войск.

В единственный из самых напряженных дней наступления он собрал командиров эскадрилий на командном пункте.

Крупная немецкая группировка юго-западнее Кенигсберга прижата к морю нашими войсками, разъяснял он летчикам новую задачу. Мы должны стать поперек дороги группировке перебраться в порт Пиллау. Вместе с артиллерией ударим по всем плавучим средствам. Предупреждаю, будем сбрасывать бомбы замедленного действия, чтобы не задело самолеты взрывной волной, летать будем невысоко.

Штурмовики подлетели к порту Розенберг, когда десятки барж, катеров, самодельных плотов и лодок отплыли из порта, стараясь достичь до косы в заливе Фриш-Гаф.

Атакуем головное судно, приказал Паршин своим штурмовикам, Бьем бронебойными.

Выводя авиалайнер из пике, видел, как бомбы проломили палубу. Значит, как только штурмовики повторят потрясение и наберут высоту, в трюмах произойдут взрывы.

Теперь на баржу! Бьем осколочными!

Новая серия бомб. Новый комплект высоты. Новая мишень катерок!

Долго отражалось в воде зарево от горящих катеров и барж.

В единственный из боевых вылетов в район Гольдапа был несладко ранен Андрей Кизима. На маленьком учебном самолете Паршин увез своего друга в лазарет в Каунас.

После лечения в госпитале по приказу командования Кизима должен был двинуться в санаторий. Война для него кончалась. В госпитале, сидя рядом койки раненого друга, Паршин старался не выдавать своего волнения и без того огорченному Кизиме.

Да что ты расстраиваешься, Андрей, утешал он друга. Ведь ты войну не где-нибудь, а в Восточной Пруссии, в логове зверя, заканчиваешь.

Вернувшись на аэровокзал, Паршин безотлагательно же собрал летчиков кизимовской эскадрильи.

Вот что, орлы, обратился он к ним, вашему командиру необходимо лечиться и поправляться. А вам громить врага так, как если бы он был с вами. В первостепеннный же боевой вылет я поведу на поручение и вашу эскадрилью, совместно со своей.

Начинался штурм Кенигсберга.

Кенигсберг оплот эсэсовцев доживал свои последние часы. Гитлеровцы, окруженные со всех сторон советскими войсками, уже отрезанные от порта Пиллау, превратили в опорный пункт любой обиталище. Они били из множества орудий по аэродромам, на которых сейчас базировались советские летчики, по наступавшей советской пехоте и танкам.

Искусно лавируя между трассами зенитного огня, Паршин пикировал на бившие по советским войскам орудия.

Он разрабатывал с командирами эскадрилий проект выполнения очередного задания, когда его позвали к телефону.

Говорит босс штаба дивизии. Сейчас получена телеграмма. Поздравляю с присвоением вам второй раз звания Героя Советского Союза! услышал Паршин в телефонной трубке.

Служу Советскому Союзу! ответил Георгий.

Радость Георгия Паршина была в особенности полной, так как в тот самый же день, 19 апреля 1945 года, было присвоено звание Героя Советского Союза его другу Андрею Кизиме.

Наступил большой день победы над фашистской Германией.

Украсьте все самолеты живыми цветами, приказал летчикам Паршин, ныне, в День Победы, мы совершим двухтысячный по счету вылет нашего полка.

Над городами Германии навстречу солнцу большим пеленгом летели штурмовики за своим командиром.

По команде огонь летчики нажимали кнопки бомбосбрасывателей, и с весеннего неба на улицы немецких городов падал многоцветный дождина листовок, в которых советское руководство возвещало о полной капитуляции гитлеровской Германии.

Маленький связной авиалайнер доставил на аэровокзал почту и газеты. Развернув первомайский номер армейской газеты, Паршин увидел опубликованное там сообщение Бариновых к нему.

Дорогой Георгий Михайлович! Поздравляем Вас с громадный наградой, писали ленинградки. Вы в настоящий момент дважды Герой Советского Союза. Мы гордимся этим. Очень славно, что, воюя на самолете Месть Бариновых, Вы стали таким известным человеком. У нас в Ленинграде весна. Небо чистое, ни облачка, и солнышко начинает припекать. Радостно взирать, как расцветает свой Ленинград. На улицах уже не увидишь заколоченных досками и засыпанных песком витрин. Сегодня объявили, что отменяется светомаскировка и разрешается круглосуточное движение по городу в майские дни. Как засияет свой Ленинград, отражая в Неве столь огней!

В тот вечерок Паршин писал в Ленинград:

Добрый день, дорогие хозяева моей любимой машины, на которой я закончил битву с фашистской Германией. Я получил сквозь Боевую тревогу ваше сообщение. Очень вам благодарен.

За время войны я сделал 253 вылета на штурмовку, из них больше 100 вылетов на подаренной вами машине, штурмовал крепости врага, жег танки, топил баржи, в воздушных боях сбивал самолеты противника.

Поздравляю вас с победой. Скоро я надеюсь примчать к вам на своем крылатом, на котором написано Месть Бариновых и нарисовано десять звезд.

Это означает, что всего мною за Отечественную войну сбито в воздушных боях десять фашистских пиратов. Даю словечко большевика-летчика, что отдам все свои силы и способности для дальнейшего укрепления нашей авиации, а если придется опять встретиться в бою с врагами нашей Родины, то буду так же стойко сражаться за фортуна великого советского народа, за занятие партии Ленина.

...Плавно пробежав по взлетной дорожке, несложно оторвался от летного поля штурмовик Месть Бариновых. Дважды Герой Советского Союза майор Георгий Паршин взял вектор движения с одного из аэродромов Германии на Ленинград. Рука летчика безмятежно лежала на штурвале. Под крыльями его самолета плыла почва, своя, советская, родная, освобожденная от чужеземного нашествия и уже набирающая силы для нового своего расцвета.

Земля, на которой утверждалось фортуна человека. И он призван был оберегать это фортуна.

В 1956 году Георгий Михайлович Паршин погиб при выполнении задания.

Так же читайте биографии известных людей:

Георгий Щербаков Georgy Scherbakov

В октябре 1942 года Георгий Щербаков вступил в группу подпольщиков поселка Краснодона, а затем подпольную комсомольскую организацию "Молодая..
читать далее →

Георгий Аделунг Georgy Adelung

русский бард.
читать далее →

Георгий Васильев Georgy Vasiliev

Родился 22 июня 1957 г. в Запорожье.Музыкальное образование - два класса фортепиано, после чего в сам учился играть на гитаре. Песни пишет с 1973..
читать далее →

Георгий Гаранян Georgy Garanyan

Гeopгий Гapaнян награжден орденом Почета (1999). Он члeн Coюзa кoмпoзитopoв PФ c 1975 гoдa и Coюзa кинeмaтoгpaфиcтoв PФ c 1996 гoдa, член..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий