Известные люди

»

Жак Ширак

Родился в 1932 году в Париже.

1957 год - студент Национальной школы управления.

1959 - аудитор Счетной Палаты.

1965 - муниципальный советник в Сан-Ферсоль.

1972 - министр сельского хозяйства.

1974-1976 - премьер-министр Франции.

1974 - генеральный секретарь голлистской партии Союз демократов в защиту республики.

1976 - председатель партии Объединение в защиту республики.

1977-1995 - глава администрации города Парижа.

1995 - президент Франции.

И при всем при том - персона этого, конечно, выдающегося представителя мирового истеблишмента отличается яркостью красок, исключающей более того малейшее представление о серости, ординарности и рутинности. Ибо верна банальная, но непреложная истина: подробная, сухая анкета представляет какой-либо заинтересованность неужели что для отдела кадров. Возможно - для биографических справок. Но вручить представление о сущности человека она все же не может.

Юному Жаку повезло: он явился на свет и провел близкое раннее малолетство, а позже и отрочество, в Пятом парижском районе. В Латинском микрорайоне - с его духом студенческой вольности и интеллектуальных споров. С его узкими старинными улочками, неизменно переполненными разноязыкой толпой. Где шумная существование не прекращается ни на минуту: ни ночью, ни днем.

Сын чиновника одной из частных компаний, он раньше времени ощутил острый пульс политических страстей, которые не могли не оказать влияния на создание его личности. Жаку было четыре года, когда к власти пришел Народный Фронт, семь с половиной - когда пал Париж. Многие, увы, не увидели в этом падении огромный трагедии. Поверженный Париж продолжал существовать своей жизнью. Работали кино и театры, бары и рестораны, мюзик-холлы и варьете. Снимались фильмы, издавались книги, раздавались престижные литературные премии. Но бытие под оккупантами для семьи Шираков была невозможной. Они нашли убежище на юге Франции, где провели пять лет: с сорокового по сорок пятый. Там Жак пошел в школу и вернулся в Париж в возрасте двенадцати с половиной лет.

Теперь уже престарелая преподавательница Жака - Мари-Клер Сюперши (тогда ещё вовсе молоденькая мадмуазель Пеллегрен) - вспоминала недавно, что прибывший из Парижа мальчишка робел перед сверстниками и навечно сберег с тех пор заметную многим застенчивость, что ни капли не мешало ему быть озорным и задиристым. Учительница показала телезрителям групповой фотография класса, где дети невысокого роста занимали первые два ряда, а высокого - самый-самый крайний. В ту пору ещё низкорослый, Жак спрятался посреди верзил - никакие уговоры не могли приневолить его вылезти на начальный проект. Стремление не выдаваться, не "подавлять" осталось у тогдашнего школьника на всю существование, что никак не мешало ему осваивать ступеньку за ступенькой на карьерной лестнице. Просто он делал это не броскими телодвижениями и не нахрапом: у интеллигентного политика завсегда находятся другие средства, чтобы реализоваться.

В учительской среде и у школьников старших классов - там, на французском юге, во время войны, преобладали коммунистические идеи, что в общем-то полностью понятно: потому что коммунизм - таким было ходячее точка зрения - противостоял нацизму. Однако идеи марксистов-ленинцев Жака не захватили - в силу того что, наверное, что нимало иным был дух семьи, чье воздействие оказалось больше сильным. Послушание старшим, почитание родителей, вежливость и прилежность просто не относятся к числу мальчишеских добродетелей. Будущий президент предстал бы куда в больше привлекательном виде, окажись он в детстве сорви-головой, повесой, а то и (зачем бы и нет?!) просто-напросто хулиганом, которому позже удалось вознестись на большие верха. Но от правды никуда не уйдешь: повесой он не был, старательно делал уроки под присмотром бдительной мамы и не откалывал никаких номеров, которые хоть кому-то запомнились. Эта постная благовоспитанность была вскоре вознаграждена: без малейших проблем, без всякой протекции Жак поступил в лицей.

Престижные парижские лицеи Карно и Луи-ле-Гран, где учился грядущий французский президент, открывали дорогу в Большую Жизнь. Институт политических наук в Париже и Гарвардский вуз в Америке, которые он окончил, дали для этого и формальную базу. Он начал свою деловую карьеру в 1957 году, а всего сквозь пять лет, на пороге тридцатилетия, уже стал сотрудником администрации премьер-министра Жоржа Помпиду. Дальше карьера развивалась настолько быстро, что одно перечисление должностей и постов, на которые его забрасывала судьбина (он сам, не будем лукавить, крайне ей способствовал в этом), заняло бы не одну страницу. Оставаясь неизменно в правительстве Пьера Мессмера, Ширак трижды менял портфель. Начав с министра по связям с парламентом, он вскоре стал министром сельского хозяйства, вслед за тем министром внутренних дел, а вслед за тем и сам, как глава победившей на выборах партии республиканских демократов, оказался во главе правительства.

Вероятно, честолюбивые мечты процветающего политика уже давнехонько простирались вдали за пределы правительственных кабинетов, где смена их обладателей происходит достаточно нередко и зависит от множества обстоятельств, на сто процентов править которыми ни единственный министр, ни единственный премьер не в состоянии. В возрасте сорока четырех лет Ширак сделал шаг, переломивший плавное течение блистательно развивавшейся карьеры. Он выдвинул свою кандидатуру в столичные мэры и триумфально выиграл нелегкое состязание со своими соперниками. На этом посту он пробудет восемнадцать лет, снискав славу благодетеля парижан и рачительного хозяина великого города. И то верно: при нем одна из самых запущенных (хоть и неувядаемо блистательных), а если быть больше точным - одна из самых грязных европейских столиц превратилась в идеально чистый, идеально прибранный, посвежевший, нарядный и подходящий для проживания городок. Ширак предложил и провел в существование программу, которая дала вероятность выстроить сотни и тысячи новых комфортабельных домов, превосходно вписавшихся в исторически сложившийся вид Парижа. Он открыл тысячи новых рабочих мест. Он навел строй, жестко подавив вспышки занесенного извне терроризма. Он сумел достичь главного: держава захотела, чтобы глава столицы стал главой государства. Как мы знаем, это не крайне простая проблема, и благополучно решается она неблизко не всеми.

7 мая 1995 года столичный глава администрации города был избран президентом республики. Девять дней через он освободил кресло главы администрации города для своего заместителя Жака Тибери. Описание государственной карьеры Ширака на этом позволительно довести до конца, потому как выше - по крайней мере, в национальном масштабе - уже не поднимешься. Но бытие, как известно, не сводится только к должностям, а круг интересов этой незаурядной личности куда шире того, что относится к исполнению служебных обязанностей. Впрочем, примитивно отделить существование официальную от той, что принято звать личной, не всю дорогу удается, да и в том, как проходит официальная, также виден джентльмен, если он в действительности джентльмен, а не пост. Не какая-то там "социальная функция"...

Скоро исполнится сорок четыре года, как он пребывает в законном и, судя по всему, счастливом браке с Бернадетт Ширак, в девичестве Шодрон де Курсель, вышедшей из старинного рода потомственных аристократов. Падкие до альковных тайн и любых пикантных деталей журналисты из желтой прессы давнехонько бы зафиксировали и предали гласности любовные похождения знаменитого политика, если были бы для этого хоть малейшие основания. Так что и на этом "участке" нас ждет жестокое разочарование: Ширак "скучен" в семейной жизни, как и в служебной. Но, может быть, то, что уныло для падкого на скандалы читателя, воспринимается самими героями с прямо противоположным знаком. Во всяком случае, образец Шираков, чье поведение в точности соответствует требованиям благопристойности, совершенно импонирует миллионам французов и также сыграло свою образ, когда наступил час выбора президента.

Из двух его дочерей - Лоранс и Клод - стране славно известна вторая, младшая. Клод работает в администрации (тут говорят - в "кабинете") президента его советником, отвечая не столь за имидж главы государства (в специальных рекомендациях на тот самый счет он вообще не нуждается), сколь за круг его общения, за людей, с которыми он проводит свободное время. (Кстати, это она пригласила в одно прекрасное время в гости к отцу "звезд" мюзик-холла Джонни Холидея, Мишеля Сарду и Патрика Себастьена, позже веселого вечера с которыми Ширак, до того признававший только серьезную музыку, проникся симпатией и к этому, до того любимому французами, жанру.) Именно свободное: официальные встречи президента не зависят и не могут зависеть ни от каких советников, он сам в состоянии осмыслить, с кем надобно увидеться и побеседовать, и сам делает отбор. Плохо будет тому сотруднику аппарата, тот, что укроет от президента имя какого-либо государственного или политического деятеля, представителя научных или культурных кругов, тот, что просит о встрече. Это отнюдь не значит, что всякий получит аудиенцию: реальные возможности президента, разумеется, ограничены. Но отбор сделает как раз он.

Ширак выдерживать не может протокольных мероприятий (на больше привычном для нас языке: великосветских тусовок), в которых по долгу службы временами все же вынужден участвовать, но старается не быть их инициатором. У меня сохранилась старая журналистская вырезка трехлетней давности: газетчик с удивлением фиксировал, что за первые 15 месяцев своего президентства Ширак дал всего-навсего 4 больших приема и немного официальных обедов в честь государственных деятелей. Зато у него было море немноголюдных, порой весьма камерных, встреч с французскими и иностранными художниками, архитекторами, писателями, актерами, музыкантами, университетскими профессорами. С такими людьми ему любопытно, они обогащают его духовно и помогают быть в курсе процессов, происходящих в сфере культуры. Его гости - это вечно интеллектуалы высшего ряда: РежисДебре, Умберто Эко, Антуан Галлимар, Эммануэль Тодд, Одиль Жакоб, Владимир Волков (имеющий известность французский литератор русского происхождения, сильно близкий к не так давнехонько скончавшемуся великому князю Владимиру Кирилловичу) и другие.

Не любя помпезности и протокола, Ширак, и все-таки, весьма строг и более того придирчив к тому, что называют культурой стола. Однажды он чуть не устроил дебош ("погорячился" - деликатно формулируют близкие), выйдя к званому обеду и увидев на столе приборы для рыбных блюд, тогда как предполагалось отдать только мясные... Кажется, близкий конфуз службы сервиса Елисейского дворца больше ни разу не повторился.

День его подчинен строгому распорядку, тот, что ни при каких обстоятельствах не меняется, - по иному президент не справился бы с огромным количеством своих дел. Ведь он президент истинный, а не декоративный, и работает поистине с утра до глубокой ночи. Ширак - "жаворонок", он пробуждается еле-еле свет и начинает день с чтения личной почты. Достаточно адресовать послание в Елисейский дворец с соответствующей пометкой или легко "господину (не президенту) Шираку", и оно будет считаться личным. Эти письма никто не вскрывает, никто не вправе отсеивать одни и дарить на прочтение другие, никто не вправе рыться в его бумагах. Он сам отбирает те письма, на которые ответит лично, и дает указания, что и как ответствовать на остальные.

В девять утра начинаются деловые встречи, на каждую из которых отведено точное число минут, и ни одной минутой дольше она тянуться не может. В четверть второго Ширак спускается к обеду в официальной части дворца - в сопровождении того (или тех), кого он на обед пригласил. В сущности, это та же деловая саммит, только больше длительная и проходящая в больше непринужденной обстановке. Почти ежедневные совместные обеды с государственными и общественными деятелями самых разных направлений - не для удовольствия, а аккурат для дела. Ни о какой дискриминации по признакам политической ориентации не может быть и речи.

К трем часам дня Ширак возвращается в свой офис, где работает метко до без четверти девять. Дважды за это время начальник его личного секретариата Марион Ибон приносит ему кожаную папку с письмами, срочными телеграммами и факсами, с важными сообщениями, поступившими из различных регионов страны и всех частей света. Реакция Ширака на любую, заслуживающую того, информацию мгновенна: он ничего не откладывает на следующий день. В течение всей второй половины рабочего дня он принимает посетителей: очень редки случаи, когда намеченную встречу из-за совсем неотложных и непредвиденных заблаговременно дел пришлось вынести, притом на самое ближайшее время.

Окончив рабочий день (напомню: всю дорогу в одно и то же время - в 20 часов 45 минут), Ширак меняет свой элегантный наряд из серого габардина и стильную обувь на джинсы, пуловер и разношенные мокасины и поднимается в свои личные апартаменты: вечерний стол он проводит только в кругу семьи и близких друзей, если, конечно, к величайшему его сожалению, на это время не запланировано какое-либо официальное действо (в этих случаях он старается без малого не прикасаться к еде, чтобы все одинаково поужинать, только позже, в семейном кругу). Так бывает и в тех случаях, когда конец дня отдан театру или концерту: вместо "diner" за столом собираются на "souper". Официальный вечерний стол немалый радости президенту не доставляет, и все же, в различие от деловых обедов, Ширак чувствует себя за столом в вечернее время больше раскованно. Часто он до такой степени увлекается разговором с умным собеседником, которого ему "подсадила" Клод, что не обращает внимания на остальных, игнорируя более того умоляющие знаки Бернадетт, сидящей напротив. Был, кажется, один-единственный эпизод, когда от интересного собеседника, от увлекательного разговора пришлось отколоться. Гостивший в Париже Борис Николаевич Ельцин, не дожевав, как снег на голову молчаливо поднялся из-за стола и направился в туалет. Даже увлекшийся беседой Ширак не смог этого не подметить. Долг хозяина повелел ему также стать и следовать за высоким гостем. Обратно за столик Ширак вернулся хмурым, но и вида не подал, как тягостен ему протокол, в тот, что рослый гость привнес неожиданную поправку.

То ли занятие домашний вечерний стол, где ничего подобного быть не может! Бернадетт сама украшает столик любимыми цветами (она предпочитает белые розы), сама выбирает меню. Повар может, конечно, сделать любое кушанье, но "репертуар" президента однообразен, вкусы его непритязательны. Обычно - первое блюдо, барашек на гриле или просто-напросто ростбиф с гарниром из овощей. Иногда ещё - дары моря. И ненаглядный десерт: миниатюрные пирожные с легким шоколадным кремом. Божественному вину - красному или белому - он предпочитает холодное пиво. Обожает, по правде проронить, мексиканское, но патриотизм побуждает его пить французское из Эльзаса: свежеиспеченный сорт Кроненбурга, тот, что в острой конкурентной борьбе должен завоевать местоположение на рынке... Казалось бы, после этого напряженного рабочего дня позволительно расслабиться и не сверяться с часами. Но тогда нарушится темп, тот, что держит Ширака в форме. Ровно в половине одиннадцатого он поднимается ещё одним этажом выше - туда, где его ждет полное уединение. Лишь ныне он может разрешить себе свершить немного личных телефонных звонков. Не единственный джентльмен был славно и как снег на голову озадачен, услышав в трубке знакомый голос: "Извините за настолько припозднившийся звонок - я не чрезмерно вас беспокою?". Нередко этакий звонок - отклик на прочитанное днем письмо: президент счел больше правильным ответствовать кому-то не письменно, а устно.

В конце недели его первого внука Мартена, сына Клод, доставляют в Елисейский дворец, и дедуля увлеченно нянчится с ним. Уик-энды вообще существуют только для семьи, и ни для кого больше. Почти каждое воскресенье Ширак обедает у матери жены, мадам де Курсель, вкупе с женой, младшей дочерью и ее мужем, бывшим чемпионом по дзюдо Тьерри Реем. Свободными вечерами он позволяет себе другой раз любимые развлечения: смотрит по видео какой-нибудь приключенческий кино. Не "полицейский" (по-нашему - детектив), а триллер. Но куда чаще, притом с куда большим удовольствием, читает книги по искусству Востока.

Здесь мы вступаем в ту область, которая долгое время была напрочь закрыта от любопытных зрачок. Оказалось, что ещё с молодых лет Ширак увлеченно, на полностью профессиональном уровне, интересуется восточным искусством, в особенности мастерством африканских примитивистов. Его здание, как недавно шутливо призналась Бернадетт, стал "лавкой старьевщика". "Наш президент - потаенный фан примитивного искусства!" - с удивлением возвестила одна из газет, когда тайное стало явным. Картины, статуэтки, маски из Африки, Океании, Юго-Восточной Азии и Южной Америки заполняют все личные президентские покои.

Еще до начала своего президентства, в 1990 году, парижский глава администрации города, за передвижением которого тогда в особенности никто не следил, провел немного каникулярных дней на острове Маврикий, под боком от Мадагаскара. В поисках новых объектов для своей бесценной коллекции Ширак встретил там господина, лик человеческий которого показалось ему знакомым. Это был единственный из крупнейших коллекционеров предметов восточного искусства Жак Кершаш, портрет которого был помещен на обложке его книги. "Вашу книгу я выучил без малого наизусть!" - воскликнул Ширак, поняв, в конце концов, кто ему повстречался. С тех пор они не расстаются. Их объединенными усилиями в Лувре открывается особый зал искусства Востока. Благодаря Кершашу география увлечений Ширака броско расширилась. Теперь в сферу его интересов вошли Индия и Япония, конфуцианство и искусство династии Мин, а тайные посещения Маврикия, как и соседнего Реюньона, стали регулярными: до несметных богатств этих островов длань коммерсантов от искусства, похоже, ещё не дотянулась.

Любовью к искусству Востока заразил Ширака его преподаватель русского языка серб Деянович, тот, что делил это родное увлечение с увлечением русской литературой. "Сербское" воздействие, как видим, было полностью плодотворным. Втайне от окружающих Ширак продолжительно вкалывал над переводом "Евгения Онегина", тот, что подавляющему большинству французов известен только в качестве оперы. Перевод тот самый, полностью профессиональный, был воспринят издателями только как причуда высокопоставленного чиновника-дилетанта и, без сомнения, отвергнут. Когда Ширак въехал в Елисейский дворец, точка зрения издателей изменилась: президент в качестве переводчика Пушкина-поэта - в этом было что-то экзотическое и ныне уж верно сулило коммерческий счастливый момент. Ширак от издания отказался: яичко дорого, как известно, только ко Христову дню. И поэзия (в том числе русская), и стойкая приверженность к искусству Востока - это для Ширака его "потайной сад": аккурат такое определение дает он сам своему увлечению. Можно ли окрестить такую тяга затасканным словом "хобби"? В искусстве Ширак разбирается в настоящий момент ни чуточки не хуже иного ученого ("У нашего президента личность антрополога", - сказал о нем единственный немалый французский специалист), а доскональное знание истории культуры народов "третьего мира" помогает ему в общении с государственными деятелями соответствующих стран: они для него не "все на одно лицо", он говорит с ними на равных, без покровительства и без помощи спешно нахватавшихся поверхностных знаний "экспертов". Много ли президентов могут в эти дни похвастаться хоть чем-то подобным? Его эрудиция позволяет ему взять в толк, что не разрешено вести беседу менторски с партнером, исповедующим иные ценности, признавая при этом только свои. "Увы, - сказал он как-то раз, - в Китае издавна дядя служит обществу, тогда как для француза нет ничего важнее, чтобы среда служило человеку. Не поняв этой разницы, мы обречены на диалог глухих". Но это совсем не значит, что непреложные ценности демократии он может доставить в жертву своим знаниям. Приехав в Китай ещё в качестве главы администрации города Парижа (1992 год), он отказался увидаться со своим пекинским коллегой (эпизод неслыханный!), считая и его виновным в событиях на площади Тяньаньмынь. Точно так же он отверг домогательства китайского посла, когда в 1989 году тот отговаривал его от встречи с далай-ламой.

Подобные поступки - не дань политической конъюнктуре, а следование принципам, без которых порядочному человеку нечего совершать на политической сцене. Когда весь мир готовился подмечать 500-летие открытия Америки Христофором Колумбом, Ширак предупредил испанского короля, что не будет участвовать в торжествах в честь события, которое "породило ужасный геноцид и погибель больше трех миллионов человек". Поступок, безусловно натуральный для Ширака, тот, что наверно вызвал бы шок, если подобным образом поступил бы кто-то иной. Ширак обожает путешествовать, но выдерживать не может составлять чемоданы. Кажется, таковой проблемы перед ним в настоящее время нет, зато есть другая: пост, тот, что он занимает, очень ограничивает возможности скитаний по свету. Даже тайные визиты на Маврикий (финальный имел местоположение в прошлом году), несмотря на все старания сберечь инкогнито, становятся, к его огорчению, явными. К огорчению - только оттого, что коллекционеры вообще не любят заниматься собирательством под наблюдением фотокамер. Вообще же журналистов, да и вообще кого бы то ни было, Ширак не сторонится - их любопытство ему не докучает, хотя и не доставляет здоровенный радости.

Свой отпуск в последние годы - постоянно в августе, как без малого все французы, - он проводит на президентской вилле в Брегансоне: на берегу Средиземного моря, но все же в некотором отдалении от шумного и светского Лазурного берега. Вездесущие папарацци ждут его выхода в окрестных барах, в аккурат зная, что Ширак появится в половине двенадцатого: ни раньше, ни позже. До этого он продолжительно сидит на террасе за скромным завтраком (круассаны, грейпфрутовый сок и ни в жизнь никакого кофе, тот, что при случае заменяет ментоловый чай), наслаждаясь семейной идиллией и возможностью никуда не спешить. Потом распахиваются двери виллы, и оттуда в сопровождении мелкий охраны выходит семейство в полном составе. Сам Ширак катит коляску с внуком Мартеном (сейчас он уже водит его за руку), за ним поспешают подруга жизни, дочка и зять. Иногда - кто-то из гостящих друзей.

На пляже, не огороженном никаким забором от той его части, тот, что открыт для всех, Шираков ждут шезлонги, надувные матрасы, столики с минеральной водой, газетами, журналами, книгами. Никто не мешает журналистам часами фотографировать президента и его домашних, не приближаясь к ним впритирку. Но снимать, в общем-то, нечего. Лишь как-то раз Ширак порадовал папарацци своим вызывающе комичным видом: он отправился на пляж в шортах, черных носках и городских ботинках. Таким был его отклик на их назойливость. Пресса по достоинству оценила прикол своего президента. Скандала не получилось.

"Ширак на пляже ничего не делает, только загорает", - пожаловался в прессе единственный папарацци. Этим "ничего" Ширак огорчает не только журналистов, но и местное народонаселение, и отпускников, которых в здешних краях становится все больше. "То ли было при Жискар д'Эстене! - вспоминал единственный абориген. - Тот в одиночку, без всякой охраны, ходил на платный корт игрывать в теннис и предлагал любому желающему сделаться его партнером".

В теннис Ширак не играет, он предпочитает вместо этого поездки и прогулки по окрестностям, посещает мессу в ближайшем храме, заглядывает то в одно, то в другое в кафе, ужинает в уютных ресторанчиках, которых море на берегу. Однажды прессу обошло извещение, что в Бордо он пришел в экстаз от кухни ресторана "Тюпина", где что ни на есть дорогой вечерний стол стоит не больше 300 франков (50 долларов). На дерзкий вопросительный мотив журналиста: "Разве не разрешено было выискать что-нибудь получше?" Ширак без вызова ответил: "Лучше всего не там, где дорого, а там, где приятней". В Париже он также предпочитает не шикарные, а небольшие рестораны с хорошей кухней и интеллигентным (как раз так!) интерьером. Два года вспять затем своего телевизионного выступления Ширак, прихватив всю семью и актера Венсена Лондона, отправился в парижский кабачок "Карре де Фейан", чтобы там за продолжительным ужином дожидаться свежих выпусков завтрашних газет с откликами на его речь и отозваться на вопросы других посетителей ресторана, если тем захочется их задать. Был риск обратить вечерний стол в пресс-конференцию, но Ширак положился на деликатность своих соотечественников и не ошибся.

Широкий диапазон интересов, широкие познания в различных, как будто бы и не совместимых товарищ с другом, сферах - эта отличительная черта французского президента дает свои плоды. С кем бы и о чем бы он ни говорил, Ширак не чувствует себя дилетантом и не нуждается ни в чьих подсказках, которые приходится принимать на веру. Никого не удивляет, что посреди его многочисленных наград такие, как бы бы необычно глядящиеся одна подле прочий, как Военный крест, орден "За заслуги перед сельским хозяйством" и орден Искусств и Литературы. Обладателей каждого из них в отдельности не так уж чуть-чуть, обладателей всех сообща - других, помимо него, - кажется, больше нет. Говорят, он пишет в текущий момент новую книгу. Ту, которая пополнит список трудов доктора политических наук Жака Ширака: "Франция: время выбора", "Проблеск надежды", "Франция для всех" и ещё многих других. У новой покуда нет названия, и, видимо, она выйдет в свет не сильно скоро: оттого что французский президент сам водит пером по бумаге, не перекладывая это тяжкое бремя на плечи своего аппарата. Когда же все-таки новая книжка появится в магазинах, мы узнаем непочатый край такого, что Ширак держал при себе: он не любит раньше времени предавать гласности свои мысли, с которыми проводит поздние вечера и короткие часы досуга.

Так же читайте биографии известных людей:

Жак Вержес Zhak Verzhes

Европейском суде по правам человека.Большое чувство юмора, блестящие ораторские способности, любовь к сигарам, которые он курит даже во время..
читать далее →

Жак Картье Zhak Cartie

Человек, который положил к ногам короля Франции огромную страну - Канаду, так и не дождался благодарности от своего короля.
читать далее →

Жак Деррида Jacques Derrida

В своих произведениях (около 40 книг), как Голос и явление (1967) и Грамматология (наука о письме), Деррида утверждал примат письменности перед..
читать далее →

Жак Леб Jacques Loeb

Американский биолог. Учился в университетах Берлина, Мюнхена и Страсбурга. В 1884 получил степень магистра. В 18861888 был ассистентом Вюрцбургского..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий