Известные люди

»

Иван Каковский

В 1879 г. переехал в Петербург; примкнул к Народной воле. Вел пропаганду посреди рабочих и студентов, сотрудничал в Рабочей газете, участвовал в выработке Программы рабочих членов партии Народной воли". Умер от туберкулеза в Симферополе весной 1881 г.

Н.М.Салова:

"Дело происходило летом 1880 года. Я тогда хотела познакомиться с рабочими и говорила об этом Вере Николаевне Фигнер. Вот один раз она зашла к нам и сказала, что это позволительно учинить и что завтра она познакомит меня с одним господином, тот, что мне сдаст кой-какие связи с рабочими. Свидание мы назначили в Петровском парке.

Пошла я на иной день в парк. Там в это время зачастую назначались свидания. День, помню, был пасмурный, каждую минуту мог сходить дождина. Однако сквозь немного времени явились и они, Вера Николаевна с Валентином. Это не настоящее его имя, а только радикальское кликухо. Настоящего имени я так и не знаю до сих пор. Фамилия же его в действительности Каковский. Это оказался ещё нимало юный джентльмен, юноша лет 20, белый и розовый. На подбородке и верхней губе его чуть-чуть пробивался легкий пух, физиономия круглое с выдающимися скулами, нос мало вздернутый;.. Вообще, лик человеческий не в особенности изящное. Только глаза, переливающие из синего в серый цвет, были замечательно красивы. Все это мне как-то в глаза бросилось. Вы знаете, женщины все замечают... И не понравился мне Валентин. Это простое малорусское лик человеческий, да и вся фигура, среднего роста, коренастая, неотесанная, ощущение самое заурядное. Он казался каким-то приказчиком из Сытного рынка. Одет он был бедно: сапоги дырявые, пальтецо выцветшее, потертое и зимнее, хотя занятие было в июле (1880 г.); элементарный рабочий картуз по-фабричному, неаккуратно спускался козырьком на самые глаза, без малого не прикрывая черных лохматых волос. Одним словом, Валентин представлял совершенный контраст со своей спутницей, чистенькой и изящной, как постоянно.

Ему, бедному, это занятие было самому без малого внове, и он находился в самом пылу увлечения. А хотя вообще-то, такие люди не остывают ни в жизнь. Они несложно умирают. Но тогда я его окончательно ещё не понимала.

...Это было в октябре месяце 1880 года. Народовольцы предъявили свою программу, выработанную их рабочей группой. Средактирована же она была Валентином. Собрание чернопередельцев было, помню, крайне многочисленно, и к программе они придирались ужасно. Особенно сама М. нападала на любой пункт, говоря, что тут нет никаких уступок... Упрек, в сущности, окончательно неосновательный, потому что что народовольцы и не обещали никаких уступок, а только выражали надежду, что на их программе деятельности посреди рабочих могут сойтись и чернопередельцы... Таким образом, общего соглашения не состоялось, хотя непочатый край отдельных лиц, как нам известно, присоединилось к программе Народной воли.

Для Валентина это была пора самой оживленной деятельности. Он состоял в рабочей группе и в редакции Рабочей газеты. Из литературных работ Валентина не возбраняется сориентировать статью Рабочее житье-бытье в Рабочей газеты. Затем Валентину же принадлежит литературная редакция означенной Программы рабочих членов партии Народной воли.

С рабочими он вел занятие замечательно. Он их любил без затей с какой-то нежностью. Кажется, не было для него большего удовольствия, как поведать о них что-нибудь хорошее... ну, одним словом, о их способности к самоотверженности и т. п. Помню, между прочим, говорил он мне об одном рабочем, тот, что запустил все свои дела, тратя все время на пропаганду и организацию посреди своих собратьев; существовать приходилось в страшной бедности, а на руках целая семья; но он все-таки неотступно отвергал предложения хоть малейшей помощи со стороны радикалов. Этот героизм и благородная гордыня приводили Валентина в умиление. Но не думайте, чтобы он способен был только умиляться перед рабочими. Я была раз на рабочем собрании, которое, несправедливо обвиняя революционеров, не хотело исполнять принятых на себя обязанностей. Валентин взбунтовался и зажегся... Я более того не подозревала, какие нотки имеются в его голосе грубо, повелительно... он разругал их страшнейшим образом, и, право, не у многих бы хватило силы перечить ему.

Этот безбородый юноша вырос в моих глазах безотлагательно на целую голову, когда я услышала эти внушительные звуки, перед которыми оробела и съежилась целая тьма людей, вдвое старше его по возрасту. О, да! Он мог при надобности скрутить людей, получше чем те, кто думает выезжать на одной дисциплине. Вообще, в нем иной раз сверкала громадная мощь характера. Работал он также неутомимо. Лично поддерживая уймище рабочих знакомств, он посещал кроме того всю дорогу студенческие сходки, вербуя деятелей для рабочей сферы, отстаивая народовольческую программу и проповедуя слияние всех на нейтральной почве народного дела...

Я в это время поступила в студенческую группу: там было всего пять мужчина студентов и студенток из разных учебных заведений и трое нелегальных: Франжоли, Вера Ник. Фигнер и Перовская. Франжоли тогда уже был хромой калека, с пожелтевшим, изможденным лицом, как старая иконка мученика, но всегда горел и увлекался не хуже Валентина. Кстати вымолвить, они были между собою шибко дружны. Валентин познакомился с Франжоли уже потом его побега из ссылки, в Петербурге, и весьма привязался к нему и жене его, Завадской. Те его также любили. Валентин зачастую просиживал целые часы у постели больного Франжоли, тот, что другой раз не мог перевернуться без боли с одного бока на иной, но со сверкающими глазами и вдохновенным видом не уставал толковать со своим молодым другом о деятельности, о нравственных задачах, о народе...

Сам Валентин к нашей группе не принадлежал, но на собрания молодежи являлся нередко сообща с нами. Иногда приходил и Желябов. Они действовали стабильно сообща.

Интересно, что в отношениях между Валентином и Желябовым громко звучала такая же товарищеская нотка, как у Валентина с рабочими. Желябов был уже без малого знаменитость. Его ораторская слава гремела в революционных кружках Петербурга; его организаторская образ уже выдвинула его на первостепеннный проект посреди самых влиятельных членов партии. Валентин, конечно, был только скромным учеником, да и по летам он был относительно с учителем ещё окончательно юношей. Но ни малейшего отношения снизу вверх не было приметно в Валентине рядом с Желябовым. На собраниях они действовали непрерывно дружно, хватко поддерживая единственный другого, и хотя Желябов, разумеется, играл первую образ, но случалось и напротив. Видно было, что ни единственный из них не чувствовал неловкости, когда младшему товарищу почему-нибудь приходилось выручать старшего. Но уважал Валентин Желябова чертовски. Тарас так звали тогда Желябова:был его милый герой.".

Так же читайте биографии известных людей:

Иван Крайпо Ivan Kraypo

Французский троцкист. Родился в Роше-сюр-Он. В раннем возрасте увлекся марксизмом.
читать далее →

Иван Кулаков Ivan Kulakov

Председатель Государственного Совета.
читать далее →

Иван Мазепа Ivan Mazepa

Один из тех правителей сопредельных земель, которых московское правительство сначала всячески поддерживает, а потом, что называется, устает с ними..
читать далее →

Иван Младый Ivan Mladiy

Cын Ивана III Васильевича, великого князя московского и всей Руси, от первого брака с княжной Марьей Борисовной тверской.
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий