Известные люди

»

Иван Крамской

"Дама в коляске, в час прогулки по Невскому, от трех до пяти часов пополудни, в бархатном платье с мехом, с величавой смуглой красотой полуцыганского типа..." Так 24 марта 1883 года сочинитель Петр Боборыкин сообщал в "Биржевой газете" о появлении в стольном граде "Неизвестной".

Взглянуть на эту загадочную даму вышел еле-еле ли не весь Петербург. Гордо откинувшись в карете, глядя в публику дразнящим взором полураскрытых мерцающих зрачок, завлекая нежным округлым подбородком, упругой гладью матовых щек и пышным пером на шляпке, - она ехала под жемчужным небосводом огромного холста, как среди мира.

Тайна художника

С тех пор минуло без малого 160 лет, а "Неизвестная" Крамского по-прежнему завораживает зрителя, независимо от того - глядит ли с картины в Третьяковке, либо с календаря, либо с конфетной или парфюмерной коробки. Съехав с Невского на дороги России, она до того же независимо, как и в свое время, живет в настоящий момент и в канцеляриях казенных домов, и в квартирах ученых академиков, и в тихих избах за резным палисадом. И вот что удивительно: став привычной, близкий, домашней, не потеряла своей загадочности.

Исследуя мир Ивана Крамского, вглядываясь в его автопортреты, я долговременно не мог осмыслить - что же так пленило эту гордую, умную голову, эти зоркие глаза художника-психолога, сердцеведа, физиономиста, в конце концов, прекрасного семьянина, обожавшего жену и детей, - чтобы, отставив самые важные заказы, метнуться строчить какой-то фантом - женщину настолько же обольстительную, сколь и недоступную. А закончив "странную" картину, наречь ее грубо, с вызовом - "Неизвестная".

Загадка художника. Тайна за семью печатями. Ибо, сколь ни судачили об этой картине, сам Крамской ни в своих дневниках, ни в своих многочисленных письмах не обмолвился о ней ни словом, ни намеком.

Разве Крамской не писал ничего прекрасней? Вспомним его прозрачных мистических "Русалок", прелестную в своей грусти героиню "Лунной ночи", "Девушку с распущенной косой"... Но тут и кроется ответ: все эти образы пленительны и блистательны по мастерству, но... известны.

Однако был, был посреди прочих дядя, лучше других знавший Крамского, его суровое касательство к себе и к своему творчеству, выше своего богатства ценивший его неистовые в своей правде портреты. Он собирал в открытой им галерее все, что писал милый им художник. Но как раз он не взял к себе "Неизвестную". Постоял в шумной толпе на вернисаже, послушал восторженные речи и, не сказав ни слова, уехал.

Звали его Павел Михайлович Третьяков.

Христос в пустыне

"Я родился в мае 1837 года в уездном городке Острогожске, в слободе Новая Сотня, от родителей, приписанных к мещанству... Учился в Острогожском училище, где и кончил вектор движения с похвальными листами по всем предметам - 12 лет от роду. В тот же год лишился отца, писаря Городской Думы. В той же Думе упражнялся в каллиграфии, служил посредником по полюбовному межеванию. А когда минуло 16, представился происшествие выскочить из Острогожска с харьковским фотографом, снимавшем в нашем городке войсковые учения. С этим фотографом и объехал в течение трех лет половину России в качестве ретушера и аквалериста..."

Такова автобиография Крамского, написанная уже академиком и первым портретистом своего времени. Двадцати лет приехал он в Петербург, поступил в Академию художеств, а в 1863 году вышел из нее, отказавшись от конкурса на Большую Золотую медаль. Он (а вдогон за ним ещё 14 студентов) поднял бунт супротив академических канонов, заявив близкое право строчить сюжет выпускной картины по собственному выбору. И совместно с теми, кто пошел за ним, организовал первую в России артель художников, пожелавших "крепко-накрепко держаться за руки, чтобы не пропасть". То был прообраз будущего Товарищества Передвижников, вождем которого также станет Иван Крамской.

В те же годы он написал свой первостепеннный автопортрет. По этому автопортрету его и представляли ученики школы Общества поощрения художников, куда Крамской вскоре пришел преподавать. Но... "Увидев худощавого человека в черном сюртуке, входившего в класс, я подумал, что это кто-то иной. Вместоположение прекрасного бледного профиля у этого было худое скуластое физиономия, вместо каштановых кудрей до плеч - гладкие волосы. И такая жидкая бородка... Зато какие глаза! Не спрячешься. Даром, что маленькие и сидят глубоко: серые, светятся... Какое серьезное лик человеческий! Говорит с волнением. Но и слушают же его! Сидят, разинув рты: видно, что стараются запомнить каждое словечко. Его приговоры и похвалы производят неотразимое действо на учеников. Что-то он мне скажет?.."

Ученика Илью Репина, оставившего нам тот самый портрет, преподаватель пригласит домой. Тут юноша заметит, что "физиономия его было утомленно и бледно, утомленные глаза вкружились". Эти же "утомленные" глаза увидит и у Христа, над которым Крамской в это время работал. И услышит вещие слова учителя: "Я хочу, чтобы мой Христос стал зеркалом, увидев себя в котором, джентльмен забил бы тревогу".

В 1873 году на Второй Передвижной экспозиции картина "Христос в пустыне" вызвала бурную полемику. Крамского просили растолковать родное произведение. Ответ художника поразил более того тех, кто считал, что затем священного "Явления Христа народу" Александра Иванова притрагиваться к этой теме уже никто не может. "Представьте себя на месте Христа - в тот миг, тот, что неизбежен в жизни каждого человека, созданного по образу и подобию Божию, когда приходится находить решение - сходить ли направо или налево, схватить за Господа Бога целковый или не уступать ни шагу злу". Дерзкая новизна картины Крамского была как раз в том, что он трактовал евангельский сюжет с позиций реальной жизни: в фигуре Христа Иванова властно проступает божественная натура, в Христе Крамского ещё и - человеческая.

Картину приобрел Павел Третьяков. И предложил Крамскому своего рода контракт: "по образу и подобию" его Христа намарать весь строй портретов лучших людей России. И он явился, тот самый блистательный портретный строй русских писателей, художников, музыкантов, артистов, украсив светом мысли и таланта Третьяковку.

Завещание артиста

Пройдемся же по этой удивительной галерее лиц и характеров. Вот художник Иван Шишкин: стоит среди леса, сдвинув шляпу на затылок, и смотрит куда-то приподнято... С ним ящик с красками, складной стул и зонтик. А кругом натура, которую он живописал с эдакий щедростью: его небеса, его воздух, его деревья, его трава - и все горит на солнышко, все пронизано светом. Кто-то сказал, что Крамской "изобразил Шишкина в тот миг, когда он больше всего бывал Шишкиным".

И Толстого написал так, каким бывал аккурат Толстой. Однако Репину жаловался: "Он у меня, как бы это выразиться, из моих ч е с т н ы х. Сделал все, что мог, но не так, как бы желал". И, думается, поскромничал, потому как самому Льву Николаевичу портрет так понравился, что он заказал ещё единственный - "для жены и детей".

Среди одухотворенных высокой мыслью лиц, где любой красочный мазок играет решающую образ, безупречно неожидан портрет крестьянина Мины Моисеева - простоволосого, с рубленым лицом, с хитрой усмешкой, спрятанной в рыжей бороде. "Этот ваш человек - вовсе живая фигура, за ней целая учебное заведение рисунка", - писал художник Сомов.

О портрете известного петербургского артиста Василия Самойлова с осеннего вернисажа 1881 года, с пылу, с жару приходит весть некоего "стороннего зрителя". Его слова практически сливаются с портретом: "Блеск красок, выражение лица, компоновка фигуры воспроизводят Самойлова до полного психического анализа, до мозга костей, до подробнейшей биографии... Артист с поприща сцены - он весь тут. Это не кто-нибудь, рисующийся в костюме а-ля Рембрант и походящий на огородное пугало, - то огромный артист, живущий духом сцены и ее законов до последнего волоса на голове!"

Портреты Крамского стоили полно. Известно, что без малого все модели художника - люди, как правило, жутко состоятельные, были не вон сделаться владельцами своих "физиономий". Но ещё было известно, что Третьяков в "сговоре" с Крамским. Да и угодить в знаменитую коллекцию - все одинаково что приобрести бессмертие. Ну а если кто-то упрямился, Третьяков категорично подымал цену - по-другому говоря, "бил рублем". И все же портрет Самойлова каким-то чудом остался в доме артиста. Впрочем, Василий Васильевич был уже изрядно стар и, чтобы утихомирить Третьякова, в завещании отписал свой портрет в его галерею. В 1887 году артиста предали земле в петербургской земле, а его портрет отправился в Москву - на вечное поселение в Третьяковку.

В том же году умер и Крамской - всего 50 лет от роду. Как успел (по выходе из академии) за остававшиеся ему четверть века намарать сотни (!) великих и таких разных людей, да ибо не только черкануть - сблизиться с каждым, знает Господь Бог. Успел. Возле постели умирающего Некрасова провел две недели, ловя по 10-15 минут его глаза, более того перед смертью открытые правде, его руки, еле-еле державшие карандаш... В эти последние дни Некрасов успел вписать свои "Последние песни". И аккурат так Крамской назвал его завершающий портрет.

Образы Ивана Крамского - своего рода семейство, живущая сегодня в музее, как в своем доме. Впрочем, создатель этих, ставших родными дружбан другу портретов называл себя только "добросовестным исполнителем". Подлинными их родителями, крестными отцом и матерью считал супругов Третьяковых. Художник усадил обоих в их собственной галерее, рядом со своими "детьми". Хозяйку, Веру Николаевну, писал в ее Кунцевской усадьбе, на фоне липовой рощи, в чесучевом платье, с ромашкой в темных волосах. У нее простое, милое, доброе физиономия - чем не ангел-хранитель? Хозяин Павел Михайлович вдумчив, затаен, на благородном челе - уверенность: его галерея есть и будет.

Кто ты - "Неизвестная"?

Не в силах унять волнения, Крамской решил покинуть с выставки, где в первый раз была показана его "Неизвестная", и возвратиться к концу вернисажа. Шумная ватага встретила его у входа и понесла на руках. Успех был совершенный. Зорким глазом художника он отметил - тут все: князья и чиновники, купцы и подрядчики, писатели и художники, студенты и мастеровые...

- Скажи, кто она? - приставали друзья к художнику.

- "Неизвестная".

- Называй, как хочешь, но скажи - откель ты взял это сокровище?

- Придумал.

- Но оттого что писал с натуры?

- Может, и с натуры...

Многие художники в течение веков писали загадочных женщин. Но у всех были прототипы. О них могли додумываться, дебатировать, но в конце концов секрет открывалась. Получил известность более того скрупулезно скрываемый образ "Мадонны" Ботичелли, ею оказалась Симонетта Веспуччи, знатная леди, чужая благоверная, страстная влюбленность Джулиано Медичи. Даже Сикстинская писалась с натуры, в чем, хотя и лукаво, признавался Рафаэль: "Чтобы набросать тот самый портрет Мадонны, мне понадобилось увидать многих".Чем же растолковать до того дерзкий вызов Крамского, тот, что, подчеркивая абсолютное инкогнито своей модели, назвал ее - Неизвестная?

На тот самый счет у меня две версии: либо природа Неизвестной была изначально некрасива, и художник на портрете придал ей немного ли не идеальные черты, либо их связывало что-то другое. Одно разрешается утверждать с уверенностью: конечно, "Неизвестная" Крамского - это шедевр. Но... шедевр особого рода. Со своей, отдельной от всех других произведений художника, жизнью.

Эпилог

Спустя год гул около Крамского и "Неизвестной" разом утих. В его семье случилось огромное напасть - конец двух младших сыновей. Художник оставил нам на память и это трагическое событие. В комнате в глубоком трауре стоит дама с исстрадавшимся лицом. Все около нее легко, обыденно и - болит глухой болью.

В дни "Неутешного горя" Третьяков потрясенно читал сообщение своего друга: "Примите от меня эту трагическую картину в дар, если она не лишняя в русской живописи и найдет близкое местоположение в вашей галерее". Понимая, что страшная безысходность "Неутешного горя" вряд ли найдет покупателя, Третьяков тут же купил ее и заставил Крамского забрать финансы, которые в это время были ему крайне нужны.

Эта семейная беда подкосила самочувствие художника. Но чем ближе финал жизни, тем глубже он размышляет над своим творчеством. Будучи всю дорогу жестоким к себе, отдает предпочтение старым мастерам. И некогда всего Веласкесу: "Этот дядя работал не красками и кистями, а нервами!"

Он и сам научился действовать не только кистями и красками, а всеми фибрами души. И умер, как подобает Мастеру, - на "сцене", за мольбертом. Шесть часов кряду, превозмогая боль в сердце, писал он портрет доктора Раухфуса, своего семейного врача. На седьмом часу сердце не выдержало. Художник неожиданно жутко побледнел, зашатался и, выставив кисть, рухнул на мольберт. Доктор бросился к нему, но успел подцепить (по жестоко-точному выражению Репина) уже "тело".

P. S. Что касается "Неизвестной, то, "погуляв" по частным собраниям и более того побывав за рубежом, в 1925 году она поступила, в конце концов, в Третьяковскую галерею.

Так же читайте биографии известных людей:

Иван Макаров Ivan Makarov

Основные произведения: Автопортрет (1846, НИИ музея Академии художеств, Санкт-Петербург), портреты Н.А. Пушкиной-Ланской и Н.А. Пушкиной ( 1849,..
читать далее →

Иван Мартос Ivan Martos

Иван Петрович Мартос родился в 1754 году в местечке Ичня Черниговской губернии (Украина) в семье обедневшего помещика, отставного корнета.
читать далее →

Иван Шишкин Ivan Shishkin

Иван Шишкин - известный русский художник, пейзажист, живописец и гравер-аквафортист. Родился 13 января 1831 года.Наиболее известными работами..
читать далее →

Иван Бортник Ivan Bortnik

Иван Сергеевич по-прежнему играет в Театре на Таганке. На его счету было много интересных ролей. Одна из лучших - Сатин в спектакле "На дне". В..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий