Известные люди

»

Иосиф Лемперт

Родился в 1916 году село Липецкое Бирзульского района Одесской области в многодетной семье. У отца нас было шесть сестер и четыре брата.

Отец работал в депо на железной дороге на станции Бирзула.

Мама была дочерью раввина погибшего во время погрома в Кишиневе в 1903 году. Она окончила гимназию в Кишиневе, растила и воспитывала своих десять детей, занималась домашним хозяйством.

Как образованная леди, маменька пользовалась уважением во всей округе и помогала всем, кто к ней обращался за помощью.

Наша семейство была бедной, долгое время жили впроголодь.

Я закончил школу семилетку, в 16 лет уже работал секретарем районной газеты, позже служил в армии.

После армии меня отобрали на учебу во Всеукраинский Институт Журналистики в Харькове. Однако, продолжительно обучаться, там не довелось.

В 19371938 годах на институт обрушились репрессии. Сначала арестовали нашего ректора Эдуарда Брауде, а вслед за тем пошло-поехало.

Я был членом комитета комсомола института, и понимал, что может быть быстро и меня арестуют по очередной разнарядке на посадку. Оставил институт и уехал домой, а затем в Тирасполь, где работал ответственным секретарем газеты.

В 1940 году я уже работал в Кишиневе, в редакции газеты Молдова Сочиалисте. В Кишиневе меня застало начало войны.

-Какую военную подготовку Вы успели принять до войны?

Срочную службу я проходил в Первомайске, в отдельном батальоне ВНОС и демобилизовался из армии в звании заместителя политрука.

А в 1940 году меня, в составе группы идеологических работников знающих иностранные языки, потом тщательного отбора в Тираспольском военкомате, направили на засекреченные курсы, находившиеся в Одессе.

В 1939 году при Политуправлениях пограничных округов были созданы так называемые специальные Седьмые Отделы по разложению войск и населения противника.

Я добро знал румынский язык, латынь, хуже германский язык, и меня зачислили в группу, предназначенную для румынского направления.

Нас обучали в обстановке строгой секретности.

На долгих сборах в специальных лагерях за городом нас обучали формам и методам специальной устной и печатной пропаганды, работе с пленными, особенностям засылки агентуры, поведению в тылу врага, вопросам легализации в случае необходимости долгого пребывания в тылу противника, азам диверсионной деятельности, специальным дисциплинам и ещё полно чему

По окончании курсов я получил командирское звание старшой политрук и был приписан на происшествие войны к штабу ОдВО.

Так что, к началу войны, я был человеком, довольно подготовленным в армейском плане.

Какими были для Вас первые дни войны?

- В темное время суток на 22/6/1941, я, как член редакционной коллегии, дежурил по выпуску очередного номера газеты.

В 300 ночи мне позвонил редактор и попросил запоздать с подписью авангардный полосы и бросить местоположение для срочного сообщения.

Вскоре он прибыл в редакцию и от него я узнал о вторжении немцев на территорию СССР. А в 0345 уже была первая бомбежка Кишинева. В тот день от бомб пострадали здания университета и республиканской радиостанции.

Стаи самолетов пролетали на восток над моей головой.

Уже в 1100 утра того же дня я трясся в вагоне товарняка по дороге в Тирасполь. Там находился штаб 9-ой Армии генерала лейтенанта Черевиченко.

9-ая Армия уже вела бои на линии реки Прут.

Получил обмундирование, оружие. Но уже в первых числах июля меня направили в Киев, в предписание начальника политотдела 3-го воздушно-десантного корпуса полковника Матвеева. В этом десантном корпусе была собрана элита Красной Армии, наиболее подготовленные бойцы.

Корпус должен был высаживаться из Борисполя в Бухарест.

И когда я попросил для себя хотя бы единственный тренировочный скачок с парашютом, мне сказали, чтобы я не переживал, потому что десантирование будет производиться посадочным образом, прямо на румынские аэродромы.

Но немцы прорвались к Киеву, и вместо высадки в Бухаресте десантников отправили на оборону Бровар и Дарницы.

Поскольку о Румынии уже никто и не вспоминал, то меня вскоре по приказу начальника штаба 3-го ВДК полковника Артеменко вернули обратно в ОдВО, в 9-ую Армию, отступавшую с тяжелыми боями от румынской границы.

Я продолжил службу в 7-ом Отделе ПО Приморской Армии, которым возглавлял полковой комиссар Леонид Порфирьевич Бочаров.

Это тот самый-самый комиссар Бочаров, о котором пишет Константин Симонов в книге своих воспоминаний Разные дни войны?

-Да, тот что ни на есть. Прекрасный был дядя.

Погиб в 1964 году в авиакатастрофе под Белградом сообща с группой генералов и командующим Группой Войск Бирюзовым.

Вам также тогда довелось с Симоновым познакомиться?

-Одно время я более того был его сопровождающим в Приморской группе войск.

Мы сообща с Симоновым и фотокорреспондентом Яковом Халипом плыли из Севастополя в Одессу на тральщике Делегат, там и познакомились.

И когда Симонов увидел меня ещё раз в Политотделе, то попросил Бочарова, выделить ему мою персону в качестве сопровождающего.

Мне пришлось сопровождать Симонова в Дальник, на встречи с генералом Иваном Петровым и в поездках по другим частям Одесского Оборонительного Района -ООР. Константин Симонов был человеком особой души и притягивал к себе людей как магнит. Вот одесская фотография сорок первого года, где я совместно с Симоновым. Если посчитаете нужным, то можете издать.

Чем пришлось заниматься спецпропагандистам в боях под Одессой?

-Своей обычной работой. Вели пропаганду на переднем крае на громкоговорящих установках МГУ или с рупорами РДД в непосредственной близости от авангардный траншеи противника, издавали и распространяли листовки на немецком и румынском языке. Против нас под Одессой воевал 4-ая румынская вооруженные силы и 72-ая немецкая пехотная дивизия.

Это и был свойский контингент для работы.

Кто служил вкупе с Вами в 7-ом Отделе Политотдела ПА?

- Руководил отделом батальонный комиссар Фуад Хакимов.

Его заместителем был батальонный комиссар Николай Васильевич Краснопольский, член ВКПб с 1919 года, бывший редактор журнала Красноармеец и краснофлотец. Он знал три иностранных языка.

В нашем отделе ещё служили переводчики Шинкарюк и Чебаненко, и политрук Наум Пивень, бывший преподаватель философии из Киевского университета.

Как Вы оцениваете порядок боевой подготовки румынской армии?

-Румыны были не самыми сильными вояками. Это общеизвестный факт. Они по всем параметрам и оценкам уступали нам, а уж тем больше и немцам.

До сих пор помню, как после этого высадки нашего десанта в Григорьевке, мы с Хакимовым, на пару, поехали на мотоцикле на передовую.

По кукурузным полям около бродили толпы румын без оружия, и хоть бы кто из них поднял с земли винтовку и по нам выстрелил

Так отчего тогда наши войска оставили Одессу?

-Видимо, не было другого выхода. Начальство, принимая подобное заключение, скорее всего, учитывало главную проблему в обороне Одессы доставка морем пополнения, боеприпасов и снаряжения.

Но оттого что Приморская Армия не была обескровлена?

-Нет. К нам ещё перебросили из Новороссийска на пополнение целую полнокровную дивизию. Да и своих сил для обороны города было полно.

Скажу вам открыто, никто из нас не одобрял эвакуацию защитников города.

Мы также тогда не могли толком постигнуть отчего оставляем Одессу

Я уходил из города на транспорте Белосток, на последнем крупном судне покинувшим одесский морской порт. В последней волне эвакуации из города вывезли 16.000 защитников Одессы. И когда свой транспорт отошел от стенки портового причала, на сердце было весьма тяжко.

Что ждало Вас в Крыму?

-После вынужденного разделения Приморской Армии, количество войск армии при отступлении отошла к Керчи, а штаб и политотдел отступали к Севастополю.

В это время в Политическом Управлении Черноморского Флота по приказу адмирала Левченко создавался 7-ой Отдел Политуправления флота.

И нас из Приморской Армии перевели на флот.

Нас пригласили к начальнику ПУ ЧФ Бондаренко.

Он только посмотрел на наше потрепанное армейское обмундирование, и разом вызвал к себе флотского интенданта Иваненко.

Бондаренко приказал ему Быстро переодень ребят в нашу форму, а то моряки их к себе не примут. Так мы вступили в великое Морское братство.

В чем заключалась занятие флотского 7-го Отдела?

Корабли флота не самое удачное местоположение для спецпропаганды.

-Мы в основном работали на участках занимаемых бригадами морской пехоты (БрМП). Все эти бригады, да будет вам известно, помимо оперативного подчинения сухопутным старшим командирам, во всех остальных аспектах БрМП напрямую подчинялись штабу флота.

Помимо обычной деятельности на авангардный, мы занимались распространением листовок и агитационной литературы в рядах противника, засылкой агитаторов и пропагандистов. Я работал по своему профилю по румынам.

Листовки печатали на базе типографии газеты Красный Черноморец.

У нас не было нужных шрифтов, клише, цинка, и меня отправили за ними в командировку в Краснодар. Туда были эвакуированы партийные органы из Молдавии, и вторым секретарем крайкома в Краснодаре был мой славный знакомый по Кишиневу Бычков, тот, что и помог достать мне все нужное оборудование.

С румынами занятие понятное. Но как зачастую, допустим в боях под Севастополем, на нашу сторону переходили военнослужащие вермахта?

А то я тут недавно у одного историка прочитал, что за первые три года войны к нам на всем протяжении советско-германского фронта всего 29 немецких солдата перебежало. И эта цифра уже начала кочевать по разным печатным изданиям и по Интернету.

-Откуда он взял такую цифру, это же совершенный абсурд.

Я не меньше немцев- перебежчиков видел только у нас в первые два года войны на южном участке фронта. Эта цифра на самом деле выше в сотни раз.

Пусть тот самый историк назовет источник подобной статистики и покажет определенный архивный протокол, в котором подобные данные фигурируют.

Какой гриф стоит на этом документе, кем и когда он составлен?

Что тот самый историк подразумевает под определением перебежчик?

Я не устаю поражаться, с какой легкостью, сегодня принимаются на веру подобные голословные заявления.

Конечно, немцы - это не румыны, но и они часто к нам перебегали более того на первом этапе войны, когда германская вс победоносно продвигалась по нашей земле. И перебегали не только бывшие коммунисты тельмановцы, антифашисты, пацифисты, и остальное. Были и такие, которые легко предпочитали ощутить войну в плену, за пределами зависимости от своих политических убеждений.

Были перебежчики всех мастей - и чистокровные немцы, и тирольцы, и эльзасцы, и фольксдойчи из восточноевропейских стран служившие в вермахте.

И цифра немцев перебежчиков исчисляется многими тысячами.

И большинство этих перебежчиков затем училось у нас в разных антифашистских школах, а кроме того использовалось по линии разведки и седьмых отделов.

И народу там завсегда хватало, и костяк учащихся в этих школах составляли аккурат военнослужащие вермахта, добровольно перешедшие на нашу сторону, а не политэмигранты или завербованные в лагерях военнопленных.

Возьмите книгу генерала Бурцева Прозрение.

В годы войны Бурцев командовал всеми седьмыми отделами ПУ РККА.

Просто читайте, и считайте только по отдельным примерам, описанным генералом, сколь немцев к нам перебегало, хотя бы только в сорок первом году.

В этой книге дан приличный разбор работы наших отделов по фронтам, и неоднократно упоминается и свой 7-й Отдел ПУ ЧФ во главе с Краснопольским.

А конкретно по Севастополю.

Помню у одного немца перебежчика под Севастополем спросили Почему вас всего ничего к нам переходит?. Он ответил Мы несложно боимся сдаваться.

Мы знаем, что у вас для вывоза раненых кораблей не хватает. Так что тогда изъясняться об отправке пленных?Тем не менее, перешедших добровольно к нам в плен было несть числа, и их отправка из Севастополя в тыл была обеспечена.

Насколько тесным было сотрудничество между 7-ым Отделом ПУ флота и Разведотделом ЧФ?

-Всю войну мы работали в самом тесном и прямом контакте.

Наш отдел изучал все захваченные у пленных, или взятые у убитых немцев и румын, документы, письма, дневники, газеты, и работники нашего отдела составляли пресс-релиз для командования и в том числе для начальника разведки флота полковника Намгаладзе.

Мы давали трезвую оценку морального духа противостоящих нам частей и разбор морально-психологических возможностей противника к ведению боевых действий на каждом определенном участке. И штаб флота и начальство разведотдела Намгаладзе сильно ценили работу нашего отдела.

Кроме того, из разведотдела нам передавали для аналитического разбора большинство разведывательных сводок и донесений.

Я имею в виду те разведывательные донесения, с которыми нам позволял ознакомиться засекреченный допуск. Ну и конечно нам разрешалось допытывать по полной программе взятых в плен военнослужащих немецкой и румынской армии. Но своих разведгрупп или парашютистов у 7-го Отдела ни в жизнь не было и по штатам не полагалось. И если кому-то из работников отдела приходилось топать в тыл к врагу или отправлять туда завербованного агитатора из перебежчиков, то сопровождение было уже из частей прямо занимающих позиции на данном участке фронта. В Констанце, во время высадки парламентера на румынский берег, меня сопровождал в шлюпке мореходец из отряда МО.

Или был происшествие, что пришлось шагать в одиночку, только совместно с румынами перебежчиками.

Можно услыхать подробности об этом эпизоде?

-Наш отдел напрямую курировал Член Военного Совета ЧФ контр-адмирал Кулаков. Он лично утверждал контент листовок и радиовещания, а подчас и сам обращался к солдатам противника с призывом к сдаче в плен.

Осенью 1943 года в районе Шапсугских гор к нам перебежало трое румын, которые после этого соответствующей идеологической обработки, выразили подготовленность с нашими листовками возвратиться к своим частям и склонить своих товарищей к добровольной сдаче в плен и к переходу на нашу сторону.

Доложили об этом Кулакову. Он разрешил отправку румын за линию фронта.

Пленные румыны были уверены в успехе, и я решил сходить с ними.

Все прошло привычно. Привели в плен роту румын.

Во время этой операции Вы представляли, на какой риск Вы идете?

Офицер, еврей, комиссар. А если бы Вас схватили?

- Я нетрудно делал свою работу.

Возможно, со стороны все это выглядело мало рискованно.

Но не переживайте, живым бы меня вряд ли взяли.

Надеюсь, что успел бы разобраться в крайней ситуации.

Как нередко корректировался контент листовок в зависимости от событий происходящих на фронте?

-Никто из нас не работал топорно, по одному штампу, мол Пролетарии всех стран соединяйтесь, Немецкие братья-рабочие, Штык в землю и баста! и так дальше. Мы досконально изучали психологию противника, имели сравнительно достоверную информацию о том, что делается в немецком или румынском тылу, и составляя контент листовки, мы замечательно знали, что там сочинять и на каких струнах играть, конкретно для румын, для немцев или для мадьяр. Наша служба в какой-то степени была творческой. Вы же сами понимаете, что ведение психологической войны в течение четырех лет обязывало все время отыскивать новые методы и рычаги воздействия на разум противника.

Я без малого всю войну занимался работой по специальности, занимался тем делом, которому меня обучали и готовили на одесских секретных курсах. И кое-что из довоенной учебной программы пришлось со временем откорректировать.

Ваша оценка морального состояния гарнизона Севастополя?

-Никто из нас в первые месяцы сорок второго года не был сломлен духом. Люди верили, что всякий ценой удержат град и не отдадут его врагу, верили своим командирам.

И настоящего голода в Севастополе не было. Чтобы вам там не рассказывали.

Части СОРа (Севастопольский Оборонительный Район) кормили недурственно.

Но мне тяжко что-либо произносить о том, что происходило в городе в июне 1942 года и что ощущали защитники города в последние дни обороны.

В мае 1942 меня направили под Туапсе, где в это время на позиции бригад морской пехоты наступал румынский кавалерийский остов.

И когда я узнал, что оборона Севастополя агонизирует, то явился в штаб ВМБ и потребовал отправки обратно в осажденный городок.

Но мне сказали, что на Севастополь дороги уже нет, и никакой возможности переправить меня в СОР по морю или по воздуху уже не предвидится.

И когда мне передали, что на одном из тральщиков, прорвавшихся из осажденного города, выбрались Красносельский, Пивень и моя будущая подруга жизни, работавшая в нашем отделе переводчицей то мое фортуна было безграничным.

Есть единственный вопросительный мотив, тот, что до сих пор интересует многих.

За концевой год встречался с тремя севастопольцами, участниками обороны города Красником, Замиховским, Собакиным.

Эти люди потеряли в Севастополе всех своих товарищей и однополчан.

Спрашивал у них об их отношении к поведению руководства обороны Севастополя в последние дни июня 1942года.

Никто из них не может вручить своей однозначной оценки.

Вот, к Вашему вниманию, отрывки из беседа с этими людьми.

-А ее не может быть однозначной оценки.

Я не берусь быть ничьим адвокатом или прокурором, но когда начинают клепать на адмирала Филиппа Октябрьского, мол, зачем спасся, а не застрелился на аэродроме перед вылетом из Севастополя, то это совершенный перебор. Адмирал Октябрьский это не тот дядя, тот, что бы прятался за спины других. И без приказа наркома ВМФ Кузнецова сам Октябрьский лично ничего бы не предпринимал. Ему дали указание отбыть из Севастополя, и он его выполнил.

Флот - это не только Севастополь. Все корабли и базы флота находились на побережье, охватывая главную ВМБ в Поти.

Октябрьский был обязан продолжить руководство Черноморским Флотом.

Сейчас, когда прошли уже 65 лет с момента трагедии в Севастополе, не возбраняется вымолвить что угодно, и по разному интерпретировать события тех дней.

Свидетелей тех событий уже без малого не осталось, а настоящие оппоненты давнехонько в могилах лежат. Но воспрещено огульно обвинять руководство флота и СОРа в сдаче города! Вот вы мне привели высказывания некоторых участников обороны Севастополя о Кулакове. А я вам скажу, что Николай Михайлович Кулаков и Илья Ильич Азаров были золотыми людьми, пользовавшимися на флоте огромным уважением и любовью. Их моряки на руках носили.

И генерал Петров был неповторимым человеком, любимцем боец.

Мне довелось его добро изведать. Это был единственный из самых смелых и толковых командиров РККА, которых я встречал когда-либо.

Выпала людям такая судьбина спастись в те дни.

В чем их сегодня обвиняют доморощенные историки?

Что выполнили директива и покинули погибающий град?

Так обвиняйте тех, кто тот самый распоряжение им дал.

Буденный, Кузнецов, или может сам Верховный

Вывезли штаб СОР, особистов и количество работников политотделов. Факт.

По приказу вывезли

А по поводу этических аспектов поведения того или иного руководителя обороны города в последние дни июля 1942 года сегодня не стоит анализировать.

Тем больше никто в текущий момент не знает точь-в-точь, как все происходило на самом деле и эти люди сами вам уже не могут отозваться. Я знал многих из них, и могу вам смело заявить, что эти люди не боялись смерти или ответственности.

Насколько тяжелыми были бои на Новороссийском направлении в сентябре 1942 года?

-Приведу единственный образец. Вызвал ГСС генерал-майор Петраков меня и майора Парфенова из политодела, и попросил Товарищи, положение тяжелое. Потери большие, наши силы иссякают. На вас надеюсь.

Помогите ребятам продержаться хотя бы ещё три часа.

Иначе нам тут всем.. Надо продержаться до подхода подкрепления из Геленджика.

И мы пошли с Парфеновым на передовую. Я пошел к морякам, на позиции батальона морской пехоты под командованием Брусиловского, державшего оборону на узком участке между двумя цементными заводами.

Что смогли сделали. Эти три часа были одними из самых страшных часов пережитых мною на войне. После этого боя, немедленно Петраков объявил о нашем награждении орденами Боевого Красного Знамени.

Вскоре Парфенову вручили орден БКЗ, а на меня, то ли решили не тратиться, то ли орден потерялся по дороге из-за ведомственных бюрократических проволочек между флотским и армейским штабами.

В те дни со мной произошел ещё единственный любопытный момент.

В составе НОРа находилась авиагруппа под командованием генерала майора авиации Квадэ. Комиссаром авиагруппы был полковник Пролыгин.

В группу входили истребительный полк и две эскадрильи морских бомбардировщиков МБР-2.

К ним у нас были претензии зачем листовки, предназначенные для разброса на позициях врага, так продолжительно залеживаются в капонирах.

И вот один раз Пролыгин, как бы с иронией сказал Попробовал бы ты хоть раз сам слетать. Ответил ему Я не из пугливых, необходимо слетаю.

Дело кончилось тем, что я полетел на ночное бомбометание на МБР-2 вместо штурмана. Летчик и стрелок-радист неплохо ориентировались в данном районе и без штурмана. Вместе с бомбежкой, я сбрасывал вниз пачки листовок.

Полет завершился успешно, и плод моей работы был хорошим.

Как после этого было установлено, к нам перешло много служивый противника аккурат с листовками из этой партии.

Вы участвовали в высадке на Малую Землю. Как все происходило?

-Я должен был высаживаться совместно с 255-ой бригадой МП, но высадка десанта в районе Южной Озерейки закончилась неудачей и бригада на канонерках вернулась обратно на рассвете. За берег смог стойко зацепиться только единственный усиленный батальон моряков, остатки которого вскоре пробились на малоземельский плацдарм к своим.

И бригаду развернули на Станичку, в районе которой, демонстративный отвлекающий десант батальона Куникова захватил плацдарм.

Я помню нашу высадку на Малую Землю как прыгали в воду под сильнейшим обстрелом. В одной руке наган, в прочий - полевая сумка.

Высадился весь мокрый, лег на землю. Рядом со мной свалился старшой политрук Проценко, инструктор отдела пропаганды из ПО 255-й БрМП, бывший до войны доцентом университета. А подняться не можем. Трассирующие пули над нашими головами - шли абсолютный стеной. Кто вставал, тех сию минуту убивало.

Поползли вперед Это уже позже, от пристани, на плацдарме прорыли узкую траншею малость выше человеческого роста, по которой разрешается было целым достигнуть до штаба бригады МП Потапова- Видова, разместившегося в подвале новороссийской радиостанции.

Сам плацдарм был небольшим, приблизительно 5Ч6 километров.

Там мне пришлось солидно вкалывать.

После наградили за Малую Землю орденом Отечественной Войны.

Неоднократно в последние годы в различных газетных статьях утверждалось, что батальон Куникова состоял из моряков штрафников.

- Это ерунда. Батальон Куникова состоял из бывших моряков Азовской флотилии, Темрюкской базы и бывших севастопольцев.

Это были отборные люди, которых длительно тренировали в местечке Фальшивый Геленджик перед высадкой в Станичку.

И Цезаря Львовича Куникова я знал ещё с 1942 года, он пришел к нам с Азова с группой моряков. Героический был мужчина. Смелейший и достойнейший.

Последний раз я видел Куникова за день до его гибели.

После захвата плацдарма на Малой земле, Куникова назначили старшим морским начальником и вся высадка на плацдарм и отправка с него, производилась только соответственно разрешениям Куникова. Мне надобно было экстренно переправить в разведотдел двух пленных румынских офицеров. Но как это сделать

На берегу ждали отправки сотни раненых и если бы они увидели, что вместо раненых на катера сажают румын, то они бы их несложно порвали на куски.

Попросил Куникова мне подсобить, уж шибко ценные и нужные были офицеры.

Он помог тихо усадить румын на буксир, спрятали их в гальюне, чтобы раненые моряки их на палубе не увидели.

Еще единственный стародавний спорный вопросительный мотив, когда-то шибко интересовавший людей моего поколения.

Был ли генсек КПСС Леонид Брежнев на плацдарме на Малой Земле, или все это выдумки штатных борзописцев?

-Не удивляйтесь, но шеф политотдела 18-ой Армии полковник Брежнев на Малой земле был лично и неоднократно!

И мне доводилось его встречать и в Кабардинке, куда я приехал к Брежневу сообща с художником Пророковым, и на самом малоземельском плацдарме летом и осенью 1943 года. Кстати, Брежнев имел в войсках шибко хорошую репутацию, и считался посреди боец настоящим комиссаром. Он был шибко обаятельным и душевным человеком, харизматической личностью.

Вы участник десанта на Эльтиген.

Есть охота поведать, как все было в этом десанте?

-Нет такого желания.

Пусть все остается так, как написано в разных мемуарах.

Я никому подсоблять, заново переписывать историю войны не собираюсь.

Очень многие события, случившиеся на черноморском театре военных действий, произошли прямо на моих глазах, и я многое ещё ладно помню, но я не уверен, что сказанное мной следом не извратят так называемые историки и журналисты, и не изобразят все в черном цвете

Обойдемся на ныне без сенсаций.

Единственное, что хотелось бы ещё раз выделить, так это геройский поступок служивый 318-й стрелковой дивизии генерала и 386-го батальона морской пехоты под командованием Белякова.

Эти люди показали стандарт стойкости и мужества в боях супротив фашистов.

За что Вы были отмечены орденом Боевого Красного Знамени?

-В апреле 1944, тотчас вслед за тем освобождения Одессы, весь свойский отдел в полном составе переехал туда для участия в подготовки десанта на Сулину и Констанцу.

В конце августа 1944 я находился на кораблях отряда морских охотников, вышедших курсом из Одессы на Сулину. Рядом находились контр-адмирал Азаров, полковник Намгаладзе и другие начальники. К Сулине подошли из Вилково на бронекатерах подразделения 384-го и 143-го батальонов морской пехоты и захватили тот самый порт. Среди сдавшихся в плен 1400 джентльмен был батальон румынских пограничников во главе с майором Кандидом.

Контр адмирал Азаров возложил мне откопать и поднять из сдавшихся в плен румын, офицера, тот, что бы согласился высадиться в порту Констанцы и привезти командующему румынским флотом ультиматум адмирала Октябрьского, в котором требовалось сдать советскому морскому командованию все корабли румынского флота и главную ВМБ Констанца без кровопролития.

На высадку в качестве парламентера согласился сам майор Кандид.

В темное время суток 28/8/1944 торпедный катерок капитан-лейтенанта Попова подошел рядом к берегу, на пространство 56 километров от Констанцы.

Заглушил моторы, спустил на воду шлюпку, в которую сели Кандид, я, и сопровождавший нас матрос.

Кандид недурственно знал берег на этом участке и выбрал для высадки наиболее скрытое местоположение. Я высадился с ним на берег. Налил ему и себе с фляги водки.

Выпили, я пожелал ему удачи. Он ушел к ВМБ, а я вернулся на катерок.

Утром 29 августа на Констанцу взял вектор движения отряд в составе шести сторожевых кораблей и тридцати торпедных катеров.

Эти корабли приняли на борт два батальона морской пехоты. У кромки минного поля отряд был встречен румынским торпедным катером с поднятым белым флагом, на котором находился свой парламентер, сообщивший, что ультиматум на все сто принят, а ещё, мы были встречены канонерскими лодками, которые провели наши сторожевые корабли сквозь минное поле в порт.

Наши десантники беспрепятственно высадились в порту и к вечеру того же дня адмиралы Басистый и Азаров приняли капитуляцию гарнизона Констанцы от командующего румынским флотом адмирала Мэчелариу.

Отличная получилась операция. Красиво все было проведено. Без кровопролития.

Вот, за подготовку и высадку парламентера на вражеский берег, меня наградили орденом БКЗ.

После завершения боевых действий на Черноморском театре военных действий Вы продолжили служить на ЧФ?

-После капитуляции Румынии я на короткое время вернулся в Севастополь, и вскоре был назначен представителем Политуправления ЧФ и ПУ ВМФ на Дунайской военной флотилии. Начальником политотдела флотилии был капитан 1-го ранга Панченко, до войны бывший ученым-химиком в Ленинграде.

Работу политотдела курировал контр-адмирал Матушкин, Член Военного Совета ДФ. В составе флотилии кроме кораблей находилось немного батальонов морской пехоты.

Какой момент из событий 1945 года Вам наиболее запомнился?

-Интересных моментов было много.

Например, следом штурма Вены, городок был поделен на оккупационные зоны между союзниками. Штаб Дунайской флотилии разместился на окраине города в бывшей резиденции бургомистра австрийской столицы.

По городу советским военнослужащим разрешалось перемещаться только группами, как самое малое в три человека. Иду как-то с двумя матросами из центра города, нежданно-негаданно вижу, как из небольшого особняка выходит австриец и кричит Гитлер капут!, указывая рукой на входную ворота.

Чтобы это значило. Оставил одного матроса у входа в сооружение и совместно с другим и австрийцем зашел в особняк. Там, я наткнулся, на громадный фотоархив Генриха Гофмана, личного фотографа Гитлера. Среди великого множества редчайших фотографий я увидел более того фотографии горящего Севастополя в 1942.

Разглядывая фотоматериалы, я понял, что речь идет о ценной находке.

Доложил члену ВС ДФ Матушкину. Тот сразу же дал шифрограмму начальнику ГлавПУ ВМФ Рогову. Весь фотоархив был незамедлительно отправлен в Москву на самолете. Как я вслед за тем узнал что материалы из этого фотоархива и сам Генрих Гофман, фигурировали в качестве свидетелей на Нюренбергском процессе.

Я получил личную признательность от И. В. Рогова.

Вы прошли войну с первого дня, и Вам довелось не только заниматься своей первостепенный деятельностью в качестве спецпропагандиста, но и неоднократно высаживаться в первой волне морских десантов, делать в тылу врага, отражать атаки противника, находясь в авангардный траншее и ещё многое, и многое другое. Но сегодня хочу задать следующий вопросительный мотив.

Как Вы лично оцениваете счастливый момент работы Седьмых Отделов в годы войны?

-Отвечу открыто и объективно.

Я считаю, что 7-ые Отделы достойно справились с поставленной перед ними задачей. Каждый распропагандированный нами боец противника это спасенные жизни советских боец. И любой поднявший руки и сдавшийся в плен, сломленный духом, служивый вермахта был для нас показателем успеха.

Наши органы спецпропаганды привнесли свой весомый вклад в победу.

И хотелось, чтобы помнили и о тех, кто прошел войну в Седьмых Отделах и открыто выполнил свой должок перед Родиной.

Так же читайте биографии известных людей:

Иосиф Сталин Josif Stalin

Иосиф Виссарионович Сталин, настоящая фамилия Джугашвили - легендарный советский политический, военный и партийный деятель, деятель международного..
читать далее →

Иосиф Воронко Josif Voronko

Русский поэт и журналист, белорусский политический деятель.
читать далее →

Иосиф Поджио Josif Poggio

Родился в Николаеве. Католик. Воспитывался в Петербурге в иезуитском пансионе (до 1809). В службу вступил подпрапорщиком в л.-гв. Преображенский..
читать далее →

Иосиф Уншлихт Josif Unshliht

Член партии с 1900 г. Родился в г. Млава Плоцкой губернии (Польша) в семье служащего. Окончил Высшие технические курсы в Варшаве по специальности..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий