Известные люди

»

Ирина Архипова

Ирина Константиновна Архипова (р. 1925) - русская певица (меццо-сопрано). Родилась в Москве. Отец - Ветошкин Константин Иванович. Мать - Галда Евдокия Ефимовна. Супруг - Пьявко Владислав Иванович, Народный артист СССР. Сын - Андрей. Правнучка - Ирина.

Отец Ирины Архиповой родом из Белоруссии. Он был из семьи потомственных железнодорожных рабочих, владевших своим ремеслом сильно и солидно. Трудовые традиции семьи Ветошкиных, тяготение к знаниям привели отца в 1920-х годах в Москву, в Институт инженеров железнодорожного транспорта. Впоследствии Константин Иванович стал крупным специалистом в области строительства. В Москве участвовал в возведении зданий Библиотеки имени Ленина и разработке проекта Дворца Советов. Был крайне музыкальным человеком, играл на нескольких инструментах, но, в различие от своей супруги, Евдокии Ефимовны, в семье которой распевать умели все, был лишен певческого голоса. Дед по матери, Ефим Иванович, обладал недюжинным музыкальным талантом и прекрасным голосом (бас-баритон), всю бытие напевал на сельских праздниках, в церкви. Одно время стоял во главе колхозным хором. По приезде в Москву Евдокия Ефимовна прошла прослушивание в хоровой коллектив Большого театра, но ее супруг, Константин Иванович, не позволил ей вкалывать там.

Познание окружающего мира происходило не только с помощью зрительных образов, но и посредством посредство звуковых впечатлений. Первыми музыкальными звуками моего детства было мамино пение. У нее был сильно прекрасный звук, задушевного, мягкого тембра. Папа неизменно восхищался им. Хотя сам не имел голоса, но был весьма музыкальным человеком, любил бродить на концерты, в театр на оперные спектакли. Самоучкой он научился игрывать на балалайке, мандолине, гитаре. Помню, как у нас дома на шкафах завсегда лежали эти папины инструменты. Потом я узнала, что в семье папиных родителей, где было немного сыновей, более того существовал своего рода семейный оркестр. Играл папа и на рояле.

Во времена моего детства "живая" музыка намного чаще, чем сегодня, звучала не только в семейном кругу - в школьной программе обязательными были уроки пения. Они были непременной частью разностороннего образования и эстетического воспитания детей. На таких уроках не без затей распевали, на них дети получали начала музыкальной грамоты - учили ноты. У нас в школе на уроках пения были более того музыкальные диктанты: помню, как мы получили поручение вписать нотами только что прослушанную мелодию народной песни "Во поле березонька стояла". Все это говорит об уровне преподавания и отношении к такому, как принято считывать, "неосновному" предмету. Конечно, не все мои одноклассники любили уроки пения, но мне же они крайне нравились, как и нравилось напевать в хоре.

Конечно, родители старались совершать все, чтобы и их дети получили разностороннее образование. Нас водили в театры, поощряли наши художественные склонности. Папа сам что надо рисовал и относился благожелательно к моим первым опытам в этом направлении. В доме у нас зачастую звучала музыка и не только, когда приходили гости. Нередко мы с мамой напевали что-нибудь на пару. Особенно нам нравилось напевать дуэт Лизы и Полины из "Пиковой дамы" П.И. Чайковского - конечно, по слуху, не по нотам...

Видя мелодический дар дочери, Константин Иванович решил воротить Ирину обучаться музыке по классу фортепиано. Она поступила в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории, но из-за внезапной болезни обучаться ей там не пришлось. Позже, чтобы наверстать упущенное, Ирина поступила в школу имени Гнесиных. Ее первым педагогом по фортепиано была Ольга Александровна Голубева. Через полтора года Ирина перешла к Ольге Фабиановне Гнесиной. Параллельно с занятиями на фортепиано пела в хоре музыкальной школы.

Впервые оценку своему голосу я узнала на уроке сольфеджио от педагога П.Г. Козлова. Мы распевали поручение, но кто-то из нашей группы при этом фальшивил. Чтобы ревизовать, кто же это делает, Павел Геннадьевич попросил каждого ученика спеть особняком. Дошла очередность и до меня. От смущения и страха, что надобно распевать одной, я практически съежилась. Хотя я спела интонационно чисто, но так волновалась, что звук звучал не по-детски, а без малого по-взрослому. Педагог стал чутко и заинтересованно вслушиваться. Мальчишки, также услышавшие в моем голосе что-то необычное, засмеялись: "Наконец-то нашли фальшивившего". Но Павел Геннадьевич грубо прервал их веселье: "Напрасно смеетесь! Ведь у нее звук! Может быть, она будет знаменитой певицей".

Однако в семье не было сомнений: предстоящее Ирины - архитектура. В 1941 году она окончила 9-й класс, но началась махаловка, которая во многом повлияла на отбор профессии. Осенью семейство эвакуировалась в Ташкент. В 1942 году, окончив в Ташкенте школу, Ирина поступила в Архитектурный институт (МАРХИ), тот, что находился ещё в эвакуации в Ташкенте. Экзамен по рисунку и черчению Ирина сдала с оценкой "превосходно 1".

Выбор моей будущей профессии был предопределен ещё в Москве. Когда к нам в гости приходили папины друзья-строители, то, глядя на меня, нередко говорили: "Какая серьезная у вас дочь! Наверное, она станет архитектором".

Я тогда вправду выглядела строго: носила толстую косу, была подтянутой, всю дорогу с серьезным выражением лица. Мне шибко льстило такое соображение взрослых, тем больше что это совпадало с моими планами - я восторгалась работами знаменитых женщин-скульпторов А.С. Голубкиной и В.И. Мухиной и мечтала быть скульптором или архитектором. И это было легко счастливым совпадением, что Архитектурный институт оказался в Ташкенте окончательно рядом с нашим домом.

В Ташкенте Ирина Архипова возобновила занятия музыкой, и там же, в Архитектурном институте, состоялось ее первое публичное выступление. Ирина исполнила романс Полины. Выступление оказалось не сверх меры удачным - подвело сильное беспокойство. В 1944 году, когда институт вернулся из эвакуации в Москву, она решилась обозначиться ещё раз. Со временем эти концерты стали неотъемлемой частью ее студенческой жизни.

Часто, отвечая на вопросительный мотив, как она стала певицей, Ирина Константиновна говорит: "Окончила Архитектурный институт". Нелогичность такого ответа чисто внешняя, так как Архитектурный институт, кроме широкого образования, эрудиции, кругозора, представления и ощущения пространства, чувства стиля, формы, композиции, давал и достаточно серьезное музыкальное воспитание. В стенах института музыка пользовалась большим уважением. И педагоги, и студенты были заядлыми театралами.

В 1945 году "папа архитектуры", прославленный академик Иван Владиславович Жолтовский пригласил Надежду Матвеевну Малышеву в МАРХИ известия вокальный круг, в тот, что и поступила Ирина Архипова. До этого Надежда Матвеевна работала концертмейстером у известного вокального педагога Г.Адена. С этого момента началась новая полоска в жизни Ирины, которая привела ее в оперный театр и на концертную сцену. Именно с этого момента и начинается ее творческая (певческая) жизнеописание.

Надежда Матвеевна с самого начала подводила меня к правильной трактовке произведений, учила чувствовать форму, разъясняла подтекст, подсказывала, с помощью каких приемов не возбраняется достигнуть высокого художественного результата. В нашем кружке все оценивалось по самым высоким меркам настоящего искусства. Мой репертуар одним духом увеличивался, Надежда Матвеевна была мной довольна, но при этом скупа на похвалы. Поэтому для меня было здоровущий радостью изведать, что она сказала обо мне: "С Ирой разрешается гутарить на одном языке - языке Шаляпина и Станиславского!"

В вокальном кружке началось серьезное знакомство будущей певицы с романсовой и оперной литературой. Интересно, что во время занятий над Хабанерой из оперы "Кармен" Ж.Бизе Н.М.Малышева предложила свою трактовку образа Кармен - чистой, свободной, дикой, - которая нашла отклик в душе Ирины и потом стала краеугольным камнем в исполнении всей партии. Через немного месяцев после этого начала занятий состоялись ее первые вокальные вечера в архитектурном.

Занимаясь пением, делая успехи в концертах вокального кружка и его вечерах, И.К. Архипова тем не менее продолжала подготавливаться к работе архитектора и настойчиво работала над дипломным проектом под руководством профессора М.О. Барщ, преподавателей Г.Д. Константиновского, Н.П. Сукоянца и архитектора Л.С. Залесской.

Для своего диплома я выбрала не вовсе обычную тему - проектирование памятника-музея в честь павших в Великой Отечественной войне в городе Ставрополе. Необычность была не в теме - прошло только три года затем окончания войны, и память о павших была сильно свежа, а сооружение памятников в их честь было больше чем актуально. Необычным было предложенное мною заключение - возвести на возвышенном месте в парке, в самом центре города Ставрополя монумент в виде своеобразного пантеона. По тем временам это было ново: безотложно потом войны памятников-пантеонов ещё никто не строил. Это позже они стали являться в различных местах нашей страны - довольно окрестить популярный ансамбль на Мамаевом кургане в Волгограде или открытый совершенно недавно мемориальный комплекс на Поклонной напасть в Москве.

В самом городе Ставрополе я не была, но мне, как и другим дипломникам, дали все необходимые материалы - фотографии, планы, литературу, - вследствие этого я добро представляла то местоположение, где предлагала определить монумент. По моему проекту он должен был стоять на Комсомольской горке - это самое возвышенное местоположение в парке, которое я хотела увенчать какой-то вертикалью. И этой зрительной доминантой должен был сделаться памятник-музей, возведенный в виде ротонды с колоннами. Внутри ротонды я наметила разместить музей Славы со скульптурными изображениями героев, с выбитыми на стенах фамилиями павших. К этой ротонде должны были сходиться аллеи парка, детальную планировку которого (и прилегающей к нему местности) я также сделала.

Сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю, что тогда окончательно ещё младой архитектор, я интуитивно ощутила и попыталась в меру своих сил выказать то, что потом стало характерным для нашей монументальной архитектуры.

До недавнего времени я была уверена, что мой дипломный план исчез где-нибудь в архивах института или отнюдь пропал (оттого что прошло без малого полвека!). Но некоторое время обратно мне позвонили и сообщили, что в институте организовали выставку работ архитекторов, которым привелось существовать, обучаться и вкалывать в эпоху тоталитаризма - с 1938 по 1948 год, - и что на экспозиции экспонируется и мой дипломный план. Позднее на одном из моих вечеров в зале Дома архитектора, которые я организую систематично, выступил ректор Архитектурного института и сообщил, что побывавшие на экспозиции немецкие и японские зодчие заинтересовались некоторыми проектами для планируемых ими экспозиций в других странах. Среди отобранных работ оказался и мой план...

Защитив на "отлично" диплом и благополучно окончив институт, в 1948 году Ирина Архипова получила направление на работу в архитектурно-проектную мастерскую "Военпроекта", где она занималась проектированием жилых домов на Ярославском шоссе. В это время в мастерской Дворца Советов группа архитекторов под руководством Л.В. Руднева вела проектирование комплекса Московского Государственного университета имени М.В. Ломоносова на Воробьевых горах. Проектирование служебных построек комплекса было передано Л.В. Рудневым "Военпроекту", из которых гаражик, типография и химическая лаборатория были поручены Ирине Архиповой, и эта служба была благополучно выполнена ею. Архитектор Ирина Архипова - автор проекта здания Московского финансового института на проспекте Мира.

В том же 1948 году, узнав, что в Московской консерватории открылось вечернее отделение, Ирина, продолжая вкалывать архитектором, поступила на основополагающий вектор движения в класс Народного артиста РСФСР Леонида Филипповича Савранского.

В марте 1951 года студентка 3-го курса Московской консерватории и архитектор "Военпроекта" Министерства обороны Ирина Архипова дебютировала на московском радио для Италии. Она рассказала слушателям о своей семье, исполнила гимн Молинелли и русскую народную песню "Ох, долга ты, ночь".

К 5-му курсу стало бесспорно, что нужно совершенно определяться с профессией. К занятиям в консерватории прибавились спектакли в оперной студии, служба над камерным репертуаром, участие в концертах. Ирина Архипова решила брать годичный отпуск за свой счет, перейти на дневное отделение, завершить консерваторию и там глянуть, что получится. Вышло так, что в архитектуру Ирина Архипова так больше и не вернулась.

Во время работы над дипломной программой, в которую была включена ария из "Мессы" И.С. Баха, Ирина Архипова репетировала в Большом зале консерватории с Гарри Гродбергом, игравшим на знаменитом органе. С той поры в биографии профессиональной певицы появилась черта органной музыки. Она пела позже с органистом М. Ройзманом, И. Браудо, П. Сиполниексом, О. Цинтынем, О. Янченко. Выступала в органных залах филармоний Минска, Москвы, Ленинграда, Киева, Кишинева, Свердловска и многих других городов нашей страны. Записала пластинку органной музыки в знаменитом Домском соборе в Риге, Кафедральном Ссборе Вильнюса, польском костеле в Киеве и т.д.

Блестяще выступив на дипломном концерте и с отличием сдав Государственные экзамены, Ирина Архипова поступила в аспирантуру, но на пробе в труппу Большого театра она не понравилась, и ее не взяли. В аспирантуре она занималась в первую голову в классе Ф.С. Петровой, опосля по камерному пению - у А.В. Доливо, и все эти годы она не порывала с Н.М. Малышевой.

Еще во время занятий в консерватории все были убеждены, что Ирине Архиповой суждено сделаться в первую очередность оперной певицей. В ее репертуаре уже тогда стояли сложные оперные партии. Ее зачастую приглашали принять участие в самых престижных концертах с участием признанных мастеров-вокалистов. 1 марта 1954 года Ирина Архипова приняла участие в концерте в Краснознаменном зале ЦДСА, где она выступала вкупе с И.С. Козловским, А.П. Огнивцевым, Л.А. Руслановой, А.П. Зуевой, В.А. Поповым. В апреле 1954 года Ирину Архипову пригласили принять участие в комедии "Мещанин во дворянстве", которую привез в СССР парижский театр "Комеди франсез". Она с успехом спела все спектакли в Москве и Ленинграде на французском языке и ещё раз пробовалась в Большой театр, но ее еще раз не взяли.

Однажды Леонид Филиппович Савранский, которому уже надоело сносить, что звук его ученицы все ещё остается невостребованным (он возмущался: "Не могу зреть, что вы не поете! Куда это подходит?"), повел меня к Г.М. Комиссаржевскому, старому театральному деятелю, известному ещё до революции импрессарио. Я спела ему немного вещей. Он тут же при нас по телефону продиктовал телеграмму в Свердловск, директору оперного театра М.Е. Ганелину: "Высокая, стройная, интересная, музыкальная, с полным диапазоном, столько-то лет..." То есть полная характеристика.

Вскоре пришел ответ: Ганелин предлагал мне приехать для прослушивания. Я не поехала - решила продолжать учебу в аспирантуре. Через два-три месяца в Москве появилась режиссер Свердловского театра Наталья Баранцева. Она меня послушала и также спросила: "Приедете или будете преподавать?" Я ответила: "Еще не знаю".

В конце театрального сезона в Москву приехал сам М.Е. Ганелин. Прослушал меня и сказал: "Даю вам дебют!" Без всяких проб... Вернувшись в Свердловск, он тут же выслал мне финансы, "подъемные", чтобы я могла отправиться. Рассчитал все правильно: получив монеты, я уже не смогу отступиться - все-таки у меня в настоящий момент перед ним появились обязательства. И я приняла окончательное вывод - еду в Свердловск! Тем больше что театр там завсегда славился хорошим профессиональным уровнем, в то время там напевал именитый бас Борис Штоколов. Это что-нибудь да значило.

В 1954 году Ирина Архипова перевелась на заочное отделение аспирантуры вокального факультета и уехала в Свердловск, где проработала всю зиму в театре оперы и балета. В 1955 году она одержала победу на международном конкурсе вокалистов на V Всемирном фестивале молодежи и студентов в Варшаве, тот, что закончился концертом победителей в Кремле и на котором кто-то из членов правительства спросил: "Почему Архипова не в Большом?". После фестиваля началась текущая бытие солистки свердловской оперы. Ирина Архипова приняла участие в заключительном гастрольном концерте театра, тот, что проходил в Ростове-на-Дону, а далее выехала совместно с ним в Кисловодск и начала готовить партию Кармен, в которой вскоре с успехом и выступила.

Одновременно у И.Архиповой началась и "ленинградская линия".

28 января 1956 года состоялось ее первое гастрольное концертное выступление - концерт из произведений Р. Шумана в Малом зале филармонии в Ленинграде. Через два дня певица с успехом дебютировала в "Царской невесте" в Малом оперном театре. После этих концертов Ирине Архиповой предлагали остаться в Ленинграде, но ее как снег на голову для нее самой приказом Министерства культуры СССР перевели в Большой театр.

1 марта 1956 года Ирина Архипова начала к работе в Большом, а гладко посредством месяц, 1 апреля, состоялся ее дебют - с огромным успехом она исполнила партию Кармен. Ее партнером в первой "Кармен" был болгарский певец Любомир Бодуров. Партию Микаэлы пела Е.В. Шумская, дирижировал В.В. Небольсин.

От дебютного спектакля в Большом театре память сберегла ощущение какого-то необыкновенного страха. Но это был целиком оправданный, натуральный страх перед предстоящим выходом на знаменитую сцену, в то время как мне незнакомую. Это был "разовый" боязнь - как я спою? Как примет меня публика, которой я также была в то время как незнакома?

По своей тогдашней неопытности я не знала, что дрейфить надобно было не без затей первого выхода на сцену Большого, а первого появления на ней как раз в партии Кармен. Я не думала тогда, что это исключительный случай: впервой в Большом и разом в главной роли! Мои мысли тогда были заняты одним - славно спеть спектакль.

Я всякий год стараюсь как-нибудь пометить тот свой дебют: в тот самый "несерьезный" день пою, если удается, спектакль в Большом театре или устраиваю на его сцене творческий конец дня. В 1996 году мне удалось подметить и 40-летие моего прихода в Большой театр: как раз 1 марта 1996 года был подписан контракт на издание книги моих воспоминаний "Музыка жизни". Вот такое совпадение. Надеюсь, что оно оказалось счастливым...

В декабре 1956 года на сцене Большого театра Ирина Архипова спела Амнерис ("Аида" Дж.Верди). Затем последовали "Война и мир" (Элен), "Фальстаф" (Мэг) в постановке Б.А. Покровского. Огромной честью и удовольствием считала Ирина Архипова распевать в концертах, где дирижировал А.Ш. Мелик-Пашаев. С его смертью закончился большущий и значимый период артистической жизни певицы. Она получила большой творческий багаж от вдохновенного мастера. Он во многом определил ее творческую судьбу, оттого что уже на первых порах заложил в ней прочный фундамент, основанный на требовательности, вкусе, музыкальности.

В 1958 году в Большом театре осуществлялась постановка труднейшей оперы чешского композитора Л. Яначека "Ее падчерица" ("Енуфа"). Музыкальным руководителем и дирижером постановки был узловой дирижер Пражской оперы Зденек Халабала. Режиссером-постановщиком был режиссер из оперного театра города Брно (Чехословакия) Лингарт. Ирина Архипова исполнила архитруднейшую партию Дьячихи (Костелнички).

Хотя для постановки оперы в Москву из Брно приехал режиссер, дирижера Халабалу также разрешено было наречь не без затей музыкальным руководителем, но и полноправным постановщиком: весь мелодический, ритмический рисунок, выписанный композитором, Зденек Антонович (так мы называли его на российский манер) перевел в драматургическое действо. В своих мизансценах он шел от музыки. Например, в партии Штевы невпроворот пауз, и Халабала объяснил почему: Штева боялся гневной старухи Дьячихи и от страха заикался. Когда эти и другие особенности партитуры оперы были объяснены певцам, все становилось на свои места и было ясно.

Работал Зденек Антонович до такой степени увлекательно, что я вскоре стала относиться к незнакомому мне в свое время музыкальному материалу с меньшим страхом, а позже так увлеклась этой партией, что не ограничивалась только собственными репетициями с Халабалой, а оставалась и на других, чтобы видать, как он работает с исполнителями. Наблюдая его в это время, я могла употреблять и к себе все те его требования и советы, которые он давал моим партнерам.

Другим ярким примером того, как необходимо вкалывать на сцене, стал для Архиповой С.Я. Лемешев. Под его руководством она участвовала в постановке "Вертера". Спектакли шли с огромным успехом, не говоря уже о том, какой триумф был на спектаклях самого С.Я. Лемешева - Вертера. Именно у него научилась певица возвращать все силы и все помыслы работе над образом, над оперой.

В мае 1959 года Ирина Архипова в первый раз исполнила одну из самых своих любимых ролей - партию Марфы в "Хованщине" М.П. Мусоргского.

Кульминацией первого этапа артистической жизни И.К. Архиповой стал июнь 1959 года, когда в Советском Союзе состоялись гастроли знаменитого итальянского тенора Марио дель Монако. Он был первым итальянским оперным певцом на советской сцене. Его наезд стал огромным событием, а счастливый момент "Кармен" с его участием был невероятным.

Зал приветствовал нас стоя. Не помню, сколь раз мы выходили на поклоны. Марио целовал мне руки, у меня из зрачок текли слезы - от радости? От напряжения? От счастья? Не знаю... Артисты хора подняли Марио и на руках понесли его со сцены в артистическую. Такой чести в родное время был удостоен только Ф.И. Шаляпин. Марио, также торжествующий, довольный, сказал тогда: "Я двадцать лет пою на сцене. За это время я знал многих Кармен, но только три из них остались в моей памяти. Это Джоанна Педерцини, Райз Стивенс и Ирина Архипова".

Выйти на улицу оказалось непросто - нескончаемые овации москвичей, увидевших ожидаемое диковинка, перекинулись за стены театра, тот, что окружила огромная гурьба. В ней были и только что вышедшие из зала, и не попавшие на спектакль, и те, кто смотрел трансляцию по телевидению и успел приехать к Большому.

Я не считала себя знаменитой и полагала, что без грима и костюма меня никто не узнает у служебного подъезда и я могу вылезти из театра абсолютно безмятежно. Но московская публика может иметь слабость! Меня тут же окружили, говорили самые добрые слова, благодарили. Не помню, сколь я тогда подписала автографов... Впервые в жизни так полно...

Грандиозный счастливый момент "Кармен" в Москве открыл перед Ириной Архиповой двери на вмемирную оперную сцену и принес певице важный фарт. Благодаря теле- и радиотрансляции этого спектакля на всю Европу она получила несметные приглашения из-за рубежа. Во время гастролей в Будапеште она впервой исполнила Кармен по-итальянски. Ее партнером, в роли Хозе, был одаренный певец и артист Йожеф Шиманди. А спереди предстояло напевать с Марио дель Монако в Италии! В декабре 1960 года "Кармен" шла в Неаполе, а в январе 1961 года - в Риме. Здесь ей сопутствовал не без затей фарт - триумф! Он стал свидетельством того, что гений Ирины Архиповой получил признание на родине лучшей в мире вокальной школы, а дель Монако признал Ирину Архипову лучшей из современных Кармен.

Ты - мой экстаз, мое мученье,

Ты озарила счастьем бытие мою...

Моя Кармен...

Так обращается к Кармен влюбленный Хозе в своей знаменитой арии из второго акта, или, как ее ещё называют, "арии с цветком".

Я также с полным правом могу воспроизвести эти слова признания своей героине. И хотя запрещено проговорить, что служба над этой ролью была моим мучением, но давалась мне моя Кармен не безотложно и не легко, а следом многих сомнений и поисков своего видения, своего понимания этого персонажа весьма популярной оперы Бизе и не менее популярной новеллы Мериме. Зато бесспорно, что воплощение в жизнь этой партии оказало решающее воздействие на всю мою дальнейшую творческую судьбу. Кармен на самом деле озарила мою бытие, так как с ней связаны весьма яркие впечатления от первых лет моей работы в театре. Эта партия открыла мне дорогу в здоровущий мир: благодаря ей я получила первое настоящее признание и у себя на родине, и в других странах.

Гастроли в Италии имели огромное значимость для всего отечественного искусства. Это были первые в истории советского оперного искусства выступления русской певицы и ее участие в постановках на итальянской оперной сцене. Кроме того, Ирина Архипова выступила в Риме с вечером русских романсов. Результатом этих гастролей стало подписание директором "Ла Скала", доктором Антонио Гирингелли и послом СССР в Италии С.П. Козыревым документа-контракта о первой стажировке молодых советских певцов в Италии. Вскоре туда поехали Т. Милашкина, Л. Никитина, А. Ведерников, Н. Андгуладзе, Е. Кибкало.

Росла популярность Ирины Архиповой и на родине. В ноябре 1961 года состоялся ее основополагающий сольный концерт в Колонном зале Дома союзов. В его программе - классическая музыка. И. Архипова решила исполнять испанский романс Шапорина "Прохладой темное время суток дохнула" и почувствовала, что произведение советского композитора заняло равноправное местоположение рядом с прославленной классикой.

Осенью 1963 года проходила служба над первой оперой, которая предназначалась для сцены только что открытого Кремлевского Дворца съездов - "Дон Карлос" Дж. Верди. Ирине Архиповой была поручена партия Эболи. Для постановки был приглашен болгарский дирижер Асен Найденов, тот, что сказал потом: "Ирина Архипова обладает не только большим самообладанием, чувством меры и актерским мастерством, но и огромной музыкальностью, отличной памятью и ярким артистизмом. Я знаю двух певиц, которые справились блестяще с этой труднейшей партией, - Елена Николаи и Ирина Архипова".

В мае-июне 1963 года состоялась поездка Ирины Архиповой в Японию, где она провела 14 сольных концертов по всей стране, а в 1964 году на гастролях Большого театра в Милане, в "Ла Скала", Ирина Архипова блестяще выступила в партиях: Марина Мнишек ("Борис Годунов"), Полина ("Пиковая дама") и Элен Безухова ("Война и мир"). В том же году И. Архипова осуществила свою первую поездку в США. В Нью-Йорке она познакомилась с пианистом Джоном Вустманом, с которым она до сих пор остается в настоящей творческой дружбе. С ним певица неоднократно гастролировала в США, Европе, в частности, пела вкупе с ним единственный из концертов в зале "Плейель" в Париже. В 1970 году во время третьего тура конкурса имени П.И. Чайковского Ирина Архипова и Джон Вустман записали на фирме "Мелодия" пластинку из произведений С. Рахманинова и цикл М.П. Мусоргского "Песни и пляски смерти". Эта пластинка получила Гран-при "Золотой Орфей" в Париже.

В 1967 году Ирина Архипова приняла предложение принять участие в постановке "Хованщины" М.П. Мусоргского в знаменитом "Ла Скала", став первой русской певицей, получившей приглашение участвовать в постановке спектакля за рубежом. Партию Марфы в премьерных спектаклях Ирина Архипова исполняла по-итальянски. Партию Ивана Хованского выполнил известный болгарский бас Николай Гяуров.

Вернувшись в Москву потом своих первых миланских гастролей, я вскоре получила от доктора Антонио Гирингелли, директора театра "Ла Скала", сильно теплое письмо: "Дорогая синьора Ирина, хочу выказать Вам от имени театра и от себя лично большое признание за Ваше участие в спектаклях "Хованщины". Как печать, так и публика приподнято оценили Ваше тончайшее искусство актрисы и Ваш хороший звук. Выражаю родное горячее охота лицезреть Ваше выступление в "Ла Скала" кроме того в итальянских операх, в частности, в операх "Дон Карлос" и "Аида". Первая из этих двух опер предполагается в конце будущего года. Я не замедлю сообщить Вам возможные даты и, безусловно, хлопотать Вашего сотрудничества и участия. 18 мая 1967, Милан". Но уже меньше чем посредством год следом "Хованщины", в конце 1967 года, я сызнова была в Милане - участвовала в постановке иной оперы М.П. Мусоргского - "Борис Годунов". И вновь встретилась с Николаем Гяуровым, тот, что замечательно напевал царя Бориса.

В 1969 году - вновь гастроли в США, снова "Карнеги-Холл" в Нью-Йорке. Здесь Ирина Архипова пела на французском языке сцены из "Кармен". В 1970 году певица получила приглашение в оперу Сан-Франциско на "Аиду". На одном из спектаклей присутствовал Лучано Паваротти, тот, что пригласил певицу на "Фаворитку" Доницетти в Болонье.

В августе 1970 года Ирина Архипова, спев на гастролях Большого театра СССР в Канаде на "Экспо-70" Марину Мнишек, Полину в "Пиковой даме" и немного концертов, улетела в Ригу, где дебютировала в партии Азучены в опере "Трубадур". В октябре того же года Архипова участвовала постановке "Трубадура" в Нанси во Франции, позже чего была занесена в "Золотую книгу" театра и получила контракт на "Аиду" в Руане и Бордо и на постановку "Трубадура" в Оранже. Эта постановка состоялась летом 1972 года в рамках Международного оперного фестиваля.

Без всякого преувеличения могу вымолвить, что близкое выступление в "Трубадуре" на сцене древнеримского амфитеатра времен императора Августа я считаю самым сильным впечатлением в моей артистической жизни, значительной вехой в своей творческой судьбе.

Впечатление от осмотра амфитеатра в Оранже было потрясающим. Он вызывал у меня вместе с тем и экстаз и испуг: гигантская чаша, на ступенях которой, расходящихся вверх и в стороны и немного разрушенных за прошедшие тысячелетия, может разместиться до восьми тысяч зрителей; уймище арок в огромной стене, достигающей сорока метров; в одной из них - сохранившаяся, хоть и полуразрушенная статуя императора Августа... Это было когда-то местом для развлечений римских боец. Теперь тут ставятся оперные спектакли.

Конечно, перед выходом на до того необычную для себя сцену, где мне предстояло напевать в окружении выдающихся исполнителей, я волновалась, но не ожидала такого успеха, такого необыкновенного восторга публики. И не только у нее. Для меня, пережившей незадолго перед тем неприятные моменты в своем "родном" театре, было сильно немаловажно, что заинтересованность и оценка моего прочтения образа Азучены получил во Франции до того рослый резонанс, газеты которой называли свой дуэт с Монтсеррат Кабалье так: "Триумф Кабалье! Коронация Архиповой!"

Французская газета "Комба" тогда писала: "Этот спектакль закончился триумфом двух дам! Монтсеррат Кабалье и Ирина Архипова - за пределами конкуренции. Они единственные и неповторимые в своем роде. Благодаря фестивалю в Оранже нам выпало фортуна видать немедленно двух "священных идолов", заслуживших восторженный отклик публики". Помимо прессы заинтересованность к постановке "Трубадура" на сцене огромного античного амфитеатра проявили и французские кинематографисты, снявшие единый кино, посвященный исторической постановке оперы. (Правда, в нашей стране его так и не увидели).

Еще одним замечательным впечатлением от фестиваля на юге Франции стало для меня знакомство с Монтсеррат Кабалье. Эта прославленная певица во все времена нашей совместной работы над "Трубадуром" вела себя сильно достойно - без каких-либо "примадонских всплесков". Более того, она была сильно внимательна к своим партнерам, никого не подавляла своей славой, а была спокойна, доброжелательна. Ее поведение ненужный раз подтверждало, что Великому артисту незачем заниматься "выкрутасами" - за него говорит его величество Искусство. Ко мне Монтсеррат относилась не легко неплохо - в Лондоне, где мы с ней встретились сквозь три года, и опять в "Трубадуре", она более того привела ко мне своего импресарио и сказала, что лучшей Азучены, чем Архипова, она не слышала за все время своих выступлений. Оценка коллеги такого ранга стоит многого.

Лондонский дебют 1975 года, где сызнова И. Архипова с огромным успехом пела сообща с М. Кабалье в "Трубадуре", оказался не менее успешным, и печать была многочисленной и восторженной. После этого выступления гастроли в Англии стали регулярными. Спектакли, фестивали, концерты. Именно на этих гастролях у Ирины Архиповой произошла саммит с замечательным итальянским дирижером Рикардо Мутти. Важными для себя певица считает камерные программы, включающие романсы Метнера, Танеева, Прокофьева, Шапорина, Свиридова, оттого счастливый момент, выпавший на их долю в Англии, ей в особенности дорог. Одна из статей, являющаяся откликом на концерты в сентябре 1986 года, была озаглавлена "Волшебное меццо". "...Она подарила Лондону незабываемые моменты певческого искусства, чарующие и прекрасные звуки голоса, одного из лучших голосов в последние годы... Архипова великолепно владеет своим голосом, его безграничными эмоциональными возможностями: от тихого шепота до крика отчаяния и повелевания. Она может сражать великим звучанием, но ее основная мишень - служить музыке с полной свободой, беспредельной музыкальностью и вкусом... Архипова звучит наполненно, вдохновенно и в то же время скромно, без претензий, без аффектаций, как лучшие славянские и балканские народные певцы, но с тем преимуществом, которое дает певческое дыхание, подкрепленное мастерством, - подлинное бельканто".

"Архипова смогла оживить в нашей памяти величие Марии Каллас, одарив нас вместе с тем двумя неповторимыми часами музыки, которые взволновали нас" - так писала печать позже концерта памяти Марии Каллас на сцене "Ирода-Аттика", тот, что состоялся в рамках сентябрьских гастролей Ирины Архиповой в Греции (1983).

Рассказы о людях, которых Ирине Архиповой посчастливилось встречать в жизни, быть в курсе по совместной работе на сцене, могут быть бесконечно долгими. Это служба с дирижером Б.Э. Хайкиным, режиссерами И.М. Тумановым, Б.А. Покровским, Г.П. Ансимовым; прекрасными певцами А.А. Эйзеном, П.Г. Лисицианом, З.И. Анджапаридзе, следующим поколением певцов, которых поддерживала в самом начале их оперного пути, которые позже стали партнерами И.К. Архиповой. Многих из них певица вывела, что называется, за руку на европейские и другие сцены.

Глубокое и серьезное знакомство Ирины Архиповой с новыми произведениями началось ещё в консерватории, в аспирантуре. Кантатой "Слово матери" на вирши Юлиуса Фучика, исполненной в консерватории студенческим оркестром под управлением молодого Альгиса Жюрайтиса, она открыла в своем творчестве ориентация ораториально-кантатных форм. Через три десятилетия, во время выступления на радио вкупе с В.И. Федосеевым, она повторила эту кантату.

Потом была служба с С.С. Прокофьевым: кантата "Александр Невский", оратория "Иван Грозный", опера "Война и мир", "Повесть о настоящем человеке", его сатирические песни.

С музыкой Родиона Щедрина и с ним лично певица познакомилась при подготовке оперы "Не только любовь" на сцене Большого театра, а в 1962 году этим спектаклем дирижировал Е.В. Светланов. С композитором А.Н. Холминовым встретилась, когда он написал песню Матери для гала-концерта, посвященного 40-летию ВЛКСМ, а позднее - в работе над образом комиссара в "Оптимистической трагедии", которую композитор писал в расчете на Ирину Архипову.

К сожалению, с великим Георгием Васильевичем Свиридовым по-настоящему, творчески, певица встретилась поздненько, но начав действовать, уже больше не могла уйти от композитора, от его музыки - оригинальной, глубокой, современной. Г.В. Свиридов говорил: "Ирина Константиновна - артистка не только большого чувства и тонкого интеллекта. Она ладно ощущает природу поэтической речи, обладает прекрасным чувством музыкальной формы, пропорцией искусства..."

Светлое, незабываемое событие - знакомство с грузинским композитором Отаром Тактакишвили, перешедшее в многолетнюю творческую дружбу.

Есть у меня дома одна "неархивная" вещь, всю дорогу напоминающая мне о разных событиях и людях. Это солидного возраста льняная скатерка, на которой мною вышиты автографы, оставленные в разное время многими выдающимися деятелями культуры, с которыми мне довелось встречаться, быть знакомой, действовать или дружить...

Так же читайте биографии известных людей:

Ирина Васильева Irina Vasilieva

Ирина Васильева (сопрано) - солистка Академии Мариинского театра.
читать далее →

Ирина Джиоева Irina Dzhioeva

Лауреат Международного конкурса вокалистов им. Марио дель Монако (Италия, 1995, II премия); Международного конкурса оперных певцов имени Н.К...
читать далее →

Ирина Журина Irina Zhurina

Голос Ирины Журиной обладает чарующим обаянием, завораживает естественной грацией, ажурной легкостью и одновременно той простотой, которая..
читать далее →

Ирина Осипова Irina Osipova

Ирина Осипова - российская спортсменка, баскетболистка, член национальной сборной России. Родилась 25 июня 1981 года в Москве.Ирина Осипова начала..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий