Известные люди

»

Лев Маликин

-Родился 8/3/1924 года на Полесье в местечке Василевичи Гомельской области. В 1930 году наша семейство переехала в Гомель. Отец был по профессии портным и в Гомеле стал трудиться на швейной фабрике. В 1936 году отца, как передовика стахановца и грамотного человека, послали обучаться в Ленинградский институт легкой промышленности. Перед войной папа работал уже начальником цеха на той же фабрике. До начала войны я успел довести до конца девять классов средней школы. Был неплохим спортсменом, более того проводил занятия по физической подготовке с курсантами Гомельского пехотного училища. Занимался в школе мотоциклистов, получил права на вождение мотоцикла, тогда это были модели К 125 ленинградского завода. Сдал зачеты на почетные для каждого юноши моего поколения значки: Ворошиловский стрелок, ПВО, Готов к ПВХО, одним словом, томиться в довоенной юности не приходилось, времени завсегда не хватало. Вскоре потом начала войны папа записался в Гомельский полк рабочего ополчения. Полк вооружили старыми берданками и трехлинейками, рабочие ушли на передовую, и вскоре полк ополченцев был разбит. А наша семейство отправилась в эвакуацию сообща с коллективом и оборудованием швейной фабрики. Мы, молодые пацаны, говорили между собой Подольше бы махаловка продлилась, может, ещё и мы успеем на фронт. Кто тогда мог допустить, что спереди ещё четыре года крови, горя, боли и бесчисленных жертв. На станции Бахмач свойский эшелон попал под сильнейшую бомбежку, немецкие пикировщики по сути дела разнесли эту станцию в клочья совместно со всеми поездами, находившимися на железнодорожных путях. Но нашему составу повезло, с малыми потерями мы доехали в Ульяновскую область в поселок Гурьевка, где находилась местная суконная фабрика, в которую влили эвакуированные Гомельскую и Витебскую швейные фабрики. Нас встретили в Гурьевке шибко неплохо, отнеслись к нам с искренней душевной теплотой. Разместили по квартирам, и наша семейство попала в жилье заместителя директора суконной фабрики Перфильева. Прекрасный был дядя. В 1942 году его призвали, он ушел на фронт, и потерял в бою обе руки. Сначала пошел в 10-й класс, но необходимо было как-то кормить семью, и я стал трудиться грузчиком на фабрике. Весной 1942 года меня призвали в армию, нашу призывную команду формировали в райцентре Барыши, это в 5 километрах от Гурьевки. Сразу вдогонку за мной, приписав себе год в документах, ушел на фронт мой меньший семнадцатилетний брат Абрам. Первое время свойский призыв перебрасывали с одной пересылки или запасной части в другую, а позже как снег на голову отобрали из призывников образованных, и в приказном порядке, отправили в Ульяновское пехотное училище. Прибыли в училище. Казармы ещё дореволюционной постройки, военные городки, огромные полигоны. И в этом месте, без малого восемь месяцев, нас готовили на должности командиров стрелковых взводов. Гоняли по страшной силе. В январе 1943 года, за немного недель до ожидаемого выпуска из училища в офицерском звании, все училище было отправлено на фронт, под Сталинград. Утром объявили об отправке на фронт и о присвоении курсантам сержантских званий, а на следующий день мы уже грузились в эшелоны. И хотя нашим эшелонам по всему пути следования старались вручить зеленый свет, покуда мы ехали к авангардный, Сталинградская битва по сути дела закончилась, немцев окружили без нашего участия. И все три курсантских батальона нашего училища распределили по разным дивизиям 7-ой гвардейской Армии. Мой, 1-й курсантский батальон, передали на пополнение 29 ой (вскоре 72-ой гвардейской) стрелковой дивизии. Мы попали в 222-й гв. СП. При распределении новичков, меня направили во взвод полковой разведки.

В полковую разведку шел какой-то особенный отбор или забирали добровольцев?

-Никакого отбора не было. Вдоль строя бывших курсантов шел начальник полка со своими заместителями, и пальцем ориентировал, кого куда обратить. И когда он направил на меня свой указующий перст, и сказал Этого в разведку, то я на первых порах более того не понял, о чем идет речь, и мало заволновался. В училище нас не готовили к ведению разведывательных действий. Я вышел из строя, мою фамилию записал в какой-то гроссбух ПНШ, и мне сказали, куда топать. Пришел, доложил о себе. Оказалось, что во взвод пешей разведки полка из всех прибывших курсантов направили только меня одного. Вроде ещё кто-то из ульяновцев попал в полковой взвод конной разведки.

Как Вас встретили полковые разведчики? Сколько разведчиков служило во взводе и кому они подчинялись? Кто командовал разведвзводом?

-Взвод насчитывал всего 12 дядя личного состава. Командовал взводом офицер, которого все звали по отчеству Кузьмич, или обращались к нему так Т-щ старшой лейтенант. Среднего роста, мужчина безграничной выдержки, был для нас примером в любом бою или в поиске. Обладал сильной волей, к разведчикам относился предельно требовательно. Как и все разведчики, он стабильно находился под гнетом большого физического и нравственного напряжения, но более того смертельно уставший, он возвращался из поисков с прекрасным чувством, обо всем прошедшем говорил с юмором. Подбадривал нас в трудную минуту, понимая, что на войне все наши мучения, страдания и погибель товарищей становятся повседневными, обыденными явлениями, которые исподволь подрывают веру солдата в то, что он может побороть и спастись. И если Кузьмич видел, что кого то из нас начинает клинить, то покрикивал на разведчиков, не подбирая выражений. Но в редкое, для нас, свободное время, Кузьмич был внимательным и участливым, он неплохо знал дорогу к сердцу солдата. Всегда старался нас развеселить, имел неистощимый припас остроумных шуток, побасенок и смешных историй. Он имел непоколебимый авторитет.

Во взводе был свой политрук разведчик, еврей, лейтенант Илья Соломонович Мельников. Это был реальный комиссар, тот, что ни в жизнь не говорил Надо сделать, а непрерывно повторял Делай как я. Человек сильно волевой и храбрый. В бою имел безграничную выдержку. Должности помкомвзвода в полковой разведке не было, но эти обязанности исполнял опытнейший разведчик старшина Али Каримович Каримов, которого мы звали Алик. Смелый и грамотный воин, Али Каримов, лично принимал участие в пленении фельдмаршала Паулюса вкупе со штабом в Сталинграде. Каримов стал мне кровным братом, и когда меня нелегко ранило он спас мне существование. А возглавлял работой полковых разведчиков ПНШ по разведке старшой лейтенант Куровский, отменный мужчина. Высокий, с отменной выправкой офицер, обладал невероятным терпением и мужеством. Весь полк его ценил и уважал очень.

А как встретили? Очень душевно. Старшина Каримов задал мне вопросительный мотив Железный закон разведчиков знаешь?. И когда я смущенно развел руками, он продолжил Сколько ушло, столь и пришло. Своих, ни раненых, ни убитых врагу не оставляем. Выдали оружие, гранаты, поинтересовались, чему я в училище научился. Я, к слову изречь, появился во взводе без ложки, и первое время выпрашивал ее у товарищей, и, похлебав личный супец или кашу, кто- то из разведчиков мою просьбу удовлетворял. И если первое блюдо разрешается было пить сквозь край котелка, то кашу я уже ел холодной, покуда сквозь немного дней, единственный свойский пораненый разведчик перед отправкой в тыл подарил мне ложку и сказал Пользуйся товарищ, я себе новую раздобуду. И эта ложечка стала для меня своего рода талисманом.

В начальный розыск ужасно было топать?

-В любом поиске было ужасно. Когда ночью ползешь посредством минное поле к немцам, навстречу смерти и неизвестности, осознавая свою уязвимость, то разные мысли в голове возникали. Но благодаря хорошим учителям, опытным разведчика: Кузьмичу, Мельникову, Каримову и Куровскому, мало-помалу появилась твердая вера в свои силы и умение побеждать кончина, научился в каждый сложной и опасной обстановке не утрачивать голову, быть собранным, и готовым в любую секунду вступить в рукопашную схватку или в мордобой с немецкой засадой. И все страхи отступали в сторону во время выполнения задания. Тем больше, я, будучи в полковой разведке, вступил в партию, и как коммунист был обязан первым ступать вперед, навстречу каждый опасности.

С каким оружием ходили в тыл врага?

-Сначала у нас были автоматы ППД, позже мы получили ППШ. Нам запрещалось удерживать трофейные пистолеты. Ножи выдавали только перед поисками, а пустые ножны мы на ремне не носили. Перед разведвыходом всю дорогу набирали боеприпасы по максимуму: по четыре пять автоматных диска и гранаты. В разведку ходили только в обмотках, сапоги оставляли в своей землянке.

В каком составе разведвзвод ходил в розыск?

-Шли все, без исключения. Обычно, делились так 4 человека в группе захвата и 8 разведчиков в группе поддержки.

Как происходила переброска дивизии к Северному Донцу?

-Шли с боями. За восемь суток непрерывного наступления мы прошли 200 километров до райцентра Шебекино и Шебекинского леса.

Насколько я в текущее время понимаю, наша 64-ая Армии в полосе между Волчанском и Чугуевым должна была застопорить немецкие части, наступавшие вслед за тем захвата Харькова и Белгорода, на восточном берегу Северного Донца, и контрударом откинуть противника назад за реку. Это нам удалось. Но наше штурмование было тяжелым не только из-за серьезных потерь. Все поля и дороги раскисли, техника тонула в грязи. Немецкие самолеты стабильно висели в воздухе над нами и нещадно нас бомбили. Тылы отстали, мы начали голодать. Находили лошадиные трупы, которые мы называли Муссолини, и срезали мясцо с дохлых коней. Его варили и ели

Местные крестьяне на себе носили боеприпасы для нас, помогали наступающим войскам. Передышка в боях наступила только вслед за тем захвата Шебекино, обе стороны встали в обороне и готовились к решающей схватке. Если на карту бросить взгляд, то к юго востоку от Белгорода тянутся две тонкие линии: голубая реченька Северный Донец, и черная железная путь, ведущая от Белгорода к Купянску. До реки Нижеголь, впадающей в Северный Донец, едва ниже Новой Таволжанки, голубая и черная линии идут также дружбан другу, и в этом месте, где реченька и железная стезя неразлучны, проходила оборона нашей 29-ой Стрелковой Дивизии. Как выглядела черта обороны, спрашиваете?

Перед окопами авангардный линии лежала пойма низменного левого берега, поблескивал вскрывшийся ото льда Северный Донец, а за ним, полого поднимался к маленьким поросшим кустарником и лесом меловым холмам, правый, западный берег, занятый немцами. С этих меловых холмов наши позиции отлично просматривались. Но и мы, непрерывно вели слежение за противником.

До сих по явственно помню каждую тропинку, кустики, и небольшие обрывы на правом берегу, так как немного месяцев кряду, нам, разведчикам, пришлось неотрывно всматриваться во вражескую оборону, и фиксировать каждое незначительное трансформирование в рельефе местности, в окраске растительности.

Все это, а кроме того отклонение в режиме движения немецкого транспорта или обнаружение новой огневой точки, тотчас заносилось в особый журнал наблюдателей, и все донесения передавались ПНШ по разведке, старшему лейтенанту Куровскому.

Наблюдение за противником велось с нейтральной полосы?

-Не всю дорогу, потому что между нами была водная преграда, а за ней метров 700 нейтральной полосы, оттого, слежение велось и с нашего берега. Нередко делали НП, насесты, посреди раскидистых ветвей могучего дерева сооружали дощатую площадку и следили в стереотрубу за вражеской обороной или следили за конкретными районами особого внимания в глубине обороны противника. На НП приходили затемно, чтобы ненужный раз его не демаскировать, но немцам немного раз удавалось нас засечь, и, моментально, по обнаруженному НП начинался артиллерийский обстрел. Приходилось экстренно изменять местоположение наблюдательного пункта. И мы, и немцы, строили прочную, сильно эшелонированную оборону, резво зарывались в землю, оборудовали ДОТы, блиндажи, окопы, ходы сообщения в человечий увеличение. Земля в этом месте была мягкой, податливой не чета зимней, сталинградской, которую, по рассказам наших стариков приходилось долбить кирками. Взвод разведки отрыл себе отдельную землянку в три наката и десяток щелей около. Внутри землянки сколотили шконки из стволов молодых деревьев, накрыли их соломой и ветками. Бывалым солдатам наша оборона казалась отдыхом от войны, но мы всегда находились под немецким обстрелом, более того еду с полевых кухонь доставляли к нам единственный раз в сутки, только ночью. В мае стало немного полегче, подсыхали тропинки и дороги, буйно поднималась трава. В высоком чистом небе зависала рама германский авиалайнер разведчик. Днем в полосе обороны полка все замирало: инженерные работы, движение транспорта, переброску людей и снаряжения к авангардный проводили только в ночное время. С двух сторон производились мощные огневые налеты по позициям и ближним тылам. Немцы забрасывали восточный берег и Шебекинский деревья сотнями мин и снарядов. В воздухе над ними зачастую разыгрывались воздушные схватки. Заметно активизировалась служба разведки.

Звание гвардейской, Вашей дивизии присвоили за атакование на Шебекино?

-Нет. Дивизия получила звание гвардейской, за бои в Сталинграде, указ о присвоении звания был ещё в начале февраля 1943 года. Но вручали гвардейское полотнище стяга в апреле, в дивизию для этого приехал командарм Михаил Степанович Шумилов. Это произошло в селе Крапивном, где размещался штаб дивизии. На парадный митинг собрали представителей от всех частей дивизии. От 222-го гв.СП было 1520 джентльмен и взвод разведки в полном составе. После торжественной церемонии вручения гвардейского знамени, все участники митинга расселись около брезентов, разостланных на лесной поляне. Каждому дали по 100 граммов водки, баночке трофейных консервов и по ломтю хлеба. Все это было съедено в единственный момент. Заметив, что мы ещё чего то ожидаем, начальник дивизии тут же приказал начальнику тыла воспроизвести угощение каждому из присутствующих.

Судя по воспоминания ветеранов, с апреля 1943 и до начала Курской битвы на участке Вашей дивизии разведывательные действо велись шибко интенсивно. Какие задачи ставились разведке полка, помимо ведения наблюдения за авангардный линией вражеской обороны?

-В поиски и мы, и дивизионные разведчики, ходили без малого каждую темное время суток, от нас требовали все больше сведений о противнике, непрерывно нужны были новые языки, но серьезных поисков было за эти месяцы всего семь восемь. Как самое малое, два раза на моей памяти, мы участвовали в разведке боем. В июне работать стало сложнее, ночи стали короткими, мы изредка не успевали одолеть все эшелоны немецкой обороны.

Противник пристрелял всякий кустик и тропинку на нейтральной полосе и прямо перед своими передовыми траншеями. Стационарная оборона. Минные поля, ряды проволочных заграждений, всяческие ловушки. Приятного всего ничего.

Несколько раз разведчики нашего взвода ночью переправляли сквозь немецкую передовую группы из 3-4-х дядя в гражданской одежде. В целях соблюдения тайны нас с ними загодя не знакомили, и с какой целью они шли в германский тыл - мы не знали. Кто это были связные к партизанам или агентурные разведчики?- мы не имели понятия, на авангардный сурово соблюдался принцип чем меньше служивый знает тем лучше.

А немного раз нам поручали тупые задания, по поручению политотдела, заходили в германский тыл и разбрасывали по окопам и ходам сообщения листовки, воззвания к немецким солдатам. Риск, сопряженный с исполнением подобных партийных поручений, был во полно крат выше от пользы, которую эти листовки могли доставить. Но в армии с приказами не поспоришь

Что Вы подразумеваете, когда употребляете выражение основательный поиск?

-Так мы называли поиски, когда ставилась проблема забрать контрольного языка каждый ценой, не считаясь с потерями и со сложной обстановкой - мы были обязаны реализовать команда.

Как проводилась разведка боем с участием взвода полковой разведки?

-Разведка боем проводилась силами дивизионной разведроты, нашего полкового разведвзвода и приданной стрелковой роты. А дальше Вы сами, и без меня знаете, как проводится разведка боем и во что это все выливается Но зачастую, разведки боем не требовалось. Если полковую разведку немцы засекали на нейтралке, то тотчас по нам начинали ударять со всех стволов, и артиллерийским разведчикам только оставалось поспевать фиксировать обнаруженные огневые точки на своих картах. Помню, в середине апреля 1943 года, пошли в розыск, вел нас начальник взвода. Заранее добро изучили участок, на котором предстояло вкалывать. В полночь выбрались из окопов 2-го батальона. Предполагалось, что будем вылезать к своим на рассвете, быть может на участке обороны 1-го батальона. Командир 2-го батальона Сагайда предупредил об этом командиров стрелковых губы. Ночь хоть глаза выколи, была холодной, ветреной, посыпал малый дождик. Перебрались посредством реку. Вдружбан хлестнула внезапная пулеметная очередность, и где-то на правом фланге прогрохотали разрывы выпущенных противником для острастки мин. Прислушались: нет, ничего, словно бы негромко. Еще подумали, нынче розыск будет удачным. Затем дождина прекратился, но ветер задул сильнее. И тут что-то дрогнуло в непроглядном мраке, и раздались выстрелы единственный, прочий, третий, и разом наперебой застучали пулеметы. В небе над ничейной землей стали лопаться пузыри осветительных ракет, которые взлетали в воздух беспрерывно. А затем засвистели мины и снаряды, к пулеметчикам присоединилась немецкая артиллерия. Мы застыли на земле, стало ясно, что нас обнаружили, и пытаются отхватить пути отхода. И тут, прикрывая нас, вступила в мордобой дивизионная артиллерия, заговорили пулеметы по всей линии обороны нашего гвардейского полка, подавляя огневые точки противника. Языка мы в тот раз не взяли, но разведка боем получилось крайне эффективной.

Сколько языков на Вашем личном счету?

-Шесть языков на личном счету. Это только те, кого я взял, находясь в группе захвата.. Офицеров посреди них не было.

За без малого пять месяцев Вашей службы в разведке 222-го гв. СП, какие потери понес взвод полковой разведки?

-Больше половины разведчиков погибло. Кузьмича, нашего взводного тяжко ранило. Но не завсегда разведчики погибали в поисках. Были и другие случаи, приводившие к смерти.

Например?

-У нас единственный парнишка разбирал новую гранату РГ и сам себя подорвал по неосторожности. И был ещё единственный эпизод, тот, что мне самому до конца не понятен и по этот день. Переправились посредством Донец, разбились на группы, я с группой захвата пополз вперед. Вдружбан позади одиночный выстрел, и знак командира поиска старшины Каримова Ко мне!. Возвращаемся и видим, что на земле лежит свойский угробленный разведчик. Потом говорили, что Каримов его из пистолета застрелил. Старшина показывает рукой на останки и командует Уходим! Его не забирать, стан покинуть тут!. Вернулись к себе, все молчат, никто ничего не объясняет и не комментирует происшедшее. Лишних вопросов у нас не принято было задавать И помощник комполка по разведке, и другие офицеры разведчики сохраняют безмолвие, и полную невозмутимость. Тайны мадридского двора, одним словом Чуть позже выяснились кое какие детали. Мы поменяли зимнее обмундирование на летнее, и в ватных зимних штанах, у кого-то из разведчиков, обнаружилась немецкая листовка пропуск в плен. Сразу определили, кому принадлежала эта одежка. А дальше произошло то, о чем я в текущее время рассказал. Погиб тот самый разведчик от своей пули, пал смертью храбрых в разведпоиске. Наверное, командиры- разведчики не захотели выдерживать сор из избы. Не могу в аккурат быть в курсе, что и как они порешили, это только мои предположения

Были во взводе ещё случаи, когда не выносили тела убитых в поиске или не могли вытянуть вспять к своим раненых разведчиков?

- Конечно, мне бы хотелось вам в текущий момент проговорить Боже упаси! Это было исключено!, но, к сожалению, не могу. Был ещё происшествие, что оставили убитого бойца в немецкой траншее, при крайне серьезных обстоятельствах. Поиск получился неудачным. В мае сорок третьего, получили поручение схватить языка, не считаясь ни с чем. Заранее наметили огневую точку, в которой мы решили сцапать немца. Изучили все подходы. Пошли вдесятером, форсировали реку на лодке. Четверо в группе захвата Каримов, взводный Кузьмич, я, ещё единственный парнишка, не могу припомнить фамилию, он к нам совершенно недавно прибыл на пополнение. Шесть мужчина остались в прикрытии. Через немецкую оборону прошли тихонько, незамеченными. С тыла подползли к огневой точке. Вблизи обнаружили землянку, о которой мы раньше не знали. Между ними почивал германец за пулеметом МГ-34. Ползком приблизились, и в миг, когда мы встали для последнего рывка к траншее, германец проснулся и молниеносно выпустил по нам очередность. Был тяжко ранен начальник взвода и убит разведчик, четвертый в нашей группе. Завязалась перестрелка, я ранил немца, и ещё успел кинуть гранату в оконный проем землянки, чтобы хлопнуть находившихся внутри нее немцев, уже успевших прийти в себя. Я потянул раненого немца за ноги, заранее заткнул ему губы кляпом. И тут мы замечаем, что Кузьмич ранен тяжко, сам ступать или тащиться не может

Нас в группе захвата осталось только двое, и перенести от второй немецкой траншеи - и нелегко раненого взводного, и раненого немецкого пулеметчика, и убитого товарища - мы физически не могли. Мне пришлось ножом заколоть языка. Взял у него документы, снял с трупа погоны и пилотку. А недруг, тотчас потом взрыва гранаты и короткой перестрелки, понял, что на их авангардный действуют русские разведчики, организовали преследование. Мы, отстреливаясь, стали отдаляться к группе прикрытия, неся на себе раненого взводного. Убитого разведчика пришлось покинуть. Немцы чуток ли не гурьбой кинулись за нами вдогон, но тут вступила в мордобой группа прикрытия и отсекла от нас преследователей. Но немцы накрыли всю кромку берега артиллерийским и пулеметным огнем, отрезая нам пути отхода. Группа поддержки переправила нас с раненым на поджидавшей лодке на восточный берег, а затем, продолжая мордобой, подтянула на тросе лодку обратно, и сама переплыла реку на свой берег. Раненого командира немедленно отвезли в медсанбат. И больше я его ни при каких обстоятельствах не встречал. И никто из выживших ветеранов 222-го гв.СП ничего о его дальнейшей судьбе не знает А по документам и знакам рода войск, снятых с убитого немца, было установлено, что на стороне противника перед нашим полком появилось химическое подразделение. Через немного дней в очередном поиске ранило и меня. Но ранение оказалось легким, провалялся две недели в медсанбате, вернулся в свой взвод и еще раз начал к своей работе разведчика.

Языка как правило хватали из траншеи или непрерывно меняли тактику поиска?

-По одному шаблону мы не работали. Могли учинить засаду в немецком ближнем тылу, или перерезать телефонный проводок и помедлить покуда покажется свой клиент связист, идущий на обрыв провода. Маршруты нашего отхода также всегда менялись, немцы также не круглые дураки, котелок у них варил, дай Бог каждому, выставляли свои засады у кромки берега или прямо на нейтралке, там не одна разведгруппа в эти капканы попалась.

Могли определить полковым разведчикам задачу завладеть языка заблаговременно определенной воинской специальности, или конкретного звания?

-Конечно. Помню, в начале июня за одну темное время суток за Северным Донцом, посередине балки Топлинка выросла рукотворная роща, забор метров пятьсот в длину, идущий частоколом. Противник очевидно пытался утаить что-то от наших зрачок. А что? Скопление техники? Передвижение частей? Нам приказали завладеть непременно шофера или ездового, так как они могли располагать информацией больше любого солдата неотлучно находящегося на авангардный. Мы переправились посредством Северный Донец, прошли за рощицу и залегли по обе стороны дороги. Через некоторое время показалась телега, запряженная двумя битюгами, на которой сидели два солдата. Одного мы схватили, а второй, прикрываясь темнотой, пытался убежать. Взятый язык оказался здоровяком громадного роста. Только следом нескольких ударов прикладом автомата он притих и послушно последовал за нами. От него руководство получило важные сведения о новых прибывших воинских частях.

Немецкие разведчики также активно действовали на участке обороны Вашего полка?

-Немцам также нужна была свежая инфа. Но так зачастую как мы, я думаю, они, скорее всего, в розыск не ходили. По крайней мере, исчезновение солдата или офицера из передовых порядков считалось ЧП, но тут речь могла и ходить и о банальных перебежчиках, а не об успехе немецкой разведгруппы. У нас как-то ночью, на авангардный НП командира полка звонит дежурный ПНШ, и поднимает разведчиков в ружье. Выяснилось, что в роще, сзади НП, немцы взяли языка, но засветились. Мы, совместно с другими бойцами, кинулись их ловить. Немцам удалось как-то улизнуть, а языка они бросили. Пытались его тюкнуть, но не дорезали. Нашли нашего солдата ещё живого и недобитого, хотя его пару раз немецкие разведчики ножом полоснули.

Разведчиков привлекали на охрану штаба полка или полкового знамени?

-До курских июльских боев (когда вкупе со штабом полка мы оказались в полуокружении) ни в жизнь. Мы всю дорогу жили в землянке на отшибе, со штабными без малого не общались, все указания получали сквозь ПНШ. Никаких пряников нам за удачный розыск прямо в штабе не раздавали. Даже наградные листы заполняли прямо во взводе. Я, в частности, со своим командиром полка майором Иваном Федоровичем Поповым, не помню, чтобы лично хоть раз разговаривал. А других полковых командиров из нашей дивизии, майоров Уласовца и Баталова, видел только издали, на митинге при вручении гвардейского знамени. И в штабе дивизии я был всего пару- тройку раз, нас, полковых разведчиков, посылали с боевым донесением к начальнику дивизионного разведотдела. И необходимо же так сотвориться, что на встрече ветеранов дивизии в Шебекино, посредством сорок лет, единственным человеком тотчас меня узнавшим, был офицер штаба дивизии, свойский бывший руководитель оперативного отдела Борис Павлович Юрков, видевший меня единожды в штабе дивизии, и то, мельком.

Я как раз тогда сдал пакетик начальнику разведки, вышел из его землянки и тут заметил валявшийся на земле жирный бычок. Поднял его.

Это заметил стоявший рядом с землянкой офицер.

Он протянул мне пачку папирос Закури, разведчик Да я не курю А к чему тебе окурки, если ты некурящий? И тогда, я ему признался, что папиросные бычки мы подбираем для нашего чертовски курящего командира взвода, так как ему папиросы перепадали весьма нечасто, а пайковую махорку нам дают от случая к случаю, и свойский взводный без курева, нетрудно измаялся. Юрков немедленно подарил мне ещё с десяток целых папирос, которые, я отнес Кузьмичу.

И я тот самый момент безотлагательно забыл, а Юркову он прочно врезался в память.

Тем офицером у землянки разведотдела был он.

При первой встрече он подошел ко мне и сказал, что физиономия ему мое знакомо, а фамилию он забыл, и напомнил происшествие с окурками.

Борис Павлович Юрков, если я не ошибаюсь, войну закончил командиром стрелковой дивизии?

- Да, в конце войны Юрков был комдивом, в звании генерал майора. Борис Павлович начинал свой боевой тракт командиром роты курсантов Краснодарского военного училища, в Сталинграде командовал учебным батальоном 29-ой СД, тот, что, использовался, как завершающий резерв и сражался наравне с другими стрелковыми подразделениями дивизии. После войны он закончил АГШ и преподавал в Академии имени Фрунзе. В конце восьмидесятых годов ушел в отставку, оставил Москву и переехал существовать в деревню в Новгородскую область. Я ездил к нему туда, в село, навещал. Мы сдружились с Юрковым. На следующей встрече ветеранов он бронировал мне местоположение в гостинице в своем номере. Потом переписывались. Письма он писал хоть и нечасто, но всю дорогу душевные и обстоятельные. Жив ли он сейчас? Борис Павлович был старше меня на десять лет

А командиры стрелковых батальонов как относились к полковым разведчикам?

-С уважением. Всячески нам помогали. Из стрелковых комбатов нашего 222-го гв. СП первой половины 1943 года достоверно знаю, что выжил Василий Иванович Сагайда. С ним мы встретились кроме того на Шебекинской встрече ветеранов дивизии 1983 года. Меня поселили в гостинице в одном номере, с красивым седым полковником, с семью боевыми орденами на мундире. Он представился Сагайда. Приехал из Ростова на Дону. Фамилия редкая, звучная, кого-то напоминала, а припомнить безотложно я не мог. Назвал ему свою фамилию, но она ему также ничего не говорила. Вы, из какого полка? спросил я. Командир батальона из 222-го. А вы кто?- Разведчик 222-го О!!! Вспомнил! Это ты подобрал дохлого немца и выдавал за пленного? шутливо заметил он. Тут же вспомнился давнехонько запамятованный происшествие военных лет. Как-то, возвращаясь из разведки, сопротивляющегося языка пришлось оглушить прикладом автомата по голове.

В бессознательном состоянии мы его перенесли посредством передовую 2-го батальона. Обычно, при возвращении из разведки нас встречали в первой траншее: помощник начальника штаба полка по разведке, командиры батальона и роты, на чьих участках обороны мы переходили передний край и кто то из разведчиков.

Посмотрев на полуживого языка, Сагайда крикнул нам Вы что, разведка?! Издеваетесь?! Дохлого немца притащили, и мертвяка за языка решили выдать?!. Но тут пришел эскулап полка, привел немца в ощущение, и пленный начал дарить показания.

Как награждали полковых разведчиков?

-В 1943 году в армии вообще награждали нечасто. Тогда не до наград было. Такая мясорубка шла, что вам в текущий момент и не представить В 1943 году, за избавление взводного в разведпоиске, меня наградили орденом ОВ 2-й степени, но принять орденский знак я не успел, выбыл в лазарет, и эта награда нашла меня только в 1948 году. В июле сорок третьего, в разгар Курской битвы, когда я лежал в санбате дивизии, раненых обходили замполиты и ПНШ, и заполняли наградные листы. На меня также написали представление к награде, но судьбу этого наградного листа я не знаю, и после этого, позже войны, выяснять не пытался. Но, конечно, разведчиков чаще фиксировали наградами, на их долю выпадали самые опасные, смертельные задания, и их ратный работа не оставался незамеченным. Ведь по сути дела, произвольный поиск- это своего рода самопожертвование для боевых товарищей. Мой фронтовой брат Али Каримов, уцелел на войне, которую закончил полным кавалером орденов Славы трех степеней, а ещё был по праву награжден орденами Красной Звезды и медалями За Отвагу.

В июне сорок третьего года, Вы и Ваши товарищи осознавали, что резво грянет великая битва под Курском?

-Наш кругозор ограничивался, образно говоря, пределами полевой карты двухверстки, на которую наносилась технология расположения частей и подразделений дивизии. Границы полосы действия 72-ой гв. СД обозначались на таковой карте красными линиями. За левой ставился номер дивизии левого соседа, за правой номер части правого соседа. И все. Никаких лишних подробностей и деталей. Только в штабе дивизии и, может быть командиры полков, могли быть в курсе, что в этом месте готовится. А мы только слышали выражение курский выступ, на южном участке которого находились, но более того не могли подумывать, что главные военные события летней компании 1943 года развернутся аккурат в этом месте. Но то, что быстро начнется немецкое атакование прямо чувствовалось. Начиная с последних дней июня все части дивизии, находились в состоянии повышенной боеготовности. Пехота углубляла окопы и рыла новые ходы сообщений. На всех НП круглосуточно находились офицеры, артиллерия была подтянута к переднему краю, у железнодорожной насыпи заняли позиции части ИПТАПа. Саперы спешно выставляли новые противотанковые мины и проверяли подготовленность старых минных полей, связисты тянули дублирующие линии связи, полковые медико санитарные роты получили добавочный припас медикаментов и перевязочных средств, на передовую подкинули ещё боеприпасов.

Все эти события разворачивались на наших глазах с кинематографической быстротой. Все понимали, что ещё день прочий, и на нашем участке начнется серьезная заварушка. В темное время суток на 3-е июля полк был приведен в полную подготовленность, а нам, и дивизионным разведчикам, передали команда командира дивизии генерал майора Лосева Взять языка, во чтобы ни стало!.

Наша группа взяла в плен немецкого унтер-офицера и доставила его в штаб дивизии. В этом поиске у нас были потери, на отходе, осколками мины нелегко ранило разведчика Сашу, его фамилию сегодня точь-в-точь не могу припомнить.

Раненого товарища мы передали медикам, и Алик Каримов сокрушался Немца, эту сволочь, целым доставили, а Саню, Саню не сберегли!.

Но тот самый унтер офицер не знал точного времени начала наступления, только сказал, что в войсках было зачитано воззвание фюрера, которое призывало доблестных служивый рейха победить предстоящее решающее последнее сражение. Нас заново послали за языком. На нашем участке и у соседей, на кромке нейтралки, были захвачены немецкие саперы, снимавшие минное поле перед собственным передним краем. Сапера безотлагательно отправили в штаб дивизии. Часом позже, как следом рассказали товарищи, на участке соседнего полка к нам перебежал германский служивый, назвавшийся антифашистом. Какие сведения он сообщил, я располагать информацией метко не могу. На послевоенной встрече единственный из бывших офицеров штаба дивизии рассказывал, что антифашист передал информацию о концентрации двух немецких пехотных дивизий и 80 танков - конкретно на участке нашей 72-ой гвардейской. А 5-го июля началось

Начало Курской битвы славно запомнилось?

-До мельчайших подробностей помню темное время суток перед наступлением немцев. На изумление, нас в эту темное время суток в разведку не посылали. Мы обрадовались, намеревались отоспаться в своей землянке, но почивать нам не разрешили. Вместе с тысячами других людей, находящихся в окопах, на огневых и исходных позициях, на наблюдательных пунктах мы тревожно вслушивались в ночную тишину и чего- то ждали А следом, подобно тому как небеса разверзлись и обрушились на землю. В начале третьего часа ночи вздрогнула почва от оглушающего грома сотен наших орудий и минометов. Только секунд пятнадцать- двадцать на переднем крае слышался свист снарядов и начавшаяся пальба из стрелкового оружия, а затем все около поглотил шум разрывов, все новые и новые залпы. Этот огневой смерч бушевал грубо 30 мин. Он прекратился ещё вдруг, как и начался. Ночь как будто провалилась в возникшую пронзительную тишину. И мы с ней, неспособные промолвить не единого слова. Вместоположение запаха сырости с реки приплыл дух гари и дыма. Все напряженно ждали вот- вот грянет ответный артиллерийский потрясение. Но супротивник молчал и не отвечал на пламень. Прошли десять минут, двадцать, тридцать тихо Только посредством пару часов гром разрывов сорвал нас с нар в землянке, заставил взять свои автоматы и рвануть на выход к вырытым щелям. Снаряды и мины рвались вовсе рядом, стенки землянки ходили ходуном, через накат сыпался песок. Выбежав наружу, мы залегли в щели. Между окопами и штабными землянками метались жар, дым и почва. Кинулись в ход сообщения, отбежали с десяток шагов и упали на дно глубокого окопа. Артподготовка противника продолжалась в полосе обороны полка больше часа. Затем канонада начала стихать, и стали явственнее раздаваться пулеметные и автоматные очереди с переднего края. По всей полосе обороны разгорелся яростный махач, под прикрытием дымовой завесы гитлеровцы пошли на штурм. Разведвзвод в тот самый день находился в резерве, и всю информацию, о том, что происходит на самом переднем крае, мы получали из обрывочных фраз наших раненых пехотинцев.

Так же читайте биографии известных людей:

Лев Вершинин Lev Vershinin

Окончил Одесский государственный университет, аспирантуру МГПИ, кандидат исторических наук (1987), доктор истории honoris causa (1992), профессор..
читать далее →

Лев Ермин Lev Ermean

Лев Борисович Ермин избирался депутатом Верховного Совета СССР в течение пяти созывав с 1962 по 1984 год, был делегатом четырёх съездов КПСС в 1961,..
читать далее →

Лев Кассо Lev Kasso

Кассо, Лев Аристидович - цивилист и государственный деятель. Родился в 1865 г. Высшее юридическое образование получил за границей.
читать далее →

Лев Кофман Lev Kofman

Награжден орденом "Почета" (1996 г.), медалями "За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И.Ленина" (1971 г.), "В память..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий