Известные люди

»

Лидия Коренева

К столетнему юбилею Художественного театра вышла субъективно написанная и субъективно составленная, хотя и роскошно изданная, энциклопедия МХАТа. Талантливый сценический критик Инна Соловьева опубликовала новую долгожданную книгу "Ветви и корни", раскрывающую историческое пространство великого театра. На экранах телевизионного канала "Культура" - передачи цикла "Тайны портретного фойе", посвященные предстоящему юбилею.

Смотрю одну из них, об актерах старого Московского Художественного театра. Ведущий программы Анатолий Смелянский подходит в фойе к портрету Лидии Михайловны Кореневой и рассказывает, как язвительно и безжалостно ее описал Булгаков в знаменитом "Театральном романе" - с нее написана бессмертная Людмила Сильвестровна Пряхина, которая бросалась в ноги к Ивану Васильевичу и до смерти напугала несчастного кота, взлетевшего от фальшивой истерики на тюлевую занавеску.

У Кореневой на самом деле был сильно серьезный нрав. Она была нервна и истерична. Булгакова она раздражала. Его вдова, Елена Сергеевна Булгакова, записывала в своем дневнике затем генеральной репетиции "Мольера": "Очень плоха Коренева (Мадлена - абсолютно фальшивые интонации)". Сын Качалова, Вадим Васильевич Шверубович, написавший замечательную книгу "В старом Художественном театре", назвал ее "самой капризной актрисой Художественного театра". Все так.

Но Коренева была и одной из самых прославленных актрис своего времени, ее любила старая русская интеллигентская часть общества. Ее Верочка в "Месяце в деревне" навечно осталась в истории МХАТа.

На образ Верочки были назначены две актрисы: Алиса Коонен и Лидия Коренева. В своих воспоминаниях Коонен пишет, что не любила образ Верочки и не хотела ее игрывать. "Мне казалось, что Коренева значительно больше, чем я, подходит к Верочке, и я прямо заявила об этом Константину Сергеевичу. Душа у меня к Верочке не лежит, и я начала придумывать всевозможные предлоги, ссылаясь то на нездоровье, то на зубную боль, чтобы не случаться на репетициях, надеясь на то, что Константин Сергеевич в конце концов махнет на меня рукой. Но Константин Сергеевич, как неизменно крепкий и упорный в своих решениях, время от времени начал инициировать меня к себе в Каретный строй на отдельные занятия".

Работа шла крайне тяжко. В итоге Станиславский все-таки выбрал Коонен Кореневу.

Книппер-Чехова репетировала образ Натальи Петровны. Станиславский фиксировал в записной книжке: "Книппер и более того Коренева пришли следом перерыва уже с самомнением. Кротость исчезла, заменившись капризом. Вместоположение дымки появились сентиментальность, театральная неискренность и грубое прямолинейное непонимание психологии человека".

Шел 1909 год. Добужинский из Петербурга присылал эскизы костюмов. Станиславский долговременно занимался Кореневой и Книппер-Чеховой. Декорации Добужинского восхищали его. Немирович-Данченко, посмотрев декорации, писал жене, что они бесподобны. После просмотра первых двух актов восторженно отозвался о Кореневой. Пьеса шла в работе тяжко, с огорчениями, с неудачами.

Премьера состоялась 9 декабря 1909 года, и счастливый момент был огромный. Художественный театр доказал, что драматические произведения Тургенева сценичны. Ермолова затем премьеры отзывалась о спектакле с восторгом: "Дивная, идеальная постановка", в особенности ее очаровали Станиславский - Ракитин и Коренева - Верочка.

Добужинский был счастлив, он был влюблен в Кореневу, рисовал ее; каждое начало дня во время репетиций посылал ей богатые букеты цветов, они стояли у нее в гримуборной. В театре говорили, что он потерял голову.

В эмиграции Добужинский написал воспоминания, они пролежали 20 лет, в прошлом чем были опубликованы. В них художник рассказывает о работе над "Месяцем в деревне", о том, как он старался выказать лирическое начало, как Станиславский стремился избежать какой-либо подчеркнутости. То были годы сближения Художественного театра с "Миром искусств", за отрезок времени с 1909 года по 1917-й в театре работали Добужинский, Рерих, Бенуа, Кустодиев. Добужинский в особенности был близок театру. Он сжился с пьесой (репетиций было 114), актеры становились для него больше, чем простые исполнители ролей. Он верил в Ракитина - Станиславского, Наталью Петровну - Книппер-Чехову и в особенности в Кореневу - Верочку. Спектакль стал событием в истории театра, это был его триумф. Максимум духовной выразительности в игре, проникнутой тургеневской лирикой.

Из исполнителей больше всего хвалили Кореневу. Почитателей у нее, женщины и актрисы, было несметное число. Добужинский не пропускал ни одного ее спектакля, продолжал работать портреты Кореневой; ее рисовал Сомов, она пленяла фантазерство своей природной элегантностью, изысканностью и таинственной капризностью манер, хотя с ней окончательно было непросто в различие, в частности, от Книппер-Чеховой, с которой всем было неплохо и развесёло.

Когда Станиславский решил подключить в репертуар тургеневские пьесы "Провинциалка", "Нахлебник", "Где тонко, там и рвется", он ещё пригласил Добужинского. 5 марта 1912 года состоялась премьера тургеневского спектакля. Коренева играла в "Нахлебнике" Ольгу Петровну, режиссером был Немирович-Данченко. В тот самый вечерок вкупе с "Нахлебником" шли "Провинциалка" и "Где тонко, там и рвется". Коренева пленяла необыкновенной естественностью, мягкостью и молодостью. В ней была загадочность и удивительная краса. И, как позднее писал Добужинский, "исключительный драматический талант".

Еще в отрезок времени работы над "Месяцем в деревне" Станиславский писал Немировичу-Данченко: "Очень хочу какой-нибудь роли для Кореневой".

А на фотографии, подаренной ей в мае 1912 года, надписал: "Милой Лидии Михайловне Кореневой. Я вас весьма люблю, вследствие этого и нередко ссорюсь. Я хочу вам добра, вследствие этого и пристаю. Когда разлюблю - перестану ссориться и приставать и буду сообщать комплименты. Сердечно преданный К. Станиславский".

В 1910 году два вечера кряду на сцене театра шли "Братья Карамазовы", поставленные гениальным Немировичем-Данченко, чьи заслуги по этот день преуменьшаются новыми знатоками МХАТа. Коренева играла Лизу Хохлакову.

После первого вечера премьеры знаменитого спектакля Ольга Леонардовна Книппер-Чехова писала Марии Петровне Лилиной: "Из женщин первым номером Коренева - очаровательная, нежная, хрупкая статуэтка. Вывозят ее в кресле, вся в белом, верно облачко лежит белое платье старинного шитья. На тоненькой шейке прелестная рыжеватая, вся в завитках головка с черной бархоткой, и все это на фоне синего кресла: вытянутые атрофированные ноги в белых мягких башмачках, это обличье. Образ дает преинтересный - больная, с повышенной нервностью, уже с надрывом в душе, богатая избалованная девчурка, чувствующая всю красоту и глубину Алешиной души, жаждущая какой-то огромный жизни, больших чувств, но вся надорванная, истеричная, бесенок".

Коренева в "Месяце в деревне" и "Братьях Карамазовых" - это особые страницы в истории нашего театра. В те далекие годы зрители ощущали в ней наивную безжалостность юности, прелесть и тайну. До революции она играла шибко много: Зинку в "Мизерере" Юшкевича, Ольгу Петровну в "Нахлебнике" Тургенева, Сольвейг в "Пер-Гюнте", Лизу в "Горе от ума", Марью Антоновну в "Ревизоре", Аню в "Вишневом саде". Снималась в кино, открытки с ее лицом продавались в киосках, но вся ее существование была связана с Художественным театром.

Истинная громадная слава пришла к Кореневой следом "Братьев Карамазовых" и роли Лизы в "Николае Ставрогине", инсценировке романа "Бесы" Достоевского. Достоевский был в особенности близок ее дарованию.

Она играла во всех постановках Достоевского на сцене Художественного театра: полубезумную Татьяну Ивановну в "Счуть Степанчиково", позднее в "Карамазовых" играла не только Lise, но и Екатерину Ивановну и сама призналась, что Достоевскому обязана высокими минутами подъема, которые испытала на сцене. Коренева была идеальной актрисой для воплощения женских образов Достоевского.

Но Станиславский и Немирович-Данченко ценили в ней и ее комедийное дарование, влюбленность к острому сценическому рисунку. Летом 1916 года Мчеделов и Коренева гостили в имении Стаховича Пальны, он репетировал с ней Глафиру, театр собирался становить "Волки и овцы". Тот что ни на есть Стахович, которого любили Станиславский и Марина Цветаева.

Если бы Коренева больше ничего не сыграла на сцене Художественного театра, помимо Достоевского и Тургенева, то уже следовало бы откопать слова уважения к ее памяти, в особенности в телевизионной передаче, рассчитанной на массового зрителя. Ведь это имя ныне известно только знатокам истории МХАТа, а актриса заслуживает того, чтобы о ней узнал просторный круг любителей театра. И право, в этом месте лучше было бы цитировать не Шверубовича и Булгакова (при всем уважении к ним), а, к примеру, Станиславского. Вот строки из его письма Лужскому в 1916 году: "Надо поправляться Кореневой, так как на ней лежит огромная ответственность. На ней и текущий и грядущий репертуар".

Ее отличало ощущение стиля и исключительный артистизм. Период с 1904 по 1920 год - время ее невероятной славы. В те годы Лидия Михайловна Коренева, чаровница с изысканным, твердым, мечтательным и породистым лицом, была знаменитой актрисой Художественного театра.

После революции все стало преображаться в ее жизни. Она репетировала весной 1918 года Блока "Розу и крест", спектакль не вышел (служба над ним начиналась ещё перед революцией), в период 1920-1921 годов, ее ввели на образ Елены Андреевны в "Дяде Ване", игрывать следом Книппер-Чеховой было нелегко, это не было ее огромный удачей. Начинался новоиспеченный отрезок времени в жизни актрисы. Уходила юность, расставаться с молодыми ролями она не хотела. Талант ее весьма нелегко находил себя в непредвиденных обстоятельствах. Но драма ее жизни была спереди.

На гастролях в Америке она играла Елену Андреевну в "Дяде Ване", Наташу в "На дне", Lise в "Братьях Карамазовых", тосковала по России, нервничала. О.Л. Книппер-Чехова писала из Нью-Йорка в марте 1923 года: "Мы ютимся втроем в единственной уборной внизу: Коренева, Пашенная, изредка Шевченко и я. Ой, как это утомительно". Быть рядом с Лидией Михайловной было нелегко. Но играла она в тот самый отрезок времени ещё навалом, удачно, и занятие составляло для нее толк жизни.

В Париже в декабре 1922 года Станиславский надписал ещё на одной фотографии, подаренной Кореневой: "Милому другу Л.М. Кореневой. Знаю, что Вы одна из тех немногих, которые умеют обожать не только себя в искусстве, но и самое искусство. Знаю, что Вы работаете для самоусовершенствования. Знаю, что Вы умеете разуметь суть того, что дает МХАТ. За это все я Вас люблю и иной раз воюю. Ваш К. Станиславский".

Самым близким ей человеком в театре оставалась Мария Петровна Лилина, хозяйка Станиславского. В 30-е годы в доме Константина Сергеевича Коренева была своим человеком. В годы войны она не уезжала из Москвы и оставалась рядом с Лилиной, когда Мария Петровна умирала летом 1943 года. (У нее была саркома, вначале ампутировали ногу, следом руку. "Надо выдумать этакий страх в конце эдакий светлой жизни", - писала Книппер-Чехова.) Коренева оказалась крайне верным другом.

Близость к семье Станиславских не способствовала сближению ее с Вл. Немировичем-Данченко. В одном из писем 1924 года Владимир Иванович в раздражении называл Кореневу в числе тех, кому не питал доверие. Однако когда Лидия Михайловна вернулась в Россию вслед за тем гастрольной американской поездки МХАТа, длившейся два года, Немирович-Данченко предложил ей тут же начать в его Музыкальной студии к репетициям "Манфреда" с Качаловым (спектакль не состоялся). В родном театре актриса получила образ Харловой, жены майора в пьесе Тренева "Пугачевщина". Роль была ей чужда.

При возобновлении "Вишневого сада" Коренева вышла на сцену Варей, завершающий раз сыграв ее в юбилейном спектакле МХАТа в 1948 году, когда фиксировали 50-летие театра (тогда игрался только третий акт). Это была, может быть, последняя ее художественная фортуна, Варя - Коренева с ее безответной любовью к Лопахину, к мамочке, Ане, вишневому саду порой вызывала в зрительном зале спазмы в горле. Коренева играла до того пронзительно, что долгие годы ее героиня оставалась неповторимой Варей на русской сцене.

В декабре 1929 года Коренева сыграла Зинаиду в "Дядюшкином сне". Лидии Михайловне было за сорок, игрывать молодую красавицу Зину было уже поздненько. Репетиции шли весьма тяжело. Длились они без малого два года. Сначала репетировала Ксения Котлубай под руководством Лужского, после этого Лужский отошел от работы, режиссуру взял на себя Сахновский, и только с октября 1929 года Немирович-Данченко начал к репетициям. Роль безотлагательно пошла. Вл. И. Немирович-Данченко летом 1930 года писал К.С. Станиславскому во Францию: "В конце концов спектакль получился недурной. Ольгу Леонардовну удалось ввести в некое русло. И временами она была блестяща. Великолепно получился и покойный Синицын (он играл Мозглякова, 28 мая 1930 года тот самый талантливейший артист покончил бытие самоубийством, выбросившись из окна третьего этажа. - В.В.), Хмелев вообще артист необыкновенно капризный и без малого истеричный - плакал ещё на генеральных и премьерах, но потихоньку сложился в хорошего Князя. Коренева нравилась немногим, а мне нравилась".

Зинаиду Коренева играла лет десять, и только в сезоне 1938-1939 годов на образ Зинаиды ввели А.И. Степанову. Станиславскому Коренева - Зинаида грубо не нравилась.

Ролей становилось все меньше и меньше. Время ее уходило. Неудачный для нее и театра булгаковский "Мольер", после этого через годы "Тартюф", где она сыграла Эльмиру в режиссуре Кедрова, - и больше ничего. Театру она становилась не нужна, ее побаивались, знали об ее капризах, дурном характере, с годами он становился ещё труднее. Она по-прежнему приходила игрывать Даму, приятную во всех отношениях, в "Мертвых душах", но это была эпизодическая образ, и доигрывала Варю.

Ее нередко видели в Большом зале Консерватории, она любила музыку. Статная, с идеальной фигурой, идеально седая, с породистым аристократическим лицом, все ещё красивая, элегантная (она замечательно одевалась всю жизнь), Коренева не знала куда себя деть.

Спустя двенадцать лет следом затянувшейся паузы она получила образ Звездинцевой у Кедрова в "Плодах просвещения". Это был спектакль высокой режиссерской культуры и отточенного зрелого актерского мастерства. Но Коренева играла ниже своих возможностей, она шла от образа, а не от логики действия. Режиссер просил ее не игрывать взволнованность, не выключаться из событий, из той системы взаимодействия, которая была нужна для воплощения общего замысла спектакля, но она не слушала его. В результате пропадала острота конфликта, формирование действия падало вниз. Потом, в 1957 году, ее ввели на крошечную образ графини Вронской в "Анне Карениной". Это была последняя служба актрисы на сцене театра, которому она отдала существование.

Жила Лидия Михайловна крайне замкнуто и одиноко в Староконюшинном переулке. Рядом с ней была квартирка артиста МХАТа Михаила Горюнова, сына знаменитого вахтанговского актера, и актрисы МХАТа Бендиной. Михаил Горюнов, кажется, был единственным человеком, кто бывал у Лидии Михайловны в тот самый отрезок времени. Видел картины Добужинского на стенах, рисунки Сомова и других - ее многие рисовали.

В 1955 году новоиспеченный управляющий МХАТа Солодовников сделал попытку вывести ее на пенсионную выплату. Он собрал в кабинете Немировича-Данченко президиум Художественного совета МХАТа и предложил сократить труппу. Предложение смутило членов президиума. Длинный перечень тех, кто показался дирекции не нужными театру, включал Книппер-Чехову и Кореневу.

А.К. Тарасова категорически возражала супротив вывода на пенсионную выплату Книппер-Чеховой, Солодовников убеждал собравшихся, что Книппер-Чехова и Коренева будут почетными членами труппы, будут пользоваться равными правами со всеми остальными, но переубедить президиум ему не удалось.

В 1958 году ее все-таки вывели на пенсионную выплату, ей было 73 года. Она была сильно оскорблена тем, что ее отлучили от любимого театра, которому отдала бытие. В театре она больше не бывала. Примириться с тем, что она никому не нужна, было невыносимо тяжко.

Как она жила оставшиеся ей ещё 25 лет после этого ухода из МХАТа, немного кто знает. Громкая слава знаменитой актрисы была сзади. Бпища была в том, что у нее не было перехода на возрастные роли, манера ее исполнения принадлежал иной эпохе, она была по природе сильно консервативным человеком. Но при всем понимании этого нереально сладиться с тем, что она была отринута театром, без которого ей незачем было существовать.

Она была честна и бескомпромиссна. В театре помнили, что когда в конце 40-х годов из театра увольняли режиссеров Ворошилова и Кнебель (в стране шла разнузданная кампания космополитизма), на защиту кинулись только две старые актрисы: Книппер-Чехова и Коренева. Правила жизни, привитые в начале века, соблюдались ими неукоснительно.

Ее видели на похоронах Тарасовой, но стояла она у входа и в зрительный зал не вошла.

В 1982 году в театре раздался телефонный звонок, и неизвестный звук сообщил, что умерла Коренева. Ей было 97 лет. МХАТ организовал похороны, но проводить старую актрису пришло немного мужчина, хотя вообще-то, это случилось летом, в июле, театр был в отпуске. В нешелохнувшейся тишине у гроба думалось о том, что ушла последняя представительница старого Художественного театра того времени, которое теперь составляет славу России.

Сегодня ее вспоминают только как прообраз Пряхиной из булгаковского "Театрального романа". И эта несправедливость преследует ее уже затем смерти, как как будто не было в ее жизни знаменитых и непревзойденных героинь Достоевского и Тургенева в начале века, не было той славы, которая шумела около ее имени, и капризно-пленительного холеного лица, которое осталось на портретах Мстислава Добужинского.

Исходный текст: "Театральный дождь", серия "Мир искусств" No.4, 1998.

Так же читайте биографии известных людей:

Лидия Бабич Lidia Babich

Румынская и молдавская оперная певица (колоратурное лирическое сопрано), примадонна Бухарестской оперы 1930-х годов, музыкальный педагог, доцент..
читать далее →

Лидия Соселия Lidia Soseliya

Художник-модельер Лидия СОСЕЛИЯ раскрыла нам тайны хорошего тона в одежде.
читать далее →

Лидия Иванова Lidia Ivanova

Многое из того, что в спорте оставляет впечатление красивого, изящного, грациозного и вместе с тем мужественного, относится к гимнастике. Этот вид..
читать далее →

Лидия Трубицина Lidia Trubitsina

ЛИДИЯ Григорьевна ТРУБИЦИНА мама двоих детей, бабушка троих внуков, прабабушка четверых правнуков и прапрабабушка двух праправнучек. Она любит..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий