Известные люди

»

Михаил Дитерихс

Образование получил в Пажеском корпусе и академии Генерального Штаба в 1900 г. Служил в Туркестане. После участия в русско-японской войне служил в Главном управлении Генерального Штаба. Участник Первой важный войны, в начале 1915 г. генерал-квартирмейстер Юго-Западного фронта, под его контролем разрабатываются все основные операции фронта. Генерал-майор с декабря 1915 г. Начальник штаба 3-й армии в Греции, командующий Экспедиционным корпусом в Салониках в 1916 г. Был близок к Алексееву. Начальник штаба особой Петроградской армии при Крымове при походе на Петроград Корнилова. В августе 1917 г. ему был предложен пост военного министра, отказался от него, с сентября 1917 г. назначен генерал-квартирмейстером Ставки главковерха, а с 3 ноября босс штаба Ставки, при захвате ее большевиками ареста избежал. Дитерихс 8 ноября 1917 г. уехав в Киев к семье, вскоре стал начальником штаба Чехословацкого корпуса по предложению самих чехов и словаков (март 1918 январь 1919 гг.).

В 1918 г. единственный из организаторов успешного выступления Чехословацкого корпуса супротив Советской власти в конце мая того же года. Командующий Забайкальской группой сил Сибирской группировки Чехословацкого корпуса в районе Иркутск - Чита - Владивосток. Находясь во главе передовых его эшелонов, он в июне 1918 г. взял Владивосток. Продвигаясь в Сибирь, соединился с силами Гайды 11 июля 1918 г. в районе Иркутска. На просьбы Войцеховского и Каппеля прислать подкрепления под Уфу заявил, что сможет прислать 1-е уральские части туда только в начале декабря 1918 г. Во время переворота Колчака 18 ноября 1918 г. находился в Уфе. Получил инструкция от Колчака: задержать деятелей КОМУЧа за их подрывную дело супротив установления власти Верховного Правителя, но некоторое время колебался и только 26 ноября 1918 г. осуществил приказание и ушел из рядов Чехословацкого корпуса "в отставку", поссорившись с чехами и словаками. Этот момент его биографии на долгое время задержал продвижение Дитерихса к высшим командным постам белых сил на востоке России. Сразу затем ухода из Чехословацкого корпуса, просит у Колчака личного разрешения отбыть на Дальний Восток со специальной задачей доставки туда реликвий Императорской семьи, собранных им на Уральском фронте. В апреле 1919 г. приезжает в Омск в "японофильском поезде", в указание русской белой армии на востоке России, являлся кандидатом 1 на пост Начальника штаба армии Колчака. Не выбран под предлогом из-за нахождения его на чехословацкой службе. Генерал для поручений при Колчаке.

В 1919 г. некоторое время занимался изучением обстоятельств убийства царской семьи, начальник комиссии по расследованию с января по июль 1919 г. В июле 1919 г. командовал Сибирской армией Колчака, генерал-лейтенант. Выступал противником проведения Челябинской операции летом 1919 г., считая, что возлагать ее на ослабленные силы одной Западной армии не разрешено. 22 июля 17 ноября 1919 г. командующий белым Восточным фронтом, вместе с тем, вслед за тем ухода Лебедева с поста начальника Штаба, назначается на его местоположение, а ещё военным министром. Инициатор проведения борьбы супротив большевиков как религиозной. Благодаря ему созданы добровольческие отряды дружины Святого Креста и Полумесяца, полностью погибшие в боях супротив красных. Проводит Тобольскую наступательную операцию августа - сентября 1919 г., затем ряда выдающихся успехов (большевики были отброшены за Тобол, понеся большие потери) завершившуюся неудачно во многом из-за преступной медлительности командующего казачьими сибирскими корпусами Иванова-Ринова, отставки которого он вскоре добился. В ноябре 1919 г. отстранен Колчаком от командования Восточным фронтом во многом из-за интриг супротив него Сахарова в миг, когда для спасения белой армии на востоке России он предлагал бросить заблаговременно Омск и вывезти оттуда все ценности и тыловые части. Вскоре Колчак вновь предложил ему тот самый пост, но Дитерихс поставил условием занятия им его отставку Колчака и убытие его заграницу. Совершил с остатками армии Колчака Великий Ледовый Поход. Предлагал Колчаку проект, в соответствии которому для сохранения армии нужно было уйти за Иртыш. Эмигрировал после этого отклонения его предложения. Жил в Харбине с конца декабря 1919 по июнь 1922 гг. с перерывами.

До конца лета 1920 г. Управляющий военного ведомства Забайкалья. В июле - августе 1920 г. направлен Семеновым для переговоров с Приморским коалиционным правительством сравнительно дальнейшей переброски белых сил в Приморье для устройства их там и реорганизации. Посланцы Семенова сорвали его переговоры с Владивостоком. Семенов считал, что Дитерихс был главным инициатором развернутой в войсках в 1920 г. супротив него кампании. Из-за интриг в армии Вержбицкого супротив Лохвицкого решил отстраниться от участия в борьбе в Забайкалье и уехал в Харбин, так как, по его мнению, там сложилась "нерабочая обстановка". После падения правительства Меркуловых 1 июня 1922 г. вступил в руководство белыми силами Приморья следом ухода Вержбицкого. Официально вступил в место затем передачи ему полномочий временно исполняющим обязанности командующего белыми силами в Приморье генералом Молчановым 8 июня 1922 г. В тот самый же день он принимал парад свергнувших Меркуловых войск и стал Председателем Правительства. Управляющие Ведомствами Правительства 9 июня 1922 г. примкнули к нему. Дитерихс не хотел устранения правительства Меркуловых и желал, опираясь на него, новости борьбу супротив большевиков. Он 10 июня 1922 г. добился самороспуска Народного Собрания. Дитерихс объявил, что в условиях смуты он подчиняется Приамурскому Временному Правительству до созыва в Приморье Земского Собора. Созывом Земского Собора он рассчитывал сотворить авторитетную верх и притянуть обывателей на свою сторону. Несмотря на сохранение правительства Меркуловых и внешне хорошие отношения, между Дитерихсом и Правительством шла схватка, так как Меркуловы не хотели включения в руководство представителей армии. С объявлением Японией летом 1922 г. об эвакуации своих войск, призвал всех в Приморье беречь отсутствие тревог.

Дитерихс открыл 23 июля 1922 г. в Приморье монархический Земский Собор и избран им "единоличным правителем и воеводой земской рати" силами приморских белогвардейцев. Это было обусловлено разногласиями между семеновцами и каппелевцами по вопросу о государственном управлении белым Приморьем. Фактически, верх ему была передана Меркуловыми. Выдвигал Гондатти на пост Председателя Правительства. Почти единогласно Дитерихс 8 августа 1922 г. был избран Председателем Правительства и 9 августа 1922 г. объявил себя Правителем Приамурского Земского Края и Воеводой Земской Рати. Объявил реорганизацию в армии: корпуса стали группами, полки дружинами. Это вызвало в армии кривотолки. Дитерихс сократил тыловые части, переорганизовал снабжение войск, учитывая все особенности войны при нахождении белых сил в рамках Приморья. Упразднил систему контрразведок. Несмотря на все его меры по повышению боеспособности армии, этого ему достичь не удалось. Перестроил гражданскую бытие в крае: организовал Земскую Думу, Совет Внешних Дел, Поместный Совет, подготовлял Поместный Собор; Совет Земской Группы должен был находить решение все гражданские дела. Всегда был супротив претензий всех белых правительств на "всероссийскость", желая приготовить условия для будущего воссоздания России понемногу. Объявил "крестовый поход" супротив Советской России, выступал за восстановление монархии. В армии, в особенности в частях "семеновцев", назывался "титулом" "Ваше Преосвященство".

С полевым штабом и Земской Думой 26 августа 1922 г. Дитерихс переехал в Никольск-Уссурийский, чтобы укрепить оборону белых войск в связи с уходом японцев. Установил первостепенный административной единицей Южного Приморья церковный приход. Содействовал усилению антибольшевистской борьбы в Якутии в 1922 г. Дитерихс выехал в Спасск 5 сентября 1922 г., чтобы ознакомиться с обстановкой под городом и лично повстречаться с местным населением для информирования его о дальнейших мероприятиях власти. Во время этой поездки занедужил. Будучи больным, 15 сентября 1922 г. выступил на открытии Национального Съезда. В этой речи призвал приморцев к жертвенности в пользу Белой армии, в результате чего была получена крупная сумма денег и полно теплых вещей. Под руководством Дитерихса была благополучно проведена мобилизация. Потерпел неудачу сызнова вовлечь Японию в кампанию супротив коммунистов. Он желал за ее счет пополнить запасы оружия и боеприпасов. Публиковал во Владивостоке свои изыскания по делу об убийстве Царской семьи: "Убийство царской семьи и членов дома Романовых на Урале". Под его командованием белые войска расквасили красных под Хабаровском, но в силу разных причин, важнейшей из которых было резкое ухудшение погодных условий в Приморье, не смогли ликвидировать кумачовый Анучинский партизанский район. После неудачи в октябре его сил под Спасском, объявил об отходе в Китай и Корею, "но не к японцам". В то же время, Дитерихс добился эвакуации семей военных на судах японцев, а ещё привлек для этого Красный Крест США и Великобритании, которые, по его настоянию, взяли на себя заботы о раненых и больных. Сам он отступал во главе самой крупной группировки белых из Приморья, насчитывавшей 9 тысяч дядя и 3 тысячи лошадей.

Отошел с ними к Посьету и Новому Киеву, где находился до сдачи Владивостока 25 октября 1922 г. Отошел с этой группировкой в Гензан. С 25 октября 1922 г. эмигрант, единственный из главных лидеров белой эмиграции на Дальнем Востоке. До мая 1923 г. находился в эмигрантском лагере. Глава Дальневосточного отдела РОВС. В 1931 г. из Шанхая он обратился с листовкой "К белой русской эмиграции всего мира", в которой призвал к борьбе с Советской Россией. Умер в сентябре 1937 г. в Шанхае.

План генерала Дитерихса о глубоком отходе

Генерал Дитерихс отдавал себе явственный рапорт в том, что мысль Колчака о прочной задержке армий на реке Иртыш неосуществима; но более того и при ее осуществимости нереально было взирать на Омск как на столицу с пребыванием там Правительства, коль быстро тот самый град вошел бы в линию фронта. Приходилось ещё считаться с близким наступлением зимы, когда Иртыш переставал быть преградой и оборонительной линией. По всем этим соображениям Дитерихс отдал инструкция армиям инициировать основательный отход, а Колчак должен был скрепя сердце свершить предписание об эвакуации правительственных учреждений.

По плану Дитерихса, Первая вооруженные силы должна была отстраниться к Томску для укомплектования, остальные две к Омску, Новониколаевску, Мариинску и дальше, глядя по обстановке. Часть правительственных учреждений начала переезжать в Иркутск. К сожалению, тот самый проект своевременно осуществлен не был; как и зачем, я скажу ниже. Сейчас я хочу встать на соображениях, что сулил нам тот самый проект, если бы был приведен в претворение в жизнь, или, уточняя вопросительный мотив, принять решение, могла ли позже сызнова возродиться Белая наступательная баталия в Сибири с надеждою на одоление Красных. Несомненно, могла, но при непременном наличии одного из двух условий: или чтобы Красные были совсем разбиты в Европейской России Деникиным, и тогда Сибирская вооруженные силы не позволила бы им выдержать в Сибири, куда они без сомнения должны были бы кинуться после этого Волги. Другая вероятность выдержать была очевидно невероятна это чтобы японцы решились прийти на помощь нашу армию своими войсками, за что потребовали бы больших земельных компенсаций, а на это не пошел бы Колчак.

Вне этих двух условий не было и одного шанса на сто на успешное возобновление борьбы весною 1920 года. Я говорю, конечно, о борьбе наступательной. Ни проект Дитерихса, ни какой другой уже не сулил нам успеха. Война была проиграна потерей времени, пространства и активный силы благодаря целому ряду колоссальных стратегических и политических ошибок. Год вспять с линии Пермь-Екатеринбург-Челябинск ничего не стоило сообща с 50 тысячами чехов достичь Волги между Самарой и Царицыным, усилиться по пути оренбургскими и уральскими казаками и соединиться с Деникиным. На эту операцию стоило сходить более того с риском вскрыть доступ в Сибирь сквозь Уральский хребет. Много труднее, но все же не нельзя, было подступить к Москве посредством Вятку, для чего нужно было делать совокупными силами в этом направлении, неспешно, методически и согласуя свои действия с тем, что происходило у добровольцев. Колчак вместо того или другого плана пошел на авантюристическую стратегию Лебедева. Результатом таковой стратегии было то, что уже к середине июля войска понесли строй крупных поражений и пришли в расстройство. Но в это время вдали ещё не все было потеряно, и если бы тогда же послушались совета опытных генералов и отошли для переустройства и укомплектования за реку Ишим, кампанию позволительно было бы давать начало заново в том или другом направлении или перейти к активной обороне до весны будущего года. На постижение этого положения Лебедевым, Сахаровым и К планировать, конечно, не приходилось, в силу того что что они вообще ничего не понимали, но как не понял этакий нехитрый вещи адмирал Колчак это является необъяснимым, потому как любой, кто его знал, не мог не зреть, что это джентльмен крайне неглупый и обширно образованный, к тому же выдающийся морской стратег, тактик и мастер. Ведь если бы в Балтийском или Черном морях флот под его начальствованием потерпел строй неудач, он, как видно, не стал бы дальше ударять лбом стену, а обратился бы к исследованию причин понесенных неудач и в дальнейшем изменил бы свою стратегию или тактику. Уму непостижимо, как не пришло ему в голову то же самое в сухопутном деле, где он к тому же мог употребить чужим знанием, почерпнутым долголетней службой. Создается ощущение, что Колчак или боялся, или стыдился признаваться в своем сухопутном невежестве и не только не просил помощи у опытных людей, но отталкивал ее, когда ему ее предлагали. Так, он взял с собою Будберга в поездку к армии Сахарова, но на оперативный отчет не пригласил и о предстоящих операциях с ним не разговаривал. В прочий раз Будберг, по должности Военного Министра, предложил ему передать близкое письменное точка зрения о стратегическом положении наших армий и возможном образе их действий. Колчак сухо ответил, что он имеет все сведения от своего Начальника Штаба. Это уже не обостренное самолюбие, а положительно какое-то затмение.

Из этих двух примеров, само собой разумеется, явствует, что и Будберг страдал той же болезнью, о которой я выше упоминал, отсутствием воли и твердости своего мнения перед старшим начальником. В качестве опытного старого генерала он имел полное право быть выслушанным, и в особенности Колчаком, очевидно несведущим в сухопутном деле, и Сахаровым чересчур молодым и неопытным в управлении крупными операциями. Следовательно, раз Колчак не догадался кликнуть его на оперативный рапорт, Будберг сам должен был напроситься на него, отложив в сторону близкое самолюбие.

Во втором случае незачем было вопрошать разрешения Колчака о представлении ему своего мнения по оперативным вопросам, а следовало прямо давать рапорт. Дело Колчака было прочитать его или нет, договориться с ним или нет. Будберг свой задолженность осуществил бы. Нет ничего глупее, как развившееся у нас просторно пассивное толкование также достаточно неумной поговорки: На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся или, ещё хуже, Всяк сверчок знай свой шесток. Вот эта-то стыдливая пассивность и погубила Россию. На службу смотрели как на какое-то частное и личное занятие старшего начальника и, если он не спрашивал, о своем мнении боялись более того заикнуться. Это в особенности гибельно сказалось во времена Временного Правительства, так стремительно развалившего армию при полной несопротивляемости военного командования.

Возвращаясь к плану Дитерихса, я ещё раз повторяю, что отход от Омска в глубь Сибири, зимою и потом потери большей части армии и военного имущества, уже не оставлял надежды на вероятность новой наступательной кампании будущим летом. Большевики, конечно, продолжали бы преследование Сибирских войск, и может быть, что этим последним пришлось бы отдаляться более того в Забайкалье. Но если бы удалось произвести в полном порядке отход, намеченный Дитерихсом, то мы все же имели бы шибко существенные выгоды. Прежде всего, сохранилась бы бытие многих тысяч людей, погибших в последующем паническом отступлении, и уцелел бы сам Колчак, воплощавший в себе символ всероссийской власти. В его руках сохранился бы весь золотой припас, за счет которого могла бы быть переброшена на восток вооруженные силы Врангеля из Крыма. Уйдя в Забайкалье, позволительно было на долгое время, если не на все царствование большевиков, образовать независимую доля Российского государства из Забайкальской, Амурской и Приморских областей. Географические условия, судоходный Амур, две железные дороги и присутствие войск и денег делали оборону этой территории полностью осуществимой. Там же нашла бы убежище и работу разбросанная теперь по всему миру русская эмиграция.

Но и тот самый вероятный махонький кусок русского счастья уплыл у нас из рук благодаря колебаниям Колчака и его легкой отзывчивости на активность, хотя бы и заведомо нелепую.

Так же читайте биографии известных людей:

Михаил Дроздовский Mihail Drozdovskiy

генерал-майор Генштаба. Окончил Киевский кадетский корпус, Павловское военное училище и Николаевскую академию Генерального штаба (1908). Из училища..
читать далее →

Михаил Епишкин Mihail Epishkin

М. П. Епишкин награжден орденами Ленина, Отечественной войны I степени, Трудового Красного Знамени, "Знак Почета", "За службу Родине в Вооруженных..
читать далее →

Михаил Лихутин Mihail Lihutin

Русский генерал, участник Крымской войны и Кавказских походов.
читать далее →

Михаил Попов Mihail Popov

Родился 12 августа 1818 г., происходил из дворян Пензенской губернии, воспитывался в 1-м кадетском корпусе. 21 марта 1836 г. поступил прапорщиком в..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий