Известные люди

»

Михаил Швыдкой

У президента ВГТРК говорящая фамилия. Швыдкой в переводе с украинского означает "быстрый", "шустрый". Прибавьте к этому обаяние, светскость, немалую толику здорового цинизма - и получите портрет чиновника, приятного во всех отношениях. Настолько приятного, что, когда премьер Примаков хочет поменять руководство российского телевидения, под потрясение попадает не Швыдкой, а его заместитель Лесин.

В 195-й московской школе, где учился Михаил Швыдкой, все были уверены: он пойдет на физмат. По физике и математике ему в классе не было равных.

У него вечно была феноменальная память. Одноклассник Швыдкого артист Игорь Костолевский рассказывает, как Михаил Ефимович, тогда без затей Миша, один раз пришел к нему в гости, взял с полки томик Фейхтвангера, прочитал страницу и тут же пересказал ее наизусть.

По гуманитарным предметам Швыдкой также успевал недурно, славился своими сочинениями. К тому же он превосходно играл на пианино. С детства был душой общества и постоянно любил всякие приколы. Вместе с Костолевским (они с 9-го класса сидели за одной партой) Швыдкой организовал джаз-банд. Единственным настоящим инструментом в нем было пианино. Контрабасом служил деревянный ящик, в котором проделали дырку. К ящику привязали палку, на палку натянули веревки. На одном из школьных вечеров две будущие знаменитости исполняли "Танец маленьких лебедей" - представление было препотешное.

Он блестяще знал британский язык. (Рассказывают, уже полно позже на какой-то из презентаций молоденькая переводчица потеряла нить, "поплыла". Тогда Михаил Швыдкой встал к микрофону и стал переводить сам.)

Человек уж очень экспансивный, он нетрудно не мог связать существование с сухими цифрами. И выбрал театр, тот, что завсегда любил. Он поступил в ГИТИС, вызвав шок у своих учительниц физики и математики.

По словам Игоря Костолевского, Швыдкой казался взрослее сверстников, был самостоятелен не по годам. Причиной тому непростое послевоенное малолетство (Швыдкой родился 5 сентября 1948 года в Киргизии, где семейство задержалась в эвакуации). Михаил Ефимович вспоминает, что одевался бедно, неизменно носил какую-то немыслимую фуфайку.

- У нас с мамой был единственный свитер на двоих. Когда она шла в консерваторию, она его надевала, когда я шел в театр, его надевал я.

Когда мама во второй раз вышла замуж, Михаил переселился к бабушке: отношения с отчимом не сложились.

С тех пор, видно, и живет в Михаиле Швыдком сильно запрятанное ощущение незащищенности. Его броня - это самоирония (в беседа корреспонденту "Профиля" Михаил Ефимович иронизировал по поводу своей фигуры: "Я джентльмен полноватый, лысоватый, если не проговорить гладкоголовый, и, скорее, квадратный, нежели ладный...") и безупречный наряд.

- Мне с детства нравятся костюмы,- говорит Михаил Швыдкой.- И когда я работал в журнале "Театр", постоянно старался прогуливаться в галстуке. Мне так удобнее. Знаете, отчего? Когда у тебя плохое расположение, все валится из рук, то надеваешь наряд, белую рубашку, галстук и безотложно подтягиваешься, в тебя как бы вливается существование. Мы жили в такое время и в таком обществе, где наряд был своего рода защитой. Ты приходил в райком партии в галстуке - и уже хрен тебя голыми руками возьмешь! В этом, конечно, есть доля дурачества, но, я думаю, наряд - это броня. В нем чувствуешь себя уверенней, больше подтянутым, серьезным.

Возможно, трудное малолетство и стало тем стимулом, тот, что повел Михаила Ефимовича по жизни - вперед и вверх. Сначала ему хотелось просто-напросто выскочить из нищеты, стать на ноги, приступить получать.

Сейчас Швыдкой, по крайней мере теоретически, дядя не бедный, входит в так называемую тысячу Федорова (в июне 1998 года тогдашний глава Госналогслужбы Борис Федоров в целях повышения собираемости налогов решил собрать список самых богатых и известных людей России, куда собирался подключить федеральных министров и других крупных чиновников, президентов банков, руководителей индустриальных корпораций и вообще состоятельных людей). А в молодости с целью заработка Михаил Ефимович принимался за любую работу: писал статьи и книги по проблемам театра и кино, преподавал в вузах, ездил с лекциями по стране. В одной из таких поездок по линии общества "Знание" его сопровождал Игорь Костолевский. Швыдкой рассказывал о театре, а Костолевский - о себе. По свидетельству друга, Швыдкой мигом завладевал всякий аудиторией. Труженики Сибири, затаив дыхание, слушали его рассказы и аплодировали не меньше, чем любимому артисту.

Рассказывают, как-то Михаил Ефимович поехал в загранкомандировку с каким-то театром. Командировочные были смехотворные, и чтобы хоть что-то скопить, артисты варили первое блюдо в ванне кипятильником. Однажды, когда первое блюдо был без малого готов, в ванной появился собственник номера. И увидел, что ванну заткнули его носками. Он в негодовании выдернул эту самодельную затычку, и обед артистов и Швыдкого ушел в канализацию.

Политическая реституция

К началу перестройки Швыдкой был уже известным критиком, доктором искусствознания. В ту пору многие задумывались над тем, как употребить открывавшимися новыми возможностями. Кто-то решил податься в коммерциал и приступить работать состояние. Но для Швыдкого главным было не это. Светский лев, джентльмен тусовки, он всю дорогу любил находиться в центре внимания. А чтобы притянуть к себе внимательность, в нашем обществе нужно быть частью истеблишмента. И Швыдкой не упустил свой основополагающий шанс угодить в высший свет.

Этот шанс предоставился в 1990 году, когда он, заместитель главного редактора журнала "Театр", проломил публикацию нашумевшей на Западе пьесы "Московское золото" известных английских драматургов Хауэрда Брентона и Тарика Али. Для своего времени пьеса была революционной: Политбюро во главе с Горбачевым травит Ельцина, неформального народного лидера. Как вспоминает переводчица Валерия Бернацкая, более того переводить пьесу было страшно: посреди действующих лиц была секретарь Ждановского райкома КПСС Римма Жукова, тогда столичный ретроград номер единственный. А Швыдкой не побоялся издать пьесу в своем журнале.

Более того, он организовал гастрольный спектакль английской труппы в Москве. Приехали и авторы. Как рассказывают, Швыдкой сам ездил в Англию их уламывать, а в Москве сам принимал гостей.

Его дела грубо пошли в гору. Через некоторое время Швыдкой стал главным редактором "Театра", а слегка позже, в 1991 году, возглавил (в качестве генерального директора) редакционно-издательский комплекс "Культура". (При советской власти госкарьера ему не светила из-за "пятого пункта".)

Как рассказывает бывший основополагающий редактор "Культуры" Николай Анастасьев, начиналось все ещё при советской власти, когда существовал СССР. Планировалось, что за пропаганду своих литературных достижений представители "братской семьи народов" будут отчислять в фонд издательства энные суммы. Издательство будет расходовать на советскую литературу только количество этих средств, а на оставшиеся финансы издавать литературу для элиты - о музыке, об искусстве, детскую, философскую, художественную. Под тот самый план от Министерства культуры были получены огромные финансы - это была всецело заслуга Швыдкого.

Однако генеральный босс занимался в основном тем, что было любопытно лично ему. Он вновь поймал волну: в моду вошла реституция, ставшая вопросом здоровый политики, и Михаил Ефимович сосредоточил на ней все родное чуткость.

Он взялся рассекречивать спецхраны, в которых с войны оставались культурные ценности, вывезенные из Германии и других стран Западной Европы. 5 декабря 1992 года по 1-му каналу "Останкино" был показан телефильм о трофейной Бременской коллекции, в котором Михаил Швыдкой впервой выступил как режиссер. Текст за кадром читал его дружбан детства Игорь Костолевский. Спонсором фильма, тот, что эксперты оценили в 2,5 млн. рублей (при курсе возле 150 рублей за бакс в начале 1992 года), выступил Инкомбанк.

В марте 1993 года министр культуры Евгений Сидоров преподнес Ельцину и Черномырдину другое детище Швыдкого - каталог "Западноевропейский рисунок ХVI-ХХ веков", подготовленный редакционно-издательским комплексом "Культура" при поддержке Инкомбанка.

При этом менее громкие проекты издательства оказывались экономически несостоятельными. Дело в том, что руководство "Культуры" в лице Швыдкого и Анастасьева, как-то раз нацелившись на высоколобую литературу, уже не могли повернутьповоротить с намеченного пути. И с упорством, достойным лучшего применения, отказывалась от коммерческих изданий. И если на издание книг, с той или другой точки зрения выигрышных, финансы находились, то остальную литературу печатать было без затей не на что. Элитарные книги с их ничтожными тиражами не могли приносить барыш. Кроме того, в авторы приглашали в основном родственников и знакомых. Короче, в 1993 году "Культура" приказала продолжительно существовать. Многие сотрудники издательства остались не у дел и с тех пор питают к Швыдкому не самые добрые чувства. Один из таких неудачников, стародавний соратник Швыдкого, театровед и переводчик Михаил Рудницкий сказал корреспонденту "Профиля": "Плохо толковать о Швыдком не хочу, а неплохо - не могу".

"Культура" рухнула, а ее гендиректор пошел вверх. Министр культуры Евгений Сидоров, знавший Швыдкого по совместной работе в комиссии по реституции культурных ценностей, пригласил его к себе в заместители.

В 1997 году, с принятием закона, запрещающего вывоз культурных ценностей из страны, реституция канула в Лету. В том же году министр Сидоров лишился своего портфеля и отправился в почетную ссылку в Швейцарию - представителем России при ЮНЕСКО.

А Швыдкой получил новое ответственное задание: сотворить и возглавить "Культуру", сейчас уже телеканал - тезку покойного издательства. В то время он уже был чуть ли не единственным политиком-говоруном из гайдаровско-собчаковской плеяды, оставшимся при власти. Эти люди умели пригоже гутарить, как и что необходимо работать, но как-то не были приспособлены к практической деятельности. Почему же Швыдкой уцелел? Ему без затей повезло: он работает в сфере, где и не необходимо ничего работать. Его служба завсегда заключалась в том, чтобы вещать. А со своими представительскими функциями он справляется великолепно.

Это не прачечная, а министерство культуры

Швыдкой неизменно там, где многолюдно: на премьерах, юбилеях, презентациях, вернисажах, похоронах. Он может разыскать нужные слова, к месту поюморить. Он повсюду желанный гость.

На столетии МХАТа Швыдкой был одним из немногих, кто оказался почетным гостем и на "либеральном" вечере у Ефремова, и на "патриотическом" у Дорониной. У Ефремова он оживленно беседовал с Гайдаром и Костиковым, у Дорониной любезничал с Зюгановым, Язовым и Прохановым. В "женском" МХАТе Швыдкого не остановило более того то, что у входа публику встречал плакат: "Жиды, вон из России!", а в фойе задаром раздавали газету "Завтра".

Михаил Ефимович в каждый компании чувствует себя как рыбешка в воде. И умело мимикрирует, на сто процентов сливаясь с окружающей средой. Среди подвыпивших журналистов позже церемонии вручения премии ТЭФИ (по итогам 1997 года) он пытается достать из кадки настоящую пальму, не довольствуясь пальмой первенства - главной премией "За наилучший телепроект года", полученной его каналом "Культура".

Он свой в доску и в компании госчиновников. Рассказывают, как один раз в первом классе авиарейса Женева - Москва собрались высокопоставленные пассажиры, в том числе Игорь Иванов, тогда начальный замминистра иностранных дел, Михаил Швыдкой и резидент российской разведки в Швейцарии. Была выпита уже не первая фуфырька виски, когда Швыдкой решил вручить оценку творчеству Пушкина, причем такую, которая была бы доступна аудитории и соответствовала текущему моменту.

- Пушкин, бля, это, на х..., е... твою мамаша, а не стихотворец,- произнес он.

Присутствовавшие на долгий срок запомнили эту меткую характеристику, данную большим мастером слова.

Михаил Ефимович вообще может быть по вкусу людям. Об этом в единственный звук говорили все наши источники. Он неизменно подчеркивает, сколь его участник беседы величавый, одаренный джентльмен. Всегда к месту скажет: "Меня крайне интересует ваше взгляд, потому как я в этом вопросе не компетентен". Он с первого раза запоминает имя-отчество собеседника и, встречаясь с ним второй раз, точно его называет.

Излюбленным способом завоевывать друзей Михаил Ефимович сделал застолье. Говорят, он отличный тамада. Умело поддерживает тонус застолья: шутит, подливает, делает комплименты дамам.

Но главная причина устойчивости Швыдкого во власти - это его полная лояльность. Он сам говорит, что "работает по свистку". В том смысле, что "когда свистнут, тогда и посмотрим". Швыдкой ни при каких обстоятельствах не спорит с начальством, обсуждение любых проблем заканчивает словами: "Все будет хорошо".

Педагогическая поэма

А все вследствие того что, что, как рассказывают, его стержневой житейский принцип, сформулированный им самим,- "насс...ть в тетрадь". Окружающие понимали эту загадочную рифму так: "на все наплевать". Этим принципом Швыдкой руководствовался ещё в бытность свою театральным критиком.

Рассказывают, у Михаила Ефимовича было удивительное свойство: как только в зале гас свет и начинался спектакль, Швыдкой моментально засыпал. Как-то в Театре Маяковского ставили спектакль "Плоды просвещения", и режиссер Петр Фоменко пригласил Швыдкого на прогон. В середине второго действия на сцене происходит спиритический сеанс, во время которого гаснет свет. А когда опять загорается, все актеры стоят на авансцене.

Вот зажигается электричество, актеры смотрят в зал - и видят там миролюбиво посапывающего Михаила Швыдкого!

В середине 80-х годов Швыдкой преподавал историю зарубежного театра на постановочном факультете Школы-студии МХАТ. Судя по всему, он и там проводил в бытие тот же принцип.

Как рассказал единственный из его бывших студентов, не было случая, чтобы Швыдкой не припозднился на лекцию. (Говорят, он опаздывает вечно и повсеместно, более того на защиту собственной докторской диссертации.) Обычно он влетал в аудиторию в прямо верхней одежде, когда студенты уже собирались расходиться.

- Наконец-то все в сборе! - весело восклицал Швыдкой.

Говорят, к лекциям он без малого не готовился. Пересказывая содержание того или иного произведения, называл персонажей дядьками, тетками, мамками и папками. Представьте себе сюжет "Гамлета" в таком изложении!

В мхатовской школе-студии не хватало аудиторий. И занятия порой проходили в помещении Щепкинского училища, в классе живописи и рисунка. Обстановка там была самая что ни на есть богемная: всюду стояли мольберты, гипсовые головы и копии античных скульптур.

- Сегодня у нас по плану классицизм,- начал Швыдкой, впервой попав в эту аудиторию.- Но, видимо, придется перепрыгнуть лет посредством пятьдесят и в этих романтических декорациях поведать вам о романтизме.

Студенты вспоминают эту лекцию как блистающий экспромт.

Но самый-самый забавный момент связан с зачетом. Швыдкой решил его обставить патетично. Все вышли на улицу, к памятнику Щепкину, вынесли стулья.

- Самое трудное - принимать зачет,- сказал Швыдкой. Чувствовалось, что его забавляет ответственность момента.

Он собрал зачетки и, никого ни о чем не спрашивая, взялся проставлять зачеты. Вся церемония длилась не больше пятнадцати минут. И единственный из студентов, тот, что ни при каких обстоятельствах не спешил к началу экзаменов, припозднился. Он долговременно созванивался с Михаилом Ефимовичем, чтобы тот назначил ему день сдачи. Наконец все согласовали. Студент так торопился, что подъехал к назначенному месту на такси. Швыдкой встретил его на тротуаре. И когда студент попытался вылезти из машины, Швыдкой его остановил.

Он задавал ему вопросы до тех пор, покуда не нащелкало рублей десять - сумма немалая по тем временам. И только затем этого отпустил.

Студенты любили Швыдкого. Может быть, аккурат благодаря его насмешливому, циничному отношению к жизни.

Жена Михаила Ефимовича, Марина, также дядя сценический. Она актриса. В жизни - супруга Швыдкого, в искусстве - партнерша Вахтанга Кикабидзе. В фильме "Мимино" Марина сыграла стюардессу, на которую накричал вспыльчивый грузин-летчик.

А со Швыдким у них двое детей. Младший, Александр, учится в МГИМО. У старшего, сына Марины от первого брака, как говорят, усыновленного Швыдким, подрастает личный наследник.

Культур-мультур

В мае 1998 года российская "Культура" понесла тяжелую утрату. Михаил Швыдкой ушел с руководства телеканалом и стал президентом всего ВГТРК. Продолжив тем самым свою карьеру свадебного генерала.

Нельзя проронить, чтобы Михаил Ефимович на канале вообще уж ничего не решал. Он проводит совещания, дает ЦУ. Но почему-то, чтобы навести строй в СМИ, премьер-министр Евгений Примаков, как сообщается, собирается хлопотать перед президентом об отстранении от руководства ВГТРК заместителя Швыдкого Михаила Лесина и комментатора Николая Сванидзе. Так кто же все-таки определяет политику ВГТРК?

У Швыдкого так непочатый край представительских обязанностей, что на работе он без малого не появляется. Исправно приходит только на свою передачу "После новостей", которую продолжает известия по понедельникам и пятницам на канале "Культура". Он приглашает на передачу в основном политический бомонд. Программа как запрещено больше выигрышная с точки зрения PR, оттого что о культуре может побеседовать всякий. "Ходите в театр?" - спрашивает ведущий. "Хожу",- отвечает какой-нибудь солидный политик. После программы следует неформальное общение. Так связи Михаила Ефимовича расширяются, воздействие растет.

На посту председателя холдинга ВГТРК Швыдкой устраивает всех. Он не связан с политическими и финансовыми группировками и не вызывает раздражения ни в обществе, ни в телевизионной среде. Но главное - у него нет никаких властных амбиций. Он может пожертвовать честолюбием и вслушаться к советам как начальства, так и подчиненных.

Алексей Пушков, ведущий программы "Постскриптум", "ТВ Центр":

"Швыдкой сформировался в советскую эпоху. И, хотя его выбросила ввысь демократическая волна, он, будучи умеренным демократом, приемлем для традиционной бюрократии, тем больше что он может сыскивать групповой язык с политиками всех направлений. И в текущий момент, когда ужесточается надзор государства над СМИ, Швыдкой приобретает черты либерального советского руководителя, тот, что благодаря умению маневрировать амортизирует консервативное давление сверху".

Так что политическое долголетие для Швыдкого - чересчур непродолжительная когорта.

Его ждет политическое бессмертие.

Так же читайте биографии известных людей:

Михаил Кедров Mihail Kedrov

Создал газеты "Рабочий и солдат" и "Солдат". С нояб. 1917 член коллегии Наркомата по военным делам, комиссар по демобилизации русской армии.
читать далее →

Михаил Лашевич Mihail Lashevich

Лашевич Михаил Михайлович (1884, Одесса,- 30 авг. 1928, Харбин). Из купеческой семьи. В Одессе был членом нелег. ученич. кружков: исключен из..
читать далее →

Михаил Алексеев Mihail Alekseev

Имя генерала Алексеева не имело громкой славы, какую имели, например, Брусилов, Корнилов, Деникин. Он остался, во многом в силу личной скромности,..
читать далее →

Михаил Барщевский Mihail Barschevskiy

Михаил Барщевский был автором идеи и ведущим ряда телевизионных программ. Среди них - "ССР. Слухи. Скандалы. Расследования", "Ждите ответа"..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий