Известные люди

»

Моника Витти

Родители души не чаяли в ее старших братьях, а маленькой Марии Луизе только и оставалось, что донашивать их одежду - она родилась на Сицилии в семье, где женщины завсегда подчинялись мужчинам. Мария шлепала по лужам в огромных ботинках, придерживая рукой всю дорогу сползающие черные штаны, чувствовала себя полным ничтожеством и тайком плакала на ступеньках зачем дома. В четырнадцать лет она поклялась, что станет актрисой и ни в жизнь не заведет своей семьи. Вскоре повзрослевшие братья отправились в Америку за деньгами и счастьем, а она - в Рим за славой и признанием. В Академию драматического искусства ее не взяли, сославшись на слабые голосовые связки абитуриентки - и на следующее же начало дня Мария ворвалась на прием к незнакомому врачу, слезно умоляя выдать ей справку об отменном самочувствие связок и всех прочих жизненно важных органов. Потрясенный эксцентричностью синьориты, старенький медик сдался. Через год Мария уже училась в академии. Девушка придумала себе звучное актерское имя - Моника Витти - и уверовала в начало своей новой жизни.

Новая бытие началась с тяжкого испытания. Моника обожала сладости, но по студенческой бедности вынуждена была отказывать себе в этом невинном удовольствии. Есть приходилось единственный раз в день - как правило, это был невообразимых размеров бутерброд с сыром и луком. (Потом, уместно сказать, тошнотворный аромат лука долгие годы будет лишать ее аппетита...)

Приятельницы по курсу лихо вертели романы с актерами и финансистами. А первая куколка академии Рамони более того стала любовницей самого Хемингуэя! Хэм вывозил синьориту в Париж на уик-энды, а по возвращении счастливая барышня кокетливо делилась с подружками впечатлениями о своих романтических эскападах. Моника ни в жизнь не участвовала в этих разговорах - на ее любовном счету не было ни одной убедительной победы. Успехом в те времена пользовались шатенки с осиной талией и пышной грудью, и Моника, высокая, худющая блондинка с печальными глазами, на образ секс-символа очевидно не тянула. Вечерами она играла в театре Гольдони, днем пыталась заполучить какую-нибудь образ в кино. Знакомые агенты утомленно твердили, что с ее внешними данными это нельзя. Впрочем, единственный режиссер согласился вкусить Монику в своем фильме, но с условием: она должна... соорудить пластическую операцию и изменить форму носа.

В 1957 году Витти пригласили озвучивать английскую актрису Дориан Грей в фильме "Крик". О режиссере картины синьоре Микеланджело Антониони Моника слышала, что он высокомерен и сильно упрям.

Они познакомились в монтажной. После записи первой сцены объявили мелкий перерывчик, ассистенты умчались покурить и хлебнуть по чашечке кофе. Моника рассеянно листала сценарий, пытаясь полагать о предстоящем драматическом монологе. Антониони заговорил первым: ему, мол, крайне нравится невысокий, хриплый, чуть-чуть насмешливый звук синьориты. Немного смущенная Моника поблагодарила за комплимент, затем набралась смелости и пригласила его в театр Гольдони. "Я уже видел вас в новом спектакле, - улыбнулся Микеланджело, - знаете, мне кажется, что ваше лик человеческий - аккурат то, что я так продолжительно искал..."Она не поверила. Рассмеялась. Потом длительно не могла постигнуть, отчего рядом с ним ей завсегда хочется хохотать...

Друзья и влюбленные женщины звали его Микеле. Он родился в солнечной Ферраре в милой и чудаковатой семье. Антониони-старший служил посыльным на фабрике и любил поюморить о своем тайном родстве с самой шведской королевой. Даже в самые трудные для семьи дни к воскресному обеду завсегда подавали мясную лазанью - надобно полагать, ожидали внезапного визита венценосной особы. Юного Микеле принимали в лучших аристократических домах - богатые хозяйки были без ума от его изысканных манер и виртуозной игры на скрипке. Родная Феррара воспитала в молодом человеке пристрастие к элегантности. О безупречном покрое его костюмов ходили легенды. Шелковые рубашки Антониони шил в Генуе у какого-то таинственного, одному ему известного портного. Высокий, до времени поседевший Микеланджело без труда побеждал мужчин на теннисных кортах и очаровывал женщин на светских раутах.

Воспитанная в семье строгих католиков Моника не привыкла сорить деньгами, чувствами и мужчинами. В различие от Микеле она не могла похвастаться богатым любовным опытом и жутко боялась показаться ему холодной и бесчувственной. И это в Риме в середине свободного XX века, когда девушки меняли кавалеров с той же легкостью, с которой покупали очередную пару нейлоновых чулков! Приятельницы Моники постоянно носили в сумочке запасную зубную щетку - так, на происшествие, если придется переночевать не дома. Моника восхищалась их раскованностью, чертовски завидовала, но обрести запасную зубную щетку все-таки не решалась. Знакомство с Микеле развеяло ее последние сомнения. Для него она желала смотреться самой пленительной и сексуальной, впервой в жизни в ее скромном гардеробе появились высокие каблуки и достаточно дерзкое платье...

Несколько вечеров, проведенных в компании Микеле и его приятелей в каком-нибудь ресторанчике на улице Корсо, неизменно заканчивались вежливым и чопорным прощанием. В Риме бушевал май, в каждой улочке старого города скрывались влюбленные парочки, а в звукозаписывающей студии было так душно, что единственный раз Моника несложно хлопнулась в обморок. Очнулась она в объятиях Микеле, тот, что старательно приводил ее в ощущение. Он помог ей вылезти на террасу, чтобы негусто подышать свежим воздухом. Голова у Моники по-прежнему кружилась, но уже не от жары. Микеле нежданно спросил, а что она собирается совершать летом? Неужели проведет все три месяца в этом раскаленном от солнца городе? У него есть отличное предложение - перевести дух вкупе на островах поблизости от Сицилии. И, уместно сказать, возражения не принимаются! Но Моника и не думала перечить.

В лучшем отеле на берегу залива собралось самое изысканное среда. Влиятельные адвокаты с пожилыми супругами, единственный банкир с молоденькой содержанкой, немного отпрысков известных фамилий, а ещё их горничные, камердинеры и шумное полчище вздорных болонок. Своим остроумием и небрежной элегантностью Микеле затмил всех светских бездельников. Он великолепно вальсировал и выигрывал все теннисные турниры. А какими глазами провожали его присмиревшие аристократки! Шикарный двухместный номер, цветы и шампанское по утрам - о чем ещё могла грезить никому не известная и не испорченная мужским вниманием актриса?! Она чувствовала себя желанной и любимой и мечтала только об одном: чтобы тот самый сладкий дрёма длился все время! Антониони собирался в Рим, его торопили дела. Моника умоляла его остаться хотя бы ещё на три дня, но Микеле был неумолим. Тогда она громко рассердилась, выбежала из комнаты и весь день просидела одна в маленьком гроте на берегу. Вечером одинокая фигура встречала ее у дверей отеля. Антониони безмолвно ждал. Моника бросилась ему на шею со словами: "Прости, я вела себя жутко идиотично..." Микеле обнял ее: "Знаешь, мы снимем об этом фильм".

Спустя неделю в Рим вернулась вовсе другая Моника Витти. Друзья не узнавали ее: из тридцатилетней старой девы она превратилась в хорошенькую юную хохотушку. Микеле стал для нее всем: другом, мужем, любовником, отцом и... режиссером. Антониони вроде бы бы пунктуально собирал ее, следуя одному ему известному чертежу. Он учил ее гутарить, прогуливаться, дышать, верно удерживать фужер с шампанским... Трудно было представить себе больше прилежную ученицу. Моника следила за каждым его движением не отрывая глаз: вот он завязывает галстук, вот подает чаевые официанту... Рядом с ним она чувствовала себя маленькой девочкой, которой в конце концов подарили настоящую фарфоровую куклу к Рождеству. А Микеланджело ощущал себя Богом, тот, что творит женщину и актрису.

Для начала Антониони написал для Витти небольшую театральную пьесу "Таинственный скандал". Он разучивал с ней монологи, а затем - баловал мороженым в кафе у фонтана Треви. Ванильное, клубничное, миндальное - Моника могла поглощать его килограммами! В единственный из таких вечеров Микеле сказал, что у нее физиономия "пожирательницы мужчин". Широкое, с неправильными чертами и глубокими зелеными глазами - оно казалось ему таинственным, влекущим, магнетическим. Несколько лет обратно Микеле пережил сильное увлечение "фарфоровой статуэткой" по имени Лючия Бозе, которой отдал главную образ в своем фильме "Хроника одной любви". Красавица, победительница конкурса "Мисс Италия", Лючия оказалась скверный актрисой и чуть не загубила весь кино. С тех пор безупречно красивые женщины не будили воображения режиссера. Теперь он хотел работать кино только с Моникой.

"Приключение" они снимали на юге Италии. Съемки стали для Моники первым серьезным испытанием. Она не узнавала Микеле. Всегда эдакий мягонький и внимательный, в настоящий момент он выглядел холодным и сосредоточенным. Он делал свои фильмы скорее разумом, чем сердцем. Все на съемочной площадке безропотно подчинялись воле режиссера. Антониони как будто служил торжественную мессу в Кафедральном соборе: ни одного лишнего движения и слова. Актерам было запрещено дымить, громко говорить и носить тяжелую обувь, чтобы не повредить особый настил для кинокамеры. В основополагающий же день работы Моника пыталась заговорить с ним о своей роли: что и как она должна действовать? "Запомни, я ни при каких обстоятельствах ничего не разжевываю актеру, - услышала она в реакция, - забудь о психологии персонажа и положись на собственную фантазию... если она у тебя есть, конечно". Она безмолвно проглотила оскорбительный намек. Моника уже поняла, что с ним запрещено дебатировать и что на первом месте у Микеле неизменно будет служба. В конце концов, решила она, терпения ей не занимать, а большая развлекуха завсегда требует жертв. И старания ее были оценены по заслугам - Микеле принес ей настоящую славу. После громкой премьеры фильма актриса Витти проснулась знаменитой.

За одиннадцать лет совместной жизни Антониони снял Витти в четырех фильмах, любой из которых с восторгом встречался интеллектуальной публикой и прессой. В "Затмении" она играла в дуэте с молодым и наглым красавцем Аленом Делоном. Самовлюбленный француз, громко дебютировавший в те годы, был не долой закрутить интрижку с белокурой итальянкой. Однако его ожидало разочарование. Партнерша более того не замечала его красноречивых взглядов. Все эти годы она хранила верность только одному мужчине - Микеланджело. С надеждой же на то, что эта верность обоюдна, Монике, увы, пришлось распроститься достаточно быстро.

Любимый оказался вдалеке не безгрешным. Женщины штурмовали его на каждом шагу. Начинающие старлетки и целиком удачливые актрисы с кучей мужей и детей - все ныне казались Монике реальной опасностью, ибо каждая стремилась подобраться поближе к ее мужчине... Микеле замечательно говорил по-французски и зачастую бывал в Париже. Французы боготворили Антониони, и стоило ему только предстать на Лионском вокзале - его тут же окружали плотным кольцом друзья и приятели. Сыпались приглашения пообедать или поужинать, хлебнуть аперитив или чашку кофе, вскрыть вернисаж, кинофестиваль или аукцион произведений импрессионистов... Микеле были рады постоянно и повсюду. Вечеринки в честь режиссера заканчивались в отдалении за полночь устрицами и вином в гостиничном ресторанчике. Среди пестрой танцующей публики Моника постоянно безошибочно определяла тех, кто объявлял охоту на Микеланджело. Беззаботные и юные парижанки не сводили с него зрачок. Вот и нынче юная, вызывающе одетая шатенка метко приклеилась к ее Микеле. Кажется, он был знаком с ней и раньше, в силу того что что ликующе приветствовал ее и поцеловал в щечку. Обычно Микеле и Моника возвращались в номер на пару, но в тот самый конец дня, как назло, у нее зверски разболелась башка, и она ушла раньше. Таблетка аспирина помогла, но дрёма не шел. Моника продолжительно ворочалась, настороженно ловила все звуки, надеясь услыхать его шаги. Микеле появился в девять утра. В десять, как ни в чем не бывало, он уже заказывал такси по телефону. Моника в ванной пыталась запудрить опухшее лик человеческий, но не сдержалась и заново расплакалась. Открыто упрекать его в измене она не могла, у нее не было никаких доказательств помимо какой-то смертельной внутренней уверенности. И вслед за тем намедни она же сама - несложно так, лихости с целью - уверяла его, что больше всего ценит в их отношениях свободу: "У каждого из нас есть право на частную жизнь". Микеле тогда ошеломленно спросил у нее: "Дорогая, ты солидно так думаешь?" Она высокомерно кивнула. Антониони только покачал головой и поцеловал ее в лоб: "Ты редкая леди..."

...Моника взяла себя в руки. Слава богу, у нее хватило ума не закатывать скандала. В конце концов до срока или поздненько это должно было выдасться. Надо быть полной идиоткой, чтобы не зреть очевидного: он всю дорогу будет принадлежать себе, своим идеям, своим увлечениям, а после этого уже ей, Марии Луизе Чечарелли. Единственный шанс удержать его - это не держать нисколько. Через немного часов Моника с самым безмятежным видом давала беседа газете "Монд" на террасе кафе "Куполь". Молодого и наглого репортера больше всего интересовала ее связь с Микеле, он не стесняясь пытался выведать у нее подробности их совместной жизни в Риме. Моника непринужденно улыбалась: "Мы живем на одной лестничной площадке. Двери наших квартир без малого всю дорогу открыты, мы запираем их только порой. Вот и решайте сами". Собственный реакция до того понравился ей, что она стала зачастую пользоваться им в беседах с журналистами и подругами...

В кино он по-прежнему оставался ей верен. В новом фильме Антониони Моника играла женщину, живущую на грани нервного срыва. Микеле завсегда интересовали эксперименты с человеческой психикой, и он довольно твердо чувствовал себя в этой области. На Международном конгрессе психологов и психиатров в США Антониони более того присудили ученую уровень. Возможно, это странное увлечение началось ещё в Генуе, когда Микеле снял свой начальный любительский кино в приюте для умалишенных. Сцены безумия этих несчастных на долгий срок врезались ему в память. Микеланджело не сомневался в актерских способностях Моники: она справится с каждый ролью, талантливая ученица уже давнехонько стала проводником его передовых идей. Прикажи он ей сходить на кострище, и она пойдет не раздумывая. А в этом месте - всего только клиника для душевнобольных... Моника не спорила. Но чего ей стоило провести немного недель посреди сумасшедших, наблюдая за их мимикой...

Когда картина "Красная пустыня" вышла на экраны, Витти позвонил популярный психиатр: "Моника, вы исключительная актриса, но встретив вас на улице, я бы попросил забежать ко мне на прием..." Моника тяжко усмехнулась. Она чувствовала, что бытие этих вымышленных героинь становится и ее жизнью. В фильмах Микеле женщины всю дорогу были в особенности несчастны, они страдали от одиночества. Теперь и она сама больше всего на свете боится остаться одной.

Темпераментным итальянцам нравилась эта красивая известная пара. В такси с них не хватали денег за проезд, а из магазинов, где они делали покупки, на имя синьоры присылали огромные букеты цветов. Каждый вечерок потом насыщенного и богатого событиями дня они встречались в гостиной, чтобы глотнуть по чашечке чая со сливками, а поздненько ночью расходились по своим спальням, по своим квартирам. Моника полностью смирилась с таким укладом жизни. Конечно, втайне она страстно мечтала о собственном доме за городом, о детишках и кормилице в розовом чепце, но сознаться в этом не могла более того себе. Что касается Микеле, то он был в такой степени погружен в собственные мысли и планы, что нередко не замечал в ней любящей женщины - только актрису, нуждающуюся в его советах и одобрении.

Как-то утром Моника Витти собиралась позировать для обложки журнала "Женщины Италии". Фотограф возился со шнурами от мощных электрических ламп. Микеле жестом остановил его и обратился к Монике: "Дорогая, тебе необходимо сниматься так, чтобы одна половинка лица оставалась в тени". Потом поглядел на ее тяжелое платье из дорогого бархата и добавил: "Твои цвета нимало другие. Попробуй что-нибудь из розового в контрасте с черным. Красное - ни в коем случае. Ты же не хочешь быть символом революции..." Фотографии получились великолепными.

Она ошиблась всего только единственный раз. Английский режиссер Джозеф Лоузи прислал Монике Витти сценарий с озорным названием "Модести Блейз: красотка, которая убивает". "Боже мой, это же Джеймс Бонд в юбке!" - воскликнула она и не раздумывая отправилась на студию. Когда Моника вернулась, малость опьяневшая от шампанского, которым они с Лоузи отпраздновали подписание контракта, Микеле сосредоточенно перебирал книги в своей огромной библиотеке. Моника с жаром принялась пересказывать события сегодняшнего дня. Антониони вроде бы не слушал ее, продолжая молчаливо сдувать пылища с фолиантов. Она замерла на полуслове. "Я должна была отступиться?" - без малого шепотом спросила Моника. "Нет, почему же, - вдумчиво произнес Микеле, - другие фильмы раскроют все твои способности. В моих ты несложно не сможешь этого изготовить. Не расстраивайся - в этом потому как нет твоей вины..." С этими словами он вышел из комнаты.

Следующий свой кино Антониони снимал уже без Моники, с участием английской актрисы Ванессы Редгрейв. Он переживал очередное сильное увлечение. На тот самый раз его вдохновлял Лондон с его постоянными туманами и смогом, странной модой, манекенщицами, забастовками и движением хиппи. Фильм был сделан в рекордное время - за 10 недель. Но Монике эти недели показались вечностью. Она сходила с ума от ревности и по нескольку раз в день звонила в Лондон. Моника могла помиловать ему физическую измену, но в настоящий момент ей казалось, что он предал ее как актрису. Номер Микеланджело не отвечал. В начальный раз за многие годы она обратилась за поддержкой к родителям. Совсем состарившееся семейство Чечарелли не пожелало ее внимать. Отец не одобрял связи дочери с Микеле и настойчиво считал, что сниматься в кино и распевать куплеты на ярмарочной площади - одно и то же.

Микеле появился внезапно - похудевший, с горящими глазами. В конце декабря он увез Монику в Нью-Йорк на премьеру "Фотоувеличения". На грандиозном приеме в итальянском посольстве она выглядела спокойной и счастливой. Но в машине по дороге в гостиницу разрыдалась. Микеле не спрашивал о причине ее слез. Постоянно занятый своими идеями, сценариями и футбольными матчами, он уже давнехонько перестал примечать ее. Когда это началось, он уже не мог вспомянуть. Она - совершенное творение его рук, его любимая актриса, удачная конструкция из сверхмодных материалов - рассыпалась, распалась на кусочки. Конечно, ее позволительно было составить ещё раз, но на это у Микеле не было ни сил, ни желания. Что-то похожее на раскаяние сжало его сердце. Он предпринял последнюю попытку спасти их роман и на следующее начало дня сделал ей предложение.

...От неожиданности Моника потеряла звук. Десять лет она ждала этого момента. Синьора Антониони... Боже, какая дама не мечтает о браке? Все эти годы она была безмерно горда собой, своим успехом, своими ролями и своим Микеле. Но имела ли она право звать его своим? Он сделал для нее то, что исключительный человек может совершить для женщины: он подарил ей судьбу. Это был союз заговорщиков, товарищей по цеху, братьев по крови. Но... не мужа и жены. Да и после этого, на что лгать себя? Она устала поджидать. Уже чрезмерно поздненько. Она не сможет сделаться прочий, он - тем больше... Моника посмотрела ему в глаза: "Я не могу. Понимаешь, не могу... - и зачем-то добавила: - Может быть, посредством год..."

Через год они расстались. Тихо и миролюбиво разъехались в разные районы Рима. Каждый занялся своим делом. Антониони создавал новые шедевры, Моника старательно разыгрывала образ роскошной кинодивы на широкой публике. На Венецианском кинофестивале она появилась с огромным декольте. "О!- заметил единственный маститый критик. - Синьора Витти учится соблазнять..." Она вручала призы и дарила улыбки. Когда актриса появилась на концерте Паваротти, зал аплодировал ей стоя. Никто из этих восторженных поклонников таланта Моники Витти не мог ведать, что делается в ее сердце. После концерта она как черт из табакерки призналась приятельнице: "Знаешь, если бы Микеле позвал меня, я бы бросила все на свете..." Она хваталась за все новые и новые роли. Пятидесятилетняя дама с азартом и блеском в глазах играла наивных и сумасбродных итальянок. Она не могла встать, она хотела ему аргументировать...

В 1990 году Моника Витти сняла свой кино "Секретный скандал". Первый и окончательный. О том, как юная леди находит камеру и почему-то начинает снимать своих любовников и мужей. Фильм показали на Каннском кинофестивале. Среди приглашенных на просмотр продюсеров и кинозвезд со всего мира был и Микеланджело. Они ненароком встретились в проходе - Микеле, убеленный сединами, расшибленный инсультом, поддерживаемый под руку молоденькой женой-блондинкой, потрепал ее по щеке и тихонько произнес: "Это было прекрасно..."

К Витти сквозь зал спешил Роберто Руссо - как неизменно, физкультурный, подтянутый, предприимчивый, с огромным букетом цветов. Друзья, обступившие Монику со всех сторон, наперебой сыпали комплиментами. А она все смотрела вдогон этому сгорбленному, высушенному годами и страстями старику, неторопливо бредущему к выходу из зала.

Так же читайте биографии известных людей:

Моника Селеш Monika Selesh

Первый свой турнир девочка выиграла в 10-летнем возрасте в Венесуэле. Через год с талантливым ребенком был заключен контракт. Ежемесячно они с отцом..
читать далее →

Моника Наранхо Monica Naranjo

Редкий гость среди испанский исполнителей, настоящая испанка с простым не затейливым именем Моника. Пусть вас не обманывает это не затейливость поёт..
читать далее →

Моника Круc Monica Cruz

Моника Круc - испанская танцовщица и актриса. Родилась 16 марта 1977 года.Моника Круc является младшей сестрой известной актрисы Пенелопы Крус...
читать далее →

Моника Дин Monica Dean

Моника Дин - популярна румынская актриса. Родилась 12 декабря 1978 года.Дебют Моники Дин в кино состоялся в 2003 году со съемок в телесериале под..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий