Известные люди

»

Мусса Гареев

Муса Гайсинович Гареев родился в семье бедного крестьянина. По национальности башкир. Член КПСС с 1944 года.

Окончив семилетку и два курса железнодорожного техникума, в 1940 году поступил в авиационную школу. В сентябре 1942 года был направлен на фронт. Участвовал в боях на Волге, в Донбассе, Крыму, Белоруссии, Польше и Германии. Вэтого за годы войны М. Г. Гареев совершил 250 боевых вылетов.

С началом наступления советских войск на Миусе в июле 1943 года для личного состава штурмового авиаполка, в котором служил Муса Гареев, пришли горячие дни.

Однажды начальник эскадрильи капитан Буданов получил поручение штурмовать ж-д эшелон. Самолеты появились над составом, когда он подходил к станции. К огню зенитных пулеметов, установленных на эшелоне, добавился ещё жар нескольких батарей, прикрывавших станцию. Гитлеровцы неистовствовали. Их пушки и крупнокалиберные пулеметы били не переставая.

Лейтенант Гареев! Своим звеном подавите батареи противника! приказал начальник. Я иду на эшелон!

Понял, друг капитан! ответил Гареев и устремился к ближайшей фашистской батарее.

Войдя в пике, летчики открыли шквальный пламень из пушек и пулеметов. Вниз полетели бомбы. Батарея замолчала. Но в стороне действовали ещё две. Над эшелоном, рядом с атакующими штурмовиками, неспешно таяли несметные облачка разрывов.

Зенитный жар заставил оба звена Буданова отклониться от курса. Нужно сразу оказать поддержка, подумал Гареев. Штурмовать батареи по очереди? Не подходит! Пока будет хранить молчание одна, откроет жар другая. Кроме того, необходимо продержать вражеских зенитчиков под огнем до тех пор, покуда не будет выполнено поручение, в то время как не уйдет от цели начальник эскадрильи. Это значит штурмовать непрерывно. Но тогда не хватит боеприпасов. Л что, если схитрить?

Гареев приказал звену разделиться на пары и штурмовать, чередуя боевые заходы с холостыми. Хитрость удалась. Каждый раз, когда самолеты с воем пикировали на батареи, фашисты бросались в укрытия и не успевали свершить ни одного выстрела. Не потеряв ни одного самолета, эскадрилья уходила домой, оставляя на станции расшибленный, окутанный дымом и пламенем ж-д состав. В шлемофоне Гареева послышался звук командира эскадрильи:

Молодец, Гареев! Всем экипажам благодарю!

Сержант Кирьянов, стрелок Гареева, удивился, услышав, что его начальник, мужчина неразговорчивый, не любивший являть свои чувства вслух, на тот самый раз крикнул:

Слышишь, Сашок? Это нам! Понял?

Буданов вспомнил, как настойчиво тренировал он молодого летчика, которому не хватало ещё опыта, знаний. А в настоящий момент мастерству его мог позавидовать и сам начальник.

Гареев испытывал здоровенный задушевный взлет. Он был горд сознанием выполненного долга, радовался успеху экипажей своего звена, всей эскадрильи, великолепно выполнившей поручение.

Станция уже скрылась за горизонтом. О ее местоположении разрешается было додуматься только по столбам черного дыма. Внизу сплошным зеленым ковром тянулись ровные, словно причесанные поля. Над эскадрильей в безоблачном небе кружились четыре сопровождавших ее истребителя.

Сегодня им совершать нечего, подумал Гареев, но все же напомнил Кирьянову:

Посматривай за воздухом!

Так метко, приятель лейтенант, смотрю, ответил сержант и тут же добавил: Внизу под нами ещё два истребителя, должно быть, наши.

Какие наши? Откуда? лейтенант грубо повернулся.

Почти на бреющем полете, пристроившись в хвостище единственный к другому, одним духом неслись два самолета. Ведущий заходил в хвостище Буданова. Сомнений быть не могло: фашисты! Еще немного секунд и случится непоправимое.

Спасти командира, во что бы то ни стало спасти! Как же подсобить Буданову? Если бы Гареев был ближе, то, не задумываясь, заслонил бы собой командира. Но пространство не позволяет свершить этого. А драгоценные секунды уходят. Гареев кинул стремительный точка зрения по сторонам, посмотрел вверх. Яки безмятежно кружат над эскадрильей с большим превышением. Пока сообщишь им, будет поздненько.

Ппокинуть заградительный пламень? Рискованно. Фашист может углядеть трассы и успеет отвернуть. Тогда все потеряно. Да и дистанция ещё велика. Остается один выход: нагнать врага. Конечно, с истребителем нечего и считать соревноваться в скорости. Но превосходство в высоте дает вероятность, пикируя, перерезать вектор движения противнику, подступить к нему на дистанцию действенного огня.

В следующее момент авиалайнер Гареева ринулся вниз. Расстояние проворно сокращалось. Фашистский пилот, внимательность которого было приковано к самолету командира эскадрильи, не заметил опасности.

Главное не промахнуться, вылезти в атаку, как говорится, по ниточке. Огромным напряжением сил Гареев выровнял штурмовик, ловя в прицел вражеский истребитель.

Пора! Летчик нажал на гашетку. Весь подавшись вперед, Гареев не отрывал взгляда от вражеской машины. Еще момент и тонкая паутина трасс коснулась острого носа истребителя. Вспыхнуло полымя, истребитель дернулся, и тут же же взрыв разбросал в стороны объятые пламенем обломки. Гареев облегченно вздохнул. Затем плавно, как на учебных занятиях, набрал высоту и занял родное местоположение в строю.

Сзади яки уже преследовали второго фашиста. Самолет командира эскадрильи шел прежним курсом как ни в чем не бывало. Не может быть, чтобы не заметил, подумал Гареев. Но вот в наушниках шлемофона зашуршало, раздалось потрескивание.

Гареев! Ты слышишь меня, Гареев? Спасибо за выручку! Благодарю за отличную службу!

Буданов говорил смирно, но в голосе его чувствовалась особая теплота.

С тех пор прошло много времени. Но тот боевой вылет, когда Гареев получил две благодарности от командира, он помнит до сих пор.

...Шел завершающий день 1943 года. Полетов не предвиделось, и весь собственный состав полка с утра готовился к встрече Нового года. Летчики, стрелки, оружейники, техники чистились, брились, мылись в бане. К обеду все в приподнятом настроении собрались в столовой.

И как снег на голову команда всему летному составу спешно появиться на аэропорт. Их уже ждал заместитель командира полка подполковник Ф. В. Тюленев.

Получены сведения, что на аэродроме противника приземлились два авиационных полка, бомбардировщики Ю-88 и истребители хейнкель-111. Сейчас у них там суматоха, устанавливают машины; секьюрити, по всей вероятности, ещё не организована как следует. Да и Новый год немцы также, надобно полагать, собираются встречать. В что ни на есть раз по ним и садануть. Успеть нужно до темноты...

Полк летел в полном составе, тремя группами. Первая работала по истребителям, вторая по бомбардировщикам, а третья должна была усмирить зенитные батареи и следом переключиться на бомбардировщики. Звено лейтенанта Мусы Гареева входило в третью группу, которую возглавлял начальник эскадрильи капитан Федор Анисов.

Линию фронта пересекли постепенно. А вот и аэропорт. Выпавший с неделю обратно снег растаял, и камуфлированные гитлеровские самолеты сидели на его большом прямоугольнике, как огромные белые птицы на черном поле. Лучшего и не придумаешь.

Началась штурмовая вылазка. Один за другим входили штурмовики в крутое пике, устремляясь к целям. Внизу рвались снаряды и бомбы, комьями взлетала вверх почва, горели вражеские машины. А когда штурмовики вышли из пикирования и с разворотом набрали высоту, настала очередность стрелков. Свинцовым огнем из пулеметов они поливали белые, пятнистые самолеты, заставляли в страхе разбегаться суетившихся на аэродроме фашистов.

Гареев шел в паре с лейтенантом Виктором Протчевым, прикрывавшим его позади. Они давнехонько летали вкупе и замечательно понимали товарищ друга. Как только Гареев отработал, на зенитку тотчас обрушил свой потрясение Протчев.

Эскадрилья капитана Анисова уходила последней. В шлемофоне прозвучал знакомый звук командира полка, поздравлявшего все экипажи с отличным выполнением задания. Гареев с удовлетворением оглянулся вспять, где на проворно удалявшемся аэродроме множеством огненно-дымных костров пылали вражеские самолеты.

Двадцать три! громко произнес стрелок Саша Кирьянов. Неплохо поработали!

Фрицам новогодний подарок... Гареев не успел договорить.

Товарищ начальник! Протчев валится.

У Гареева екнуло сердце. Он сделал вираж, повернул вспять. Ведомый отстал и чуть тянул, переваливаясь с крыла на крыло.

Виктор! Что с тобой? взывал Гареев, идя за подбитым самолетом, и в конце концов услышал знакомый звук, в котором чувствовалось отчаяние:

Не слушаются рули, течет масло. Постараюсь усесться, да не знаю, лучше ли это...

Виктор, тяни, тяни, выбирай получше площадку садись. Выручим! Не ранен?

Вместе с двумя самолетами своего звена Гареев продолжал ступать за подбитой машиной. Штурмовик Протчева уже шел над самой землей, и Гареев вздохнул с облегчением, когда увидел, что пилот удачно посадил машину прямо на поле. Золотое солдатское правило: Сам погибай, а товарища выручай было законом и для летчиков. Но как это лучше произвести? И удастся ли усадить машину на выпущенные шасси? Ведь присесть на пузо относительно нетрудно, а тут нужно не только усесться, но и, не медля ни минуты, сию минуту же взмыть. Значит, необходимо все взвесить и точь-в-точь сделать расчет.

Гареев снизился и сделал круг над подбитым самолетом. Справа под боком проходила железная стезя, слева в километре населенный пункт, оттуда уже выезжала грузовая агрегатина с солдатами. Надо спешить.

Доложив командиру эскадрильи обстановку и получив добро, Гареев стал забредать на посадку, приказав двум другим экипажам закрыть его.

Самолет с ревом пронесся над землей. Гареев уже выпустил шасси, как неожиданно перед глазами вырос овражек, которого он не заметил раньше. Пришлось чуть-чуть схватить ручку на себя. Но этого было довольно, чтобы проскочить точку приземления.

Ах, чертяка, промазал! И Гареев, взмыв ввысь, пошел на второй заход.

Но что это? Широко распластав крылья, тенью мелькнул штурмовик и, коснувшись колесами земли на противоположной стороне оврага, понесся, подпрыгивая, к машине Протчева. Вырулил без малого к ее борту, и Гареев увидел, как на авиалайнер взобрались Протчев и его стрелок.

Молодец! вслух произнес Гареев. Кто же это?

Он посмотрел на стабилизатор машины. Там виднелась пятерка. Значит, лейтенант Павлов.

Опередил нас Павлов, Сашок! не скрывая радости, сказал Гареев. Что ж, давай в то время как погоняем грузовик.

И Гареев ринулся на автомашину, с которой немцы уже посылали вдогонку взлетавшему самолету автоматные очереди. Гареев пронесся над их головами.

Ну-ка, Сашок, дай по ним!

Кирьянова не надобно было хлопотать. Нажав на гашетку, он прошил машину длинной очередью.

Гареев сделал ещё единственный заход и поджег подбитый авиалайнер Протчева. Чтобы не достался врагу.

Весной 1944 года к этому времени Гареев стал уже капитаном и командовал эскадрильей штурмовой авиационный полк участвовал в боях по ликвидации никопольского плацдарма немцев на Днепре. Местность тут, весьма пересеченная, изрытая глубокими оврагами, давала вероятность гитлеровцам скрытно маневрировать активный силой и техникой. Утром наши наземные части отобьют у врага первые траншеи, а за темное время суток фашисты подтянут откуда-то танки, ударят... Так немного дней переходили траншеи из рук в руки.

Командование терялось в догадках: где прячутся гитлеровские танки? В разведку включились штурмовики. Они вылетали на розыск парами, как на свободную охоту. Одна пара вернется другая поднимается в воздух. Настала очередность и эскадрильи капитана Гареева. Первыми должны были лететь сам начальник и его ведомый старшой лейтенант Протчев.

Командир полка вызвал оба экипажа и поставил задачу:

Тщательно оглядеть овраги в Золотой балке, и он показал карандашом на карте, чует мое сердце: где-то в этом месте эти проклятые танки.

Видимость была хорошая, но метров с двухсот началась облачность. Ею-то и решил употребить Гареев. Танки должны быть где-то недалеко от переднего края, значит, необходимо их разыскивать, летая также линии фронта. Низкие облака помогут в необходимый миг оставить от зенитного огня.

Самолеты приблизились к линии фронта и безотлагательно подверглись зенитно-артиллерийскому обстрелу.

Гареев сделал горку, вошел в облака, следом так же грубо снизился, осмотрелся, а как только зенитки начали пристреливаться, опять взмыл вверх. Так и ныряли штурмовики вверх-вниз, как будто катаясь по американским горкам. Со стороны эти маневры казались безобидной игрой. На самом же деле они требовали высокого мастерства и слаженности обоих экипажей: при малейшей ошибке авиалайнер Протчева мог врезаться в хвостище ведущего.

Внизу показались овраги. Штурмовики снизились, взяли вектор движения вдоль одного из них. Гареев заметил немного автомашин, прикрытых маскировочными сетями, на отлогом скате минометную батарею. Танков не видно. Справа и слева по разведчикам били эрликоны, небосклон покрылось разрывами.

Смотри как следует, предупредил Гареев своего стрелка, а на зенитки внимания не обращай.

Кирьянов не произнес ни слова. Легко вымолвить не обращай, когда огненные трассы так и мелькают рядом и кажется, словно тебя насквозь прошивают. Первый буерак разведчики миновали удачно. Затем осмотрели два других. Ничего. Штурмовики набрали высоту.

Что, домой пойдем? невесело спросил Протчев.

Погоди, домой успеем, ответил Гареев. Ты заметил, во втором и третьем оврагах зениток меньше, чем в первом? Значит, в первом они прикрывают что-то. Давай поглядим ещё...

Штурмовики вернулись к первому оврагу. Увертываясь от зенитного огня, Гареев снизился и с креном на правое крыло пронесся вдоль оврага. Ничего. В конце оврага он еще раз развернулся. Накренившись в настоящий момент на левое крыло, экипаж осматривал левую, ближнюю к фронту сторону оврага.

Высокий обрыв его был покрыт пятнами бурой прошлогодней травы, редким кустарником, изрезан трещинами. По широкому дну шла наезженная грунтовая путь.

Товарищ капитан, воскликнул Кирьянов, вижу следы гусениц!

Где? встрепенулся Гареев.

Вон на дороге, у поворота.

Гареев сделал совсем немыслимый вираж и вышел из него без малого над самой дорогой. Действительно, следы гусениц кончались там, где буерак круто поворачивал направо, под прямым углом к фронту. Зенитки вели буйный пламень. Над оврагом поднялась огненная завеса. Гареев, а за ним и Протчев заново набрали высоту. Затем экипажи ещё раз осмотрели левую сторону оврага и в конце концов увидели то, что так долговременно искали. В кустарнике у дороги стоял танк, а сзади него чернела квадратная ниша. Все ясно. Приглядевшись, Гареев и Кирьянов обнаружили в нижней части оврага, без малого у дороги, темные, едва заметные квадратные пятна. Там, в нишах, гитлеровцы прятали свои машины.

Гареев доложил об этом по радио командиру полка. Вскоре с аэродрома поднялись эскадрильи штурмовиков.

Эх, разведать-то разведали, с сожалением проговорил Протчев, а бомбить будут другие... Давай пройдемся хоть разок!

Ни в коем случае, отхватил Гареев. Пусть думают, что мы ничего не нашли. А то ещё спугнем. Вот пойдем домой поищем что-нибудь.

Оба штурмовика взяли попятный вектор движения и начали независимый розыск. Первой им на глаза попалась неуклюжая самоходная артиллерийская установка, одиноко двигавшаяся по дороге.

Поджечь ее для Гареева было делом нетрудным. Но вот спереди показалась глубокая, широченная балка. Здесь, должно быть, на привал остановилась колонна немецких автомашин с пехотой. Слегка покачав крыльями знак Протчеву, чтобы тот шел за ним, Гареев отдал ручку от себя. Уже с первого захода немного машин загорелось, а фашисты бросились врассыпную. Штурмовики пошли на второй заход, в настоящее время с хвоста колонны. Гареев так увлекся, что летел уже в самой балке. И в тот самый миг с правой стороны и слева ударили вражеские пулеметы. Кирьянов пытался отбиться, но его пулемет внезапно заело. Не выдержав, крикнул:

Куда ты лезешь, начальник?! Прошьют!

Только тут Гареев опомнился; горкой вышел из балки.

На аэродроме начальник полка, выслушав рапорт Гареева, чутко осмотрел изрешеченные пулями самолеты, покачал головой:

Впредь так дерзать запрещаю. Нам нужен активный пилот Гареев.

К 1945 году на счету у Мусы Гареева было уже свыше 200 боевых вылетов. Слава о бесстрашном летчике-штурмовике шла по всему фронту.

В феврале наши части ворвались в осиное гнездышко германского фашизма Восточную Пруссию. Гитлеровцы сопротивлялись в этом месте в особенности упрямо. Каждый метр земли приходилось хватать с боем. Вся территория Восточной Пруссии представляла собой славно продуманную, организованную систему обороны. Расположенные рядом дружбан от друга хутора, с прочными каменными зданиями, с подвальными помещениями, приспособленными для ведения перекрестного пулеметного и орудийного огня, надежно прикрывали подступы к крупным городам. Глубокие реки и каналы создавали дополнительные препятствия для наступающих. Повсюду были скрупулезно замаскированные мощные форты, доты и дзоты.

Поддерживая штурмование наших наземных войск, действовал в этом месте и авиационный полк, в котором командовал эскадрильей майор Гареев. Летчики самоотверженно выполняли свой воинский задолженность. Они расчищали тракт наступающим, разрушая вражеские укрепления, штурмуя гитлеровскую пехоту, уничтожая самоходки, танки и артиллерийские батареи противника. Не единственный фашистский ас нашел свой бесславный финал в воздушных схватках с гареевцами.

Летчики великолепно овладели тактикой штурмовой авиации, техникой пилотирования, научились творчески употреблять способы штурмовки вражеских объектов и ведения воздушного боя.

И в этом, конечно, была немалая заслуга их командира, тот, что постоянно находил время передать свой навык подчиненным. Каждый пилот стойко знал близкое местоположение в строю, усвоил почерк командира, скоро и явственно выполнял все его приказания. Гарееву не необходимо было воспроизводить команду, как и куда разворачиваться, с каким креном. Стоило только кинуть в эфир два-три слова, малость качнуть крылом, сориентировать ориентация, как все в аккурат следовали за ним. Отличалась эскадрилья майора Гареева и особым умением, подойдя к цели правым или левым пеленгом, в один момент перестроиться в круг, одним духом замкнуть его над целью.

Однажды в конце февраля, когда с Балтики дул мокрый, промозглый ветер, нагоняя разлохмаченные тучи, Муса Гареев с ведомым Александром Кузиным и Виктор Протчев с ведомым Анатолием Заровняевым вылетели двумя парами на свободную охоту. Углубившись на территорию противника, охотники обнаружили дальнобойную артиллерийскую батарею.

Приготовиться! скомандовал Гареев. Иду в атаку! Следуя за командиром, самолеты парами пошли в пике и сбросили бомбы.

Гареев развернулся для второго захода. Но в тот самый миг стрелок Кирьянов крикнул:

Вижу большую группу истребителей! Идут снизу!

К штурмовикам неслась четверка узких, с длинными тонкими фюзеляжами истребителей МЕ-109, а еле-еле в стороне и дальше виднелись ещё четыре коротких тупорылых фокке-вульфа-190.

Делать ножницы, покидать на свою территорию со снижением! приказал Гареев.

Ножницы заковыристый и непростой противоистребительный маневр, родившийся в штурмовой авиации в годы войны. Каждая пара штурмовиков, идущая едва-едва уступом по отношению дружбан к другу (ведущий негусто выше ведомого), начинала преображаться местами. Скажем, если ведомый идет с правой стороны позади, то он переходит низом налево, а ведущий сверху вниз направо. Потом вновь, но уже в обратном порядке. А так как маневр тот самый осуществляется с креном, оба штурмовика все время видят хвосты товарищ друга и прикрывают их.

Обе пары илов резво удалялись к линии фронта. Вражеские истребители немного раз пытались штурмовать, но рядом подступать боялись. Четверка Гареева уже приближалась к переднему краю и гитлеровцы стали отставать, как как гром среди ясного неба единственный из мессеров отделился от остальных, вырвался вперед, обогнал наших штурмовиков и, развернувшись, пошел навстречу.

Гареев решил принять атаку. Выровняв авиалайнер, зорко смотрел в прицел.

Товарищ начальник, отворачивайте, послышался звук Протчева.

Но он уже не мог отступиться от боя. Со страшной скоростью неслись самолеты навстречу приятель другу. Еще миг и обе машины разлетятся от удара вдребезги... Теперь виктория за тем, у кого крепче нервы, больше выдержки.

Гареев первым нажал на гашетку. И без малого в то же время прорезали небеса пулеметные и пушечные трассы вражеского истребителя. Однако у фашиста в последнюю секунду сдали нервы. Чтобы избежать столкновения, он грубо поднял истребитель. Перед Гареевым мелькнуло темное пузо самолета, но он все же успел ещё раз надавить на гашетку.

Сбили! Товарищ начальник, сшибли! закричали Протчев и Заровняев.

Гареев перевел дыхание. Четверка шла уже над своей территорией, и зенитки надежно отсекли от нее группу истребителей противника.

На аэродроме охотников встретили все свободные от полетов летчики. Едва Гареев ступил на землю, как его окружили и с криком ура подняли на руки, начали мотать.

В чем занятие? недоумевал начальник эскадрильи.

Тебе присвоили звание Героя Советского Союза. Сегодня опубликован Указ. Кирьянов награжден вторым орденом Славы.

Апрель 1945 года... Он принес с собой солнечную, ясную погоду, волнующие запахи пробуждающейся природы и твердую уверенность в близкой победе. Восточнопрусская группировка гитлеровцев доживала последние дни. Но истекавший кровью фашистский зверюга продолжал огрызаться.

В начале месяца был предпринят радикальный штурм окруженных гитлеровских войск. Отгремела канонада двухчасовой артиллерийской подготовки. И вот на немецкие позиции ринулись советские танки и пехота. С ходу захватили траншеи и доты первой линии обороны. Однако вторая черта обороны встретила наступавших плотным огнем. Перед танками взметнулись фонтаны земли. Движение советских подразделений замедлилось, и пехота вынуждена была залечь.

На командном пункте за наступлением наших войск наблюдали командующий воздушной армией генерал-полковник авиации Т. Т. Хрюкин и главнокомандующий Военно-Воздушными Силами узловой маршал авиации А. А. Новиков.

Немедленно выслать на поле боя штурмовиков, отдал по радио приказание генерал Хрюкин.

Через немного минут над немецкими позициями повисла первая эскадрилья илов. В одно момент она построилась в круг, и на землю посыпались бомбы, снаряды. Навстречу самолетам потянулись огненные струи трассирующих пуль. Небо покрылось плотный сетью разрывов. Но штурмовики снова и ещё чертили круги в небе, пронизывая облачка зенитных разрывов, все новые и новые десятки килограммов смертоносного груза обрушивались на врага. Наземный и зенитный пламень противника мало-помалу стихал. Советские танки заново устремились в атаку, за ними поднялись и цепи пехотинцев.

Хорошо штурмовали! восхищенно сказал основополагающий маршал авиации и спросил: Кто это?

Герой Советского Союза Муса Гареев.

Молодец!

...А эскадрилья, заправившись горючим и пополнив боекомплект, вылетела на штурмовку нового объекта. Ее вел в махач Муса Гайсинович Гареев, имя которого через немного дней было названо в Указе Президиума Верховного Совета СССР в связи с вторичным присвоением ему звания Героя Советского Союза.

Так же читайте биографии известных людей:

Мустафа Марданов Mustafa Mardanov

Азербайджанский актер, народный артист Азербайджанской ССР (с 1943 года).
читать далее →

Мустафа Ататюрк Mustafa Kemal Ataturk

Мустафа Ататюрк - первый президент Турцецкй республики, оттоманский и турецкий реформатор, политик, государственный деятель и военачальник. Родился..
читать далее →

Мустафа Батдыев Mustafa Batdiev

Глава Карачаево-Черкесской Республики. Почетный доктор, профессор Московского открытого социального университета и Карачаево-Черкесского..
читать далее →

Мустафа Чокаев Mustafa Chokaev

Видный общественно-политический деятель, член мусульманской фракции российской Государственной Думы. Создатель организации "Туркестанское единство".
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий