Известные люди

»

Наталья Гутман

- Наталия Григорьевна, фестиваль проходит уже в пятый раз. Как родилась его мысль? Меняется ли с годами круг его участников?

- Фестиваль родился четыре года вспять. К тому времени в Баварии в десятый раз прошел фестиваль, посвященный Олегу, - на первом из этих фестивалей Олег более того сам играл, за немного дней до смерти. Но в Германии средства на проведение фестиваля разыскать также нелегко, как и тут. И если бы не наши друзья, выдающиеся музыканты, которые играли и продолжают игрывать без гонораров, если бы не их влюбленность к Олегу и память о нем, ничего бы не вышло. Туда, в Кройт, Святослав Рихтер приезжал четыре раза. О гонорарах и вещать не хотел. На таких же условиях приезжал Ростропович. Несколько раз - Марта Аргерих. Плюс наши любимые друзья: Элисо Вирсаладзе, Алексей Любимов, Эдуард Бруннер... Юра Башмет любой год приезжает: до такой степени связано с Олегом это местоположение, где он провел свои последние дни. Приезжают Витя Третьяков, Василий Лобанов, Дмитрий Башкиров, молодые музыканты - наши дети и дети наших друзей. В этом году фестиваль прошел уже в пятнадцатый раз.

За год до первого московского фестиваля меня в Филармонии журналисты спросили - зачем в Германии есть таковый фестиваль, а в России нет? Я не сильна в организации каких бы то ни было мероприятий, и мне казалось, что в Москве это изготовить так тяжко... И как снег на голову все сложилось за рекордно недлинный срок - я в конце сентября начала обзванивать друзей, и к ноябрю 2000 года мы сделали начальный фестиваль. Пять концертов прошли на огромном воодушевлении, следом них мы собирались, говорили об Олеге сильно немало, и дух был этакий потрясающий... тот самый фестиваль все хотят, его не приходится никому навязывать. Нам помогают Московская филармония, консерватория, тарусский фонд Святослава Рихтера; в этом году многие спонсоры из-за банковского кризиса на время нас оставили, потому мы не можем звать исполнителей, у которых нет до такой степени личного отношения к этому празднику. Иначе мы могли бы выстроить больше разнообразную программу.

- Тем не менее репертуар фестиваля расширяется - в этом году к привычному кругу композиторов добавился Валентин Сильвестров...

- Мы всякий год стараемся расширять тот самый круг - в частности, 20 ноября делаем интересную программу со студентами консерватории. Там будет 'Бал-маскарад' Пуленка; я сыграю сонатину Онеггера с моим старшим сыном, оба сочинения сильно нечасто исполняются. Прозвучат Равель, Сен-Санс, будет участвовать Марк Пекарский. А к Сильвестрову я питаю огромное почтение, но сама его ещё не играла, и знаете зачем? Его музыка требует отсутствия суеты, в которой живешь волей-неволей. Поэтому обучать его музыку, заходить в нее - на это нужно навалом времени. Я хочу, но все время откладываю... Реквием ещё не исполнялся в России, я его не слышала, вы также? Дирижировать будет Андрес Мустонен, отличный музыкант, активный, занимательный. Он уже исполнял Реквием в Эстонии и в полном восторге от сочинения. Надеюсь на хоровой коллектив Калинина и оркестр Московской филармонии. На закрытии прозвучит ещё Моцарт, тот, что сильно недурственно с Сильвестровым сочетается. Играть будут Алексей Любимов и гобоист мирового класса Франсуа Лчуть. Он нарочно приедет на тот самый единственный концерт, мне шибко дороги такие порывы. И я рада, что к музыке Сильвестрова Филармония проявила заинтересованность. Он в текущий момент растет во всех странах.

- Вашим выступлением завершился фестиваль Альфреда Шнитке. Довольны ли вы тем, как он сложился, следили ли за ним?

- Увы, нет, меня не было в Москве. Я знала, что у организаторов была масса сложностей, и слава богу, что фестиваль состоялся. В моем случае также имело местоположение досадное положение - Курт Мазур захворал, не смог приехать. Он звонил мне, говорил крайне простуженным голосом. Он обожает музыку Шнитке, Первый виолончельный концерт играет всюду, где может. К счастью, нашелся младой дирижер Ион Марин, тот, что стремительно подготовил программу. Я с ним играла в Севилье и уже знала его имя. Он одаренный мужчина, сильно профессионален, оркестру он также понравился.

- Какое ощущение на вас произвел Национальный филармонический оркестр - юный коллектив, с которым вы не играли раньше?

- В этом молодом коллективе я без малого каждого знаю эдак по полвека, так что молодым его разрешается наречь чисто условно. Там замечательные музыканты. А чтобы дать оценку их как оркестр - ещё посмотрим, тут шибко как собак нерезаных от дирижера зависит. Но на репетиции они работали ладно. Возможно, они звучали кот наплакал грубовато в Большом зале Консерватории - там вовсе другая акустика, чем на их репетиционной базе. Но по своему составу тот самый оркестр должен быть крайне хорошим.

- Вы начали подмечать юбилей Шнитке задолго до ноября, дав летом, в бездыханный период, концерт из его сочинений в переполненном Рахманиновском зале. Что вас к этому побудило?

- Инициатором концерта был пианист Владимир Сканави, он ещё за год предложил мне такую программу. Я с радостью согласилась, оттого что ни в жизнь не играла ни Вторую сонату, ни Эпилог из балета 'Пер Гюнт'. Я влюбилась вовсе в эту музыку. Слушала оркестровую версию Эпилога и сравнивала ее с камерной: мне было занятно, какой аккурат материал Шнитке перенес из одной версии в другую. И когда играла, то в голове слышала оркестр и пыталась оправдать направление своей партии, заменившей его. Замечательная вещь! Я в то время как только раз ее и сыграла. Для меня это было сильно любопытно - не знаю, как для слушателей... в особенности что касается Второй сонаты, она вначале мне была не шибко ясна. В различие от Первой, которую я считаю грандиозной. Сейчас она уже без малого кругом входит в конкурсные программы. И совершенный зал меня сильно порадовал, это было несложно как в былые времена.

- Не так давнехонько в беседа ГАЗЕТЕ Лев Маркиз рассказывал, как в близкое время собирал для концертов и записей лучших московских солистов, посреди которых были и вы, и Олег Каган. Чем вам запомнилась эта служба?

- Воспоминание о тех временах неизбежно приукрашено ностальгическим отношением к своей молодости. Трудности были, ещё какие! Но почему-то это сегодня вспоминается шибко солнечно. Мы все были молодые, мы были совместно. Деятельность Левы Маркиза - сильно весомый миг в музыкальной жизни Москвы, вследствие того что что у него был дар составлять кругом себя людей, которым хотелось поиграть сообща. Получали копейки, и все одинаково приходили позже работы, снимали помещение для репетиций где-нибудь в школе. На одном концерте в Большом зале Олег Каган сидел концертмейстером, солисткой была я. Мы собрали фантастический состав, приехал скрипач Зиновий Винников, концертмейстером виолончелей был Дмитрий Фершман. Лева занимался с людьми без всяких скидок на то, что они приходят после этого работы и ничего за это не получают. Был на репетициях требователен, строг, и люди порой могли разобидеться, но прощали стопроцентно все. У него было огромное обаяние, отношения со всеми самые теплые и дружеские. Все недоразумения забывались, каждую удачу мы праздновали совместно. Еще дружили с Андреем Волконским, замечательным музыкантом. Два-три года мы здоровенный компанией собирались у Андрея внимать музыку, у него было как собак нерезаных редких произведений. По-моему, Лева окончательный раз играл на скрипке, когда мы на радио записывали с Андреем концерты Рамо для клавесина, скрипки и виолончели.

- Как сложилось ваше сотрудничество со Святославом Рихтером, что оно значило для вас?

- Это сверх меры длительный расклад и излишне долгий тракт. С моих четырнадцати лет совместно с Рихтером проходила моя бытие. Я ни при каких обстоятельствах не думала, не надеялась, не мечтала сообща с ним игрывать. Когда только начала гоняться на его концерты и впервой его услышала - он играл Шуберта в Доме архитектора, - была идеально потрясена. И старалась всенепременно угодить на любое его выступление, в каждом клубе пробивалась в первые ряды и впитывала его игру. До этого я испытала потрясение от Бостонского оркестра, от Исаака Стерна, а следом Рихтер мне затмил все. Он играл сонаты Шуберта, и мы с подругой на уроках обменивались записками, где вспоминали темы из сонат, и были счастливы, вспоминая эти звуки. Вы понимаете, поведать про это шибко нелегко. Как пересказать Пруста.

- Вы зачастую даете бесплатные концерты с в отдалении не простыми программами: ваш недавний закат дня включал Пуленка, Сен-Санса, Мясковского, Бриттена. Как рождаются такие замыслы? Соответствуют ли подобные вечера, не рассчитанные на широкую публику, вашим исполнительским амбициям?

- Замыслы могут появляться и спонтанно, и задолго... Сонату Пуленка я выучила не так давнехонько, она мне страшно нравится, играют ее нечасто. Сначала я думала, что как раз могло бы сходить вкупе с Пуленком, но составила цикл как раз исходя из несхожести произведений. Теперь в этой программе вместо Сен-Санса - Рихард Штраус, и представлены четыре страны. Я ее повторю на 'Декабрьских вечерах' 30 декабря. Штраус и Пуленк в чем-то близки между собой, Бриттен и Мясковский - также. Сонату Мясковского я давнехонько не играла, а в текущий момент нетрудно влюблена в нее. Это последнее его сочинение, в нем до того чувствуется его природа - чистая, романтическая, скромная, красивая. Плюс Бриттен, его словами не опишешь. Мне понравилось игрывать такие разные сочинения. А что до амбиций, то их у меня нет. Я не ожидала заметить совершенный зал на программе Шнитке. Я не избалованный джентльмен, хотя словно бы бы должна быть, - у меня нет претензий, если зал неполон. Ну и что? От полного зала может не быть той отдачи, которая будет от наполовину заполненного Рахманиновского зала. Для меня важна саммит с людьми, которые это почувствуют.

- Какую доля года вы проводите за рубежом?

- Почти произвольный месяц у меня немного гастрольных поездок. Сейчас я счастлива быть в Москве без малого три недели, но это исключительный эпизод. Обычно меньше. Раньше я преподавала в Штутгарте, но с этой осени перестала. Я преподаю в Московской консерватории на факультете исторического и современного исполнительского искусства, и этого больше чем довольно. Поэтому я в текущий момент не езжу преподавать, только на концерты.

- А концертов страсть сколько? В какой степени вы можете предуготовлять их репертуар?

- Если это симфонический концерт, то мне заказывает сочинение дирижер или оркестр. У виолончели таковой репертуар, что не сильно разгуляешься. Например, мне предложили концерт Дютийе, которого я ни при каких обстоятельствах не играла, хотя знаю, что он недурной, прекрасный. Все-таки взялась сыграть в апреле, в текущий момент начинаю его обучать. Если меня все-таки спрашивают, что я хочу игрывать, я предлагаю Шостаковича, Прокофьева, Хиндемита, Лютославского, все традиционные концерты также. Теперь резво и Дютийе смогу предлагать.

- Музыку ХХ века вообще сложно предлагать?

- Шостаковича берут с охотой, над Шнитке ещё задумываются. Но если его предлагает Курт Мазур, то никто не откажется, сами понимаете. С Лютославским получается реже, хотя недавно меня пригласил на гастроли по Германии финский оркестр радио, дирижер Юкка-Пекка Сарасте, с двумя концертами - Лютославского и Шумана. Концерты и сонаты Шнитке играю куда ни кинь, где могу, предлагаю кроме того Кончерто гроссо 2, но его берут не сверх меры зачастую. Давно хочу выучить и сыграть Второй концерт Шнитке, концерт-симфонию Бриттена, его же вторую и третью сюиты для виолончели соло. Очень хочу обозначиться с Володей Юровским, которого мне хвалят. Бывают приятные неожиданности, когда не знаешь дирижера, а получается что надо. Из наших дирижеров я крайне любила игрывать с Джансугом Кахидзе. Среди сегодня живущих - Юра Темирканов, Саша Дмитриев, Саша Скульский, Вольдемар Нельсон, Дмитрий Лисс.

- Вы сегодня работаете над записями?

- У меня с ними тяжелая история. Я пробовала записываться в студии, на EMI, но итог меня не устраивает. Поэтому мои последние записи - только с концертов. На фирме Live Classics, которая образована нашей приятельницей, вышло тридцать два диска Олега, немного дисков Рихтера, Вирсаладзе и моих. Она хочет продолжить выпуск моих старых записей; сегодня мы ведем об этом переговоры с возродившейся 'Мелодией'. Может быть, что-то выпустим в копродукции.

- Кто, помимо Шнитке, интересен вам из композиторов его и следующего поколений? Почему вы не исполнили строй сочинений Денисова, написанных для вас? Он отчаянно обиженно говорил об этом в книге 'Признание Эдисона Денисова'.

- А где ее разрешается достать?

- Я с удовольствием вам ее дарю.

- Правда? Спасибо огромное. Денисов мне сильно интересен, но я не завсегда успевала обучать его сочинения, у меня бывали в жизни тяжелые периоды. Это диковина, что я вообще осталась при виолончели. Да, он оскорбляться мог. Хотя сегодня я играю его чаще, чем раньше. Выучила Вариации на тему Шуберта, выучила 'Смерть - это продолжительный сон', не так давнехонько играла сонату, три пьесы. Мне интересна Губайдулина, она написала для нас с Олегом замечательную сонату. Музыку следующего поколения я худо знаю, хотя одно сочинение Вустина мне шибко понравилось. Давно уже не было момента, чтобы я искала новую музыку, так как я хотела бы воротить строй долгов. В первую очередность это большой опус Раскатова для скрипки и виолончели и сочинение Тарнопольского, оба посвящены памяти Олега. Они не были исполнены, я надеюсь сыграть их на одном из будущих фестивалей.

- Насколько для вас существенно преподавание? Много ли времени у вас оно занимает?

- Много, да. Когда я не в поездке и не готовлюсь к концерту, то произвольный день занимаюсь с учениками. У меня есть остатки совести, и когда я в Москве, то пытаюсь наверстать пропущенные занятия. В материальном смысле это нуль, а в творческом - занятно, так как талантливых ребят невпроворот и мне хочется что-то вкупе с ними изготовить. Это и Александр Бузлов, и Федя Амосов, и Дима Прокофьев, и студенты из Турции. Но когда Консерватория берет финансы за обучение с граждан бывших союзных республик - это разворот в крайне плохую сторону. Берут семь тысяч долларов в год, а там зачастую и семи-то долларов не видели. А стипендия в текущий момент возле трехсот рублей. И вследствие этого талантливая молодая поросль уезжает в Германию, там позволительно обучаться музыке задарма. У тех же русских профессоров. И это утрата нашего музыкального будущего. Зато министрам поднимают зарплату. Включая министров образования и культуры, которые будут безмятежно ее обретать.

- Часто не возбраняется чуять, как будто обычный порядок исполнительского мастерства растет, но золотой столетний период, столетний период Хейфеца и Стерна, кончился. Вы согласны?

- Отчасти да. По виртуозности 'обычный уровень' сегодня близок к Хейфецу и Стерну. Если схватить этих ребят из Китая, Кореи, Японии, то зачастую нельзя раскусить, как семилетний мальчуган может игрывать вещи, для исполнения которых раньше считалось необходимым закончить Консерваторию. Не понимаю, как разрешается в пять или в семь лет одолеть путь тракт, тот, что раньше проходили к двадцати пяти годам: выходит только что родившийся дядя и играет концерт Чайковского. Это, вероятно, организация мозга другая, ибо техника идет из головы, а играют они блестяще, с лирикой, с темпераментом. Но ты все одинаково видишь аномалию в том, что небольшой хлопчик берется за концерт Брамса или Бетховена. Все у него получается, но это ненормально как-то. Так что порядок сегодня задают виртуозы с востока. Там богатые люди шибко заинтересованы в том, чтобы сквозь музыку, сквозь искусство приподнимать престиж страны. А у нас об этом давнехонько забыли. У нас престиж в текущий момент зависит от других моментов...

- На фестивале 'Посвящение Олегу Кагану' постоянно выступают ваши дети. Насколько активно они играют где-то ещё, играете ли с ними вы?

- Мне ни в жизнь не было свойственно своих детей 'тащить'. Я допустила их до серьезных концертов только тогда, когда поняла, что они на самом деле могут. Я считаю, что не ослеплена материнской любовью, они более того обижаются, я в этом смысле с ними крайне строга. Но в текущий момент они уже достойны этого. Мой меньшой сынуля Александр Каган - студент третьего курса Московской консерватории, учится у Сергея Кравченко. Дочь Мария Каган работает в оркестре в Португалии. Старший наследник в текущее время живет и в Москве, и в Америке, нередко играет в ансамблях. Мы при всякий возможности стараемся выступать вместе: в настоящий момент мне хочется игрывать побольше двойных концертов и сонат, а сегодня он стал меня улаживать как партнер. После игры с Олегом мне шибко тяжко игрывать со скрипачами. Есть исключения: Витя Третьяков, Коля Блахер и мой старшой отпрыск Святослав Мороз.

Отзвук прекрасной эпохи

Любой музыкант или меломан со стажем в немного десятилетий назовет немного имен в настоящий момент живущих российских музыкантов, напоминающих о великой эпохе Гилельса, Ойстраха, Рихтера и по-прежнему начисто затмевающих 'нынешнее племя': Виктор Третьяков, Юрий Башмет, Василий Лобанов и, конечно, Наталия Гутман. Выдающаяся виолончелистка, лауреат международных конкурсов, профессор Московской консерватории, Гутман ни в коей мере не позиционирует себя как звезду: ей ничего не стоит, к примеру, скромно сыграть в ансамбле со студентами и аспирантами. В последние годы Гутман выступает в Москве чаще прежнего, отдавая предпочтение камерным программам и не излишне расхожему репертуару.

Так же читайте биографии известных людей:

Наталья Дудкина Natalia Dudkina

Участница фестивалей авторской песни в Кишиневе, Таллине, Саратове, Смоленске, Калинине, обладатель "Приза за лучший дебют" и других наград.
читать далее →

Наталья Лагода Natalia Lagoda

Несколько лет назад Наташа приехала с Украины покорять столицу. В клубе "Доллс" ей предложили работу стриптизерши, и если бы не знакомство с..
читать далее →

Наталья Могилевская Natalia Mogilevskaya

Уже заказан шикарный свадебный торт, гастрономические деликатесы и элитное шампанское, разосланы приглашения лучшим представителям эстрадного,..
читать далее →

Наталья Орейро Natalia Oreiro

Наталья Орейро родилась 19 мая 1977 года в Уругвае в самой обычной семье, которая никогда не имела никакого отношения к телевидению. Но Наташа сама..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий