Известные люди

»

Олег Попов

Талант этого большого артиста превращает цирковое представление в живую сказку. А ибо когда-то идея о работе в цирке казалась Олегу сказочной, недосягаемой мечтой. Был он тогда учеником слесаря на комбинате "Правда", любил спорт, увлекался акробатикой, занимался в спортивном обществе "Крылья Советов". Тогда у него не очень-то сноровисто все получалось. И в одно прекрасное время приятели привели его в цирковое училище, где мальчишки и девчонки, окончательно обыкновенные и только мало постарше, чем он, проделывали сложнейшие акробатические и гимнастические трюки, жонглировали, ходили по проволоке!

...Успех на выпускных экзаменах, счастливый момент на первых выступлениях. Зрители аплодировали и смеялись. Над чем же они смеялись? Артист не был одет по-клоунски, не было на его лице и клоунского грима. Смешили сама обстановка, поступки, совершаемые эквилибристом, его открытая, солнечная улыбка.

Неизвестно, как бы сложилась творческая фатум Олега Попова, если бы один раз в Саратове, где он гастролировал, не захворал клоун П. Боровиков. Без коверного, как известно, цирковое представление топать не может, потому дирекция попросила Попова сменить заболевшего. Во-первых, он не знал ни одной репризы Боровикова, и ему пришлось спешно их разучивать, посторонний наряд навязывал и чужую манеру игры. Двадцать дней длился его начальный клоунский и этакий нелегкий навык. Покидая Саратов, Попов вернул Боровикову его наряд, но в Ригу приехал уже не эквилибрист, а клоун Олег Попов.

Зрители тепло встретили молодого обаятельного комика. Но для самого актера это был отрезок времени исканий. Он искал наряд, грим, тот, что был бы характерен только для него. Учился у известных мастеров клоунады - Карандаша, Бермана, Вяткина, учился, но не копировал их. Придумывал репризы, соответствующие складу характера его героя. Создавая репертуар, он, конечно, отталкивался от номера с жонглированием на проволоке, с которым выпускался из училища и тот, что всю дорогу оставался лучшей, коронной, его репризой, получившей наименование "Сон на проволоке". Но трюки жонглирования целиком могли сгодиться и для прочий комедийной сценки. Только нужно изобрести и применять смешные предметы. Остановился на вилках и ножах, напоминавших кот наплакал жонглерские булавы. Пока клоун учился жонглировать ножами, в уме мало-помалу складывался грядущий сюжет. Человек за едой. Значит, в его обиходе есть чашки и тарелки. Их разрешается подбрасывать и ловить. А сама пища? Какие продукты применять? Колбаса и огурцы что надо видны с манежа, но неудобны для жонглирования. Нужно что-то такое, что не возбраняется подбросить и изловить, нанизать на вилку. А если брать картошку? Точно. Жонглировать картошкой, отправляя одну-две в губы, это должно начать хохот.

Попов появлялся в поварском облачении, с кастрюльками в руках, жонглировал картофелинами, вилками, ножами, насаживал картошку на вилку, уморительно обыгрывал разные комические ситуации. Ловко собирал в кастрюльку летящие вилки, картофелины и удалялся. "Повар" имел без малого эдакий же громкий счастливый момент, как и "Сон на проволоке".

Удача с репризой позволила артисту свершить для себя строй выводов. Первый - "немые", то есть пантомимические, репризы удавались ему лучше, были больше "красноречивы", чем разговорные. Второй вывод - весьма важны ритмические повторы, музыкальность действия. И третий - трюки нужно во что бы то ни стало давать как игру, как шалость, как экспромт. По этому поводу славно говорил Карандаш: "Секрет успеха содержится в том, чтобы зритель не заподозрил, что свою непринужденную шутку ты десять раз репетировал за кулисами". Этому совету Попов всю дорогу старался придерживаться.

Молодой артист любил пародировать номера разных жанров. После иллюзионного номера он показывал репризу "Химчистка", заключалась она в том, что черного петуха пропускают посредством самоварную трубу и он становится белым. В "Балансе с куклой" была другая находка - вместо акробата-"верхнего" в руках у Попова - кукла, и он проделывал с ней акробатические трюки. Кукла не была уморительный, клоун показывал с ней обычные акробатические комбинации, да и позы куклы напоминали привычные позы "верхнего". Все как бы бы делалось серьезно, по-настоящему, а получалось забавно. В этом и сущность эксцентрики. Сдвинуто, нарушено что-то одно общепринятое (в данном случае кукла вместо акробата), и все прочее выглядит уже смешным.

Издавна в цирке показывали такую репризу: шпрехшталмейстер запрещает клоуну игрывать на манеже, отнимает у него единственный мелодический инструмент за другим и в конце концов хватает любителя музыки за шиворот и выдворяет с манежа. Попова привлекла эта сценка возможностью клоуна игрывать на музыкальных инструментах. Он убрал всю разговорную количество - а она раньше была довольно большая - и оставил одно пантомимическое действо. Но эту музыкальную пантомиму Олег Попов показывал не в привычном бархатном пиджаке и клетчатой кепке, он представал сказочным Иванушкой-дурачком из русской сказки. В косоворотке, в мятой шапчонке, Иванушка-Попов мог дозволить себе вылезти с пастушьей дудочкой, шибко перепугаться строгого шпреха и от страха поглотить свою свистульку. И безотлагательно "немой" Иванушка обретал звук, а точнее, голос-свист. Иванушка, оправдываясь, робко свистел, свистел возмущенно, после этого что-то доказывал свистом и в конце концов потихоньку жалобно скулил.

Публика шибко полюбила этого паренька с лучезарными голубыми глазами и светлой улыбкой, тот, что, как сказочный Иванушка, без малого неизменно выходит победителем из разных переделок. Создав образ обаятельный, лукавый, бесконечно добрый, но с долей хитрецы, сам Олег Попов также оказался победителем.

1956 год. Советский цирк отправляется по странам Европы. Нашим мастерам арены предстояли гастроли в Бельгии, Франции, Англии. После второй важный войны зарубежные зрители в первый раз увидели советских артистов. Программу составили из первоклассных номеров. А кто клоун? Кто объединит номера так, чтобы возник цирковой спектакль? Выбор пал на молодого Олега Попова - самого национального и современного циркового комика.

Тогда в первый раз Попова назвали "солнечным клоуном". В Москву он вернулся всемирно известным!

Западные рецензенты разглядели не только его солнечную улыбку и солнечное веселье клоуна, но и его многогранность. Вот что написала брюссельская газета "Уик-энд": "Сегодня пришел клоун, тот, что принес нам нечто новое. Он, как все клоуны, вызывает хохот, но пользуется другими методами. Это - Олег Попов, клоун Московского цирка, тот, что в текущий момент показывает брюссельцам свой потрясающий спектакль. Попов появляется на манеже не в расшитом блестками костюме или остроконечном колпаке, с лицом, обсыпанным мукой, с фальшивым носом... Нет, Олег Попов появляется с огромной кепкой на голове... У него сверх меры короткие штаны, ботинки "номер сорок три для девочек", но ничего не переходит границ. У него длинные волосы, прямые как палка, он совсем не гримируется. Его большие наивные голубые глаза не окружены гримом, а его губы, улыбаясь, показывают блестящие, здоровые зубы. Его выход не вызывает сенсации. Нет, Попов выходит, если позволительно так выразиться, на цыпочках. Он начинает от нуля и мало-помалу доходит до того, что создает между ним и публикой узкий контакт".

Ошеломляющий фарт Олега Попова, понятное дело, следует отнести за счет его таланта, его мастерства. Но разрешено ещё пояснить достижениями нашей клоунады в целом. Карандаш, Берман, Вяткин, те, у кого учился Попов, задолго до 56-го года, создали свои современные и весьма жизненные маски-образы. В 50-х годах на манеж вышел и начал завоевывать популярность дуэт Никулина и Шуйдина. Все они "не обсыпали лик человеческий мукой", не расшивали костюмов блестками. Они носили без малого обычные - кто - широкие, кто - кургузые - пиджаки и штаны, не чрезмерно шибко отличались от людей из зала, жили на манеже их заботами и потому как сами были близки и понятны им. Но о поисках и находках, об открытиях нашей клоунады впервой всему миру поведал Олег Попов. То, к чему свой зритель давнехонько привык, за рубежом явилось полной неожиданностью, как они сами об этом говорили, откровением.

В своих воспоминаниях Олег Попов писал: "В репертуаре каждого клоуна, по-моему, должны быть репризы сатирического характера. Без них теперешний коверный нетрудно захиреет и зачахнет. Поэтому моя башка всю дорогу занята придумыванием новых сатирических реприз. Нельзя впускать мимо себя ни одно явление, не попробовав примерить его для новой репризной идеи".

Однажды на приеме у бездушного врача Попов решил для себя, что как раз медик станет персонажем новой репризы. Но это не должен быть врач-резонер. Нужно разоблачать врача, формалиста и бюрократа, радостно. Цирк не терпит многословия. Значит, необходимо нарыть такие краски, таковой трюк и разворот сюжета, чтобы реприза безотложно била в мишень и непременно была бы уморительный.

И снова бытие пришла ему на поддержка. Газетный фельетон рассказывал об одном случае, когда милиционер, не желая копошиться с пьяным, перетащил его на участок соседа. Тот, наткнувшись на пьяного, поступил так же - подбросил гуляку первому участковому милиционеру. Артист представил себе, что было бы, если с больным подобным образом поступил доктор. Так родилась известная реприза "Утопленник".

Два клоуна с криками "Врача! Врача!" выносят на манеж утопленника. Появляется врач-Попов. Несколькими мазками он создает образ бездушного человека. Выражается это в его походке, в том, как он, приближаясь к пациенту, более того не смотрит на него. Замечает в тот миг, когда собирается перешагнуть сквозь лежащего. Ногой абы как переворачивает туловище на спину, ногой же нажимает на пузо. Изо рта утопленника бьет фонтан воды. Врач снова ногой переворачивает его, сейчас уже на пузо, вынимает немалый шприц и вкатывает ему укол, от которого и неживой закричит. Что и происходит. Пострадавший ожил. "Паспорт!" - командует доктор. Получив требуемый протокол, листает его и отдает недлинный команда санитару: "Взять и утопить назад!". "Почему?" - встревоженно кричит потерпевший. "Вы не моего участка!" - категорично заявляет эскулап...

Эта реприза выгодно отличалась от двух предыдущих замечательно выписанным характером врача, яркой образностью, интересными клоунскими трюками, помогающими открыть проект.

Успех этой сатирической клоунады подвел Олега Попова к мысли о создании целого спектакля-обозрения под названием "Лечение смехом". Премьера его состоялась в Москве осенью 1964 года. (Авторы - Ю. Благов, М. Местечкин, О. Попов; режиссер-постановщик - М. Местечкин, художник - А. Фальковский.) Клоун играл образ главного врача поликлиники "Будь здоров!".

...К новому врачу вереницей тянутся больные. Пришел акробат на костылях с забинтованной ногой. Попов порекомендовал ему чисто цирковое врачевание - посоветовал больше гулять на руках, чем на ногах. Акробат отбрасывал костыли и тут же вставал на руки. Довольный таким толковым советом, он проделывал на руках немного сложных трюков, доказывая, что так ему прогуливаться намного удобнее. Приемную врача он покидал, шествуя на руках вверх ногами. Появлялся прочий нездоровый, тот, что страдал от того, что занимал две должности в разных местах и никак не мог поспеть в то же время в два места работы. Попов и тут находил радикальный приём лечения. Он укладывал пациента на хирургический столик, распиливал его на две равные части. Счастливый совместитель двух должностей с радостью разбегался в разные учреждения. В одну сторону отправлялись башка и половинка туловища, в другую - ноги и нижняя доля туловища. (Эта сценка, построенная на иллюзионном трюке, пользовалась неизменным успехом.)

А прием тем временем продолжался. В офис врача вваливался пьяница, скандалил, требуя освобождения от работы. Придумывал разные болезни. Хитрый медик разоблачал его самым необычным образом. Поднеся горящий факел к лицу мнимого больного, просил его "дыхнуть". И безотлагательно изо рта пьяницы вырывалось полымя, до такой степени он был весь проспиртован. Симулянт с позором убегал.

"Лечение смехом" просуществовало в репертуаре клоуна рядом двух лет.

Позже, расставшись с программой "Лечение смехом", Попов продолжал исполнять отдельные интермедии из нее. И всегда думал о новом комедийном спектакле, где все должно быть проникнуто веселым, светлым и радостным настроением. Таким спектаклем стала "Царевна-Несмеяна", где Олег Попов играл главную образ. Сюжетные постановки развивали актерское дарование клоуна, позднее в его репертуаре сохранялись отдельные сценки из этих спектаклей, но вершиной его творческих удач завсегда оставалось цирковое дивертисментное представление. То есть представление, где самые разные номера скреплялись репризами коверного Попова, в которых раскрывались его разносторонние дарования жонглера, эквилибриста, музыканта, клоуна-лирика.

О том, как появилась в его репертуаре реприза с саксофоном, Попов занятно рассказывал сам. Только начиная свой клоунский стезя, ещё вовсе юный Олег купил у одного артиста подержанный саксофон. Инструмент оказался абсолютно изношенным. Намучился с ним начинающий музыкант невероятно. И один раз, когда уж окончательно у него ничегошеньки не получалось, в сердцах откусил мундштук саксофона. На том этапе с музыкой было покончено. Зато позже родилась реприза, где мундштуком у инструмента оказывалась вкусная морковка, и музыкант с удовольствием уплетал ее.

Во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов в 1957 году на манеже Московского цирка на Цветном бульваре шла водная феерия "Юность празднует". Первое отделение демонстрировалось на суше, второе - на воде.

Попов исполнял музыкальную репризу: Олег выходил, обвешанный учебниками и словарями, но инспектор манежа вскоре выяснял, что клоун знает в то время как не больше десятка слов на разных языках. Такой бедный словарный припас не позволит ему контактировать с гостями фестиваля, утверждал обладатель манежа. Но неунывающий клоун успокаивал его. Он подзывал проходящего мимо "иностранца" и, достав саксофон, наигрывал краковяк, потом жестами спрашивал гостя, не из той ли он страны, где любят краковяк? Получив негативный отклик, исполнял популярную венгерскую мелодию, далее испанскую. Собеседник любой раз отрицательно покачивал головой. Клоун комментировал: "Не поляк. Не венгр. Не испанец". И тогда, в конце концов, исполнялся вальс "Под крышами Парижа", "иностранец" обнимал Попова, и всем становилось ясно, что приезжий - парижанин. Когда есть музыка, позволительно устроиться и без слов...

"На воде", на крохотном островке среди водной глади, Олег представал в образе бедного влюбленного.

В этой интермедии раскрылась многогранность таланта большого клоуна - ему под силу оказались не только ослепительно комедийные и остросатирические шутки. Лирические, поэтические настроения удавались ему нисколько не хуже. Это в особенности проявилось в прочий лирической, мало грустной пантомимической сценке "Луч", исполненной в первый раз в 1961 году. Вот как описывает эту сценку С. Макаров в книге "Советская клоунада":

"Цирк погружался в полумрак. Прожектор, как лучик солнца, пробивал серую мглу, нависшую над манежем. В центре ковра высвечивался ослепительный круг. К нему приближался Олег Попов. Он согревал солнечным теплом руки, лик человеческий. Блаженно улыбаясь, клоун усаживался в середину яркого кружка и не спеша доставал из принесенной с собой корзинки хлеб, потом бутылку с кефиром. Было ясно, что клоун собирается перекусить на лоне природы. Попов и зрители как бы оказывались на полянке.

Неожиданно ясный лучик вздрагивал и отползал в сторону, оставляя комика в темноте. Он будто обижался на то, что отдыхающий клоун так прозаически решил применять его тепло. Попов, обнаружив пропажу луча, направлялся за ним и силой возвращал на прежнее местоположение. Но ясный круг сызнова убегал от клоуна, не желая ему повиноваться. Огорченный комик понимал, что допустил оплошность. Желая вымолить помилование, клоун ласково гладил обиженный проблеск, как бы уговаривая его возвратиться на старое местоположение. Растроганный нежным обращением, ясный круг позволял комику возвратить его туда, где он находился сперва. Клоун, обхватив двумя руками лучик света, старательно нес его в середина манежа и опускал на коврик.

Подружившись с лучиком, комик ещё раз тянулся к его теплу, но сейчас он действовал намного деликатнее. Окончив трапезу, клоун с благодарностью поглаживал поверхность яркого круга, как будто лаская его. В свою очередность, лучик щедро обогревал чудака. Разнежившись, комик засыпал. Внезапно идиллическая картинка взрывалась резкой трелью, несущейся из мрака. Она требовательно гнала клоуна с арены. Он покорно складывал вещички и направлялся к выходу. Но нежданно вспоминал, что на манеже в полном одиночестве оставался его добрый друг. Он торопливо возвращался и, осмотрительно прикасаясь к яркому кругу, собирал его в мелкий ясный зайчик, а потом прятал в плетеную корзинку. И неожиданно в сумке комика вспыхивал огонь. Бережно приподняв драгоценную ношу, Попов мало-помалу удалялся с манежа. В полумраке, окутавшем цирк, видны были силуэты клоунской фигуры и ясный блик, мерцавший в корзинке".

Сценкой "Луч" Попов доказал, что клоун не только смешит и высмеивает пороки, но может дотянуться до самого сокровенного в душе человека, может пробуждать в нем доброту и нежность.

Годы шли. И маска Олега Попова претерпевала изменения. Да по-другому и быть не могло - ушла молодость, проходила юность...

Грустно бывает глядеть на клоунов, не замечающих, что их волосы поседели, на лице залегли морщины, а они все сохраняют маску милых молодых сорванцов, так не соответствующую их сегодняшнему облику. Грустно и более того неуклюже за них бывает. И разрешается только с удовлетворением пометить, что комедийный герой Попова трансформировался крайне своевременно. В 70-е годы его персонаж стал степеннее, легкомысленность, беззаботность и озорство покинули его, но радостный добрый нрав, хитринка и лукавство при нем остались. Клоун стал являться в "солнечном" парике, малость утрированно повторяющем его былые прямые "волосы-палки", грима на лице прибавилось - чернее обведены глаза, на носу вместо легкой нашлепки краснел мелкий помидор. В репризах он чаще прибегает к буффонадным приемам.

Остановимся на первой. Клоуны (О. Попов и А. Будницкий) тихонечко копают в своем огороде, сажают овощи. И внезапно между гряд обнаруживают наполеоновскую треуголку, "оставшуюся" в этом месте ещё с 1812 года, и фашистскую каску образца 1941 года. Напялив головные уборы, смирные клоуны как гром среди ясного неба превращаются в вояк, одержимых манией войны. Они кидаются вперед, на Москву - так указывает им дорожный знак. Но, не рассчитав, налетают на шлагбаум с названием столицы. Один стоит без треуголки, прочий - без каски. "Получили по шапкам" и присмирели. И еще раз зрители видят двух клоунов на огороде, иронически поглядывающих на валяющиеся рядом головные уборы завоевателей. И звучит их саркастический вопрос:

- Кто следующий? А?

В 1969 году, к 50-летию советского цирка, Олег Константинович Попов был удостоен звания народного артиста СССР. Позже, на Международном фестивале в Монте-Карло ему вручили почетный приз, высшую награду - "Золотой клоун". Свое пятидесятилетие в 1980 году артист встретил в Москве, когда участвовал в праздничной Олимпийской программе цирка на Цветном бульваре.

Как-то в одном из беседа Олега Константиновича спросили - истина ли, что он невзначай стал клоуном? Попов отверг всякую думка о "случайности". Да, он нежданно и удачно заменил заболевшего коллегу. Но в том-то и занятие, что он всю дорогу готов был таким случаем употребить. До этого момента он непочатый край думал о клоунском искусстве, примеривался, пробовал в нем свои силы. В училище участвовал как коверный во многих студенческих спектаклях, "капустниках", концертах. Бывая на практике, накапливал репертуар, нарабатывал репризы. Старался в обычном подметить необычное, смешное. Словом, на все облегающее смотрел глазами клоуна. А тот происшествие только ускорил то, что раньше времени или поздненько, но непременно бы произошло в его цирковой судьбе. Попов вообще считает, что существование предоставляет людям достаточно невпроворот возможностей брать судьбу в свои руки. А "счастливые случаи" выпадают только на долю тех, кто к чему-то сам неотступно стремится, неотступно работает, а не ждет сложа руки, когда ему повезет. Об этом нехило не забывать молодым артистам и в особенности будущим клоунам.

Размышляя о клоунаде, Попов говорил, что главное свойство, какое он хотел бы выделить в клоунской маске, - это жизнелюбие. Важно, чтобы жизненная полнокровность неизменно ощущалась в клоунском образе, чтобы у него был душевный контакт со зрителями. Попов понимает жизнелюбие клоуна как широкое проявление различных человеческих качеств. Клоун должен иметь богатой палитрой эмоций, быть не только разудало-веселым, но и грустным, печальным. Однако все эти настроения должны быть продиктованы любовью к жизни, вытекать из нее. Печаль клоуна, по мнению Попова, должна быть светла. И не должно у клоуна быть ущербности. Очень неплохо, когда он вызывает у зрителей не только заинтересованность, но и по-настоящему любим ими.

Размышляя о современности в клоунаде, о том, как происходила трансформация его маски, артист признает: не может быть какого-то одного пути при создании образа. Пути и формы могут быть разными. Совсем не во что бы то ни стало отказываться от утрировки в гриме, костюме, поведении. "Искусство вообще, как известно, вещь условная, а цирковое - вдвойне, - говорил О. Попов в беседа "Смех без унижений и пошлости".

И все-таки, считает признанный мастер клоунады, никакие новые или старые приемы, наряд, грим и реквизит не помогут клоуну, если артист не нашел зернышко образа, не сумел правильно обусловить линию своего поведения. Клоун может располагать ослепительно буффонную маску или, напротив, безупречно житейский наряд и легкий грим, какой был у Попова в молодости, но все одинаково глядеться малоубедительным. Если нет у него ничего за душой, то зрители, вероятно, посмеются какой-то его шутке, но, выйдя из цирка, тотчас его забудут. А настоящего клоуна будут не забывать, более того забыв репризы, показанные им. Они будут не забывать его вид, манеру передвигаться, вещать, потому что что остается в их сердцах от его выступления что-то ещё, что тяжело выказать, тяжко передать словами. Видимо, частица его души...

Творчество клоуна не заканчивается в тот миг, когда он покидает манеж. Он уходит, а в нем, как в писателе, происходит независимая от него самого служба по отбору увиденного. Он сравнивает, запоминает. Тот, кто хочет посвятить себя клоунаде, должен в первую очередность познать самого себя. Если мужчина не одержим цирком, если может существовать без него, ему не следует "шагать в клоуны". Так считает Олег Попов.

Жить, следить, запоминать. Из этого состоят и бытие, и служба клоуна. Иногда из наблюдений вырастает весь спектакль, иной раз небольшая забава. Как-то Олег Константинович пришел к врачу на прием, медсестричка в стерилизаторе кипятила инструменты. "Эх, варилось бы там что-нибудь вкусненькое", - подумал тогда младой артист.

Подумал, и словно бы забылось. А когда готовили постановку "Лечение смехом", всплыло в памяти, и, как плод, реприза: лекарь Попов открывает кипящий стерилизатор, больной сжимается от страха, а доктор вынимает из воды сосиски и с аппетитом ест их...

И ещё немного слов о клоуне, о его работе и жизни. Группа артистов уезжала на гастроли в Вену. Олег Попов пришел к вагону, когда провожающие уже покидали его. Пришел - громко сказано. Он приковылял на костыле, держа на весу забинтованную ногу. И хотя острил по поводу "закона подлости" и "вылетевшего мениска", вылетевшего как раз в день отъезда, все понимали неотвратимость случившегося. Ведь Олега Попова не заменишь - на него венская публика загодя раскупила все билеты. Из-за нездоровый ноги он не сможет инициировать начальный выход с ударной репризы "Сон на проволоке". Чем раскрыть программу? Попов решает - репризой "Луч". По приезде в Вену сообщает об этом режиссеру цирка. Тот категорически протестует: их публика не поймет. Ей нужен гогот, она привыкла к глупым смешным клоунам.

Попов от своего замысла не отказался. Только концовка репризы была на этот раз прочий. Уходя с манежа, артист секунду размышляет и взмахом корзинки дарит лучик света людям. Вспыхивает ослепительный свет! И какие раздаются аплодисменты! Нет, не аплодисменты - гремят овации, как обвал...

О Попове написано невпроворот лестного, но ему больше всего понравился заголовок одной статьи "Смех без унижения и пошлости". Такой гогот дарит людям клоун Олег Попов.

Так же читайте биографии известных людей:

Олег Басилашвили Oleg Basilashvili

Талант - это от Бога. Олег Валерьянович Басилашвили родился, чтобы стать актером. Он один из немногих, для кого профессия - это жизнь. Знаете..
читать далее →

Олег Гущин Oleg Guschin

Заслуженный артист России. Лауреат премии Мэрии г. Москвы. Победитель в номинации "Лучшее исполнение мужской роли" (Григорий в фильме "Джокер",..
читать далее →

Олег Дмитриев Oleg Dmitriev

На Камерной сцене Малого драматического театра Театра Европы режиссер Олег ДМИТРИЕВ поставил пьесу Шона ОКейси Тень стрелка.
читать далее →

Олег Марусев Oleg Marusev

Ведущий конферансье российской эстрады, заслуженный артист РФ, кандидат философских наук, профессор Российской академии театрального искусства..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий