Известные люди

»

Павел Флоренский

Наиболее детально разработанной категорией феноменологического анализа культуры в теоретическом отношении следует признать символ. Именно он становится центральным элементом разнообразных культурологических построений в творчестве П. А. Флоренского и А. Ф. Лосева. Символ оказывается на редкость удачной структурой, дающей вероятность заметить сопричастность человеческого бытия Абсолютному и выделить саму пограничность трансцендентной и имманентной областей действительности, т. е. местоположение их встречи, в качестве особой сферы.

Бытие, которое больше самого себя, таково основное определение символа, отмечает П. А. Флоренский. Символ это нечто, являющее собою то, что не есть он сам, больше его, и и все-таки существенно чрез него объявляющееся. Взятое в формальном виде понятие символа раскрывается как двуединство символизирующего (вещества, феномена) и символизируемого (идеи, ноумена), когда между идеей и вещью возникает не нетрудно смысловое, но реальное тождество. Являясь содержащимся в действительности компонентом, тот, что в буквальном смысле обладает возможностью раскрывать.

Абсолютное в определенном, символ есть, по определению П. А. Флоренского, доля, равная целому, где целое не одинаково части. В этом коренится исток его неисчерпаемости; он неадекватен всему, чем является. В качестве онтологической основы культуры символ может проектировать и организовывать существование индивида, позволяет человеку творить мироздание. Отражая ту сторону бытия человека, которая предшествует его состоявшести и выступая в качестве инобытийной структуры, символ всю дорогу смещает и раздвигает границы культурных определен ностей. Это дало вероятность П. А. Флоренскому характеризовать символ как реально присутствующее в реальности предельно антиномическое образование, как субстанциальное тождество метафизического и физического. Но антиномичность П. А. Флоренский квалифицирует и не как возражение супротив символа, а, напротив, как залог их истинности. Такое скрещение феноменологического и онтологического понимания символов вело к утверждению, что символы лежат за пределами пределов рационалистического понимания. Здесь мы сталкиваемся с отличительной чертой отечественного способа строения феноменологии культуры в целом: для нее характерно изначальное смещение из среды процесса описания культуры к вычленению основ устройства самого акта описания, тот, что, в свою очередность, есть в сущности культурное действо. Акцент ставится на одномоментной внутренней связанности того, кто описывает, с тем, что описывается. От события культуры дума философа уходила в глубины бытия, приближаясь к основам того, что рождало принцип со-..., т. е. любую сопричастность культуре. Такой оригинальный методика укорененности диалектического процесса в онтологических устоях мира определялся не в последнюю очередность тем, что религиозно ориентированная философия определяюще тяготела к рассмотрению культурного становления с позиций его развертывания позиций.

Символическое видение действительности по-новому представляло ее собственную структуру. Каждый символ выделяет и обособляет собой полностью определенный участок онтологичности мира. В принципе символы это метафизические константы, содержащиеся в строении действительности, подтверждение того, что являемое привносит собою являющееся И если раньше исторически реальным объявлялось нечто одно или сущее культуры, или ее существующее, то с возникновением основ философского символизма удалось совместить эти два подхода. С одной стороны, явь вообще и явь культуры в частности определялись в качестве конкретного ряда символических образований, имеющих разную смысловую насыщенность. Единство культуры с человеком, как и всеединство бытия личности в целом, поддерживается символическими субстанциями. С прочий стороны, описанием символов сквозь символы же утверждается знание метафизики культуры наряду со знанием ее физики. Культура мыслится процессом, охватывающим в первую очередность дело индивида как существа символического: явления культуры посредством символов воплощаются сию минуту и в веществе, и в идее. Вместе с тем суть культуры раскрывалась и в практике по нахождению символов, их описанию и типологизации, а кроме того в деятельности по воссозданию оптимальных условий функционирования символов как символов.

Так как все интуиции культуры оказываются вызваны к бытию символами, то сама культура могла осознаваться в качестве вторичной действительности, созданье которой непременно раскрывается за ее границами....В пределах самой культуры нет критериев выбора, критериев различения одного от другого... пишет П. А. Флоренский. Для расценки ценностей нужно вылезти за пределы культуры и разыскать критерии, трансцендентные ей. В качестве такого критерия П. А. Флоренский предлагает схема организации пространства художественных произведений....Вопрос о пространстве есть единственный из первоосновных в искусстве и, скажу больше, в миропонимании вообще, пишет он. Если техника дело, организующая пространство жизненных отношений, а философия и наука являются мыслительными моделями организации реальности, то искусство есть особая форма переорганизации с целью придания телесной действительности статуса духовного бытия. Посредством анализа различных типов изобразительной перспективы прямой и обратной П. А. Флоренский выделяет два противостоящих товарищ другу построения искусства и культуры. Картина мира, основанная на прямой перспективе, не есть факт восприятия, а только заявочное пожелание, во имя каких-то, может быть, и крайне сильных, но совершенно отвлеченных соображений. Прямая будущность проиcтекает от субъекта и лишена организации, сквозь нее передается содержание пространства, но не его организация.... С различными вариациями распространения прямой перспективы П. А. Флоренский связывает успехи светского, секуляризированного искусства, а в больше глобальном и историческом отношении и достижения возрожденческо-новоевропейской культуры. Напротив, религиозная культура, проблема построения которой относится П. А. Флоренским в предстоящее, объективна и содержит в себе свойства не эмпирического, а духовного пространства. Происходит это как раз благодаря обратной перспективе. Конкретные формы религиозной культуры, такие как храмовое действо, иконопись и др., раскрывают явленный в них особенный пространственно-символический образ мира, связывающий конкретные исторические действительности с соответствующим духовным опытом. Отстаивая концепцию органичности смысла и формы, укорененности этого синтеза в глубинах общечеловеческого опыта постижения духа, П. А. Флоренский по существу доказывал бесперспективность усилий по искусственному изобретению форм культуры, бесплодность попыток насилия над культурным пространством.

Таким образом, для русских философов смыслы культуры больше не были отвлеченными сущностями, но представляли собой сгустки бытия, подлежащие своим законам и раскрывающиеся постижению как особым образом внутренне организованная культурная явь. П. А. Флоренский считал тот самый принцип единства смысла и формы качественным критерием культуры и основанием ее типологизации.

Одной из важнейших культурологических категорий, рожденных в недрах онтологической концепции культуры, стало понятие культ. Интуиция культа предопределяла многие философские построения Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, Л. П. Карсавина, С. Л. Франка, А. Ф. Лосева, при всем при том первостепенный вклад в разработку этой проблемы вписал П. А. Флоренский90. Культ понимается П. А. Флоренским как какой-то первоакт жизни, тот, что предопределяет и направляет всю совокупность как практических, так и теоретических действий человека. Это единство заключено в литургической деятельности, где происходит становление сакральных ценностей и изготовление сакральных орудий, функцией которых является непосредственное единение идей (ноуменов) и вещей (феноменов). Поэтому толк культового действия постигается в направлении сверху вниз, т. е. от трансцендентного к имманентному91. В призме культа любое действо культуры и искусства осознавалось и конкретным способом организации вещества в закономерностях земного пространства и времени, и конкретной идеей, сращенной с идеальным пространством и временем Абсолютного. Такая саммит разнородных субстанций предстает в сознании человека антиномией, которая, в свою очередность, становится уже опорной точкой разума как в теоретической, так и в практической областях жизнедеятельности. Культовое действо являет сознанию безусловное, но не синтетическое единство личности с бытием, которое, вызывая изумление, побуждает к развитию философии, а порождая страх, трепет и благоговение, формирует основы религиозного чувства.

Процесс генезиса культуры, по П. А. Флоренскому, определяется следующим образом: поначалу оформляется культ, далее миф, словесно объясняющий действо и надобность культа и выражающийся в совокупности понятий, формул и терминов, а позже возникают связанные, но все больше стремящиеся к самостоятельности светская философия, наука и литература. Таким образом, культура есть причастное культу по генезису образование, а культурные ценности это производные от культа. Как отмечает П. А. Флоренский, воистину великая культура начинается с ей, ей" или ни, ни" культу и на культе, значит, ориентируется или положительно, или отрицательно. Культ есть не только начало, но и ядро культуры, предопределяющее все ее содержание. Посредством культа осуществляется онтологическое единство культуры и сосредоточение метафизических принципов ее бытия в произвольный определенный миг ее протекания. В этом смысле культ преодолевает культуру, является своеобразной сферой акультурности, концентрирующей критерии ее понимания и существования. Культурные явления есть не что иное, как застывшесть культурного действия, отслоение от последнего. Естественным способом организации различных классов культурного бытия становится иерархия, а мерой состоявшести культуры является близость или отдаленность по отношению к культу.

Итак, как раз осознание роли культового характера культуры и в плане ее генезиса, и в аспекте ее смысловой целостности и неделимости оказывается неизбежным моментом выделения субстанции культуры, кроме того как и классификации отдельных культурных типов. Вне культового основания культура утрачивает объективную явь. Согласно П. А. Флоренскому, навык исторического развития ряда культур показывает, что в силу нарушения человеком и обществом тонких закономерностей связи культа и культуры происходит разрушение последней, а сам культ вырождается либо в обрядово-ритуальные действия, либо в теоретико-схематизаторское фабрика.

Для философии культуры 20-х годов важной задачей, постановить которую не могли философы предшествующего десятилетия, стал розыск онтологической основы, раскрывающей диалектику единичного, конкретного и всеобщего. В атмосфере исторического нигилизма и тотального разрушения, с одной стороны, и утопического оптимизма нового формотворчества с прочий, надобность в концепции культуры, выявляющей ее сущность сквозь диалектику устойчивого и изменчивого, реальной конкретности ее явлений и духовной всеобщности сущности, становилась все острей как теоретически, так и мировоззренчески. Когда нет ощущения важный действительности, тогда распадается и единство вселенского сознания, а далее и единство самосознающей личности, писал П. А. Флоренский, для которого существовала прямая связь между понятием Целого культуры и ее предельной единичной конкретности, запечатленной в Имени культуры. Целое культуры, как наша собственная бытие, когда всякий чувствует себя духовно и творчески живущим, существующим и действующим в ней как орган этого Целого, воссоздается сквозь органы нашего общения с реальностью, посредством которых мы соприкасаемся с тем, что было обрезано до тех пор от нашего сознания, т. е. посредством символы, имена. Имена, которым присуща высочайшая цельность, являются фокусами мысли и социальной энергии, а потому что высочайшей ценностью. Человечество верит им, доказывая свою веру самим сохранением имен. Их нереально изобрести, как запрещено изобрести новые религии имеющиеся имена сущность кой-какой наиболее устойчивый факт культуры и важнейший из ее устоев. Благодаря имени возможен ход познания: связь познающего с познаваемым, с познаваемою субстанцией совершается посредством имени. Каждое переименование переворачивает недра культуры и начинает новую линию исторической типологии, но в то же время прежнее имя остается в строении, духовном складе личности. Таким образом, в имени выступает навык всечеловеческий; и нами, в нас, посредством нас говорит сама история.

Так же читайте биографии известных людей:

Павел Басистов Pavel Basistov

Басистов, Павел Ефимович, педагог (1823 - 82).
читать далее →

Павел Мешик Pavel Meshik

Мешик Павел Яковлевич (1910, Конотоп - 23.12.1953, Москва), один из руководителей органов государственной безопасности, генерал-лейтенант..
читать далее →

Павел Аносов Pavel Anosov

Внимание Аносова особенно привлекало искусно выделанное холодное оружие: здесь было немало черкесских и турецких сабель, римских мечей с..
читать далее →

Павел Тагер Pavel Tager

Павел Тагер - Изобретатель звукового кино, профессор, заслуженный деятель науки и техники РСФСР. Родился 1 октября 1903 года.Оригинальная система..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий