Известные люди

»

Петр Капица

В СССР было добро известно имя акедемика Петра Леонидовича Капицы, получившего одну за прочий две Сталинские премии (1941 и 1943), дважды удостоенного звания героя социалистического труда (1945 и 1974), лауреата Нобелевской премии (1978), без малого бессменного (с 1934 г. до кончины в 1984 г., за исключением десятилетнего перерыва в 1946-1955 гг.) директора Института физических проблем Академии наук СССР, награжденного множеством орденов (только орденов Ленина у него было шесть штук). Если не направлять внимания на перерывчик в руководстве институтом (его причины в советской литературе и справочных изданиях не объяснялись), Капица представал как сановный участник научного истеблишмента, обласканный властями при всех коммунистических правителях: Сталине, Хрущеве, Брежневе.

И только с конца 80-х годов в печати стали являться документы и воспоминания, свидетельствующие, что взаимоотношения ученого с советскими властителями ни чуточки не были настолько уж безоблачными, что он активно и мужественно использовал близкое уникальное положение гениального физика, исследования которого были весьма необходимы военно-промышленному комплексу, для защиты своих коллег от репрессивной машины, для критики пороков системы. Капица был далек от диссидентства. Он не кинул, аналогично А.Д.Сахарову, открытый вызов тоталитаризму. Его манера был иным: он сочетал смелость и прямоту, когда речь шла о людях науки, арестованных органами, с прагматизмом во взаимоотношениях с властями.

Наш расклад будет, при всем при том, посвящен одному, относительно недолгому периоду в жизни ученого - когда он, в 1934 г. приехав в СССР на конгресс, был лишен возможности возвратиться в свою лабораторию. Об этом эпизоде в жизни Капицы в литературе имеются только упоминания, хотя он получил отображение в опубликованной на Западе переписке (см.: "Kapitsa in Cambridge and Moscow: Life and Letters of a Russian Phisicist", Amsterdam, 1990).

В 1995 г. журнал "Вестник" опубликовал яркую статью Моисея Каганова с воспоминаниями о П.Л.Капице и его институте и подборку свидетельств людей, рядом знавших учёного (#15, с. 41-51). Но и в этих материалах, помимо односложного упоминания М.Каганова, ничего не говорится о том, как же, собственно, Петра Леонидовича вынудили остаться в СССР в 1934 г.

П.Л.Капица родился 9 июля 1894 г. в семье военного инженера полковника, а следом - генерала русской армии (военные титулы отца в советских изданиях скрывались). Петр окончил Петроградский политехнический институт в 1919 г., проявив уже в студенческие годы качества незаурядного ученого. В 1921 г. ему удалось уехать за предел.

Находясь в Великобритании, он обратился к известному физику Эрнесту Резерфорду с просьбой принять его на стажировку в Кавендишскую лабораторию в Кембридже. Резерфорд сначала отказал, так как лаборатория, по его словам, была переполнена сотрудниками (их и так рядом 30 человек). Тогда Капица спросил мэтра, к какой точности тот стремится в своих экспериментах. "Допустима 2-3-х процентная погрешность", - ответил Резерфорд. "В таком случае, - сказал Петр, - единственный ненужный исследователь не будет заметен, он будет поглощен допустимой неточностью опыта". Остроумная реплика и раскованность молодого ученого в сочетании с его полностью приличным английским пленили Резерфорда, так Капица стал его сотрудником. Этот момент Капица вспоминал зачастую, Резерфорд же его забыл. Когда маститого ученого спрашивали, что заставило его принять Капицу, он отвечал: "Я не помню, что аккурат, но я весьма рад, что это сделал".

В Кембридже Капица работал 13 лет. Здесь он осуществил цикл фундаментальных исследований, за которые уже в 1923 г. получил уровень доктора философии. Молодой экспериментатор в 1922 г. создал в Кембридже академический семинар, названный позже "Клубом Капицы". В 1925 г. он стал заместителем директора Кавендишской лаборатории, в 1926 г. возглавил собственную Магнитную лабораторию, а в 1930 г. начал сооружение мощной лаборатории на средства, завещанные химиком и промышленником Людвигом Мондом. Эта лаборатория была празднично открыта 3 февраля 1933 г. От имени Кембриджского университета ее "принял" канцлер университета, вождь Консервативной партии Стенли Болдуин, неоднократно занимавший пост премьер-министра.

С 1926 г. Капица зачастую приезжал в СССР и беспрепятственно возвращался в Англию. В Кремле его считали советским ученым, находившимся в "длительной заграничной командировке". В 1929 г. Капица был избран действительным членом Лондонского Королевского общества (это звание равнозначно академическому в других странах). В том же году стал членом-корреспондентом Академии наук СССР, а так же консультантом Украинского физико-технического института (УФТИ) в Харькове (аккурат в этом институте А.К.Вальтером, А.И.Лейпунским и К.Д.Синельниковым в 1935-1936 гг. был создан линейный ускоритель электронов и осуществлено первое экспериментальное расщепление атомного ядра). Осенью 1929 г., приехав в СССР в очередной раз, Капица рядом двух недель провел в Харькове, где читал лекции и давал консультации в УФТИ. В 1932 и 1933 гг. он заново побывал в Москве, Ленинграде и Харькове, потом чего возвратился в Кембридж.

Ничто не предвещало грозы, когда 1 сентября 1934 г. Петр Леонидович ещё приехал в СССР сообща с супругой Анной Алексеевной, дочерью известного академика, математика и механика А.Н.Крылова, для участия в Менделеевском съезде. Британские друзья предупреждали Петра, что его исключительное положение не может длиться бесконечно. Но ученый не внял этим словам.

На тот самый раз за каждым его шагом ученого следили сотрудники НКВД, сообщавшие своему начальству подлинные и вымышленные "антисоветские" высказывания Капицы. Немало доносчиков было ещё посреди ученых. При этом необходимо пометить, что Капица любил шутки, розыгрыши, словом вырабатывать ощущение. Когда его один раз попросили вручить свой домашний адрес, он ответил: "Англия, Капице". В иной раз (в 1931 г.) Капица представил посетившего его в Кембридже видного большевистского деятеля Н.И.Бухарина, как "товарища Бухарина".

Вполне ясно, что более того совсем невинные с точки зрения здравого смысла шутки НКВД в докладах партийному руководству квалифицировал как опасную контрреволюционную агитацию.

Личность Капицы оказалась в центре внимания Кремлевских лидеров. Была более того образована (разумеется, секретно) специальная правительственная комиссия, которой предстояло принять решение его судьбу. 16 сентября эта комиссия, в которой председательствовал член Политбюро ЦК ВКП(б) В.В.Куйбышев, приняла решение: "Исходя из соображений, что Капица оказывает значительные услуги англичанам, информируя их о положении в науке СССР, а ещё и то, что он оказывает английским фирмам, в том числе военным, крупнейшие услуги, продавая им свои патенты и работая по их заказам, воспретить П.Л.Капице выезд из СССР". Как видим, в постановлении по существу отдавалось должное научному потенциалу Капицы, и в то же время не было ни слова по поводу его "антисоветизма". Последний держали про припас, на эпизод, если "придется" оказать на ученого силовое влияние.

Правительство СССР поручило заместителю наркома тяжелой промышленности Г.Л.Пятакову (в прошлом участнику объединенной оппозиции Троцкого и Зиновьева, а в настоящий момент рьяному сталинскому подхалиму, что не спасло его от расстрела в 1938 г.) сообщить Капице о принятом решении и вступить с ним в переговоры об условиях его работы в СССР. 21 сентября Капица приехал в Москву на встречу с заместителем наркома, тот, что лицемерно предложил ему "обдумать предложение" остаться в СССР и включиться в научную занятие "на пользу социалистическому строительству". Капица отклонил предложение, заявив, что у него интересная научная служба, превосходно оборудованная лаборатория, потребный штат научных сотрудников, что он недурственно обеспечен материально. Пятаков попытался направить Капицу в больше высокую инстанцию - к В.И.Межлауку, заместителю председателя Совнаркома СССР и председателю Госплана (председателем правительства был В.М.Молотов). Капица, при всем при том, к Межлауку не пошел и тем же вечером возвратился в Ленинград.

Но надежда, что его оставят в покое, оказалась тщетной. Тотчас же по его прибытии в Ленинград Капицу ожидала телеграмма о вызове к Межлауку. Ученый просто не обратил на неё внимания. Однако последовали угрожающие телефонные звонки из секретариата зампреда Совнаркома. В результате 25 сентября Капица, ещё прервав участие в Менделеевском съезде, приехал в Москву. На тот самый раз ему попытались вручить раскусить, что он - только мелкая сошка по сравнению с правительственными тузами: в течение двух дней заместитель Молотова "был занят" и Капицу не принимал и только на третий день "нашел время" для беседы с ученым. Никаких практических результатов и эта саммит не дала. Капица снова выразил возделение возвратиться на работу в Кембридж. Межлаук же заявил, что руководство СССР считает выезд ученого за рубеж "нежелательным", но дал согласие на поездку в Великобританию его жены и двух малолетних сыновей - 6-летнего Сергея и 3-летнего Андрея (в настоящее время оба они известные ученые: С.П.Капица - физик, а А.П.Капица - географ).

Лишь мало-помалу и в то время как в отдалении не всецело П.Л.Капица начал осознавать реалии тоталитарной системы. Ученый оказался в капкане. Порой он впадал в безысходность. Сексоты доносили его слова: "Меня не возбраняется принудить рыть каналы, сооружать крепости, разрешено схватить мое туловище, но дух никто не возьмет. И если нужно мною будут издеваться, то я проворно покончу счеты с жизнью любым путем, я скорее пущу себе пулю в лоб".

Приступы отчаяния, и все-таки, скоро проходили. Капица решил обратиться к Резерфорду и другим крупнейшим ученым, в частности, к Полю Ланжевену и Альберту Эйнштейну, с просьбой обозначиться в печати с требованием о предоставлении ему возможности оставить СССР. Существенных результатов эта попытка не дала. Просоветски настроенный Ланжевен легко не желал ничего предпринимать в пику "кремлевскому горцу". Что же касается Эйнштейна, то он незадолго перед этим, в 1933 г., эмигрировавший из Германии в США, видел в СССР мощную силу, способную противостоять гитлеризму и, хотя сильно критически относился к большевистскому эксперименту, не хотел быть вовлеченным хотя бы в малейшей мере в акцию, которую могли бы истолковать как антисоветскую.

Правда, Резерфорд, проинформированный Анной Капицей о том, что произошло, обратился со сдержанным, в британском стиле, протестом к советскому полпреду в Великобритании И.М.Майскому. Майский, в прошлом меньшевик, в настоящее время прилагавший все силы, чтобы выслужиться перед Сталиным, ответил с большим опозданием демагогическим письмом следующего содержания: "Действующая в Советском Союзе организация содержится в том, что Советское руководство планирует не только экономику страны, но и распределение трудовых ресурсов, охватывая распределение научных работников. Пока наши научные учреждения могли находить решение поставленные перед ними задачи с помощью наличных научных работников, Советское руководство не выдвигало никаких возражений супротив работы г-на Капицы в Кембридже. Сейчас же, при всем при том, в результате необыкновенного развития народного хозяйстве СССР, связанного с ускоренным завершением Первого и энергичным выполнением Второго пятилетнего плана, наличного числа научных работников не хватает, и в этих условиях Советское руководство сочло необходимым применять для научной деятельности внутри страны всех тех ученых - советских граждан, которые до настоящего времени работали за рубежом. Г-н Капица относится к этой категории. Сейчас ему предложена чертовски ответственная служба в Советском Союзе по его специальности, что позволит ему развить в полной мере свои способности как ученого и гражданина своей страны".

Из письма разрешено было заключить, что Капица примирился со своей участью. Но это было вдалеке не так. Несмотря на неудачу с международным вмешательством, Петр Леонидович счел возможным применять внутренние рычаги, чтобы выскочить на свободу. По его мнению, группа советских академиков могла бы обратиться к Н.И.Бухарину, К.Е.Ворошилову и М.Горькому "для организации широкой кампании" в его защиту. Более того, сексоты сообщали, что ученый пытается узнать, "где находится тов. Сталин - в Москве или на отдыхе (Сталин заурядно отдыхал на юге осенью, и об этом было обширно известно - Г.Ч.) - и определить его в известность о случившемся".

Надо произнести, что перипетии Капицы вызвали сочувствие со стороны некоторых видных российских ученых. В секретном докладе НКВД отмечались высказывания в поддержку Капицы академиков В.И.Вернадского, А.Н.Крылова, А.Ф.Иоффе, Н.Н.Семенова, И.П.Павлова, Ф.И.Щербатского, А.Е.Фаворского с выражением ему сочувствия. Вернадский, в частности, заявил: "Если заключение правительства не запускать в Англию не будет отменено, произойдет международный дебош. Английское Королевское среда, членом которого состоит Капица, примет все меры к тому, чтобы отдать Капицу. Наука интернациональна, и никому не должно быть запрещено действовать там, где он хочет, и на темы, которые он считает интересными". "По приказу творить запрещено. Капица откажется творить", - говорил Фаворский. Настроение академиков следующим образом суммировала справка НКВД: они "высказались в общем супротив принятого в отношении Капицы решения, считают недопустимым до того насильственное разлучение Капицы с его двумя детьми, живущими в Англии, получающими там воспитание, и разрушение его неплохо оборудованной лаборатории".

Но единственным, кто попытался от слов перейти к делу, был тесть Капицы, академик Крылов. Он обратился к президенту Академии Наук А.П.Карпинскому с просьбой нарочно приехать в Москву к председателю ЦИК СССР М.И.Калинину, чтобы тот помог Капице возвратиться в Кембридж. Увы, 88-летний Карпинский просьбу Крылова отклонил.

В самый-самый разгар этой истории, 26 сентября 1934 г., газета "Известия" (ее редактором был Н.И.Бухарин) поместила предоставленную задолго до этого и лежавшую в портфеле статью Капицы о проблеме получения жидкого гелия и о совместной работе с учеными УФТИ в этом направлении. Публикация статьи создавала видимость, что положение автора стабильно и не вызывает опасений.

Одновременно с этим НКВД сквозь своих агентов стал распространять слухи, что Капица работал на английскую разведку и более того собирал для передачи англичанам шпионские данные о положении на Дальнем Востоке, пропускной способности Сибирской магистрали, пограничных укреплениях, самолетостроении и т. д. На фоне этих слухов Пятаков в разговоре с академиком Семеновым, приятельство которого с Капицей была известна, произнес слова, которые прозвучали как прямая опасность ареста: "Если слухи о секретной работе Капицы дойдут до ГПУ (ГПУ уже не существовало, но эта аббревиатура продолжала обширно употребляться в жутко зловещем смысле - Г.Ч.), то могут начать тяжелые репрессии по отношению к Капице".

Капица жил в Ленинграде в отвратительных бытовых условиях. По словам индолога акад. Ф.И.Щербатского, он вынужден был обитать в "двух комнатах в коммунальной квартире, где непочатый край посторонних жильцов, квартирка запущенная, грязная, имеет паразитов. В умывальной - очередность, уборной пользоваться воспрещено из-за загрязнения". Щербатский делал вывод, что при таких бытовых условиях "не разрешено более того впитывать текст, не то, что заниматься научной работой".

Политическое, психологическое и нравственное давление в конце концов дало результаты. Капица стал склоняться к тому, чтобы возобновить работу в СССР. Великолепно разбиравшиеся в советских реалиях академики Крылов и Семенов убеждали в необходимости активизировать научную работу, но потребовав при этом достойные условия - таков единственно потенциальный для него выход из создавшегося положения. Капица был ученым-экспериментатором, для работы которого требовалось сложное, дорогостоящее, разработанное под его непосредственным руководством оборудование, находившееся в Мондовской лаборатории в Кембридже. Он сильно скептически относился к возможности перевода лабораторной техники в СССР.

Правда, он пошел на некоторую хитрость - стал сообщать коллегам, что готов перевести свою работу в СССР, но для этого, мол, ему нужно поехать на полгода в Англию, чтобы "ликвидировать дела с Резерфордом". Разумеется, ничего из этого замысла не получилось. Н.Н.Семенов немного раз обращался в правительственные учреждения, разъясняя, что Капица может в действительности достичь крупнейших научных достижений только в том случае, если для него будет организована специальная лаборатория. В конце концов, Семенову "порекомендовали", как было сказано в секретном донесении НКВД, покинуть Капицу в покое и ожидать, покуда он сам не обратится в соответствующие советские учреждения с просьбой о создании ему лаборатории. Власти желали, чтобы капитуляция была полной и публичной...

О душевном состоянии ученого свидетельствовали письма жене в Англию. В одном из них говорилось: "...Жизнь изумительно пуста в текущий момент у меня. Другой раз у меня кулаки сжимаются, и я готов разрывать на себе волосы и беситься. С моими приборами, на моих идеях в моей лаборатории другие живут и работают, а я в этом месте единственный сижу, и для чего это нужно, я не понимаю. Мне кажется подчас, что я схожу с ума".

Все же полной капитуляции Капицы власти не дождались, и они решили сходить на незначительный компромисс. 31 октября ученому вручили сообщение В.И.Межлаука, в котором зампред Совнаркома просил Капицу к 3 ноября представить свои предложения о научной работе в СССР. В ответном письме Капица разъяснил большевистскому чиновнику, что его служба в Кембридже относилась к весьма сложным в техническом отношении областям современной физики, что его лаборатория была оборудована "единственными и оригинальными приборами", изготовленными британскими промышленными предприятиями, которые "с удовольствием принимались за индивидуальные проблемы". Он констатировал, что в СССР не видит для себя возможности забрать ответственность "за организацию научных исследований, аналогичных тем, над которыми работал в Кембридже". Поэтому он решил изменить область научных изысканий, занявшись проблемами биофизики совместно с И.П.Павловым.

В начале ноября Капица приехал в Москву на переговоры об условиях своей работы в СССР. Переговоры затягивались. Вновь и ещё приходилось разъяснять чиновникам, что без своей лаборатории, без надежных, подобранных им самим сотрудников, без наработанной технологии он не в состоянии повернуть фундаментальные исследования, что дожидаться непосредственного "внедрения в производство" результатов его исследований не разрешено.

Возможно, вся эта волокита продолжалась бы ещё долгое время. Однако в занятие вмешался Сталин, тот, что, явственно, понял, что "овчинка стоит выделки". Во всяком случае, в двадцатых числах декабря занятие, в конце концов, сдвинулось с мертвой точки. 22 декабря вопросительный мотив о Капице был поставлен на Политбюро ЦК ВКП(б). Принятое постановление предусматривало создание академического Института физических проблем в Москве, утверждение Капицы директором этого института, завершение строительства к сентябрю 1935 г. зданий института с лабораториями, оснащенными самым современным оборудованием. Капице предоставлялось право самому укомплектовать институт квалифицированными кадрами и распоряжаться выделенными финансовыми средствами за пределами контроля со стороны вышестоящих органов. Постановление предусматривало создание для Капицы максимально благоприятных материальных условий, в частности - квартирка в центре Москвы из 5-7 комнат, дача в Крыму и персональный авто. Так железная клетка, в которой оказался ученый, начала обращаться в золотую.

На следующий день, 23 декабря 1934 г., было опубликовано заключение правительства о создании Института физических проблем АН СССР. Капицу тут же был перевели из заброшенной гостиницы "Новомосковская" в престижный "Метрополь", где ему дали номер люкс.

* * *

Превращение П.Л.Капицы в "персону грата" ни капельки не означало моментального преодоления бюрократических рогаток в обращении с ученым. 11 марта 1935 г. он писал жене в Англию: "Никто не может в этом месте уверовать, что все, что я хочу, - это несложно хорошего, доверчивого отношения к себе. Никто не может уверовать, что я истинно хочу поддержать в организации науки. Трагедия моего положения, что [уже] три месяца, как я хочу вынудить людей осмыслить, чего я хочу, и до сих пор ко мне недоверчиво-снисходительное касательство. Я чувствую себя каким-то Дон Кихотом. Я заступаюсь за какую-то Дульцинею Науку, и все необходимо мною потешаются".

Все же твердая свобода, организаторские способности, колоссальный авторитет ученого вкупе с незримым, но ощущавшемся, покровительственным отношением советского диктатора мало-помалу приводили к необходимым результатам. По настоянию Капицы, советское полпредство в Лондоне вступило в переговоры с Королевским обществом о закупке и транспортировке в СССР оборудования Мондовской лаборатории.

Первое зарубежное извещение о задержании Капицы в СССР появилось в русской газете "Последние новости" (Париж) 9 марта 1935 г. Газета высказала взгляд, что большевики захватили Капицу в качестве заложника за невозвращенца Гамова. Западной публике эта версия показалась, видимо, мало убедительной, и в течение следующих полутора месяцев печать по этому поводу хранила затишье.

Буря разразилась, когда 24 апреля лондонская "News Cronicle" в утреннем выпуске опубликовала под заголовком "Кембридж в шоке от Советов" беседу с Резерфордом. "Капица - блистающий сотрудник, - заявил "Крокодил", как называли великого ученого друзья и ученики, - и он бы, конечно, осуществил в этом месте в ближайшие год-два строй замечательных экспериментов". В вечерних выпусках 70 газет Великобритании опубликовали в тот самый день отклики на беседу. "Россия задержала его; финал кембриджским исследованиям", - писала "Star". 25 апреля комментарии появились во всей западной печати под заголовками "Россия задерживает профессора; Англия теряет большого ученого", "Исчезнувший профессор", "Потеря для науки в Кембридже" и т. п. 26 апреля Резерфорд обратился с письмом в лондонскую "Times", опубликованным 29 апреля под заголовком "Задержание в России. Потрясение для научного мира". Резерфорд писал, что извещение о задержании свидетельствовало о нарушении свободы личности. Советские власти "реквизировали" услуги Капицы без всякого предварительного уведомления. Его ученик и товарищ сильно потрясен крушением своей работы, его самочувствие основательно подорвано. "С точки зрения важный науки в целом будет большим несчастьем, если из-за недостатка отзывчивости или непонимания возникнут условия, в которых Капица не сможет вручить миру то, на что он способен". С протестом к советскому полпреду в США Трояновскому обратилась группа ведущих американских ученых.

В то же время как раз утверждение Резерфорда об интернациональности науки, легло в основу решения Сената Кембриджского университета от 30 ноября 1935 г., принятого по предложению Резерфорда, о согласии на продажу СССР для института Капицы (аккурат так было сказано в решении, официальное наименование института игнорировалось) научного оборудования Мондовской лаборатории. В самом конце 1935 г. оборудование прибыло в СССР, а в начале 1936 г. было завершено возведение Института физических проблем.

Капица в полной мере воспользовался своим правом комплектования института научными сотрудниками и свободного распоряжения предоставленными средствами. В институте возник более того какой-то микроскопический рынок труда с вытекавшими из него позитивными результатами. Как-то вскоре вслед за тем завершения строительства Капица, до предела занятый исследовательскими и научно-организационными делами, невзначай взглянул из окна на отчаянно захламленный внутренний двор. "Сколько у нас дворников?" - спросил он секретаря. "Трое", - последовал отклик. "Немедленно дать расчет двоих, а оставшемуся вручить тройную зарплату", - распорядился босс. На следующее начало дня двор сверкал чистотой...

Капица вынужден был примириться с пребыванием в "золотой клетке". В январе 1936 г. из Великобритании возвратилась его супруга с сыновьями. Последовали фундаментальные открытия ученого - он разработал свежеиспеченный приём сжижения воздуха, тот, что предопределил формирование во всем мире крупных установок для получения кислорода, азота и инертных газов, установил скачок температуры ("скачок Капицы") при переходе тепла от твердого тела к жидкому гелию, открыл сверхтекучесть жидкого гелия и т. д.

В то же время уникальное положение гениального физика и организатора науки, труды которого просторно использовались в советской оборонной технике (хотя, как фиксировал Капица, немаловажно менее результативно, чем это было бы вероятно без бюрократических проволочек и партийного вмешательства), позволяло ему сберечь относительное (подчеркнем - жутко относительное) независимое положение и выступать в защиту ученых, подвергавшихся нападкам и арестам.

Уже в 1936 г. он обратился с письмом к Молотову в поддержку математика, академика Н.Н.Лузина, которого "Правда" объявила "врагом в советской маске". Письмо возвратилось с резолюцией "За ненадобностью возвратить гр-ну Капице. В.Молотов", но Лузина задержать не решились. В феврале 1937 г. Капица выступил в защиту арестованного физика В.А.Фока, тот, что вскоре был освобожден, а сквозь два года избран академиком. В апреле 1938 г. Капица вступился за арестованного заведующего теоретическим отделом своего института Л.Д.Ландау. На тот самый раз хлопоты продолжались весь год - директору было нелегко достичь освобождения ученого, тот, что сравнивал сталинскую диктатуру с властью Гитлера. Но в конце концов Капица добился своего - Ландау был освобожден под его личное поручительство.

Во время войны П.Л.Капица был членом Научно-технического совета при Государственном комитете обороны и начальником Главного управления кислородной промышленности при Совнаркоме СССР. Занимая до того внушительные бюрократические посты, ученый ни в жизнь не изменял себе. Он писал Сталину, защищая "идеалистов", протестовал супротив административного вмешательства в науку, высмеивал заявления как бы "если вы не материалист в физике, вы противник народа". По поводу отказа "Правды" напечатать одну его заметку в точном соответствии с авторской редакцией, он более того осмелился черкануть Сталину, что "Правда" - скучнейшая газета, на что "наилучший приятель учёных" ответил: "Конечно, правы Вы, а не "Правда"".

После того, как в США было создано, а после этого применено в военных целях атомное оружие, 20 августа 1945 г. в СССР был образован Специальный комитет для руководства "всеми работами по использованию внутриатомной энергии урана". Председателем стал Л.П.Берия, а из физиков включены были только И.В.Курчатов и П.Л.Капица. Но сию минуту же начались столкновения Капицы с Берией. Дважды, 3 октября и 25 ноября 1945 г., Капица обращается с письмами к Сталину, указывая, что некомпетентное вмешательство всемогущего лица только препятствует научным разработкам. На тот самый раз, при всем при том, Сталин взял сторону своего клеврета, и Капица был выведен из комитета.

Так начался отрезок времени опалы академика (он был избран действительным членом АН СССР в 1939 г.) Правда, хитромудрый Сталин, осознавая громадный академический потенциал Капицы, и в это время сохранял видимость покровительства. 4 апреля 1946 г. он пишет Капице: "Все Ваши письма получил. В письмах как собак нерезаных поучительного, - думаю как-нибудь повстречаться с Вами и побеседовать о них".

В августе 1946 г. Сталин подписал постановление о снятии Капицы со всех постов. Ученый с этого времени жил под Москвой, на Николиной Горе, где организовал домашнюю лабораторию (вспоминая близкое директорство, он назвал ее "избой физических проблем"). Как ныне оказалось, в середине 30-х годов Капица недооценил свои силы - и в условиях кустарной лаборатории, на базе оборудования, изготовленного им самим или друзьями, он вел исследования в области механики и гидродинамики, разработал свежий тип генератора, осуществил открытие плазменного шнура в плотных газах при высокочастотном разряде. В декабре 1949 г., когда "все прогрессивное человечество" распиналось в славословиях по поводу 70-летия Сталина, Капица игнорировал юбилейные мероприятия. Через месяц последовала очередная месть - его изгнали с профессорской должности в Московском университете.

Только позже смерти кровавого диктатора и ареста Берии положение Капицы в научном мире и обществе было восстановлено. В августе 1953 г. Президиум АН СССР принял постановление о помощи П.Л.Капице в его работе, а в январе 1955 г., после этого встречи с Н.С.Хрущевым, он сызнова стал директором Института физических проблем.

Но Капица продолжал сочинять и калякать властителям то, что он в действительности думал. Он тепло поздравил А.И.Солженицына с присуждением Нобелевской премии, а вот к постыдному письму академиков с "осуждением" А.Д.Сахарова присоединиться отказался. "Спасите Сахарова. Он большой ученый нашей страны", - писал Петр Леонидович Брежневу в 1981 г. Капица ещё высказывался в поддержку диссидента Вадима Делоне. В числе группы деятелей культуры и науки протестовал в 1966 г. супротив процесса постепенной реабилитации Сталина, и его сообщение Брежневу, бесспорно, оказало определённое воздействие, хотя ползучее, косвенное оправдание сталинизма происходило вплоть до горбачевской "перестройки".

Да, для Капицы позволительно было отгрохать "золотую клетку", но произвести из него "послушный винтик" системы, принудить трудиться в кандалах было нельзя. Человек с здоровый буквы и выдающийся ученый, Петр Леонидович Капица скончался в 1984 г., не дожив трех месяцев до девяностолетия.

Так же читайте биографии известных людей:

Петр Лазарев Petr Lazarev

Петр Лазарев - выдающийся русский ученый, биофизик. Родился 13 апреля 1878 года.Петр Лазарев является одним из основоположников современной..
читать далее →

Петр Лебедев Petr Lebedev

Еще в начале прошлого века научные фантасты мечтали о космических кораблях парусниках, разгоняемых солнечным светом. Сейчас к выводу на орбиту..
читать далее →

Петр Калмыков Petr Kalmiukov

Калмыков (Петр Давыдович, 1808 - 1860) - выдающийся профессор права; учился в Cанкт-Петербургской третьей гимназии и Санкт-Петербургском..
читать далее →

Петр Лельчук Petr Lelchuk

В медицинском мире ростовский профессор Петр ЛЕЛЬЧУК не просто имя легенда. Полвека он руководил кафедрой акушерства и гинекологии Ростовского..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий