Известные люди

»

Питер Рубенс

Рубенс жил с 1577 по 1640 год, в тот отрезок времени, тот, что обыкновенно историки называют Контрреформацией, так как он характеризовался возрождением римско-католической церкви, предпринимавшей энергичные усилия с целью подавления последствий протестантской реформации. Это было время острых столкновений, в ходе которых человечий дух и интеллект добивались больших успехов, но оно кроме того известно своей алчностью, нетерпимостью и беспримерной жестокостью. В те годы, когда жил Рубенс, такие ученые, как Галилео Галилей, Иоганн Кеплер и Уильям Гарвей, изменили своими трудами представление человека об окружающем мире и о вселенной, а математик и философ Рене Декарт полагался на силу разума человека, что оказало глубокое влияние на его мышление. Такие католические святые, как Франциск Сальский и Тереза Авильская, посвятили всю свою бытие возрождению духовной силы христианства.

Но у этого века была и своя темная край. "Охота на ведьм", поражающий фантазерство размах религиозного усердия, плотно замешанного на слепом фанатизме и суеверии, превратили XVI и XVII века в истинный кошмар - по всей Европе тысячи людей, мужчин и женщин, заканчивали свою бытие на кострах в возмездие за то, что они якобы совершили преступления супротив человечества и природы. Возрожденная из средневековья инквизиция старательно выискивала врагов римской церкви, что неизбежно приводило к массовым преступлениям и пыткам подозреваемых в ереси людей. Религиозные войны, одна за прочий, подрывали установившийся в Европе мир. Самая разрушительная из всех - Тридцатилетняя - терзала Германию в те годы, когда Рубенс добился самых крупных творческих успехов. Родину Рубенса - Нидерланды - на протяжении всей его жизни разрывала упорная битва за независимость от Испании. Она началась за десять лет до его рождения и завершилась через восемь лет вслед за тем его смерти. Трудно себе представить, что Рубенс мог изображать свои жизнерадостные, ослепительные по колориту картины в такое мрачное время, когда везде торжествовали насилие и разорение.

28 июня 1577 года Мария Пейпелинкс разрешается от бремени шестым ребенком. Его нарекают Питером Паулем. В то время Яна и Мария Рубенс живут в Зигене, в германской периферии Вестфалия. За девять лет до его рождения Ян с Марией бежали из своего родного города Антверпена, опасаясь религиозных гонений. Отец живописца изучал право в Риме и в других городах Италии. Вернувшись в близкий град, он был назначен городским советником. В течение нескольких лет он исполнял эти важные обязанности. Несмотря на то, что Ян вечно был приверженцем римско-католической церкви, потом он начал симпатизировать протестантскому учению Жана Кальвина (1509-1564), а это считалось опасной ересью в стране, контролируемой испанским королем-католиком.

И Ян Рубенс с семьей бежал из Фландрии в град Кельн, ко двору Вильгельма Оранского, по прозвищу Молчаливый. Там он стал поверенным в делах жены Вильгельма Анны Саксонской, а после этого и ее возлюбленным. О их любви вскоре узнал двор. По законам Яна Рубенса ожидала казнь.

Но Мария не покладая рук боролась за его отбояривание. Она собирала финансы, чтобы его выпустили под залог, и более того добивалась пару раз аудиенции у самого принца, перед которым заступалась за своего супруга.

Письма, которые она писала в тюрьму, - убедительное подтверждение женской преданности. В них она умоляет мужа не валиться духом и убеждает в том, что давнехонько его простила: "Можно ли быть таковой жестокосердной, чтобы сделаться обузой для тебя, когда на тебя свалилось такое беда? Ведь нас связывала такая долгая приятельство, вследствие этого не может быть таковый жестокой ненависти, которая не позволила бы мне помиловать небольшое твое прегрешение в отношении меня... Я молюсь за тебя, молятся и наши дети, они шлют тебе наилучшие пожелания и зверски хотят заново тебя увидать, чего и я хочу всем своим сердцем. Прошу тебя, не говори больше "недостойный тебя муж" - все уже давнехонько забыто".

После двухлетних ходатайств Марии удалось достигнуть своего, в 1573 году Ян был освобожден из заключения под залог, и чета получила позволение на проживание в маленьком городке Зигене. В 1579 году Яну разрешили возвратиться в Кёльн, и, в конце концов, в 1583 году он добился окончательного и полного прощения.

Несмотря на все тревожные перипетии ссылки и беды отца, в доме, в котором рос Питер Пауль, неизменно царила доброжелательная, спокойная атмосфера и полная семейная гармония. В своих письмах позже он будет припоминать Кёльн как град, где прошло его счастливое малолетство. Рубенс сумел воспринять самые лучшие качества своих родителей. От матери он унаследовал ее мягонький, уравновешенный нрав, умение обожать и беречь верность, а кроме того, видимо, ее рачительное касательство ко времени и деньгам. От отца - его скорый и легкий шарм. Ян Рубенс сам занимался образованием своего ребенка и передал ему свою неувядающую влюбленность к наукам и литературе.

У Марии сохранилась кое-какая достояние в родном Антверпене, и вследствие этого она решает возвратиться туда со своими детьми. Приняв католичество, она получает позволение возвратиться с детьми на родину. Ей ничто не мешало это соорудить, так как ей удалось примирить членов своей семьи с католической церковью. Вполне быть может, что она ни при каких обстоятельствах не разделяла религиозных протестантских убеждений своего мужа, хотя оба ее сына, Филипп и Питер Пауль, были крещены по лютеранскому обряду.

Итальянский дипломат Лодовико Джуччиардини оставил очерчивание Антверпена в отрезок времени его расцвета. В городе было пять школ, там жило уймище художников, там была типография, основанная в 1555 году Кристофором Плантеном. Она была одной из лучших в Европе и славилась своей изысканной продукцией и жестко научной педантичной корректурой.

Но со ввода испанских войск в страну в 1566 г. Нидерланды на долгие годы стали ареной войны. С одной стороны испанцы, с прочий - Соединенные Провинции, боровшиеся за свою независимость. Осады, битвы, грабежи, всевозможные незаконные поборы, неописуемые несчастья - таков результат этих печальных лет.

В 1576 году - за год до рождения Питера Пауля - Антверпен стал жертвой взбунтовавшегося испанского гарнизона. Целые кварталы были сожжены, тысячи людей убиты. Эти зверства заслужили зловещее наименование "испанского бешенства". Антверпен сильнее других нидерландских городов пострадал как от испанского ига, так и от поднятого супротив него мятежа.

Когда Мария Рубенс с детьми вернулась домой в 1587 году, то обстановка в Нидерландах стабилизировалась на основе разделения между независимыми северными провинциями. Когда Питер Пауль впервой приехал в Антверпен, град находился в плачевном состоянии. Его народонаселение сократилось до 45 000 джентльмен, вдвое меньше, чем двадцать лет обратно.

Постепенно началось возрождение города. Испанское руководство превратило Антверпен в финансовый середина и перевалочный пункт для снабжения всем необходимым своей армии. Возродилась и культурно-духовная существование города. Типографии Плантена удалось в конце концов оправиться вслед за тем нескольких лет упадка, а антверпенские художники в своих студиях снова начали обретать заказы от церквей и религиозных учреждений, чтобы заместить все то, что подверглось разорению в годы разгула фанатизма и войны.

Таким образом, Рубенс провел свою молодость в городе, тот, что потихоньку возвращался к прежней жизни. Вначале он учился в школе Ромбута Вердонка, ученого, обладавшего определенной весомой репутацией, тот, что продолжал формировать разум и привкус ребенка по следам его отца Яна Рубенса. Там Питер Пауль познакомился с мальчиком-инвалидом, на немного лет старше его, и этому знакомству было суждено перерасти в крепкую дружбу на всю существование. Моретус был внуком Плантена, и со временем он возглавил типографию деда. "Я знал Рубенса с детства, - писал в больше поздние годы Моретус, - мне шибко нравился тот самый юноша, тот, что обладал самым приятным, самым незлобивым характером".

Мать определила его на некоторое время в пажи к вдове графа Филиппа де Лален, Маргарите де Линь. Так начинался как правило стезя молодого человека из хорошей семьи с ограниченными средствами, чтобы в конце концов занять достойное положение в обществе. Учтивый паж с хорошими манерами мог полагать на повышение, а с возрастом - и на величавый и ответственный пост у какого-либо вельможи, а значит, и на определенную образ в управлении государством. Так начиналась не одна знаменитая политическая карьера. Рубенс научился изысканным придворным манерам в доме графини Лален, но уже тогда он хотел сделаться художником и немного месяцев через убедил свою мамаша взять его со службы у графини и установить учеником к художнику.

Ему подыскивают учителя, тот, что согласился бы забрать его к себе в мастерскую. Это Тобиас Верхахт. Питер Пауль перебирается к нему в жилье. Первый педагог Рубенса был ничем в особенности не выделявшимся пейзажистом - рисовал ландшафты небольших размеров, на которые всю дорогу существовал спрос, но Питер Пауль не мог многому у него научиться. Очень резво он перешел в мастерскую больше универсального художника Аледи ван Ноорта, у которого пробыл в учениках рядом четырех лет. Девятнадцати лет от роду Петер Пауль заново меняет учителя, став учеником одного из самых замечательных антверпенских художников Отто ван Веена. Он был человеком ученым, с превосходным вкусом, одним из членов элитарной группы "романцев", художников, когда-то учившихся в Италии, чьи произведения были пронизаны гуманистическим духом Ренессанса. Работы Отто ван Веена были вдумчивыми, значительными, но без малого лишенными жизни. Тем не менее тот самый художник оказал серьезное воздействие на эстетическое образование Рубенса, он привил своему ученику тщательное штудирование композиции, стимулируя у него заинтересованность к интеллектуальным аспектам их общей профессии.

Отто ван Веен в особенности славился своими знаниями символов, таких художнических образов, с помощью которых не возбраняется было визуально передать абстрактные идеи. Накопленные в течение всей жизни огромные знания символов служили Рубенсу горючим, способным воспламенить его фантазерство. Ему ничего не стоило передать свои идеи (или идеи его патрона) в собрании визуальных образов. Основы этих знаний были заложены в мастерской учителя, которым он всю дорогу восхищался. Отто ван Веен всю существование оставался преданным другом Рубенса.

Когда Петеру Паулю исполняется двадцать единственный год, его принимают мастером в гильдию св. Луки, антверпенскую ассоциацию художников и ремесленников, старейшина которой - его бывший педагог Адам ван Ноорт. Хотя у него покуда не было собственной студии и он продолжал ещё целых два года трудиться у Отто ван Веена, ему сейчас разрешалось хватать учеников, что он и сделал, взяв к себе в ученики Деодатуса Дель Монте, сына антверпенского серебряных дел мастера.

О работе Рубенса в это время нам всего ничего известно. Очевидно, он пользовался высокой репутацией, по иному у него не было бы учеников. В это время у матери хранилось уже немного его картин, так как она с гордостью говорила о них в своем завещании. Но существует только одна подписанная им служба за все эти годы - всецело завершенный портрет молодого человека, чье выписанное твердой рукой физиономия кажется живым.

В концевой год пребывания Рубенса у Вениуса студия получила потрясающий заказ - декоративное оформление резиденции для приемов в Антверпене новых правителей Нидерландов, эрцгерцога Альберта и эрцгерцогини Изабеллы. Со времен герцогов Бургундских во всех крупных городах Нидерландов выработался ритуал утрясать прекрасный светский прием своим правителям, тот, что получил наименование "радостного въезда". С точки зрения развития культуры царствование Альберта и Изабеллы ассоциировалось у всех с великой эпохой Возрождения. В этом "золотом веке", или, скорее, "золотых сумерках" фламандского искусства, Рубенсу было предназначено сыграть ведущую образ.

Тем временем в Аувенском университете, недалече от Брюсселя, его брат Филипп стал любимцем великого гуманиста Юстуса Липсиуса и потихоньку обретал репутацию ученого-классика. Питер Пауль, надо думать, поддерживал постоянную связь с ним, завсегда искал у него совета и помощи. Он обращал особое участливость на латинский язык и не терял интереса к миру античности. Неизбежно он все чаще устремлял свой взгляд к Италии, к Риму, этому прекрасному Вечному городу, тот, что, будто магнит, притягивал к себе всех художников и ученых.

Нидерландские художники того времени были убеждены, что неподдельный свет искусства идет только из Италии. Лишь там разрешается постичь настоящие тайны искусства. Каждый считал своим долгом сделать поездку посредством Альпы. Поклонники итальянизированной эстетики открещиваются от традиций старых фламандских мастеров, не делая исключения ни для ван Эйка, ни для ван дер Вейдена, ни для Мемлинга.

Это классическое турне нидерландские художники совершали обыкновенно раз в жизни, но зачастую они оставались в Италии на долгие годы - так обогащало их нахождение в этой стране.

В мае 1600 года Питер Пауль Рубенс, не достигнув ещё двадцатитрехлетнего возраста, отправился в Италию. Он был молод, красив, ладно воспитан. Знал британский, испанский, французский, итальянский и латынь. Диплом свободного художника гильдии святого Луки и кошелек матери помогали ему доверять в свою звезду. Надо полагать, что у Питера Пауля при себе имелись какие-то существенные рекомендации. Мы не знаем, какие аккурат, но их действенная мощь налицо: 5 октября 1600 года он присутствует во Флоренции на бракосочетании Марии Медичи с королем Франции, а к концу того же года поступает на службу ко двору в Мантуе, родственницей которым и приходилась Мария. Нынешний владыка герцог Винченцо Гонзага одним духом убедился в одаренности художника и полюбил его за превосходные повадки и образованность.

В коллекции герцога Рубенс открыл для себя сокровища. Собрание семьи Гонзага - одно из знаменитейших в Италии. Здесь есть творения Беллини, Тициана, Пальмы Старшего, Тинторетто, Паоло Веронезе, Мантеньи, Леонардо да Винчи, Андреа дель Сарто, Рафаэля, Порденоне, Корреджо, Джулио Романо. Рубенс усердно копирует Тициана, Корреджо, Веронезе. У собирателей того времени вошло в ритуал обмениваться копиями: за неимением оригинала позволительно восхищаться хотя бы его отблеском. Гонзага доволен работами Рубенса и вскоре посылает юного мастера в Рим для выполнения копий с картин великих художников. В письме к кардиналу Монталетто, покровителю искусств, герцог просит протекцию "Питеру Паулису, фламандцу, моему живописцу".

В Риме Питер Пауль наслаждался возможностью познакомиться с творениями величайших мастеров, благодаря которым Рим стал местом паломничества, - Рафаэля и Микеланджело.

Глядя на шедевры других художников и более того копируя их, разрешено лелеять прекрасные мечты, но если хочешь достичь успеха, надобно самому строчить картины. Однако художнику нужны заказы. По счастливому стечению обстоятельств Питер Пауль получает заказ на три алтарных образа в капелле Святой Елены церкви Святого Креста Иерусалимского в Риме. Эта служба сохранилась до сегодняшнего дня, хотя, конечно, она очень постарела от неумолимого времени. Но она по-прежнему демонстрирует силу его воображения и технику, которые художник применил при исполнении заказа. В центре алтаря Рубенс поместил святую Елену, эту поистине королевскую фигуру в золотом парчовом наряде. На правой стороне алтаря он изобразил Христа, увенчанного терновым венцом, а на левой - воздвижение Креста. Он впервой смело использовал свой итальянский навык. Совершенно ясно, что он ещё колеблется: здоровый рисунок Микеланджело, драматический колорит Тинторетто... Вдобавок его ещё сковывают воспоминания о Фландрии. Но, несмотря на это, произведение заслуживает внимания. Рубенс намного превзошел порядок фламандских поклонников Италии.

Выполнив заказ для церкви Святого Креста, Рубенс вернулся в Мантую, где в марте 1603 года герцог возложил ему важное и ответственное поручение - передать немного дорогих подарков испанскому королю. (Испанское воздействие в Северной Италии было достаточно значительным.)

Дары состояли из замечательно выкованной каретки с шестью лошадьми, новых, вызывающих заинтересованность фейерверков, духов и благовоний в драгоценных сосудах и нескольких копий с картин, истина, не самого Рубенса, а наиболее знаменитых мастеров Рима. Последние предназначались в качестве подарка главному министру и фавориту короля герцогу Лерме, тот, что выдавал себя за покровителя изящных искусств. Рубенсу предстояло лично сопровождать дары и проследить за их своевременной доставкой королю и его министру.

Путешествие в Испанию, при всем при том, оказалось не из легких. Дорога пролегала посредством горы, к тому же пришлось произвести продолжительное морское турне, и у Рубенса не хватило выделенных ему на это средств. Наводнение во Флоренции задержало его экспедицию на немного дней, и ему пришлось встретиться с серьезными трудностями при найме корабля.

Через немного недель он смог сообщить о своем благополучном прибытии к испанскому королевскому двору со всеми дарами, оказавшимися в полной сохранности, охватывая "лоснящихся, красивых лошадей". Еще бы! Как же они могут быть некрасивыми, если их мыть вином! Но его ожидала ещё одна напасть, когда из багажа были извлечены копии картин. "Сегодня... мы обнаружили, что картины... в такой степени попорчены и им причинен этакий вред, что я без затей пришел в безысходность. Встрой ли мне по силам их реставрировать... Холст... без малого на сто процентов сгнил (несмотря на то, что все полотна находились в цинковом ящике, дважды завернутые в промасленную материю, а после этого помещены в деревянный сундук). Такое их унылое состояние объясняется постоянными дождями, которые шли не прекращаясь двадцать пять дней кряду - совсем невероятное явление для Испании!" К счастью, картины, высохнув, оказались в значительно лучшем состоянии, и опасения Рубенса не оправдались.

К счастью, королевский двор выехал в замок Аранхуэц. Оттуда он направится в Бургос. Король возвратится в Вальядолид не раньше июля. Эти два месяца - легко дар небес. Питер Пауль исправил попорченные полотна Факкетти, а безнадежно погубленные произведения заменил двумя полотнами собственной работы. Так как ему была предоставлена воля в выборе сюжета, он написал для контраста "Гераклита" и "Демокрита".

Представитель герцога Мантуанского при испанском дворе, тот самый жестко соблюдающий все формальности высокомерный дядя, лично взялся передать дары королю. Однако он позволил Рубенсу наличествовать при передаче картин герцогу Лерме. Герцог с удовлетворением их осмотрел, принимая копии за оригиналы. Рубенс был уж очень тактичным человеком, чтобы попробовать его переубедить. Картины самого Рубенса удостоились особой похвалы. Через некоторое время он получил заказ, от которого у него захватило дух, - ему предстояло нацарапать портрет самого герцога, сидящего на коне.

Этой работой двадцатишестилетний Рубенс по-настоящему блеснул. Он решил избрать самую трудную для исполнения позу герцога на коне. Этот портрет крайне понравился не только самому персонажу, но и всему испанскому двору. Через немного лет слава о нем преодолела границы, и другие художники пытались применять ту же композицию и технический прием с использованием уходящей вверх "спирали" (постепенное повышение).

Из-за своего большого успеха Рубенс все меньше прислушивался к постоянным просьбам герцога Мантуанского, отказываясь живописать портреты хорошеньких женщин.

В письме в вежливой форме он просил его избавить от поездки во Францию, чтобы изображать там придворных красоток; но все же, повинуясь своему господину, художник сделал немного портретов красивых испанских дам за время своего пребывания в Испании.

На обратном пути в Мантую Рубенс остановился в Генуе, городе, тот, что ему предстояло неоднократно посещать в будущем и где он создал немного портретов самых знатных местных патрициев. Выполняя эти заказы, Рубенс демонстрировал свою разносторонность художника, тот, что запросто, с необычайной легкостью переходил от религиозной живописи к светской, от портретов к мифологическим темам.

Через год позже возвращения из Испании Рубенс добился первого подлинного успеха религиозной картиной, предназначенной для высокого алтаря иезуитской церкви в Генуе. Рубенс на больше позднем этапе своей жизни нередко работал на иезуитов, так как они привлекали его своей сокрушительной, воинственной верой и подчиняющимся дисциплине религиозным рвением. В картине для их алтаря под названием "Обрезание" Рубенс вновь прибег к сочетанию различных идей, унаследованных им от других художников. В композиции приметно порывистое устремление вверх, которое он перенял у Корреджо в его картинах в Пармском соборе. От этого же мастера он заимствовал идею представить младенца таким образом, вроде от него самого исходит свет. Богатством красок и густотой мазка он обязан во многом Тициану. Благородная фигура Богоматери создана на основе римской статуи.

Но все заимствованные и перенятые идеи Рубенс вносил в рамки собственного видения. Его Богоматерь сочетает в себе реализм чувств с идеализированной формой, на которой настаивала Церковь. Она исполнена классического достоинства, но, испытывая человеческую жалость, отворачивается, чтобы не зреть, как страдает Христос. Ее чудаковатый жест уносит взгляд зрителя вверх, туда, где кругом крошечного, излучающего свет младенца сгрудились темные человеческие фигуры, туда, откель источается небесный свет и где теснится сонм ангелов. Это - наивысшее выражение в искусстве эры католического христианства: мир человека и небесный мир, как видимое и невидимое, неразрывно связаны принесенной божественной жертвой. Эта прекрасная картина в первый раз свидетельствовала, сколь правильно вдохновение Рубенса отражало церковный дух своего века.

Путешествия Рубенса по Италии с целью самообразования, когда он находился на службе у герцога, длились долгие восемь лет. Хотя его маршруты воспрещено воспроизвести метко, позволительно с уверенностью изречь, что он посетил Флоренцию и Геную, Пизу, Падую и Верону, Аукку и Парму, неоднократно Венецию, может, Урбино, но, бесспорно, Милан, где он сделал карандашный набросок с картины Леонардо да Винчи "Тайная вечеря". Он ещё дважды подолгу жил в Риме. Очень немногие художники той эпохи могли похвастаться, что знают Италию лучше, чем Рубенс. Его письма этого периода написаны на живом, правильном итальянском языке, и подписывал он их - "Пьетро Паоло", - так он подписывался до конца жизни.

Годы, проведенные в Италии, были заполнены не только работой над алтарными картинами для римских, мантуанских и генуэзских церквей, над портретами ("Автопортрет с мантуанскими друзьями", ок. 1606, музей Вальраф-Рихартц, Кельн; "Маркиза Бриджида Спинола-Дориа", 1606-07, Национальная галерея, Вашингтон), но и изучением произведений античной скульптуры, Микеланджело, Тициана, Тинторетто, Веронезе, Корреджо, Караваджо, современных ему болонских живописцев.

Как и уймище молодых художников его времени, Рубенс стремился отыскать новые методы применения открытий, сделанных его предшественниками. Прежде всего ему предстояло до тонкостей исследовать все, чему могли обучить их работы в отношении формы, цвета и живописной техники. В какой-то степени его предстоящее величие объясняется его невероятной способностью объединять различные, несравнимые влияния, как античные, так и современные, и выстроить на таком синтезе родное, собственное художническое видение. Тайна его несравненного гения заключалась в вибрирующем, пронзающем все его тварь божья чувстве жизни и постоянном движении.

Из всех влияний, формировавших ориентация итальянского искусства в это время, по-видимому, самым значительным и противоречивым оказалось творчество Караваджо (1573-1610), сложного, импульсивного, без малого неуправляемого молодого художника, тот, что находился в зените своей славы, когда Рубенс в первый раз добрался до Рима. Караваджо, родом из Северной Италии, был всего на четыре года старше Рубенса. Рубенс знал его картины, но маловероятно, что эти художники когда-нибудь встречались. Тем не менее на Рубенса его картины произвели должное ощущение, и он более того сделал с них немного копий. Итальянский новатор был мастером использования света и тени, мог тонко отыскивать тут необходимый баланс, чтобы высветить получше фигуры, представить больше ясно текстуру, должным образом обусловить поверхность изображения. Но больше всего в творчестве Караваджо поражал его реализм, тот, что выходил вдалеке за рамки того, что пытались разрешить себе художники его времени. Караваджо не стал идеализировать библейские персонажи в своих религиозных полотнах, а несложно рисовал в их образе простых людей. Так, в его знаменитой картине "Положение во гроб" лица трех Марий и Никодима взяты прямо из повседневной жизни.

Но реализм Караваджо, мастерство живописца, развлекуха света и тени на его полотнах оказались до того впечатляющими, что оказали большое воздействие на искусство художников XVII века во всей Европе.

Более всего Рубенс признавал технику другого итальянского художника, она ему была значительно ближе, чем техника Караваджо. Этим художником оказался болонский мастер Аннибале Карраччи (1560-1609), тот, что работал в Риме над своими великолепными украшениями палаццо Фарнезе. Карраччи изобрел способ быстрого исполнения набросков мелом, тот, что Рубенс тут же у него перенял. Стилистика Карраччи существенно отличалась от повадки Караваджо. Он проповедовал классические концепции, а его композиция отличалась скульптурным величием с разнообразным отражением традиционных элементов. Такое самовыражение Рубенс считал соответствующим своему собственному творческому подходу.

По сути дела, крайне чуть-чуть из ранних, написанных Рубенсом в Италии, работ сохранились до нашего времени. Но недавно была обнаружена его картина "Суд Париса", которая, кажется, датирована этим периодом его жизни. Опьяненный великолепием античной скульптуры и живописью эпохи Ренессанса, младой художник попытался в этой картине соорудить то, что покуда было выше его сил. Это большая картина, на которой изображены три обнаженные богини, выстроившиеся в строй для демонстрации своей красоты на "конкурсе". Их фигуры производят на зрителя огромное ощущение. Композиция достаточно оригинальна, но отличается некоторой неловкостью. Пейзаж, и все-таки, обладает поэтической настороженностью, и более того сами недостатки картины указывают на скрытые, в то время как ещё не проявившиеся в полной силе способности фламандского живописца.

Вероятно, весной 1605 года Рубенс получил известие от своего ученого брата Филиппа из Нидерландов, тот, что приехал в Рим, чтобы принять уровень доктора права. Сильное охота возвратиться вновь в Италию заставило его отступиться Филиппа от возможности унаследовать профессорскую кафедру своего знаменитого учителя Юстуса Липсиуса в Лувенском университете.

Рубенсу удалось уверить своего щедрого работодателя, что ему необходимо освежить свои знания в Риме, и вот осенью 1605 года братья сняли обиталище с двумя слугами на Виа делла Кроче близ площади Испании.

Второе нахождение Рубенса в Риме оказалось значительно продолжительнее первого. Оно длилось с короткими перерывами без малого три года, большую количество которых он посвятил изучению живописи и античности. В лице Филиппа Рубенс получил настоящего эксперта по истории античного Рима. Его интересы простирались от античных гемм до современной архитектуры, от старательного копирования на бумаге классических статуй до моментальных набросков сценок из повседневной жизни, от сложного убранства интерьера римских дворцов до пасторального ландшафта, окружающего Рим, и романтических развалин на Палатинском холме. Он сумел развить у себя превосходную визуальную память, и благодаря строгой дисциплине и тренировкам ему удалось достичь таковый скорости и таковой твердости руки при создании рисунков и набросков, что, по существу, в этом ему не было равного посреди художников.

Осенью 1606 года он получил единственный из самых заманчивых заказов в Риме - роспись главного алтаря для только что построенной для ораториан церкви Санта Мария в Валлиселле, или, как римляне называют ее до сих пор, - Новой Церкви. Задание оказалось в отдалении не простым. Отведенное для алтаря пространство было высоким и узким, а отцы-ораториане хотели очертить на картине не менее шести святых.

Знание античного Рима подогревало заинтересованность Рубенс к этому заказу. Среди предполагаемых святых были и мученики - в том числе и святая Домицилла, благородная леди и племянница римского императора, чьи святые мощи были недавно обнаружены при раскопках римских катакомб. Рубенс с величайшей тщательностью писал этих святых, представляя папу Григория Великого в великолепном блестящем облачении, а святой Домицилле он придал чисто королевскую осанку, написав ее с золотистыми волосами, в ярком атласном наряде, украшенном жемчугом. Как же он расстроился, когда алтарный образ установили на местоположение. Блики от отражающегося света делали картину без малого невидимой. Тогда он нарисовал свежеиспеченный алтарный образ на грифельной доске, чтобы слить до минимума отображение света, чем с лихвой удовлетворил ораториан, а оригинал картины оставил себе.

Осенью 1608 года Рубенс получил известие из Антверпена, что его мама солидно больна. Не поставив более того в известность герцога Мантуанского, не дождавшись открытия своего алтаря в Новой Церкви, он отправился в продолжительный тракт домой. Он, истина, не рассчитывал там оставаться длительно, но и не предупредил секретаря герцога, что постарается возвратиться как разрешается скорее.

Однако, когда 28 октября 1608 года фламандский придворный художник герцога Мантуанского выезжал из Рима, он не предполагал, что это была его последняя поездка в Италию.

Питер Пауль спешил напрасно: Мария Пейпелинкс, вдова Яна Рубенса, умерла. 19 октября она почила вечным сном, и, соответственно воле покойной, ее туловище было погребено в аббатстве св. Михаила.

Рубенс несладко переживал конец матери. В память о матери Питер Пауль установил на могиле "лучшей из матерей" в качестве памятника созданную им величественную запрестольную скульптуру, которую он первоначально разработал для Новой Церкви и которую считал своим самым лучшим в то время творением.

Старые друзья уговаривают его поехать в Брюссель и там представляют художника двору, инфанте Изабелле и эрцгерцогу Альберту.

Блистательный, великолепно образованный Рубенс пришелся ко двору. Вскоре он получает звание придворного художника, годовое содержание в пятнадцать тысяч гульденов и в знак особого внимания золотую цепочка.

Дав клятву на верность Альберту и Изабелле, Рубенс тем не менее считал своим долгом оказать поддержка возрождению своей страны. Это было его горячее возделение.

Эрцгерцог и его супруга - ещё больше ревностные католики, чем испанские властители. Немудрено, что при их правлении страну захлестывает новая волна благочестия. Католики, подвергшиеся гонениям, со всех сторон стекаются в Брюссель, уверенные, что тут они найдут покровительство и поддержку. Строятся капеллы, возводятся церкви. Католическая церковь и двор превосходно знают, что власти и вере нужен ореол, нужны грандиозные храмы, статуи, монументальные полотна. И тут Рубенс оказывается незаменимым.

Его новая, мощная, жизнеутверждающая привычка письма, его тяготение заполнить холст насыщенным, бурным движением чаруют титулованных меценатов. В заказах нет недостатка.

За всю свою карьеру Рубенс немного раз рисовал королевскую чету. Он изображал эрцгерцога серьезным, исполненным достоинства мужчиной, к которому, вне сомнения, питал искреннее почтение и которому выражал свою признательность, - в конце концов Альберт дал ему первостепеннный значимый в его жизни заказ на роспись алтаря в Риме. Но он показывал ещё большую преданность к эрцгерцогине, почтение и влюбленность к которой с годами росли. Поздние ее портреты, написанные Рубенсом с симпатией и пониманием, помогают нам пометить все высокие качества и добродетели в ее поразительном, прекрасном лице, изображенном с достаточной степенью условности.

За годы следом назначения Рубенса придворным живописцем он не только выполнял положенную ему работу при дворе, то есть рисовал портреты придворных и занимался декоративным оформлением дворцов и церквей, но ещё и не забывал принимать заказы от других покровителей, как в Испанских Нидерландах, так и из-за рубежа. Придворным художникам типично предоставлялось жилье либо во дворце, либо рядом с ним, в Брюсселе, но Рубенс добился права существовать в Антверпене. Как писал он своему другу в Рим: "Я не желаю заново заделываться царедворцем".

Неизвестно, каким образом Рубенсу удалось настоять на своем, так как в XVII веке было вдали не без затей достигнуть особого положения у своих венценосных хозяев. Однако мы располагаем убедительными свидетельствами того, что всю свою бытие Рубенс мог сочетать грациозные, вежливые привычки с отменным упорством в делах, касавшихся его дальнейшей карьеры. Вероятно, он показывал такую вежливую строптивость и по отношению к эрцгерцогине. Возможно, его умение благополучно улаживать свои дела сквозь немного лет навело восприимчивую эрцгерцогиню на думка применять даровитого художника в качестве дипломата. Так началась необычная дипломатическая карьера Рубенса.

3 октября 1609 года он венчается с восемнадцатилетней Изабеллой Брандт, дочерью секретаря городского регентства. Художник покупает особняк на улице Ваттер, которая в текущий момент носит его имя. В саду он строит ротонду со стеклянным куполом, где экспонирует работы и хранит коллекции.

Рубенс отметил свою свадьбу, нарисовав двоякий портрет редкого очарования. Они с Изабеллой, взяв приятель друга за руки, сидят на фоне раскидистого куста жимолости. Он занял искусно-небрежную позу, одна нижняя конечность в шелковом чулке на другой; она сидит рядом с ним на табурете, раскинув края роскошного, элегантного платья. Их соединенные руки находятся в центре композиции. Оба взирают на зрителей с доверительной радостью. Оба - пышущие здоровьем, привлекательные, великолепно одетые молодые люди, целиком довольные жизнью и приятель другом. Это - восхитительная картина, не имеющая ничего общего с формальным представлением на полотне мужа с женой, что постоянно до этого было строгим правилом. Рубенс до этого и позже не писал ничего подобного.

В его мастерской работают десятки учеников, но ещё больше просят принять их: "Я до этакий степени осажден просьбами со всех сторон, что многие юноши уже немного лет ждут у других мастеров, чтобы я принял их к себе... я был принужден отклонить больше ста кандидатов..."

Рабочий день Рубенса уплотнен до предела. Вот что вспоминает единственный из современников: "Мы посетили знаменитого художника Рубенса, которого мы застали как раз за работой, причем он заставлял себе в то же время уяснять текст вслух из Тацита и вместе с тем диктовал сообщение. Так как мы молчали и не хотели ему мешать разговорами, он сам начал с нами сообщать и при этом продолжал, не прерывая, свою работу, заставлял себе дальше впитывать текст, не переставал диктовать сообщение и отвечал на наши вопросы".

Режим его дня отчаянно строг. Он встает в четыре утра и приступает к работе. Короткий перерывчик на обед, и сызнова работа. Труд с полной отдачей сил. Певец праздника жизни, Рубенс, без малого не пил, не играл, ложился до срока дремать.

Магистрат Антверпена задумывает украсить городскую ратушу. Заказ на картины для только что реставрированного зала заседаний штатов получили два художника: Рубенс и Абрахам Янсенс.

Так же читайте биографии известных людей:

Питер Кашинг Peter Cushing

В 1939 году актер перебрался в США, где играл на Бродвее, а в Голливуде он дебютировал в фильме "Человек в железной маске" (1939).
читать далее →

Питер Койот Peter Coyote

В кино дебютировал в 1980 году ("Загадай мне загадку"). Известен по фильмам "Человек внутри", "Высокое искусство", "В тупике", "Горькая луна",..
читать далее →

Питер Лорр Peter Lorre

Он был причудливым маленьким человечком, почти гномом, с лунообразным лицом, выпученными глазами, и с недостатком зубов, и одним из столь хороших..
читать далее →

Питер Постлетуэйт Pete Postlethwaite

Когда он только появился в Голливуде, агент посоветовал ему сменить непроизносимое с точки зрения американца имя. Пит сменил агента.
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий