Известные люди

»

Раббота ХО

Со стороны РАББОТА ХО выглядела как профсоюз разведчиков-интеллектуалов, заброшенных на вражескую территорию в поисках того, чего там не может быть по определению. Казалось, они пытаются исследовать некое трехдюймовое смещение действительности - связь вещей и все, что происходит во временном промежутке между "настоящим" и абстрактным миром. Их музыкальные фантазии напоминали поиски истины в кромешной тьме - "пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что". Гитарист Сергей Попович, клавишник Игорь Грановский и барабанщик Константин Довженко научились изощренно видоизменять гармонические постулаты рок-н-ролла, укутывая в электрический звук пятиминутные авангардно-симфонические произведения. Как пелось в одной из их композиций, "три муравья, разгрызая стеклышко, производят хо".

Когда Егор Летов в первый раз услышал это киевское трио, он тут же предложил им выступать вкупе. Музыканты РАББОТЫ ХО уважительно отказались - их интересовала окончательно другая идеология и философия. Они учились исполнять ту музыку, которую сами для себя придумывали.

Автором текстов и большинства мелодий был вождь РАББОТЫ ХО Сергей Попович. После окончания Театрального института он очутился в армии, где испытал сильнейшее нервное потрясение, закончившееся лечением в военной психиатрической клинике. Неудавшаяся попытка суицида наложила установленный отпечаток на его творчество - к примеру, герой песни "Идиот" заканчивает бытие самоубийством: "Что ты сделал на балконе? У тебя был я..."

Еще одну композицию Сергей написал следом столкновения с явлением, которое, по его словам, "в нормальной голове не укладывается". "Гуляя с Довженко по Киеву, мы встретили нечто, что не было человеком, но имело форму человека, - вспоминает Попович. - Такого вселенского ужаса мы не испытывали ни разу в жизни. У Кастанеды это называется "гуахе". Придя на репетиционную точку, я как обухом по голове заиграл на синтезаторе мелодию "Высокогорной Астрономической Станции", хотя до этого ни при каких обстоятельствах на клавишах не играл. Мы включили диктофон, и бедный Грановский целую неделю переводил в ноты то, что я в результате потрясения от этой встречи с неизведанным наиграл".

Двухметровый клавишник Игорь Грановский внешне напоминал преуспевающего бизнесмена. Ради РАББОТЫ ХО он кинул учебу в аспирантуре, хотя по-прежнему продолжал усердно заниматься каратэ. На фоне "взрывных" Поповича и Довженко Грановский выглядел самым спокойным - но до тех пор, покуда занятие не касалось рок-н-ролла. Когда Игорь был в форме, его клавиши жужжали, как будто пчелки в улье. Свои вибрирующие партии Грановский исполнял на пропущенном сквозь гитарные обработки двухтембровом синтезаторе "Лель-22". Звучание бас-гитары имитировалось на аналоговом житомирском синтезаторе "Эстрадин", тот, что в РАББОТЕ ХО "подавался" максимально пафосно - как "свойский мировоззренческий отклик "Минимугу"."

"Мы ни при каких обстоятельствах не использовали рок-н-ролльный квадрат и всю дорогу пытались работать что-то новое и непривычное, - вспоминает Костя Довженко. - Мы старались покинуть от передачи партитуры чувств к музыке больше логичной и сконструированной".

До РАББОТЫ ХО Довженко некоторое время вкалывал шофером. Разъезжая в генеральской "Волге", он искал ногой не тормоза, а бас-педаль. Невысокого роста, застенчивый, Костя на сто процентов преображался, садясь за барабанную установку. Он принадлежал к тому типу музыкантов, которые сперва услышали SLADE и только далее - BEATLES. Скользяще-плавающие звуки его барабанов заполняли огромные куски пространства. Кроме того, Довженко целенаправленно работал над координацией движений, пластикой и общим имиджем. Его повадка игры была скрупулезно продуманной и рациональной. Он ни в жизнь не наносил потрясение, тот, что бы не уравновешивался движением свободной руки. Кому посчастливилось лицезреть Костю на сцене, согласятся с тем, что Довженко был одним из самых техничных и зрелищных барабанщиков страны.

Как и подавляющее большинство отечественных рок-групп, РАББОТА ХО длительно не могла "родить" студийную запись, адекватно отражавшую ее дух. Черновики, сделанные на репетиционной точке, казались энергетически вялыми, а концертные записи - чересчур "грязными". Окончательно музыкантов добил вердикт, вынесенный одним из пресс-агентов звукозаписывающей фирмы Питера Гэбриэла "Real World". Прослушав пленку РАББОТЫ ХО, западный импресарио сказал: "Я не могу положить шефу на столик запись подобного качества".

"Долгое время мы ненавидели собственные демо-записи и считали себя не готовыми чиркать настоящие альбомы, - вспоминает предрасположенный к самоанализу Попович. - Делать лихорадочные сессии мы не хотели, а возможностей для серьезной студийной работы у нас не было".

Нельзя вымолвить, что группа совершенно уж не пыталась записываться. Однажды музыканты наодалживали аппаратуру и только приготовились к сессии, как кто-то из друзей уговорил их ознакомиться с новым альбомом КОЛЛЕЖСКОГО АСЕССОРА. Это был "Колл Ас". Под впечатлением от услышанного Костя Довженко отложил палочки в сторону и сказал, что "затем этого" он писаться больше не будет. Ни-ко-гда. Слово родное он держал непреклонно. Как только Довженко замечал, что Попович устанавливает микрофоны для записи, он тут же прекращал репетицию.

Казалось, фатум уготовила РАББОТЕ ХО незавидную участь остаться вообще без альбома. В середине 89-го года разногласия внутри команды достигли апогея, и весь план находился на грани распада. Чтобы вписать альбом, Поповичу волей-неволей пришлось обвести кругом пальца музыкантов собственной группы. Поскольку идеолог РАББОТЫ ХО обладал не крайне цепкой музыкальной памятью, он решил зафиксировать для себя хотя бы одну репетицию - только для того, чтобы получше запомнить новые варианты аранжировок. Столкнувшись с капризами Довженко и чувствуя, что "природа уходит", Сергей пошел на хитрость.

Репетиционная база РАББОТЫ ХО находилась в центре Крещатика, в бомбоубежище, расположенном под кинотеатром "Дружба". В единственный из унылых осенних дней сообразительный Попович пришел в подвал едва раньше остальных. Он вставил в магнитофон "длинную" двухчасовую кассету и спрятал под лавкой два микрофона. Затем включил на агрегате кнопку "запись" и стал дожидаться. Вскоре подошли Довженко c Грановским, и Сергей с ностальгическим видом предложил им осуществить на репетиции всю программу. Мол, и так неизвестно, что с группой будет завтра...

Поскольку Довженко не видел выставленных микрофонов, он играл крайне горячо и в аккурат. Обнажившись по поясок, он самозабвенно вбивал в барабанную плоть произвольный потрясение, напоминая в эти минуты охотника-индейца. От Довженко не отставал и Грановский. "На моей памяти это был единственный из наших лучших джэмов", - скажет в дальнейшем Игорь, тот, что в тот миг более того не подозревал о том, что аккурат происходит около. А уж как старался на гитаре Попович, и вещать не стоит.

Лафа закончилась вместе с тем со щелчком магнитофона, известившем об окончании первой стороны кассеты. За это время группа успела сыграть только пять неполных композиций. Довженко, услышав щелчок и осознав, что его обманули, не на шутку обиделся и сказал, что дальше игрывать не будет. Таким образом на магнитофоне оказались зафиксированы только четыре песни. Ни "Французский Дождь", ни "Фельдфебельский Романс", ни "Слоны И Птицы" - краса и гордыня ранней РАББОТЫ ХО - на пленку не попали.

Но на этом похождения не закончились. Написав карандашом на кассете словечко "репетиция", Попович отложил ее в сторону и... успокоился. Наступила зимушка, группа пребывала в полуразобранном состоянии. В суете трудовых будней дворника Сергей забыл не только про кассету, но и про то, что аккурат на ней находится.

Как-то раз, зайдя к другу-меломану сделать запись новую музыку, Попович прихватил с собой немного чистых, как ему тогда казалось, кассет. Обнаружив на одной из них отметку карандашом, он решил ее прослушать.

"Поскольку в самом начале была тишь, я только чудом не стер запись, - вспоминает Попович. - Когда же на больших колонках я услышал эту кассету, то как обухом по голове понял, что она максимально в аккурат отражает те ощущения, которые присутствовали у РАББОТЫ ХО во время совместной игры".

Так как в процессе репетиций Попович ни в жизнь не напевал (или напевал "про себя"), на пленку ещё необходимо было наложить вокал. Не имея ревербератора, остроумный Попович придумал ему равноценную замену. Будучи человеком эрудированным, он знал, как записываются альтернативные команды на Западе. Знал он и о том, что некоторые сессии, к примеру, DEAD CAN DANCE, проводятся в церквях или костелах. Вспомнив об этом, Сергей решил все вокальные партии напеть... в туалете у тещи. Туалет был с высоким потолком, звук шибко необычно резонировал от каменных стен и создавал чувство объема.

После того, как звук был наложен, выяснилось, что эта запись на изумление метко передает депрессивный дух РАББОТЫ ХО - группы, которая вечно пыталась раздаваться "задом наперед". В этих урбанистических конструкциях, сыгранных в духе самых тягучих и безотрадных произведений CURE, угадывались то вой ветра в каминной трубе, то лязг железа по стеклу, то грядущий финал света. Переполненные причудами подсознания "Лес" и "Охотник", начисто лишенные опознавательных временных признаков, воспринимались просто безумно. На "Алабаме" ненароком записался лай забредшей в бомбоубежище бездомной собаки, добавивший в альбом нужный ингредиент инфернальности и потустороннести.

По признанию музыкантов, подобные настроения в песнях РАББОТЫ ХО отчасти были навеяны книгами Стругацких, фильмами Сокурова и Тарковского. "Синие крысы на крыше, танцы хвостами вперед" и "красные птицы перед глазами, солнышко из лужи над головой" казались Поповичу запечатленными в рок-звуке "Улиткой На Склоне" и "Днями Затмения". Некоторое время в раскаленном мозгу РАББОТЫ ХО более того существовала "мысль фикс" - предложить Сокурову свою музыку в качестве саундтрека к фильму, снятому по мотивам произведений Стругацких.

Спустя немного месяцев у РАББОТЫ ХО безупречно мистическим образом появилась вероятность сделать запись немного песен в профессиональной студии Дома Союза композиторов УССР. В различие от своих земляков из КОЛЕЖСКОГО АСЕССОРА, Поповичу, Довженко и Грановскому крупно повезло. Музыканты попали к опытному звукорежиссеру Аркадию Вихареву, имевшему не только два высших образования (инженерное и симфоническое), но и циклопический навык записи эстрадных украинских артистов.

Встреча с РАББОТОЙ ХО произвела на Вихарева неизгладимое ощущение. Услышав их ровную и вместе с тем резкую игру, он проникся к группе уважением и нескрываемым любопытством. "Что-то я не могу вас раскумекать, - немножко офигевая от увиденного, говорил Вихарев музыкантам. - Вы не используете дисторшн, но энергия из вас прет, как из металлистов. Наверное, вы чем-то ширяетесь, если у вас получается такая музыка".

Осознав каждой клеточкой тела "ненормальность" саунда РАББОТЫ ХО, Вихарев сделал довольно мощные студийные версии композиций "Идиот" и "Солидол". Возможно, аккурат так и услышал бы РАББОТУ ХО какой-нибудь тертый звукорежиссер на серьезной альтернативной студии в Англии. Энергетика на этих двух треках не уступала концертной, а свойство записи превосходило "живые" версии этих песен. Поэтому, не мудрствуя лукаво, Попович присоединил их к четырем "подвальным" композициям, которые, по его меткому выражению, он "без затей выкрал у группы".

Подборка из шести песен, названная по ассоциации с фильмом Феллини "Репетицией Без Оркестра" в итоге оказалась единственным альбомом "золотого состава" РАББОТЫ ХО. Не выдержав психологического напряжения, группу покидает Грановский, а за ним и Довженко. После этого в РАББОТЕ ХО сменилось целое поколение музыкантов, но ничего подобного Поповичу воспроизвести не удалось. "Все, что я делал опосля, скорее напоминало одиночные брыканья с друзьями, которые весьма пытаются мне подсобить, но не до конца понимают, что как раз от них требуется", - говорит Попович, тот, что в 90-х, кроме концертной деятельности, серьезно занялся звукорежиссурой. Он создал домашнюю студию "Action Voices" и периодически записывает украинские группы - начиная от гранджа и трип-хопа и заканчивая сольными проектами Довженко. Параллельно он является концертным саундпродюсером ВОПЛЕЙ ВIДОПЛЯСОВА.

Костя Довженко одно время пытался писать блюз, записав дома у Поповича немного композиций под общим названием "Железное Лоно Мадонны". Возвращаясь в 89-й год, отметим, что ни сам Довженко, ни его друзья так и не смогли внятно втолковать, зачем внезапно Костя решился записываться в студии Дома Союза композиторов. "Довженко не болезненный и не чокнутый, - считает Попович. - Он легко безумен. Поэтому классифицировать его поступки и норовить их как-то прокомментировать просто невозможно".

Так же читайте биографии известных людей:

Рабиндранат Тагор Rabindranat Tagor

В 1913 он был удостоен Нобелевской премии по литературе; в 1915 возведен в рыцарское достоинство.
читать далее →

Рабы лампы Rabiu lampiu

Рабы Лампы записали всего лишь один альбом. Но этого альбома хватило, чтобы группа навсегда вошла в историю русского хип-хопа!
читать далее →

Рави Шанкар Ravi Shankar

Индийский композитор, широко известен как виртуоз игры на ситаре.
читать далее →

Равиль Сабитов Ravil Sabitov

Старший тренер юношеской сборной России 1988 года рождения, завоевавшей сегодня путевку на июльский чемпионат Европы в Австрии, в разговоре с..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий