Известные люди

»

Роми Шнайдер

Они летели в Париж - Магда Шнайдер и ее 20-летняя дочка Роми. По бесстрастному, едва надменному лицу матери было тяжело осмыслить, какие чувства переполняли ее в тот день. Роми, напротив, не скрывала своего раздражения. Несмотря на молодой возраст, она уже была настоящей звездой и имела право покапризничать. Героиней грез миллионов девушку сделали три фильма о жизни австрийской императрицы Сисси. Королева-пастушка, эталон игривого целомудрия в пышных юбках-кринолинах, Роми вроде сошла с росписи немецких сервизов марки "Мадонна". Ее слава гремела по обе стороны Атлантики, и любой день фроляйн Шнайдер получала в среднем по шестьсот писем с признаниями в любви.

Как детям конфетку, ей несли и несли слащавые сценарии, и юная актриса удивлялась глупости продюсеров. "Если бы это зависело только от них, я, по-видимому, снялась бы во всех сентиментальных историях, какие случились за последние восемь веков", - говорила она. Роми чувствовала себя безумно уставшей и от этих глупых фильмов, и от своей славы. Ей смертельно надоели пышные кружева и поддельный жемчуг, раздражали слюнявые письма поклонников, дежурные улыбки режиссеров и снисходительная учтивость австрийских аристократов, водивших дружбу с ее родителями. Она сердилась на мамаша за ее постоянное охота поучать и рекомендовать, за то, что Магда завсегда знает, что ей нужно, а что нет, за ее вечные споры на киностудиях, когда всякий пфенниг гонораров становился для Магды вопросом жизни и смерти. Вот и в настоящее время - более того не посоветовавшись с дочерью, матушка заполучила контракт на съемки этой глупой "Кристины" и была безмерно счастлива. Роми обиделась, они повздорили и уже неделю обращались приятель к другу подчеркнуто уважительно и только по необходимости.

Журналисты, собравшиеся в парижском аэропорту для юной немецкой кинозвезды, не обратили внимания на красавца француза, вручившего ей у самого трапа букет алых роз. Мсье Ален Делон был немного кому известен, и главная образ в фильме "Кристина" досталась ему, что называется, по блату. Подавая руку будущей партнерше, Делон смерил ее критическим взглядом и, повернувшись к другу, негромко пробормотал: "Надутая немецкая гусыня". Услышь тогда его слова журналисты - они распяли бы молодого нахала прямо у трапа. И не было бы этой истории...

Идея работы "Кристины" всецело принадлежала Магде Шнайдер. Она была одной из популярнейших актрис немецкого и австрийского кино - до того момента, в то время как на экране не появилась ее дочка, затмившая матушку юной красотой и очарованием. Магда Шнайдер оказалась хорошей немецкой матерью: она не стала чувствовать зависть дочери, а всецело посвятила свою существование ее карьере.

Много лет обратно посреди фильмов Магды Шнайдер была экранизация пьесы "Флирт". На съемках она встретила Вольфа Альбах-Ретти - свою единственную и, как оказалось, весьма горькую влюбленность. Актер-аристократ, самый-самый популярный плейбой Вены, без труда покорил сердце красавицы Магды и так же нетрудно кинул ее сквозь немного лет вслед за тем рождения Роми. Одному Богу известно, каких сил стоило Магде ощутить эту потерю. Но она смогла брать себя в руки, продолжала сниматься, воспитывала дочку и более того вышла замуж во второй раз. И вот в настоящий момент фрау Шнайдер, добившись новой постановки старой пьесы, рассчитывала в первую очередность на успешную рекламу. Еще бы - дочка в звездной роли своей матери! О том, что история может повториться, практичная Магда не могла и поразмыслить.

С самого начала работы "Кристины" отношения между главными исполнителями не заладились. Внимание репортеров, находившихся на съемочной площадке, то и занятие приходилось отвлекать от бурных ссор Алена и Роми. Он был невоспитан, она - жеманна, он грубил, она дулась, он насмехался, она презирала. В сценах поцелуев он пошлил, она смущалась: ибо он проделывал это не раз и в реальной жизни, а она - только в кино. Но, как известно, от ненависти до любви - единственный шаг... Съемки подходили к концу, и Роми первой призналась Алену в любви. Для барышни, воспитанной в католическом колледже, отважиться на такую смелость было окончательно не без затей. Но она не могла ничего с собой сделать. Ален казался ей каким-то... настоящим. Стремительный, импульсивный, готовый все действовать напротив, весь мир воспринимавший в штыки, он был безупречно не похож на тех чванливых "аквариумных рыб", которые окружали Роми до сих пор. "Да ты попалась в сети, милочка!" - окинув дочка испытующим взглядом, сказала фрау Магда. И печать раструбила: "В семействе Шнайдер назревает дебош!"

Съемки, вторая доля которых проходила в Австрии, подошли к концу. Украдкой вытирая слезы, Роми провожала Алена в Париж. "Я поняла, что не смогу новости прежнюю жизнь: прогуливаться, одаривать автографы, впитывать текст сценарии, - вспоминала позже Роми. - И я взяла квиток на авиалайнер Вена-Париж. Что поделаешь? Тогда я была такая. Всегда и во всем хотела ходить до конца".

Такая-сякая сбежала из дворца! Матушка и отчим Роми, господин Блатц-хайм, беспрерывный продюсер юной звезды, произвольный день с ужасом открывали газеты, ожидая выискать откровения какой-нибудь консьержки с левого берега Сены, где "в грехе" жили Роми и "тот самый наглый хлопчик Делон". Вскоре Магда Шнайдер не выдержала. Со всей очевидностью она обнаружила, что чувства дочери и ее карьера начинают молниеносно вылезать из-под ее материнского контроля. Магда написала Роми послание, в котором умоляла дочка только об одном - узаконить отношения с Аленом!

Роми экстренно выехала домой. За ней последовал Делон. Магда ещё не теряла надежды все откорректировать. Германия встретила молодых людей аршинными заголовками газет, стрекотом кинокамер, блицами фотовспышек. "Наша обожаемая Сисси обручается с восходящей звездой французского кино. Ура!" - кричали журналисты, которым шибко полно заплатили. Те, кто хотел получить больше, писали иначе: "Французский пройдоха украл невинность Германии". В день обручения, 22 марта 1959 года, одна из газет выдала в передовице : "Мы любили ее, в то время как она оставалась Сисси, и возненавидели, когда она сбежала с юношей по имени Ален Делон. Как жаль, что она стала продажной девкой!"

Делона немного задевали оскорбительные выпады прессы. Но саму церемонию помолвки он выдержал с трудом. От будущих родственников его тошнило не меньше, чем от фильмов с Роми в роли Сисси. Приемы, фрачные пары, открытые вечерние платья, пустые светские разговоры - все это Делон презирал. Как, хотя вообще-то, и благополучие всех этих людей, обеспеченное счетами в швейцарских банках. Ведь у него самого было только полубеспризорное малолетство, побеги из школ для трудных подростков, друзья из марсельской портовой шпаны и работа в Индокитае, тот, что для Франции 50-х был тем же, чем Афган для нас. И вот существование сыграла с ним шутку, похожую на кино: богачка Роми полюбила бедняка Алена...

Полюбила и растерялась. Париж пленил ее - ибо это был град ее возлюбленного! - и напугал. Конечно, она хотела угодить в другую, настоящую существование, при всем при том перемены оказались уж излишне стремительными. Делон из благородного офицера императорской австрийской армии, в образе которого он пребывал на съемочной площадке "Кристины", нежданно-негаданно превратился в растрепанного молодого человека в застиранной джин-совке и спортивной майке. Он завсегда и повсюду опаздывал, с невероятной скоростью носился по улицам Парижа в своем "рено". Поначалу Роми была несложно не в силах поспевать за этим бешеным ритмом, ей так хотелось укрыться с возлюбленным в их уютной квартирке и сиживать там часы напролет. Но Ален что ни конец дня стремился вон из дома. И на каждой вечеринке, в каждой беседе, в каждом новом знакомстве он видел шанс для своей карьеры. Делон флиртовал с нужными людьми, танцевал с нужными людьми, строил с этими людьми планы... А Роми только любила его.

В Париже, несмотря на близкое состоятельность и славу, она почувствовала себя всего только маленькой провинциалкой. Ее смущали интеллектуальные споры за-всегдатаев модных кафе - режиссеров и актеров нового французского кино. Роми слушала их просторно распахнув глаза, открыто пытаясь во всем осмыслить, и нечаянно вздрагивала каждый раз, когда в страстных речах ораторов проскакивали крепкие словечки. А Ален, оставаясь равнодушным ко всему этому "левацкому бреду", более того не пытался не дать в обиду нежные уши невесты. Он с циничным интересом наблюдал, как день ото дня тает ее бюргерская благовоспитанность.

Больше всего Роми шокировали взгляды парижской тусовки на влюбленность и секс. Решение существовать с любимым человеком невенчанной было для нее и так весьма смелым шагом. А в ее новом кругу молодые люди не скрывали своих романов, более того если это были романы "на троих", более того если все трое были одного пола, более того если... Ближайший товарищ Делона артист Жан-Клод Бриали не раз делился с ней своими сокровенными переживаниями по поводу любви к мальчикам. Да и о самом Алене ей нередко приходилось выслушивать какие-то чудовищные небылицы...

Роми, полная надменной брезгливости к сплетникам, в одно прекрасное время не выдерживает, взрывается и требует объяснений. До сих пор Делон видел ее эдакий только раз - на съемках "Кристины". Юная звездочка, заметив, что кружево на оборке ее кринолина погано отглажено, из кроткой овечки у него на глазах превратилась в сущую бестию и принялась хлестать костюмершу тяжелым платьем по лицу. Делон и в настоящее время находит, что в неистовстве Роми великолепна. Однако он и не собирался ничего утаивать от нее: ни родное прошлое, ни свои планы на предстоящее, в том числе и на ближайшую темное время суток, которую он, пожалуй, хотел бы провести не с одной Роми... Да, он любит свою маленькую Роми, он восхищается Роми, он обожает Роми, но... он независимый мужчина. И в силу того что следует считаться с его желаниями. Она также вовсе свободна, и, если ее что-то не устраивает, она завсегда может покинуть. А он проведет эту темное время суток так, как ему хочется. "Свобода превыше всего!" - заявлял Ален, и Роми казалось, что весь неистовый богемный Париж скандировал это сообща с ним.

"Роми - дитя того общества, которое я ненавижу больше всего на свете. Правда, ее вины в этом нет. Но за пять лет я так и не смог искоренить в ней того, что внушалось ей все двадцать лет ее прежней жизни. Я жил с двумя Роми. Одну из них я безумно любил. Вторую так же безумно ненавидел..." - говорил позже Делон.

Иногда Роми, которую до слез обижали подобные выходки любимого, казалось, что их отношения обречены. Они чересчур разные люди, и никто из них не способен перемениться. Но Роми гнала долой грустные мысли, она так любила своего Алена, что в конце концов смирилась и с его свободой, и с тем образом жизни, тот, что он вел.

Магда Шнайдер, внимательно следя за развитием их романа из-за границы, пребывала в ужасе. Мало того, что ее дочь знает об изменах своего жениха, - она ещё считает это нормальным! Магда не верила в "свободные" нравы - она великолепно знала, как ранят измены и, читая очередное беседа дочери, между строк видела горечь и боль, которую сама испытала когда-то. О женихе Роми она писала с поистине немецким презрением: "Он мог работать с ней практически все, что хотел, он совершал насилие над ней - как физическое, так и духовное. Поцелуями и побоями он заставлял ее приобщаться к новой морали, сущность которой: все дозволено. Мужчины могут ударять женщин. Мужчины могут почивать с мужчинами. За это мужчины могут обретать от мужчин гроши, роли или квартиры..."

В марте 1961 года Роми и Делон перенесли свою влюбленность на театральную сцену. Спектакль о трагической и запретной любви между братом и сестрой ставил Лукино Висконти, уже снимавший Делона в "Рокко и его братьях". Как только занавес опустился, в гримерку Роми ворвался разгоряченный, опьяненный овациями Ален. Он бросился к матери невесты и обнял ее (а оттого что они выдерживать товарищ друга не могли) со словами: "Сегодня Роми - королева Парижа, моя королева!" Всю существование и Ален Делон и Роми Шнайдер будут припоминать об этом, как о самых счастливых мгновениях своего романа. А Магда в тот день подумала: как располагать информацией, может быть, фортуна ещё придет к дочери...

Мало-помалу Делон добивается своего и входит в первую пятерку лучших актеров французского кино, его удостаивает дружбы сам Жан Габен! А Роми заново обретает фарт, но уже как серьезная драматическая актриса, она снимается у великих Висконти, Уэллса, Клузо. Они без малого не видятся дружбан с другом. В 1962-м Роми работает в Англии, а Ален - в Италии. В 1963-м Шнайдер заключает контракт с Голливудом и на год уезжает в Штаты, а Делон остается во Франции. На любовные свидания она летает на самолете, и тогда они проводят совместно уикэнд в Европе. В ее роскошной вилле на Беверли-Хиллз все телефонные аппараты установлены на самую большую громкость - Роми боится, что, заснув, может не услыхать звонок Алена. В своем дневнике она записывает: "Несмотря на то, что личная существование для меня многое значит, профессией я не могу пожертвовать. Возможно, в единственный отличный день я скажу себе: "Хватит! Ищи себе мужа, рожай детей и посвяти бытие любимому мужчине". Но я не могу себе этого представить, оттого что живу как раз с тем, кого люблю. Скоро, вовсе резво мы в Монте-Карло будем вкупе любоваться морем с террасы моего дома..." Но ее подруге, знаменитой писательнице Франсуазе Саган, известно то, что Роми не решается доверить более того своему дневнику: "Роми отдала бы все на свете, чтобы сделаться женой Алена. Он был мужчиной ее жизни".

"Я выдерживать не могу все эти бюрократические штучки", - отмахивался Делон от нескромных вопросов сравнительно их долгожданного бракосочетания. Летом 1964 года все европейские газеты дают свой реакция на тот самый вопросительный мотив - они публикуют единственный и тот же фото Делон в перерыве между съемками, развалившись в кресле, держит на коленях смазливую девушку в широкополой шляпе. Роми разглядывает фотографию - так вот она, причина, по которой Ален так и не приехал на то рандеву в Монте-Карло! А сквозь некоторое время она получает письмо: "Адью! Я возвращаю тебе свободу и оставляю тебе близкое сердце!"

На это послание она так и не ответила. Казалось, о том, что происходило внутри нее, Роми не признается более того себе, и только как собак нерезаных позже в ее дневнике появятся строки: "После измены Алена я была уничтожена, растеряна, унижена... Если бы это зависело от меня - я бы ни при каких обстоятельствах его не оставила... И раньше были моменты, когда я говорила себе: пора заканчивать! Но у меня не было сил. Я шибко любила его и все прощала. Ни о чем не жалею. Но Боже сохрани ещё раз попробовать такое - я не переживу! Постараюсь сберечь в памяти только самое дорогое, самое лучшее..."

Западногерманские журналы "Штерн" и "Шпигель" перепечатывают беседа господина Блатцхайма, отчима Роми, в котором он сообщает, что та звонила матери и сообщила о разрыве с Аленом. Герр Блатцхайм уверял, что разговорчик он услышал чисто ненароком, и все-таки за всем этим прямо просматривалось нехорошо скрываемое торжество Магды Шнайдер. Заголовки исходят злорадством: "Между Роми и Аленом ничего нет!" Увидев их, Роми говорит: "Немцы так меня ненавидят, что мне становится плохо".

В августе 1964-го появляется извещение об официальном заключении брака между Аленом Делоном и актрисой Натали Бартелеми. Спустя пару месяцев Роми узнает, что у Алена родился отпрыск, которого назвали Энтони Жорж Делон...

Жизнь продолжалась. Роми-актриса пытается из личной драмы сотворить кинообраз. А Роми-женщина продолжает мучиться. Она опять сближается с матерью, внимает ее словам о том, что нужно быть сильной, нужно обучаться превозмогать боль и продолжать существовать, несмотря ни на что...

Ее мужем становится драматург Гарри Майен (для этого брака он оставил женщину, с которой прожил 12 лет). Свадьба состоялась весной 1966-го, когда Роми была уже на пятом месяце беременности. Она писала в те дни: "Годы, проведенные с Аленом, были дикими, безумными. С Гарри я наконец-то успокоилась. Девять месяцев я уже не снимаюсь, но во мне нет того мучительного ощущения пустоты, которое обыкновенно возникало. Сейчас я более того могу представить, что когда-нибудь распрощаюсь с кино..." Казалось, она заново учится существовать. Но один-единственный телефонный звонок сломал все.

Был день рождения Гарри. Роми готовила торжественный вечерний стол. Горничная настойчиво просит фрау хозяйку забрать трубку - на проводе Париж. Как не своевременно! У нее сверх меры полно хлопот. Роми нехотя подошла к телефону... Звонил Ален Делон, он просил ее сыграть в его новом фильме "Бассейн".

Шел 1968 год. Ребенку Делона как раз исполнилось четыре года - возраст, в котором папа когда-то кинул самого Алена. Теперь уже Ален кинул семью. Он переживал кризис, к тому же он был замешан в странной истории с убийством... В общем, ему было погано, крайне погано. Он нуждался в тепле. И ему незамедлительно нужно было припомнить, как его могут обожать! Делон заявил Жаку Дерею, режиссеру фильма "Бассейн", что в роли своей партнерши он видит только Роми.

Газеты с удовольствием публиковали фоторепортажи со съемочной площадки - бывшие любовники ласкают дружбан друга у бассейна. Обыватели воспринимали происходящее практически. С нетерпением ждали подробностей. "Не понимаю, зачем бы ей не сниматься в этой картине? - удивлялся возникшему около фильма ажиотажу Гарри Майен. - Я был бы сильно обеспокоен, если бы она снималась с Марлоном Брандо или каким-нибудь другим истинно обаятельным мужчиной. Но Ален Делон? Это уже давнехонько пролетело..." Делон, смеясь, отмахивался от репортеров: "То, что мы были когда-то обручены, давнехонько забыто. На тот самый раз мы любили дружбан друга метко по сценарию". А Роми пожимала плечами: "Делон? О, нет ничего холоднее мертвой любви". Но на самом деле съемки в "Бассейне" означали для нее финал с таким трудом обретенного счастья. Кинувшись на подмога Алену, Роми уже не смогла возродить душевного равновесия.

Время гармонии кончилось. В день премьеры "Бассейна" разразился дебош, газеты запестрели фотографиями Роми и Алена в страстных объятиях в аэропорту Ниццы. Для возлюбленных, расставшихся немного лет вспять, это было уж очень... Кроме фотографий в "деле" фигурировали любовные записки, букеты, подарки и "ненароком" подслушанные фразы. Гарри Майен был оскорблен и разочарован. Роми посчитала обиду мужа беспричинной, она сама была в обиде на весь мир и высказывала этому миру свои претензии: "У нас, у актеров, нет права стареть, нет права выказывать свои мысли, нет права съехать в другую страну, существовать в незарегистрированном браке с французом, нет права с ним разлучиться и нет права повстречаться с ним позже этого в фильме!"

Убегая от самой себя, Роми снимается в шести фильмах в течение последующих полутора лет - в одном за другим, по три месяца на кино. Между ней и мужем растет отчуждение. Гарри Майен, некогда преуспевающий драматург и режиссер, забросил работу и быстро спивается. Измученная съемками Роми все чаще составляет ему компанию. При этом она безо всяких объяснений отказывается от прекрасных сценариев. Актрисы, сыгравшие в этих фильмах, сию минуту становятся звездами. Почему она не захотела сниматься в "Мужчине и женщине"? Может, оттого что ей мучительно болеть на экране счастливую влюбленность? Теперь все героини Роми должны существовать за пределами любви, в поисках утраченного. Что ее отвратило от "Последнего танго в Париже"? Садомазохистская подоплека болезненной страсти, чересчур напоминающая ей отношения с Делоном? Режиссер фильма Бернардо Бертолуччи нарочно берет на главную образ однофамилицу Роми - Марию Шнайдер, чтобы выделить близкое разочарование от отказа Роми. Зато когда Делон предлагает ей крошечную образ в продюсируемом им "Убийстве Троцкого", она порывает со всеми делами и мчится к нему за тридевять земель, в Мексику! Магда Шнайдер уже ни во что не вмешивается - Роми не слушает ни ее доводов, ни уговоров, отношения между матерью и дочерью отныне холодны как ни при каких обстоятельствах.

Именно в Мексике Делон провел когда-то свой медовый месяц с женой Натали. Теперь же у него вся бытие - поголовный медовый месяц. Журналисты с ехидством фиксировали, что в трех фильмах, вышедших на экраны в 1971 году, неутомимый плейбой Делон играл со своей бывшей женой Натали, с нынешней возлюбленной Мирей Дарк и со своей вечной невестой Роми Шнайдер.

А Роми вновь остается одна. В 1973 году она разводится с мужем, и газеты цитируют ее вызывающее заявление: "Я не хочу всегда существовать под кнутом господина Майена. Мы решили разъехаться!" Вскоре господин Майен кончает бытие самоубийством. Пресса и публика принимаются линчевать Роми. А она снимается обнаженной для "Плейбоя". Со страниц журнала звучат ее слова: "Свобода нужна мне для того, чтобы приступить считать по-новому. Это - единственная вероятность выпрыгнуть из упаковки с этикеткой "Роми Шнайдер". Она второй раз выходит замуж, рожает дочка, но неудачный брак только усиливает чувство пустоты.

Единственное, что остается в настоящее время в ее жизни, - это дети. Особую привязанность Роми питает к сыну Давиду. Она обожает своего мальчика и мучается поэтому, что нечасто его видит. Съемки поглощают все время, в работу над новыми ролями она уходит как в запой. Очередной эдакий "запой" обрывается реальным кошмаром. Четырнадцатилетний Давид погибает в результате несчастного случая. Перелезая посредством забор собственной усадьбы (он забыл ключи, а дома, как заурядно, никого не было), мальчуган сорвался и рухнул всем телом на острые колья металлической ограды.

Все заботы по организации похорон Давида взял на себя Делон. После смерти сына Роми замкнулась в себе, и Ален был без малого единственным, чье среда она могла сносить. "День, когда я перестану полагаться тебе, станет последним в моей жизни", - эту реплику из фильма "Кристина" Роми нередко повторяла про себя. Она верила Делону до конца своих дней.

В полдень 30 мая 1982 года все парижские газеты вышли с сообщением на первой полосе: "Роми Шнайдер покончила с собой!" И только к концу дня появились результаты медицинской экспертизы - ее конец была скоропостижной, но естественной: разрыв сердца. Через неделю в "Пари-матч" появилась странная эпитафия Алена Делона на конец Роми Шнайдер, озаглавленная "Прощай, моя куколка": "Мне говорят, что ты мертва. Виноват ли в этом я? Да, это из-за меня твое сердце перестало колотиться. Из-за меня, потому как что 25 лет обратно меня сделали твоим партнером в "Кристине".

"...Меня сделали твоим партнером в "Кристине" - Магда Шнайдер видела в этих строках какой-то высший безжалостный толк. Последние немного лет она жила только с одной надеждой - что провидение сжалится и не допустит трагического финала этой истории. Провидение распорядилось по иному, и Магде Шнайдер было суждено до конца своих дней маяться, оплакивая кончина внука и дочери. Еще четырнадцать бесконечно долгих лет.

Так же читайте биографии известных людей:

Ромина Пауэр Romina Pauer

Она выросла в богатой семье известного актера 30-40-х годов, итальянского эмигранта Тайрона Пауэра. Он снялся в таких кассовых фильмах, как "В..
читать далее →

Ромола Гарай Romola Garai

Ромола Гарай - британская актриса театра и кино. Родилась 6 августа 1982 года в Гонконге.Дебют Ромолы Гарай в кино состоялся в возрасте 18 лет,..
читать далее →

Ромуалдас Квинтас Romualdas Kvintas

Литовский скульптор, автор мемориальных таблиц и нетривиальных по замыслу и исполнению памятников.
читать далее →

Ромуальд Клим Romuld Klim

В спорт Клим пришел в том возрасте, в котором ныне спортсмена объявляют ветераном и стараются отправить "на покой', освобождая дорогу молодым. К..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий