Известные люди

»

Сергей Шалыганов

Родился в 1913 году. Служил в 119-й эскадрилье 95-й истребительной авиационной бригады Закавказского военного округа. С 31 Мая по 27 Августа 1937 года участвовал в национально - революционной войне в Испании. 7 Июля 1937 года был ранен в воздушном бою, совершил вынужденную посадку. 28 Октября 1937 года награждён орденом Красного Знамени. Участвовал в Великой Отечественной войне.

* * *

Пожалуй, не было в 44-м истребительном авиационном полку человека больше общительного, чем комиссар Шалыганов. Видимо, когда отбирали кандидатов на курсы политработников, эта черта его характера сыграла не последнюю образ. Конечно, и без того были довольно веские основания, чтобы советовал командира звена Шалыганова на политработу. С 19-ти лет член партии, в 24 награждён орденом Красного Знамени. И ко всему этому какая - то необыкновенная способность располагать к себе людей едва-едва ли не с первого взгляда.

Только раз видели товарищи Шалыганова мрачным. Это было в конце Июля 1941 года, когда прямо на аэродроме спалилась большая количество машин его полка ! Причем не каких - нибудь стареньких, доживавших свой столетний период, а самых наиновейших "МиГов". А произошло это до обидного нелепо.

Полк должен был сопровождать бомбардировщики к месту скопления вражеских танков. И вот в отдалении появилась большая группа самолётов. Начальник штаба полка дал ракету, означавшую, что истребители должны выруливать. Теперь бомбардировщикам оставалось стать в круг и, выждав, когда взлетят "МиГи", шагать под их прикрытием на мишень. Но самолёты отчего - то не принялись кружить в стороне. Они вышли прямо к аэродрому и нежданно открыли стрельбу.

Когда стало ясно, что произошло, взлетать уже было поздно: на самолётные стоянки обрушился град пуль и снарядов. Наших бомбардировщиков опередили "Мессершмитты". Не истребители Ме-109, а двухместные Ме-110, недобрая слава о которых уже облетела не единственный аэропорт. Эта агрегатина была многоцелевой. Она могла реализовывать образ штурмовика, разведчика, истребителя, более того бомбардировщика. К здоровый бомбовой нагрузке Ме-110, конечно, не был приспособлен, зато огня у него хватало - две пушки и немного пулемётов.

Если учитывать, что штурмовать аэропорт 44-го истребительного полка пришло больше 10 этих самолётов, нетрудно представить себе, что они натворили. Тем больше что отвечала на пламень "Мессеров" только зенитка, стоявшая недалеко от аэродрома. Да ещё прямо с самолётной стоянки кто - то бил из пулемёта. Зенитка также подверглась атакам, но огня не прекратила. Если бы не она, заполыхал бы ещё и бензосклад. Зенитчики отстояли его.

Из пулемёта стрелял всю дорогу изобретавший что - нибудь механик по вооружению Романов. На начальный воззрение вся его "зенитная установка" и доброго слова не стоила. С помощью несложных шарниров собственной конструкции Романов прикрепил пулемёт к обыкновенному "козелку", на тот, что во время ремонтных работ поднимали хвостище самолёта. Вот и вся недолга. Но как раз с помощью этой нехитрой установки он сшиб Ме-110, тот, что упал между Ропшей и Витином.

И ещё об одном человеке говорили в полку с восхищением. Только никто не знал его фамилии. Когда аэровокзал штурмовали немецкие самолёты, невесть откель появилась "Чайка". Должно быть, пролетала поблизости. Уйди лётчик в сторону - ни у кого не повернулся бы язык упрекнуть его в трусости. Но он не отвернул, он ввязался в драку. От бедной "Чайки" летели куски, на плоскостях болтались лоскуты отодранного перкаля, и всё - таки крохотный кургузый самолёт кружил между "Мессершмиттами", бросался в атаки...

Несколько дней через полк перебрался на запасной аэровокзал, расположенный недалече от Невы. Никто тогда и поразмыслить не мог, что резво враги будут не только бомбить тот самый построенный в тылу аэропорт, но и обстреливать из артиллерии. Не дальнобойной, нет. Доставать будут более того обычные пушки. И не день, не два, а целых 5 месяцев кряду взлетать и забегать на посадку придется при разрывах снарядов.

Но всё это было после этого. А на первых порах аэровокзал обживала горстка лётчиков, чьи машины уцелели после этого злополучной штурмовки. Остальные в качестве пассажиров улетели на транспортных самолётах за истребителями. Комиссар Шалыганов, чья агрегатина, по счастью, также не пострадала, угрюмо шутил, что с тех пор, как он перешёл на политработу, у него не было столь свободного времени. Народу всего ничего, и все в такой степени сознательные, что никого не нужно агитировать.

Хлопотных комиссарских обязанностей у Шалыганова реально поубавилось, но свободного времени от этого больше не стало. Боевых заданий давали навалом, а лётчиков было чуть-чуть. Шалыганов полно летал, наравне с другими нёс боевые дежурства. Да и не нуждался он уже в свободном времени. На прежнем аэродроме, бывало, выкраивал часок - прочий, чтобы проведать семью, сейчас подруга жизни и двухлетняя Людмилка уехали на Урал. Шалыганов понимал, что жене будет нелегко на новом месте. Утешало одно: ни ей, ни дочке уже не грозило то, что произошло на его глазах во время налёта. Разворачиваясь для повторного удара по аэродрому, "Мессеры" по пути обстреляли в женщин и детей, спешивших в бомбоубежище. Просто ненароком никого не задело.

Боевая нагрузка возрастала с каждым днём. Оставшиеся в полку лётчики воевали и за своих товарищей, уехавших обретать новые самолёты. Но 44-й истребительный не был исключением. К концу Августа самолётов на Ленинградском фронте стало катастрофически всего ничего. Бомбардировщики разрешено было сосчитать по пальцам. Истребителей имелось немаловажно больше, зато и спрос на них превосходил все нормы. Например, 27 Августа, в тот что ни на есть день, когда с комиссаром полка Сергеем Васильевичем Шалыгановым произошёл происшествие, о котором хочется поведать, в воздухе около Ленинграда было засечено в общей сложности возле 600 самолётов противника.

Механики еле-еле успевали заправлять вернувшиеся из боя самолёты горючим и боеприпасами. Истребители не только вели воздушные бои, - им приходилось вылетать и на штурмовку. Под крылья подвешивались бомбы, которые, несмотря на свой скромный вес, причиняли врагу приметный урон. 50 килограммов взрывчатки и металла также не пустячок, тем больше что произвольный истребитель, сбросив по парочке таких бомб, дополнял потрясение пулемётными очередями. Под крыльями некоторых истребителей подвешивались ещё и реактивные снаряды.

В полдень 27 Августа 1941 года лётчики 44-го истребительного полка получили директива причинить штурмовой потрясение по железнодорожным эшелонам, скопившимся на станции Любань. Вылететь должны были 6 "МиГов", но поднялось в воздух только пять. На шестом, принадлежавшем комиссару полка, что - то случилось с мотором. Можно постигнуть, как нервничал Шалыганов. Он грубо прибавил газ, надеясь, что на больших оборотах перебои исчезнут. Мотор вправду начал вкалывать ровней, и Шалыганов пошёл на взлёт. Остаться на аэродроме, дожидаться, когда техники проверят двигатель, комиссар не мог.

Когда Шалыганов взлетел, никого поблизости уже не было. Поняв, что с машиной комиссара произошла какая - то засада, лётчики ушли на поручение без него. Ничего не оставалось, как лететь на мишень одному. Разворачиваясь, чтобы, забрать вектор движения на Любань, Шалыганов услышал в потрескивающих наушниках хрипловатый звук. С командного пункта передавали, чтобы он не шёл на поручение. Приближались вражеские самолёты...

Шалыганов набрал высоту и прижался к облакам. Ещё 4 года обратно, в Испании, начальник группы Анатолий Серов дал ему крепкую взбучку за то, что он выставил себя фашистам напоказ. Отругав, посоветовал:

- Старайся первым приметить врага и делай всё, чтобы недруг подольше не увидел тебя.

У Серова были тогда все основания отчитать Лейтенанта Шалыганова. Сбив "Фиат", тот стал виражить, чтобы бросить взгляд, куда упадет горящая фашистская агрегатина, и сам стал мишенью для врага. Хорошо ещё, что его самолёт отделался пятью пробоинами, могло удаться хуже. Вот с тех пор Шалыганов старался подольше оставаться незамеченным.

...Первыми появились истребители Ме-109. За ними ненавистные Ме-110. Разойдясь попарно, они начали снижаться. Тогда комиссар и свалился на единственный из них, как снег на голову. Тот более того увернуться не успел, загорелся и, волоча за собой шлейф дыма, пошёл к земле. Нырнув в облачко, Шалыганов тут же отыскал просвет и, кружа над ним, посмотрел, как ведут себя враги. Они также кружили, пытаясь найти советских времен самолёт.

Шалыганов наметил новую жертву, но потрясение не получился. Зажечь второй Ме-110 помешал бросившийся наперерез истребитель. Комиссар успел словить в прицел его спину и дал очередность. "Мессер" запылал, но в это же самое время запылал и самолёт Шалыганова, атакованный безотложно несколькими немецкими истребителями. Шалыганов кинулся к облаку, только это было уже ни к чему. Горел движок, и встречный поток воздуха, раздувая полымя, гнал его в кабину. Оно жгло руки, лик человеческий.

Лётчик на ощупь отстегнул ремни, открыл застекленный колпак и выбросился из кабины. Земля стала надвигаться с непостижимой быстротой, но Шалыганов не спешил раскрывать парашют. Выдерни он колечко немедленно - немецкие истребители точно расстреляли бы его. Лётчик, висящий под куполом парашюта, - отличнейшая мишень. Наконец взметнулся белый купол, и прыть падения грубо уменьшилась. Потом лётчика качнуло, почва повернулась, вздыбилась и больно ударила в правую ногу.

Надо же, как раз в правую, которая вслед за тем тяжёлого ранения в Испании так нередко ныла в непогоду. В следующее миг лётчик уже забыл о боли в ноге. Наполнившийся ветром купол парашюта, вроде парус, потащил Шалыганова по земле. Лётчик упирался, обожжёнными руками перехватывал стропы и изо всех сил тянул их к себе...

...Боль отступала неспешно, как бы нехотя. Казалось, где - то рядом всё ещё полыхает полымя.

- Придется пострадать, - сказал медик, - ожог - занятие серьёзное.

Шалыганов не произнес ни слова. Он знал, что такое ожог. Четыре года вспять, также в Августе, у него вот так же загорелась агрегатина. Тогда, над Мадридом, он был не единственный, они дрались вдевятером. Правда, фашистских самолетов было 22. Не выдержав настойчивых атак, они начали понемногу оттягиваться обратно. Но некоторые из них всё же вели себя агрессивно. Пулемётная очередность попала в самолёт Шалыганова, и он почувствовал сильную боль в правом бедре. А самолёт загорелся.

Шалыганов начал расстегивать ремни и как снег на голову вспомнил: внизу Мадрид ! Машина горела, но двигатель продолжал трудиться. Лётчик подумал, что нужно постараться оставить в сторону и только тогда выпрыгнуть. Лететь, при всем при том, мешала появившаяся внезапно сонливость. И ещё начало наплывать колышущееся марево... Только что было солнышко, были пёстрые крыши, и как снег на голову всё это заволокло густым туманом. Настолько густым, что в нём более того тонул шум мотора. Боль в ране стала тише, и пламень жёг не так весьма...

Не все подробности этого невероятно тяжёлого полёта остались в памяти Сергея Васильевича Шалыганова. Но лётчик неплохо помнит, как как снег на голову он понял, что нет никакого тумана, что нетрудно - напросто он теряет разум. Это была не дума, а что - то похожее на потрясение электрического тока. Шалыганов заставил себя встрепенуться.

Под ним проплывали улицы Мадрида. Когда же им будет финал ? Уже дымится реглан, нужно скакать... Но он снова не прыгнул. Если горящий самолёт и не свалится кому - нибудь на голову, то во что бы то ни стало врежется в чей - то жилище. Шалыганов подобно тому как увидел, как взорвавшиеся баки разбрасывают сотни факелов...

Перед глазами заново заколыхалось марево тумана, и вновь начала отходить боль. Лётчик с трудом поднял веки. Крыши, крыши, крыши... Может быть, он невзначай ввёл машину в вираж и сейчас кружит над городом ?.. По приборам всё было стандартно, самолёт шёл без крена, не разворачиваясь. Наконец дома кончились. Шалыганов посмотрел вниз, чтобы прикинуть, куда опустит его парашют. Ещё не легче - там была плантация, на ней работали люди...

Искать другую площадку уже не было сил. Хотелось скорее стать ногами на сиденье и, перемахнув сквозь борт кабины, кинуться головой вниз, как бросаются с обрыва в воду. Хотелось скорее нырнуть в тугую прохладу ветра. Но какой - то внутренний звук спрашивал: "А люди ?" В самом деле, что будет с работающими на плантации людьми, если на них свалится горящий самолёт ? Надо усадить его, остановить свой выбор свободное местоположение и усадить. Только скорей, вследствие того что что пламень уже мешает взирать и всё чаще наплывает тот самый вязкий туман...

Шалыганов запомнил только, как агрегатина коснулась земли. Как она перевернулась, он не помнит. Очнулся от холодной воды, которую на него плескали из ведра. Когда ничего уже не горело на нём, старая испанка, причитая и охая, наспех замотала ему рану и чем - то смазала ожоги. Потом его отвезли в лазарет. Хирург - болгарин, также приехавший пособлять республиканцам, сделал Шалыганову операцию. Закончив её, подарил лётчику пулю. Он положил её рядом с погнутым перочинным ножом и, не без труда подбирая русские слова, с улыбкой сказал, что, оказывается, сильно славно носить тесак в кармане. Ударившись о него, пуля-дура изменила близкое ориентация и попала в кость. Не случись этого, она очутилась бы в брюшной полости.

Хирург не мог только раскумекать, как это российский лётчик с этакий раной и при таких ожогах продолжал лететь. Откуда у него взялись силы ? Если на то пошло, и самому Шалыганову это было не чересчур ясно. Наверное, юность помогла...

Шалыганов утомленно прикрыл глаза. До чего же нескладно получилось - повоевал всего 2 месяца и вот лежи, жди, когда заживут ожоги, полученные в бою над деревней Манушкино.

Узнав, что он подлежит эвакуации из Ленинграда, Шалыганов взбунтовался. Сгоряча сказал более того, что останется в этом месте самовольно. Врач посмотрел на него удивленно:

- Разве воинскую дисциплину нужно соблюдать только в полку ?

Уже следом Сергей Васильевич рассказывал товарищам, с каким тяжёлым сердцем он покидал Ленинград и как обиделся, узнав, что по выходе из госпиталя ему незачем ретироваться в свой 44-й полк. Пока он лежал в госпитале, туда назначили другого комиссара. А Сергей Васильевич с осени 1941 года и до самой Победы воевал на других фронтах...

Так же читайте биографии известных людей:

Сергей Шевелев Sergey Shevelev

Всего выполнил 186 успешных боевых вылетов. Проведя 40 воздушных боёв, сбил 13 самолётов лично и 2 - в группе с товарищами.Награждён орденами..
читать далее →

Сергей Шпуняков Sergey Shpunyakov

Старший лейтенант С. П. Шпуняков совершил 335 боевых вылетов, в 51 воздушном бою сбил 15 самолётов противника и 5 уничтожил на земле. 0 года за..
читать далее →

Сергей Щиров Sergey Shirov

Сергей Щиров - Герой Советского Союза, инструктор по технике пилотирования 87-го истребительного авиаполка (236-я истребительная авиадивизия,..
читать далее →

Сергей Андрющенко Sergey Andryuzhenko

Сергей Александрович Андрющенко, подполковник, начальник штаба 23-й стрелковой дивизии, родился 19 октября 1912 года в с. Новопавловке Пугачевского..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий