Известные люди

»

Томас Лермонт

17 марта 1285 года. Шотландия. Деревня Эрсилдун.

Томас неторопливо запустил пальцы в черную бороду и прикрыл глаза.

Не шибко хотелось ему вновь зреть перед собой рассерженное, раздраженное физиономия короля Александра. Что с того, что слава Лермонта, Томаса Рифмача, как мистика, поэта, создателя баллад и пророка, уже давнехонько улетела за пределы Шотландии?!

Для короля, властолюбивого и вспыльчивого, Томас был всего только чудаком. Быть может, более того немного помешанным, не от мира этого! Властелин слушал его баллады и пророчества только когда ему желалось или было подходящее расположение.

Правда, велел владетель зачем то аккурат в эти дни доставить Томасу с собою свиток с последним творением: романтическим рыцарским сказанием, тревожной и томящей сердце историей о влюбленном Тристане и королеве Изольде.. Не запамятовать бы завладеть! Лермонт нехотя поднялся на ноги.

Отлакированный дуб, лениво скрипнул, руки скользнули по теплым лапам скамьи с затейливыми, резными ножками, чисто не хотели освобождать ни сидящего, ни его задремавшую у огня мечту.

Томас неторопливо подошел к сундуку с тяжелыми ремнями - замками и было хотел уже вскрыть его, но стук в ворота помешал произвести это.

Входите! нетерпеливо грубо кинул в сторону двери Томас.

Нет мне никак покоя!

Увидев в дверном проеме физиономия Уоллеса и его немного желтоватый от времени, воротничок, подпиравший острый подбородок, он скривился от досады: еще раз докучливый слуга с назойливыми заботами!

Дару его нет простора в собственном доме, все занято суетой и совсем ненужным вихрем круженьем: заморить червячка, перевести дух, черкнуть письма, распорядиться о приеме гостей, подшучивать с ними, веселить их, развлекать прогулками и ловлей форели из прозрачного ручья. А когда же выдумывать, игрывать на лютне, вписывать старинные шотландские песни, без затей глядеть на звезды? Он вновь сокрушенно вздохнул.

Тем временем,Уоллес, будто не замечая досады и смятения хозяина, неаккуратно обронил дровишки около очага. Грохот поленьев, не помешал ему саркастически подметить, возвысив назидательно голос:

- Вы всю дорогу сидите чрезмерно рядом к огню, Мой лэрд. Спалите подошвы. Башмаки то новы ещё! Говорил я Вам, не прохлаждайтесь до звезд у ручья, только глотка выстудите, а Фею свою все одинаково не встретите: где ж это видано такое, чтоб Феи по два раза одному и тому же человеку в жизни являлись?! Хватит и того, что Она за единственный раз Вас с ума свела!

-А что, так броско? ухмыльнулся в реакция Лермонт, скрестив руки на груди. Вроде, никому своим безумьем не досаждаю..

-Да уж! И бродите уже без малого десять лет всякий конец дня по лесу, да у ручья, как неприкаянный. Студитесь да зябните, а опосля, во сне, бредите все, словно танцы какие вспоминаете, руками да ногами так выделываете кренделя, что все покрывала на полу ночуют вместо кровати, надоело подбирать! неутомимо ворчал Уоллес, кряхтя и засовывая в очаг поленья посуше.

-Надоело, в прочий раз, так уж и быть, пошли подбирать Мериан, она ловчее, а сам ступай на конюшню, займись Громом, больше толку будет!

-Ишь ты: пошли Мериан! Моя Мериан не про Вас совсем жаворонок! буркнул в пышный воротничок ворчун, а посредством секунду заорал, болтая ногами в воздухе и вытаращив глаза:

-Пустите, мой лэрд,* (*Так называли помещиков в Шотландии, владельцев более того небольших земельных наделов. Возможны варианты транскрипции и общность с английским lord, употребляемым и в текущее время автор). Пустите, я не со зла сболтнул лишнее, язык с рождения противник мой лютый, сами знаете!

-Да уж, знаю, как не быть в курсе! хохотнул обладатель и опустил болтуна на пол. Тот скосил глаза на безнадежно оторванную гордыня десяти лет пышный, трепыхавшийся у самого подбородка, вроде лепестки желто - белой хризантемы, воротничок.. Ни починишь сейчас и вовек! Даже искусные руки Мериан не помогут в этом месте ни одним стежком!

-Вашим бы рукам, да плуг! с отчаянием заново взялся за родное ворчун. - Или пастуший бич, а не гусиный очинок! ( Т. е. перышко или тонкую палочку для письма автор.) Слуга отряхивался и фыркал, как будто попавший в воду кот

-Знавали руки мои когда то и бич, и плуг, и посох странника, да вот позабыл тебе поведать, да простит меня Твое Неугомонное Недовольство!

Томас громко расхохотался, изображая перед Уоллесом изысканность придворного поклона.

Уоллес обиженно фыркнул, но глаза смягчились, а от щек мало-помалу отлила колеровка. Он был ещё досточно молод для того, чтобы мочь своевременно укрывать обиды и брюжжание поглубже в карманы платья, но уже и довольно зрел для того, чтоб в нем позволительно было не рассмотреть основательного зануду. Он и сам понял, что немножко переусердствовал и зарвался. Но тона не сбавил, продолжил в том же духе:

-Знаю, наслышан я про Вашу судьбу! Да и кто же о ней не знает у нас в Эрсилдуне? Малое дитя спросите, и то оно ответит, что сидел один раз Томас Лермонт у ручья Хантли Берн, что с Элдонских холмов стекает, мечтал, играл на лютне, слагал свои баллады, отдыхал от странствий по горам и долинам, и намечтал так нечто диковинное: явилась как снег на голову перед ним сама Королева Фей, очаровала, и забрав с собою в свою страну, где он играл и напевал свои песни баллады на пиршестве фей и эльфов, три дня, не умолкая. А позже Фея подарила ему в признательность за его чудный дар рифмача и песенника, ещё и колдовскую способность угадывать перспектива и вещать всякие разные мудрости, будто он ворон из старых легенд.. Только показалось Лермонту, что провел он у Фейной королевы всего три дня! Не было его в Эрсилдуне целых семь лет. А когда появился он заново и повел себя так, чисто пришел вчера, люди шарахались от него, как от чумного! Что, неужели не так, мой лэрд?

-Так, так, Уоллес, ты все точно говоришь. На меня показывали пальцами и шептались по углам, мною пугали детей, но баллады мои о прекрасной Фейной королеве пела вслед за тем вся Шотландия. И в текущее время поет.

Томас утомленно вздохнул и опять запустил пальцы в бороду:

-Брось, Уоллес, очаг разожжешь следом! Иди, запрягай Грома, мне пора ехать к королю Александру. Это наше последнее с ним рандеву и припоздать мне бы не хотелось! Завтра, затем полудня, Короля не станет. Подтянув поясок кафтана и перекинув посредством руку плащ, владелец вышел, не взглянув на слугу, оставшегося стоять на месте с разинутым ртом

Гости короля Александра слушали расклад шотландского рифмача молчком. В присутствии вспыльчивого и непредсказуемого сюзерена, придворные вассалы боялись впустую раскрывать рты, оттого Томасу удавалось углядеть недоверие или, напротив, искреннее восхищение, только по их глазам! В одних так и плескался смирный пламень восторга, в других любопытство, в третьих отсутствие понимания, граничащее с неверием, а некоторые - и нисколько прятали глаза, то и занятие поднося кубки с элем ко рту, и опуская ресницы.

Но Томасу недурственно был виден полыхавший в очах злопыхателей, желтоватый, морозный жар презрения! Связать бы этого сумасшедшего да выбросить вон! ясно слышал Лермонт шепоток их зловонных душ. - Так нет, Король отсыплет ему полной мерой золотых монет за эти его полупьяные бредни о какой то Фейной королеве - не то девице всаднице, не то старухе - карге на полуживой кляче, сам Господь не разберет, что он тут несет под аккорды своей облезлой лютни, одно словечко Рифмач полоумный, что с него забрать!! - и невысказанное пренебрежение захлебывалось в очередном глотке крепкого эля и заедалось хрусткой жареной корочкой мяса барашка.

-Ну и какой же она была, Томас? Красива? Стройна? Нежна? Ты ещё помнишь привкус ее губ? король подмигнул Поэту и жесткое выражение его серо стальных, холодных око смягчилось на летучее миг, накатившей, теплой волной любопытства. - Она похожа на твою Изольду из певучего романа?

-Живая Женщина завсегда прекрасней каждый Легенды, Ваше Величество, но в каждый активный Женщине есть застывшая частичка Легенды! Лермонт осмотрительно коснулся струн лютни, они еле слышно зазвенели. Слушатели тут же напряглись, перестали пережевывать или кривить губы в натужной зевоте.

Что новенького скажет Лермонт, какими красками расцветит уже невпроворот раз повторенный расклад? Догадался бы поведать не о глазах, а о иных прелестях той, что пылко целовал на лесной дороге! Да и только ли целовал? Впал, видно, от чар красавицы и так уже совершенно умалишенный Лермонт в сонную одурь и не помнил, куда она его заманила, и где укрывала семь лет! Долгий срок, что и изрекать! А если к нему приплюсовать ещё и те годы, что прошли потом возвращения, то и все четверть века вскорости минет! Если дало тогда семя Лермонта где нибудь всходы, то сыновья его уже - юноши, а дочери девицы на выданье! Небось, такие же колдуньи как и та светловолосая, что вбила ему в голову блажь о королевстве Фей! Да, но блажь - то красивая.. Как же там пелось - то?.. Не так ли, как поет в текущее время сам Лермонт, негромким, слегка глуховатым голосом?

Губами цвета земляники

Коснулась губ моих нетрудно.

И радуги цвета поникли.

Взлетела выше облаков

Душа моя! И к ней в ладони

Спустилась, словно воробей..

Да, ей и взаправду сиживать на троне,

Лукавой Королевой Фей.

Погладив легкими перстами,

Мой пылкий губы, произнесла:

Тебе не жаль остаться с нами,

И кинуть здешние дела?!

Кто королеву поцелует,

Тому обратно возврата нет:

Всю существование душой по ней тоскует -

Не мил такому белый свет!

Она была так прекрасна, Мой король, в своем переливавшемся всеми цветами радуги, платье и синем плаще, в котором, казалось, собралась вся небесная лазурь, что я не мог выдержать от желания чмокнуть ее немедля! - продолжал свой неспешный расклад Лермонт, обрывая песню. Сказал ей было об этом, а она махнула рукой: Тот, кто меня целует, становится моим рабом на целых три дня, ты знаешь про то, рифмач? - и рассмеялась. Хоть на всю существование! - пылко возразил я, горя желанием реализовать дерзкую свою мечту немедля - был молод и горяч, что мне капризы красавицы, будь она хоть самой Царицей Небесною?! Да и три дня совершенно непохожи на вечность, истина? Лермонт пожал плечами и насмешливо улыбнулся, вроде бы вспоминая и оценивая себя, тогдашнего.. А она все смеялась и смеялась, и ее гогот рассыпался, как серебряные брызги, падал на тропинку, мне под ноги. Я и отнюдь потерял голову.

Сыграй мне на лютне, а в награду и поцелуешь, коли хочется! Я знаю, ты славно играешь, Томас Рифмач! хохоча, скоро обронила куколка, и, бросив мне поводья своего коня, уселась внимать меня прямо на траву. Шесть борзых, что вела она на сворке с собою, улеглись полукругом у ее ног, но не рычали на меня, а тихонько положили головы на лапы. Я заиграл...

Когда лютня замолчала, поднялась куколка, и как гром среди ясного неба, улыбнувшись уныло, вроде оплакивала что, спросила: Не передумал ты, Томас Рифмач? Хочешь ли лобзать меня? Пойдешь ли со мною? Я только кивнул. Голова моя горела и мозг молчал. Говорило только сердце. Мне было все одинаково, что со мною станется следом. Я это ей и сказал. Она пожала плечами:

Воля твоя, но знай, что тот, кто со мною встретится будет рабом для меня три дня и.. всю бытие. Ты не сможешь меня выпустить из памяти и очи твои с той поры станут видать иное, нежели все остальные, а звук твой станет слышаться в полную силу и кроме твоей воли. Ты будешь располагать информацией и вещать людям такие вещи, какие они, быть может, не станут внимать! Но ты сделал свой отбор Сам, и вспять пути уже нет. Кроме того, ты чересчур недурственно играешь на лютне, грешно мне будет не отблагодарить тебя хоть чем то! С этими словами подошла она ко мне и поцеловала.. Так ласково, что у меня башка закружилась, и закрыл я глаза.. А когда открыл, смотрела на меня беззубая, страшная старушка с седыми космами и валившимися глазами!

Похожа она была на активный скелет, ни следа от прежней красавицы! Я отпрянул и хотел нестись вон, но она цепко ухватила меня: Нет, не уйдешь, ты сейчас мой невольник на три дня!- посадила на свою лошадь клячу и повезла какими то неведомыми мне тропами, цокая то на коня, то на свору жалких, тощих псов, в которых превратились ее холеные красавцы борзые. Мне было жутко сиживать у нее за спиной, я не раз порывался соскочить, но меня вроде бы приковали к седлу цепями.

-Должно быть, невпроворот ты выпил, Томас ! ехидно процедил сэр Рудольф, вельможа в роскошном пледе, с тяжелым спорраном ( внешность кожанного кошелька, доля шотландского национального костюма на поясе.

- Не было с утра и маковой росинки во рту!- растягивая губы в ослепительной, холодной улыбке, с достоинством ответствовал Лермонт. Да если и был какой хмель, вышибло бы от страха вмиг, до капельки.

Так тряслись мы мили две, не больше. Подъехали к воротам замка. Распахнулись они, впустили нас в мощеный двор и, вижу я, слезает с лошади прежняя куколка фея, зябко прячет в прорези рукавов хрупкие пальцы: Пойдем, Томас, ты голоден, должно быть? Сыграешь для моих гостей, повеселимся на славу! И тут она мне так сладко улыбнулась, что сердце мое замерло, покатилось камнем вниз, куда то мимо пяток, сообща с душою. Ни у одной земной красавицы, право, не встречал я позже эдакий улыбки, сколь ни искал ! тут Томас развел руками. Да и была Хозяйка краше всех гостей своих фей и эльфов, собравшихся в замке.

Краше более того и самой Феи радуги, той, у которой глаза фиолетового цвета.. Пел и играл я для ее гостей три дня, от утра и до вечера, ни капли не устав! Да и тяжело было отступиться веселить легких, воздушных красавиц волшебниц и их кавалеров эльфов, так радостно и самозабвенно они плясали, как дети малые!

А опосля взмахнула фея рукой и сказала, что пора мне в дорога мыслить, так как уж целых семь лет прошло с того дня, как приехал я в замок загостился!

Я так и охнул тогда, не поверил словам Королевы Феи.

А она смеется: У меня тут другое время, и я над ним властвую безраздельно. Ступай себе домой, придет час, и я пришлю за тобой таких гонцов, которых ты тут же узнаешь, и пойдешь за ними без оглядки, потому как поймешь, что я зову тебя и медлить воспрещено !Да о дарах моих не забудь, хоть тяжелы они и на плечи давят! Крепись, неси ношу!

Вот вот,Фейная колдунья преподнесла тебе дар Прорицания, но что то нечасто ты им пользуешься! неторопливо, с усмешкой проговорил король Александр, внимательно глядя в глаза Лермонту. - А ну, скажи- ка нам, рифмач - мечтатель, что ожидает нас завтра, будет ли в Шотландии хорошая погода и что ждет наше королевство гордое и сильное, стоящее на земле уже двести лет, в будущем? Не бойся, головы с плеч не сниму,осыплю золотом, если правду скажешь! король опустил свою тяжелую руку на плечо Поэта.

Чего мне дрейфить, Ваше Величество? Поэты земным законам не подчиняются, для них Небесное превыше всего! Только, боюсь я, не обрадуют короля мои слова Томас опять, чисто нечаянно, задел струны лютни. Они уныло заныли и Он негромко пропел:

Когда королева французов сына родит,

Британию он от морей до морей покорит,

Потомкам его подчинятся шотландец и брит.

(Речь идет о Марии Стюарт, королеве Шотландской, родившей сына Иакова. В годы правления последнего произошло окончательное объединение Шотландии и Британии. Официально это было закреплено договором только в 1707 году автор.)

Что ты мелешь, умалишенный?! в ярости рявкнул король Александр, треснув кулаком по тяжелой ореховой столешнице, которая тут же раскололась надвое, все кубки и блюда запрыгали, зазвенели и попадали на пол.

Чванливые рыцари и лэрды, гости короля, замолчали, а грузный затворник в раззолоченной сутане, исполнявшей при сюзерене образ доверенного писца секретаря, встревоженно захлебнулся глотком эля и продолжительно не мог прокашляться.. Наконец он смолк. Тишина в зале напряглась, будто луковая тетива Через минуту ее ещё нарушил мрачный рык короля. Своды замка сотряслись от его гнева:

-Что ты тут мелешь?! Чтобы моя Шотландия отдалась какому то выродку французов? ! Кто он таковой? Какая королева зачнет его в своем чреве?! Что за бредни ты сочиняешь?!

-Мария Стюарт, королева Шотландская родит сына, Ваше Величество, и в 1603 году он станет королем нашей благословенной земли, соединив ее с Британией. Его назовут Иаковом Первым.

Ты бы ещё в 18 столетний период заглянул! взбунтовался властелин. Не для того двести лет обратно основали наши предки пикты и геллы - Шотландское королевство, чтобы воротить его ненавистным бриттам! Не будет того и посредством тысячу лет!

Обманула тебя Фея твоя, сделав сумасшедшим, а не пророком! Ступай вон из замка, чтоб глаза мои тебя не видали, злосчастный безумец!

-Больше не увидят, Мой король! - пряча лютню в широкие полы плаща постепенно склонился в вежливом поклоне Томас. Это наше последнее рандеву в этом мире, уверяю Вас!

-Вытолкайте его взашей, болтуна! сызнова громыхнул под сводами звук Александра. Свита кругом свистела, возмущенно охала, и топала ногами. Но Томас Лермонт не слышал всего этого шума. Он вышел из покоев короля, и оседлав Грома, неспешно возвращался в свой замок - башню, казалось нисколько не думая о том, что произошло. Его мысли витали в отдалении.

Пастух, бредший в стороне от дороги с небольшим стадом овец, приветствуя его, стянул с головы ветхий лоскут, означавший, должно быть, берет.

Добрый день тебе, Томас - Рифмач! Не подскажет ли твое вещее сердце, какая завтра будет погода ? Стоит ли мне ходить с моими овцами неблизко и разыскивать новые луга?

Иди без боязни, добрый джентльмен. Бпища, что пронесется над Шотландией завтра затем полудня, тебя и твоих овечек не тронет!

Это зачем? изумился пастух. Разве ветер будет дуть в стороне от Эрсилдуна?

День будет явственный и теплый. ответил Томас постепенно. Но в полдень сломит под корень Шотландию цунами, которой она ещё не видала. Король покинет этот бренный мир.

Пастух в отклик охнул, обронил свою скомканную ветошь, и сел на землю, прямо в пылюка, бормоча: Чур меня, чур меня, нечистая мощь!

Томас, не взглянув на него, поскакал дальше. Весь остаток дня он провозился примерно Грома, не выпуская из рук скребницы, а Уоллес,боялся к нему и подступиться, видя нахмуренные брови хозяина..

***

18 марта 1285 года. Эрсилдунский замок Томаса Лермонта.

Полдень выдался на следующий день без затей сказочным.

Все блистало свежестью, от синевы небесной болели глаза, солнышко было похоже на огненную печь, более того хрупкие боязливые цветы на склонах гор всецело раскрылись, что бывало так редко

Томас только что вернулся с поздней верховой прогулки, и поднялся к себе в башню, не велев Уоллесу его волновать, как тот стрелою влетел в комнату к хозяину, забыв постучаться. Он задыхался, глаза его были вытаращены, волосы взъерошены..

-Что тебе? обернулся Томас к нему, утомленно потирая глаза и отрываясь от пергаментных свитков.

-Гонец из Эдинбургского замка, мой лэрд! Король Александр умер! Поехал на охоту на узкой горной дороге, упал с коня и разбился насмерть! Говорят, Шотландию ныне ждут смутные времена! Вы сказали правду, мой лэрд! Еще вчера! - выпалил единым духом слуга.

-Я знаю, Уоллес. Томас вытаращился невидяще в оконный проем. - Скажи мне, не видно ли в замковом парке оленей?

- Нет, Ваша милость, не видел, ни я, ни егерь! - оторопело прошептал Уоллес, пятясь к дверям и решив про себя, что владелец все же не в себе: в эдакий час осведомляться о каких то оленях!

Как увидишь, незамедлительно скажи мне! отрывисто приказал Лермонт. Я давнехонько жду этого. Это знак от королевы Фей, ее Зов..

Слушаюсь, мой лэрд ! почтительно прошелестел Уоллес, со страхом взглядывая на Томаса и думая, что надобно стремглав нестись к Мериан, чтоб она приготовила жаркий грог для хозяина. Тот выглядит так, словно смертельно озяб или неизлечимо болен.

***

Посреди ночи Уоллес проснулся поэтому, что кто то тряс его за плечо. Он открыл глаза. Рядом с кроватью стояла встревоженная Мериан. У двери топтался егерь с полупотухшим факелом в руках.

Да проснись же, Уоллес! Экий соня! Майкл спрашивает не оставлял ли обладатель тебе какого указания, не говорил ли чего? Куда он пошел?

Кто? спросонья слуга ничего не понимал.

Да сэр Томас! нетерпеливо кудахтала Мериан, всплескивая руками. Майкл недавно видел его. Он шел мимо его сторожки за двумя оленями..

Какими оленями? разинул губы камердинер. Воспоминание о словах Лермонта: зов Королевы, молнией пронеслось в его, заурядно не шибко смышленой, голове.

Да нечто мы знаем?! Забрели в парк с гор какими то тропками оленуха с олененком, уже смеркалось! - подал внезапно звук егерь, и загудел басом:

А Его милость вблизи тут прогуливались.. Хотел я было схватить арбалет, да познать попугать стрелой непрошенных красавцев - гостей, но Его милость на меня рукой махнул: не тронь мол, не смей, ступай долой! - а сам за ними пошел. Прямиком в сторону леса. И шел -то так, вроде давнехонько собрался, ничто его не держит, как бы только их и ждал: беспрепятственно, без труда, не оглянувшись! Диву я дался, на небе уже звезды зажглись, смеркается, а он идет в темноте, подобно как киска, ни разу не споткнулся!

Хотел я его окликнуть, но побоялся. Только услышал раз, как он бормочет: Ну вот и позвала Королева, вспомнила обо мне.. Вспомнила, в конце концов то! Жутковато мне стало, бросился я в сторожку за факелом,, хотел было за ним топать, вижу, как ни в себе он, а когда вернулся, то его уже и след простыл, как будто растворился. Прождал я час, думал вернется, ходил по парку, звал без толку ! Прибежал сюда, думал с Вашего ведома ушел сэр Томас.. И где же ныне его выискивать?! егерь сокрушенно вздохнул и покачал головой.

В замке у королевы Фей, больше и негде! как снег на голову выпалил Уоллес, сам удивляясь тому, с какой горячей верой он это сказал.

-И ты туда же! Ополоумел! Какие ещё феи?! охнула Мериан и сев на колченогую скамью у кровати, заплакала:

Говорила я тебе, зови лекаря из Эдинбурга не в себе сэр Томас, а ты все руками махал! Домахался! Какой же ты потом этого верный слуга?! На тебя и положиться запрещено! Олух ты царя небесного, а не камердинер! - и она нежданно, размахнувшись со всей силы, влепила ошеломленному Уоллесу затрещину. Тот не выдержал, опрокинулся спиной в подушки, но слова не вымолвил супротив, только, кряхтя, потирал ушибленное местоположение.

Егерь молчал подавленно, Мериан шмыгала носом, а свечка, чадя, догорала, заливая каплями воска почерневший от времени столик.

За окном нехотя ворочался рассвет. Ночь уползала в сторону леса. С первым лучом зари снарядили на поиски единый отряд обитателей Эрсилдуна, и слуг из Башни Лермонта, как называли Эрсилдунский замок в округе, но лэрда Томаса выискать так и не удалось!

Он как будто испарился, канул в воду, слился с мрачными тенями елей на Элдонских холмах. И следа его не отыскалось во всей Шотландии, только баллады и вирши, им сложенные, пелись народом по стране, а потомки его рода бережно хранили, переплетенную в кожу манускрипт певучего романа

Тристан и Изольда. Стала эта книжка символом рода Лермонтов, на ней присягали, как на Библии, давали обеты, клялись в верности..

Книга сохранилась без малого до наших дней, перейдя в руки Георга Лермонта, родоначальника ветви древнейшей Шотландской фамилии на Руси.

А Томас Лермонт все ещё продолжает мистическое странствие по Земле.

Почти семьсот лет через позже своего загадочного исчезновения, он, путешествуя через времена, явился в 1833 году, во сне, одному из своих потомков, настолько вразумительно и явственно, что тот смог по памяти весьма верно зарисовать его вид и черкнуть о нем вирши - балладу. Звали того прапраправнука: Михаил Юрьевич Лермонтов.

Послесловие автора.

Фигура Томаса Лермонта - провидца, поэта, основателя шотландской литературы, до того легендарна, что, подчас, наличие его подвергается полному сомнению. Тем не менее, Лермонтовская Энциклопедия ( 1981г. издания.) сдержанно и кратко повествует о Томасе Рифмаче, жившем в 13 веке в Шотландии, и написавшем свою самую поэтичную и самую красивую книгу - перевод рыцарского романа Тристан и Изольда Экземпляр этой книги хранится в Национальной библиотеке Эдинбурга (Шотландия).

В 1698 году потомкам Томаса Лермонта было даровано в вотчину господинство Дарси (Diarsie), которое находится в графстве Файф. Это было письменно подтверждено членом английского парламента А. Лермонтом, в 1873 году, в реакция на служебный запрос В. А Никольского о предках М.Ю. Лермонтова в Шотландии.

Родоначальником же русской ветви Лермонтовых был Георг Лермонт, тот, что, в 1613 году, в составе сводного шотландского полка, перешел на государеву службу в России. Служил офицером в войске князя Д.М. Пожарского. В 1621 году был пожалован поместьями в Костромской и Галичской губерниях. Погиб во время русско польской войны 1632 34 гг. в ранге ротмистра рейтарского полка. Дети его сына Петра стали носить русскую фамилию Лермонтовы.

Имя Томаса Лермонта неоднократно упоминается в балладах Вальтера Скотта и работах Ж. Валле и Э.С. Хартленда.

(Труд последнего Наука волшебных сказок - автор.)

Автор сердечно благодарит за содействие в работе над новеллой и сборе необходимых материалов:

Александра Николаевича Ноздрачева ( Невинномысск. Ставрополье.) и Владимира Юрьевича Лермонтова (Северный Кавказ.)

Использованы кроме того материалы личной библиотеки и веб архива автора.

Статья представляет собой авторскую версию и авторскую точку зрения. Читатель вправе - не достигать соглашения.

26 декабря 2002 года. Макаренко Светлана.

Так же читайте биографии известных людей:

Томас Мур Thomas Moore

Томас Мур - знамениты ирландский поэт, автор баллад. Родился 28 мая 1779 года.Томас Мур считается одним из основоположников ирландского романтизма...
читать далее →

Томас Харди Thomas Hardy

Томас Харди - английский поэт, романист и новеллист. Родился 2 июня 1840 года.Наиболее известными произведениями Томаса Хардиявляются: романы Вдали..
читать далее →

Томас Чаттертон Thomas Chatterton

Томас Чаттертон - английский поэт. Родился 20 ноября 1752 года.Поэзия Чаттертона на современном ему английском языке и на псевдосреднеанглийском (от..
читать далее →

Томас Элиот Thomas Sterns Eliot

Томас Элиот - американо-английский поэт, драматург и литературный критик. Родился 26 сентября 1888 года.Элиот был и остается одним из самых..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий