Известные люди

»

Хуана Инес де ла Крус

К моменту творческого становления Хуаны Инес де ла Крус уже не было ни Сервантеса, ни Лопе де Веги, ни Луиса де Гонгоры и свойственная Возрождению пора веры в светлое перспектива сходила на нет. В литературе наступило некоторое затишье, редко прерываемое представителями школы гонгористов любителей так называемого темного стиля в поэзии, изобилующего сложными образами-метафорами, лексическими заимствованиями из греческого языка и латыни, а ещё непривычным для испанцев порядком слов в предложении. Именно за тот самый словесный декорум в родное время упрекал почитаемый испанцами Лопе де Вега не менее почитаемого Луиса де Гонгору, говоря, что поэзия может быть насыщена сложными идеями и понятиями, но не словесной игрой, только затемняющей, как правило, не всю дорогу примечательное содержание. Впрочем, гонгористам было проще подражать эффектным приемам, чем силиться сделаться Сервантесами. И все же, в мастерстве владения словом некоторым из них следует воротить должное. Они воистину могли слагать пышные метафоры, упиваться сложными ритмами и, конечно, демонстрировать свою широкую образованность к вящему удовольствию просвещенной публики и без опасений нажить неприятности, говоря о печальной правде жизни.

Первые университеты

Хуана Инес де Асбахе-и-Рамирес родилась 12 ноября 1648 (м.б. 1651) года недалеко от Мехико, в деревне Сан-Мигель-де-Непантла. Ее родители испанский капитан Педро Мануэль де Асбахе (или Асбайо), по некоторым предположениям, баск, и дочка крупного местного землевладельца донья Исабель Рамирес де Сантильяна не были обвенчаны. Возможно, в Испании у капитана была законная семейство. В силу этих причин Хуана и две ее старшие сестры записаны в приходских книгах как дети Церкви, то есть незаконнорожденные, и им не полагалось приданого ни при вступлении в брак, ни в случае ухода в монастырь а бесприданниц в монахини не принимали. Педро де Асбахе, по всей видимости, уехал из Новой Испании вскоре потом рождения младшей дочери, потому что что она ни в жизнь не упоминала о нем. Девочка воспитывалась в поместье деда, у которого были не только благородная фамилия де Сантильяна и изрядное состояние, нажитое несколькими поколениями колонистов, но и большая библиотека. По мнению биографов Хуаны, аккурат дедушка положил начало будущим интересам внучки, потому что как сам был довольно образованным для своего круга человеком. И хотя дочка его донья Исабель была неграмотной, все три внучки сестры де Асбахе ходили в начальную школу Подруг, где их учили уяснять текст. Младшая Хуана впервой попала в это заведение в 3 года, когда один раз старшая сестра взяла ее с собой. Малышка заявила учительнице, что мама прислала ее обучаться. Та, конечно, не поверила, но дала девочке какое-то поручение, чтобы она не мешала остальным. В конце урока, к удивлению метрессы, Хуана справилась с заданием и следом этого стала продолжать учебу втайне от матери. Когда секрет выплыл наружу, она уже умела бегло уяснять текст.

...В те дни я, как свойственно детям этого возраста, любила сладости и угощения, но я зареклась есть сыр, прослышав, что он отупляет мозг; таким образом, моя тяга к учению была больше, чем жадность к пище, обыкновенно настолько сильная у детей, вспоминала позже Хуана.

К 6 годам она научилась строчить, шить и вышивать, что и составляло в те времена полное образование женщины. Примерно тогда же Хуана узнала, что в Мехико есть универ, где не возбраняется научиться всем наукам. Недолго думая, она попросила мамаша остричь ей волосы, переодеть мальчиком и направить обучаться. Стоит ли калякать, что над ней посмеялись и отказали. Не теряя желания обучаться, Хуана воспользовалась библиотекой деда, тот, что всячески поощрял и поддерживал ее тягу к знаниям. Но и тут ее ждало разочарование, потому как большая количество книг оказалась на латыни. Она стала осваивать свежеиспеченный предмет, хватать уроки латинского и, сообразно, знакомиться с трудами Платона, Аристотеля и Эразма Роттердамского в оригинале. За тупость и медленное усвоение Хуана наказывала себя тем, что остригала волосы, потому что глупая башка не заслуживает наружных украшений, в то время как лучшим ее украшением являются знания. Но волосы отрастали быстрее, чем я успевала исполнить задание. Тем не менее восьми лет Хуана уже прочла всю библиотеку деда, охватывая труды по философии, богословию и медицине и, что ещё удивительнее, усвоила содержание этих книг. Чтение стало ее любимым занятием, и ничто ни наказания, ни ругань не могли воспрепятствовать этому.

Сама себе преподаватель

В 9 лет она рассталась с семьей: мамаша отправила ее в Мехико к дяде и тете, богатым родственникам, вхожим во дворец вице-короля. Можно только гадать, чем было вызвано это заключение. Возможно, у Хуаны начался отрезок времени трудного возраста, и мамаша устала биться с ее решительным и взрывным характером. Или же она хотела освободиться от излишнего внимания соседей к семье, в которой росла странная девочка, а может быть, она понимала, что в деревне очевидная неординарность дочери будет загублена или выльется во что-то неприемлемое. Так или по-другому, но Хуана переехала в столицу колонии. Впрочем, ритуал отправлять детей существовать у богатых родственников, в особенности в столицу, где разрешается, набравшись светского лоска, выстроить карьеру, был общепринятым. Но он, как правило, касался мальчиков и подростков лет двенадцати. Девушек, конечно, также вывозили в свет, но не раньше, чем начинали подыскивать им выгодную партию. Так что эпизод Хуаны был незаурядным.

По счастливой случайности богатые родственники разглядели в девочке способности, предоставив Хуане вероятность обучаться. Новый вектор движения самообразования включал литературу, естественные науки, математику, философию, теологию и иностранные языки. По словам самой Хуаны, училась она без учителей, только по книгам. Вскоре в Мехико заговорили о незаурядной девочке, обладающей удивительной памятью и разносторонними талантами. Ко всему этому прибавлялись и другие качества, шибко важные ныне уже для столичной девушки. Хуана выросла красавицей: светло-карие обширно поставленные глаза, рослый лоб, прямой нос, изысканные руки, обаятельная улыбка, активный и дружелюбный нрав все это не могло не привлекать к ней людей.

Фрейлина-интеллектуалка

В 1664 году в Мехико из Испании прибыл новоиспеченный вице-король дон Антонио Себастьян де Толедо Молина, маркиз де Мансера, вкупе с супругой доньей Леонор Каррето. Хуана была представлена при новом дворе и в кратчайшее время завоевала такую влюбленность высокой четы, что вице-королева сделала ее своей первой фрейлиной. Эту пост она занимала примерно 5 лет, оказавшись, таким образом, в эпицентре культурной жизни Мексики. И, следуя своему статусу, придворным обязанностям, а кроме того складу характера, она принимала самое живое участие в великосветских забавах.

О пышности мексиканского двора в Европе ходили легенды. Действительно, все предметы роскоши, которые Новая Испания поставляла в метрополию: золото и изумруды, ценные породы дерева и какао, меха и сафьян, перья экзотических птиц и индейские ткани, в Мексике были предметами обыденного, если не вымолвить повседневного спроса. Через Мексику проходили и торговые пути Европы к странам Дальнего Востока: Китаю и Японии, откель везли фарфор и лаковые изделия, доля из которых, вестимо, оседала на западной стороне Атлантического океана. Но для мексиканцев самым ценным было как раз то, что могло прийти только из Старого Света европейская культура. Поэтому при дворе вице-короля с радостью принимали всех, кто мог доставить свежие политические анекдоты и новые вирши, новости о последних научных открытиях и интересные книги. Здесь могли постичь и принять и представителей знатных испанских фамилий, покинувших обедневшие поместья в поисках новой жизни, и безродных, но смелых моряков верных служивый его величества, и ученых отцов-иезуитов, прибывших с благородной целью приобщения диких племен к истинной вере и цивилизации. (О том, что у ацтеков была собственная великая цивилизация, по всей видимости, никто, помимо тех же иезуитов, тогда не догадывался.) Действительно, все сколько-нибудь незаурядные люди в Испании того времени стремились за океан поближе к золоту и алмазам, подальше от инквизиции. И вице-король был рад игрывать образ просвещенного и благосклонного монарха, стремясь превзойти в роскоши истинного монарха, понимая, что потом возвращения на родину придется новости себя и скромнее, и осмотрительнее... Следует отметить, что в Испании того времени процветал театр, вследствие этого и при мексиканском дворе ставили спектакли, пьесы для которых писала юная первая леди вице-королевы. А ещё в те времена в Испании было принято утрясать стихотворные турниры в Мехико, сообразно, также, и в этом ремесле никто не мог сотворить больше изысканные строфы, точные рифмы и причудливые метафоры, нежели Хуана. Причем она писала вирши не только по-испански, но и на языке ацтеков, а кроме того на латыни. Писала она и для спектаклей, и для ночных концертов, и для церковных праздников, и для похорон. При этом между придворными обязанностями Хуана успевала выкраивать время для серьезной лирики и учебы, продолжая немало впитывать текст.

Подрубившая кромку

Как водится, были у Хуаны и недоброжелатели. Однажды кто-то пустил слух, что ее знания поверхностны и она может только внушать, что обладает ими, благо до того красивой девушке соорудить это несложно. Для опровержения подобных напраслин вице-король принял заключение сформировать публичный экзамен, на котором Хуане задавали вопросы по всем отраслям знаний лучшие головы Мексики ученые, поэты, историки и богословы. Она блестяще справилась с самыми каверзными заданиями, а когда позже духовник спросил ее, не возгордилась ли она от этой победы, Хуана ответила: Не больше, чем если бы мне удалось подрубить кромку лучше учительницы рукоделия.

Что касается личной жизни, то поклонников у Хуаны было море, и на практике все они были серьезными претендентами на ее руку и сердце. Конечно, она и сама была не раз влюблена для того чтобы изготовить этакий вывод, довольно раскрыть томик ее стихотворений. Так что жителям столицы оставалось только изумляться, говоря о том, зачем первая красотка страны не выходит замуж. Сомнительное происхождение и отсутствие приданого вряд ли были непреодолимым препятствием: родители, хоть и невенчанные, были из хороших семей, близость к правителям совершенно заменяла титул, а солидное приданое она полностью могла принять если и не от богатых родственников, так от высоких покровителей. Но Хуана отказывала всем соискателям ее руки... Разгадку разрешено, пожалуй, разыскать в ее стихах. В одних она пишет о громадный любви и разлуке и обвиняет себя в том, что любила уж очень весьма. Тема других: Меня любит не тот, кого люблю я. В следующем цикле она укоряет родное сердце в неверности, в том, что более того самая сильная влюбленность проходит. Или же говорит о том, что необходимо выпустить из памяти о любви и положиться на ум, потому как что влюбленность обернется ненавистью к бывшему возлюбленному. Несмотря на некоторую искусственность формы поэтических произведений Хуаны, нет никаких оснований колебаться в искренности ее чувств.

Видимо, она раньше времени поняла, что замужество не ее стезя. Что потенциальный супружник, кем бы он ни был, либо попытается развалить ее, такую самодостаточную, либо окажется под каблуком, но в любом случае хорошей семьи не получится.

Выбор

Тем не менее пора было помыслить о дальнейшей жизни. В Мексике XVII века 16-летняя девушка приравнивалась на практике к старой деве. На образ светской куртизанки она вряд ли подходила, да и куртизанки в то время только зарождались. Оставался крайний стезя в монастырь. И хотя Хуана стремилась к монашеству не больше, чем к браку, это вывод было для нее куда больше приемлемым, в силу того что что оставляло некоторую вероятность придерживаться своему творческому призванию и накоплению знаний.

Ее вывод вызвало нескрываемое изумление при дворе и толки в городе, но духовник папа Антонио Нуньес де Миранда, которому Хуана открыла свои сомнения и опасения, поддержал ее отбор. Позже она писала; Я осознавала, что это состояние влечет многие обязанности, для моего темперамента отталкивающие (я имею в виду внешнее, а не главное). Безусловно, Хуана верила в Бога, она знала Писание и богословскую литературу, но, скорее всего, она не обладала ни мистическим даром, ни живым чувством к Богу (это разрешено засвидетельствовать и строками из ее поэзии, и оставленными дневниковыми записями), которое так нередко встречается у поэтов, более того если они называют себя атеистами. Поэтический точка зрения Хуаны де Асбахе был обращен на внешний мир на человеческие отношения, на механику законов природы. Это точка зрения человека Возрождения, верящего в то, что с помощью разума позволительно все уяснить, пояснить и привести к согласию. В такие постулаты она верила больше, чем в то, что делается в потаенных глубинах ее души. Поэтому при свойственных ей честности и трезвой оценке самой себя отбор монашеского пути не мог не быть для нее трудным. В поздних стихах Хуаны появятся и утомленность, и разочарование в силах разума, но и тогда обида на бытие не достигнет высоты прямого обращения к Творцу, а расплещется звуками грустной мелодии и утонет в пессимизме. Но покуда до пессимизма было ещё вдали несложно требовалось принять разумное заключение, каким бы неразумным и нелогичным оно ни казалось окружающим.

Монастырские тернии

В августе 1667 года Хуана сделала первую попытку оставить в монастырь. Но недавно реформированный устав обители Святого Иосифа ордена Босоногих кармелиток оказался излишне суровым для светской барышни. Она основательно захворала и по настоянию врачей покинула обитель через три месяца. (При этом эскулап пытался и воспретить ей впитывать текст, но без книг состояние болезненный тут же ухудшалось.) Тем не менее посредством год с небольшим она предприняла вторую попытку сделаться монахиней, на тот самый раз состоявшуюся. В феврале 1669 года Хуана вступила в монастырь ордена Святого Иеронима и позже короткого послушничества приняла постриг под именем Хуаны Инес дела Крус (в католической традиции при пострижении имя, данное при крещении, не меняется, но отсекается фамилия, то есть связь с родом чтобы избавить местоположение для другого союза). Взнос на приданое монастырю внесла вице-королевская чета, и обряд пострижения стал, как это нередко бывало в жизни Хуаны, общественным событием, наличествовать на котором желало море обитателей Мехико. Святой Иероним, небесный покровитель всех гуманитариев, как видно, благоволил к своей новой дочери. Устав ордена его имени был самым либеральным в Мексике. И действительно, кто, как не переводчик Библии на латинский язык, лучше других поймет, что для плодотворной научной работы требуется известная доля комфорта. Сестрам разрешалось иметь в распоряжении личное собственность и рабов, так что сотню монахинь обслуживали пятьсот служанок. Кельи затворниц представляли собой настоящие квартиры, нередко двухэтажные, где были и кухня, и ванна с горячей водой, помещения для занятий и отдыха и зал для приема гостей. Места хватало и для служанок, и для двух-трех учениц-пансионерок. Сестра Хуана де ла Крус разместила в своей келье библиотеку в 4 000 томов по тем временам самую большую в Новом Свете, музыкальные инструменты, астрономические приборы и более того микроскоп. Здесь она давала своим ученицам уроки музыки и драматического искусства (необычный предмет для обучения девиц в монастыре, но так сказано в источниках), тут занималась научными трудами, вела переписку с выдающимися людьми со всего мира и принимала многочисленных гостей. Очень резво монастырь Святого Иеронима превратился в сияющий наполненный смыслом салон. Общение с маркизом де Мансера и доньей Леонор продолжалось: у вице-королевской четы, а стало быть, и ее многочисленной свиты вошло в ритуал прогуливаться к вечерне в монастырскую церковь, позже чего они задерживались в келье сестры Хуаны с целью ее познавательных и остроумных бесед. В обители нередко устраивали концерты, поэтические состязания и более того балы. Надо проронить, что тогдашний архиепископ Мехико брат Пайо Энрикес де Ривера был жутко просвещенным человеком и большим поклонником талантов сестры Хуаны Инес.

А в монастыре ее таланты только преумножались: она выучилась игрывать на нескольких музыкальных инструментах и написала трактат о музыкальной гармонии, достигла известности в живописи, стала экспертом в этическом и каноническом богословии, медицине, каноническом и гражданском праве, астрономии и высшей математике. Она всегда посылала в гостинец многочисленным подругам свои вышивки и образцы кулинарного искусства, не забывая приложить к гостинцу записку с забавными стихами. При этом все монастырские религиозные обязанности она выполняла неукоснительно, а расписание служб соблюдалось в обители жестко. В полночь служили утреню, в пять или шесть утра хвалитны, после этого в течение дня часы начальный, третий, шестой и девятый, рядом шести вечера начиналась вечерня, а в девять или десять поздняя вечерня. К обязательному минимуму добавлялись в положенное время праздничные и особые службы. Принимая во внимательность такое расписание, совсем не поразительно, что сестра Хуана зачастую жаловалась на отсутствие времени для уединенных занятий. А потому как ещё были и гости то светские подруги, то добрые сестры, которые, желая скрасить тяжеловесность ее разлуки с вольной жизнью при дворе, частенько заходили к ней в келью. В 1673 году маркиз и маркиза де Мансера отбыли на родину, но сестра Хуана сберегла и связи при дворе, и дружбу временно исполняющего обязанности вице-короля архиепископа. Кстати, как раз он, когда новоначальная сестра Хуана, выйдя из терпения, крикнула своей настоятельнице: Замолчи, безграмотная! заступился за нее, пообещав аббатисе покарать дерзкую девицу, если настоятельница докажет, что эти слова искаженная версия фактов. Через некоторое время аббатисой стала другая, больше образованная и благожелательно настроенная к Хуане монахиня, в какой-то миг в приоресы выбрали и саму Хуану, но она отказалась от этой чести... Архиепископ полностью благосклонно относился к салону своей подопечной, хотя бывал в нем не так зачастую, как, к примеру, вице-король и королева дон Антонио и донья Леонор. Визиты же мексиканской интеллигенции продолжали приносить доходы обители Святого Иеронима.

1680 год ознаменовался прибытием в Мехико нового вице-короля маркиза де Лагуны и его супруги Марии Луизы, графини Паредес. Сверстницы Хуана Инес и Мария Луиза достаточно быстро стали близкими подругами. И в стихах сестры Хуаны графиня Паредес стала фигурировать под именами Филис и Лизис.

Затворница в лабиринте

В монастыре сестра Хуана не публиковала своих стихов, но писала навалом. Это были и рождественские песни для праздничных концертов в соборах Мексики, и религиозные и светские драмы, и аллегорические поэмы, и уймище стихотворений на случай. Время шло, и в 1686 году срок вице-королевства де Лагуны закончился, и с отъездом высокой четы над головой сестры Хуаны начали намереваться тучи. Новый архиепископ Мехико папа Франсиско Агийяр-и-Сеихас был, по словам биографа Хуаны мексиканского поэта и нобелевского лауреата Октавио Пасы, яростным женоненавистником и противником светского театра. В 1689 году Хуана пишет очередную светскую драму Любовь большой лабиринт, а маркиза де Лагуна выпускает в Испании сборник ее стихов под заголовком Разлив Кастальского ключа, от десятой Музы из Мексики, сестры Хуаны.

В том же году Хуана по просьбе маркизы пишет религиозную драму Божественный Нарцисс. А год через кругом ее имени разворачивается интрига, сопровождаемая громким скандалом. Епископ Пуэблы Фернандес де Сайта Крус, которого она считала своим старым и испытанным другом, попросил ее намарать опровержение на знаменитую проповедь 4О-летней давности, составленную монахом-иезуитом Антонио Виэйрой. Сестра Хуана ответила на предложение длинным письмом, в котором мастерски разгромила ту давнюю проповедь по всем статьям. Для нее эта служба была очередным развлечением упражнением в риторике и логике на примере из области богословской этики. И нежданно-негаданно абсолютно как снег на голову, без ведома и разрешения сестры Хуаны, частное сообщение было издано без указания имени издателя, с предисловием, автор которого скрылся под псевдонимом сестра Филотея де ла Крус. Рассыпаясь в реверансах, этот автор мягко пенял ей за то, что она расточает Божий дар на низкую поэзию и штудирование земных наук, пренебрегая своим истинным призванием к теологической критике. Это стало для сестры Хуаны настоящим ударом. Она и не помышляла публично оспаривать признанных теологов и проповедников, справедливо полагая, что точка зрения обычный монахини никого не убедит, но многих рассердит. А нападать на отца Антонио Визиру, защитника прав индейцев, именем которого клялись все мексиканские иезуиты, было и нисколько угрожающе. Кроме того, она не считала, что, занимаясь литературой, наукой и преподаванием, зря расточает Божьи дары, скорее напротив. Между тем публикация имела большущий фарт лучшие теологи в университетах Испании и Португалии с наслаждением смаковали неотразимые доводы, которыми мексиканская монашка начисто разбивала аргументы знаменитого падре, и слали ей восторженные поздравления. Зато церковное руководство в Мексике обвинило ее в гордыне и пренебрежении монашеской заповедью послушания... Ссориться с иезуитами в колониях было чистым безумием аккурат они снабжали относительный мир в стране, так как лучшим способом умиротворения индейцев было их воззвание в христианство, и они же удерживали колонистов от обращения индейцев в рабство, что могло привести к всеобщему восстанию. Новый же архиепископ, как сказано, сносить не мог женщин и светские развлечения. К тому же Хуана поссорилась со своим духовником, тот, что уже давнехонько советовал ей покинуть все мирские интересы...

Ответ и покаяние

Чтобы воссоздать близкое доброе имя, сестра Хуана пишет и публикует последнее и, пожалуй, самое известное произведение Ответ сестре Филотее. Она была вынуждена оберегать честь женщины, поэта и ученого, которую сильно оскорбили бесцеремонная огласка частного письма и пожелания, высказанные в предисловии. На примере своей жизни она пыталась явить, сколь необходимы могут быть для женщины познание и творчество. Она горячо отстаивала право женщин на образование, аргументируя свою убежденность тем, что каждая христианка имеет право ведать Священное писание и знать толк его во всей полноте, что, в свою очередность, нереально без глубокого и разностороннего образования. Она признавалась, что не может не сочинять стихов, потому как что для нее значительно легче изъясняться с помощью поэзии, чем с помощью прозы.

Она рассказывала, как, отказавшись по обету от чтения книг, она в силу своей природы не могла отступиться от познания, наблюдая явления окружающего мира. (Действительно, потом отказа от чтения и продажи библиотеки в пользу нищих сестра Хуана, занимаясь кулинарией, сделала немного открытий в области органической химии и написала работа по механике, основываясь на наблюдениях за работой прялки.)

Увы, Ответ тот самый, составленный в самых изысканных выражениях, скорее раздражил, чем успокоил ее духовных руководителей. Они продолжали настаивать, чтобы она, во воплощение в жизнь монашеских обетов, отказалась от мирских занятий, как, хотя вообще-то, и от публичного богословия. Сестра Хуана, проявив должное смирение, продала все родное собственность, а капиталы раздала на благотворительность. (Некоторые современные публицисты называют Хуану противницей рабства за то, что, исполняя обет бедности, она отослала в поместье сестры двух своих рабынь.) Вместе с обетом бедности она дала обет не прикасаться к перу и бумаге. Мехико пришел в такое беспокойство от ее религиозного рвения, что очередной архиепископ, следуя ее примеру, также продал все книги, а ещё драгоценности, антиквариат и более того собственную койка...

Как видно, сестре Хуане ничего не удавалось действовать тихонько более того каяться.

Покаяние или самоуничижение паче гордости закончилось для сестры Хуаны 17 апреля 1695 года. В монастыре началась эпидемия чумы, и, ухаживая за сестрами, она заразилась сама.

Сохраняя верность данному обету, она написала завещание на стене кельи пальцем, облитым собственной кровью: Здесь будут отмечены день, месяц и год моей смерти. Во имя любви Господа и Его Пречистой Матери я молю своих возлюбленных сестер и двух нынче живущих, и уже ушедших помянуть меня перед Ним, хотя я была худшей женщиной на свете. Подписано: я, Хуана Инес де ла Крус. По свидетельству сестер, она умерла в полном сознании и с полным спокойствием.

Так же читайте биографии известных людей:

Хуана Австрийская Huana Avstriyskaya

Испанская инфанта, дочь императора Карла V.
читать далее →

Хуана Бельтранеха Huana Beltraneha

Кастильская принцесса и с 1475 по 1481 год королева Португалии.
читать далее →

Хуари Бумедьен Huary Bumedien

Руководитель алжирской Армии национального освобождения (АНО) и президент Алжира с 1965 по 1978.
читать далее →

Хуго Шперле Hugo Shperle

Шперле был человеком огромного роста, крепкого телосложения, со свирепым выражением лица. Гитлер отзывался о нем и о генерале армии Вальтере фон..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий