Известные люди

»

Элина Быстрицкая

Элина Быстрицкая родилась в Киеве. Ее папа - Авраам Быстрицкий - был военным медиком, инфекционистом, мама работала в больнице. В 1937 году в семье Быстрицких родился второй дитя, и снова - девчонка.

Элина росла в основном с мальчишками. Играла в мальчишеские игры, дралась, стреляла из рогатки. Когда в их доме появился бильярд, она уговорила отца обучить игрывать и ее. Тот удивился, но просьбу дочери выполнил.

Еще одним детским развлечением Элины был домашний театр. Причем театрализованные представления устраивались для всего дома. В день "премьеры" на лестничной площадке устанавливались стулья для зрителей, сценой служила площадка между этажами, а закулисьем - балкон. Бабушкина широкая юбочка (в родное время моднячая на Украине) служила занавесом. Вместе с подружкой и двоюродным братом Элина разыгрывала театрализованные представления с песнями, стихами, танцами. В 1934 году, позже выхода на просторный экран фильма "Чапаев", в репертуаре их домашнего театра появился верно таковой же спектакль. В нем образ легендарного комдива играл двоюродный брат Элины, а она сама перевоплощалась в его верного ординарца Петьку. Спектакль заканчивался коронным номером - Элина-Петька выходила на сцену и, грозно поводя бровями, говорила: "Тихо! Чапай раздумывать будет!" Публика была в восторге.

Перед самой войной капитан медицинской службы Авраам Быстрицкий получил новое направление - на Черниговщину, в городок Нежин. Там Быстрицких и застала весть о начале войны. Уже сквозь немного дней Нежин попал во фронтовую полосу, и его окрестности превратились в арену ожесточенных боев. Какое-то время Элина помогала матери - ухаживала за ранеными в госпитале, но после этого, когда неприятель прорвал нашу оборону, им пришлось спешно эвакуироваться. Отступали посредством Сумы, Харьков до самой Астрахани. Там они задержались на долгое время, и Элина продолжила учебу в школе. А все свободное время проводила на курсах медицинских сестер. Причем устраиваться на эти курсы ей пришлось капельку ли не с боем. Дело в том, что в свои тринадцать лет роста она была небольшого, и эскулап, тот, что записывал девушек на эти курсы, увидев ее, решил, что к нему на прием пришла малость ли не первоклашка. Но Элина проявила такую настойчивость, так горячо требовала предположить ее до экзаменов, что эскулап дрогнул. Видимо, решил воротить судьбу этой девчушки на откуп экзаменационной комиссии. И жутко удивился, когда она тот самый экзамен блестяще сдала. После этого Элину взяли санитаркой в лазарет, а еле-еле позже она стала лаборанткой в клинической лаборатории.

Вспоминает Э. Быстрицкая: "Мне ни при каких обстоятельствах в детстве не говорили о моей внешности. Впервые я услышала об этом в 13 лет, в госпитале. Двое раненых разговаривают: "Посмотри, какая хорошенькая девица!" Оглянулась- никого... Потом продолжительно смотрела в зеркало - ничего интересного не нашла. Мама воспитывала меня крайне жестко..."

В ноябре 1944 года Быстрицкие вернулись в Нежин (киевский жилище был разрушен при бомбежке), и Элина поступила в врачебный техникум. Все ее ближайшее окружение, охватывая родителей, их друзей, состояло из дипломированных медиков и настоятельно советовало девушке не казниться выбором профессии. Ее приняли как участницу войны и медсестру, окончившую рокковские (краснокрестные) курсы. Учиться она начала тотчас со второго семестра. Однако на первом же практическом занятии ей стало погано. Их преподаватель-хирург должен был произвести челюстно-лицевую операцию, но во время ее проведения болезненный как снег на голову скончался от наркоза. После этого Быстрицкая поняла, что ни при каких обстоятельствах не сможет сделаться врачом. Однако кинуть техникум она не решилась. Доучилась до конца, прошла всю практику (приняла 15 родов) и получила диплом акушера-гинеколога. Но в душе уже мечтала о прочий профессии.

В те годы всеми помыслами Быстрицкой завладел театр. В медицинском техникуме существовал драмкружок, в тот, что Быстрицкая записалась с первых же дней обучения. Первым спектаклем, в котором она сыграла небольшую образ, стал водевиль "Лейтенант фон Пляшке". И хотя образ была бессловесная, при всем при том Быстрицкой без труда удавалось завести публику одним своим выходом на сцену. Кто-то из коллег тогда отметил ее прирожденный дар актрисы и посоветовал не стопориться на достигнутом. Вскоре Быстрицкая поступила в музыкальную школу, при которой существовал балетный класс. Она хотела научиться профессионально передвигаться по сцене, овладеть искусством пластического танца. И ей это удалось. В спектакле "Маруся Богуславка" она так зажигательно исполняла "танец живота" в сцене "гарем султана", что зрители практически засыпали ее аплодисментами. Правда, ее строгая маменька, присутствовавшая на спектакле, испытывала иные чувства, считая, что дочка исполняет что-то непотребное.

В 1947 году Быстрицкая окончила врачебный техникум с твердой уверенностью, что ни в жизнь не сможет трудиться в медицине. Всеми ее помыслами в настоящее время завладел театр, о чем немедля были поставлены в известность родители. Мать восприняла эту новость безмятежно, а вот папа был категорически супротив. "Что это за специальность такая - артист? - возмущался он. - И кто тебе сказал, что у тебя есть актерский дар?" Однако дочка была непреклонна и, утирая слезы, неотступно твердила о своем желании поступать в сценический. В конце концов, видя, что его словесные доводы не доходят до дочери, папа принял вывод обосновать свою правоту на деле, "В институт мы поедем вкупе!" - заявил он, тем самым как бы подводя результат первой части дискуссии.

В Киев папа и дочка приехали погожим летним днем. В ректорате театрального института большой, статный Авраам Быстрицкий в новенькой майорской форме произвел легкий фурор посреди присутствовавших женщин, но ещё большее ощущение он произвел на ректора Семена Михайловича Ткаченко, когда, войдя в его офис, с порога заявил: "Объясните, будь другом, моей глупой дочери, что в вашем институте ей работать нечего!" За свою долгую карьеру в звании ректора Ткаченко повидал уймище ходоков-родителей, миссия которых просто заключалась в том, чтобы проталкивать своих чад в его заведение. А тут все было напротив.

В конце концов разговорчик с ректором завершился победой Авраама Быстрицкого - Элина отказалась от поступления в сценический и, вернувшись в Нежин, подала документы на филологический факультет местного педагогического института. Во время учебы в этом вузе в нее влюбился юный аспирант, отношения с которым со временем целиком могли бы перерасти в нечто большее. Однако аспирант оказался излишне идейным. Рассказывает Э. Быстрицкая: "Аспирант все поглядывал на меня большими темными глазами, а в конце концов пригласил не то в кино, не то без затей прогуляться. И вот поздненько вечером проводил он меня до калитки и совершенно уже собрался чмокнуть... Но чуть он протянул ко мне руки, как с соседнего столба грянул репродуктор. И не "Калинку-малинку", а Гимн Советского Союза! Вы бы видели, что сделалось с моим воздыхателем: он расправил плечи и встал "смирно"..."

Учась в педагогическом, Быстрицкая в душе ни на минуту не расставалась с мечтой сделаться актрисой. Поэтому она продолжала заниматься балетом в музыкальной школе, а также организовала там же свой танцевальный круг, тот, что уже сквозь немного месяцев победил на олимпиаде. За эту победу Быстрицкая была награждена путевкой в обиталище отдыха профсоюза "Рабис" - работников искусств, где отдыхали настоящие артисты. Там-то выдающаяся актриса Наталья Александровна Гебдовская, увидев Быстрицкую на сцене, посоветовала ей кидать филологию и шагать в театр. Этот разговорчик и стал той последней каплей, которая переполнила чашу терпения Быстрицкой. Вернувшись в Нежин, она забрала документы из педагогического и сызнова отправилась в Киев - в институт театрального искусства. И ее приняли.

В том же году Быстрицкая впервой вышла на съемочную площадку. Дело было так. До начала занятий в институте оставалось немного недель, а двухмесячная стипендия, выданная Быстрицкой в педагогическом, растаяла на глазах. Пришлось выискивать вероятность где-нибудь подработать. Кто-то из таких же, как и она, абитуриентов театрального посоветовал пойти на Киевскую киностудию, где за участие в массовках платили нехай малые, но гроши. Быстрицкая отправилась на студию и вскоре реально получила крошечную образ - в фильме Игоря Савченко "Тарас Шевченко" она должна была сыграть горничную графини Потоцкой. Однако во время работы эпизода с ее участием Быстрицкой элементарно не повезло. В том эпизоде героиня Быстрицкой танцевала зажигательный танец в хороводе с другими девушками. Но если у всех танцевавших оказались сапожки красного цвета, то Быстрицкой по вине реквизиторов достались черного. В итоге режиссер попросил вывести ее из числа танцующих, и момент доснимали без ее участия.

Съемки в Киеве продлились до августа, потом чего Быстрицкая уехала в Нежин, к родителям. 31 августа она вернулась в Киев, чтобы утром следующего дня активизировать занятия в институте. Но тут ее ждало неожиданное известие-оказывается, в документах, поданных ею в институт, не хватает справки, разрешающей ей продолжать учебу в новом учебном заведении. Из-за отсутствия этой справки мандатная комиссия приняла заключение отчислить ее из института. Думается, не стоит толковать, каким ударом стало для двадцатилетней девушки это известие. Так предаваться мечтам о карьере актрисы, взбаламутить родителей и друзей своим отъездом, и вот вам итог - отчисление. Быстрицкую охватило такое безысходность, что, выйдя из ректората, она впала в прострацию. И кто знает, сколь длительно она пробыла бы в таком состоянии, если бы не преподаватель Яков Иванович Токаренко. Узнав о постигшем девушку злоключение, он посоветовал ей не сиживать сложа руки, а делать. И Быстрицкая последовала этому совету. В тот же день она добилась встречи с министерским чиновником, отвечающим за работу с абитуриентами, и получила от него гарантии своего зачисления в институт без нужной справки. "Ее вы сможете доставить позже", - посулил он ей. Так оно и вышло. Быстрицкую сызнова вписали в списки студентов, а справку она привезла из Нежина немного дней через.

Став студенткой, Быстрицкая практически с первых же дней учебы принялась приводить доказательства преподавателям, что в институт ее приняли не бессмысленно. Уже на первом курсе она числилась в круглых отличницах и за близкое усердие была награждена поездкой в Москву.

В стенах родного института Быстрицкая считалась не только лучшей ученицей, но и одной из первых красавиц. За ней пытались ухаживать многие студенты, но отыскать отклик в ее сердце на практике никому не удавалось. Дело в том, что, получив достаточно строгое воспитание в семье, Быстрицкая в общении с юношами не позволяла себе тех вольностей, на которые были способны ее больше раскрепощенные подруги. Стоит пометить, что в различие от большинства сверстников, которые воспитывались в тепличных условиях, Быстрицкая в 20 лет уже многое успела повидать и ощутить - суровые будни в прифронтовом госпитале способствовали ее раннему взрослению. Но не все ее сверстники это понимали. Потому и недолюбливали ее, называли "синим чулком", Тех же из них, кто не понимал слов, Быстрицкая осаживала достаточно грубо - с помощью пощечин. Так, на последнем курсе института она "наградила" ими разом троих студентов. Причем финальный эпизод получил широкую огласку и привел к достаточно драматическим событиям. Что же произошло?

21 января 1953 года вся держава отмечала траурную дату - 29-ю годовщину со дня смерти Ленина. Как и во многих учебных заведениях страны, в Киевском институте театрального искусства в тот день студенты выступали перед преподавателями с поэтическими виршами, посвященными траурной дате. Не стала исключением и Быстрицкая, которая выучила "Сказку о Ленине" Натальи Забилы. И вот, когда до ее выступления оставались считанные минуты, какой-то второкурсник неприметно подкрался к ней и, желая подшутить, свистнул ей из пищалки в ухо. Вполне по-видимому, что сделал он это не со зла, и все-таки, учитывая реалии момента (траурная дата, общая нервозность и т. д.), он получил совершенно адекватный отклик - увесистую оплеуху, от которой отлетел метров на пять. Свидетелями этой сцены стали не только студенты, но и преподаватели, которые и дали этому делу ход. Быстрицкую обвинили в хулиганстве, припомнив ей, что только за концевой месяц она умудрилась подобным образом поступить ещё с двумя студентами. Короче, в тот же день единственный из педагогов вызвал к себе Быстрицкую и потребовал от нее, чтобы она тотчас написала заявление о переводе ее в Харьковский институт. В противном случае он взял обязательство отчислить ее из вуза, Но Быстрицкая ответила ему достаточно резко: "Если завтра вывесят инструкция о моем отчислении, то послезавтра вы найдете меня в Днепре". Если бы подобное сказала любая другая студентка, целиком по всей вероятности, ее слова сочли бы дешевой бравадой. Но за Быстрицкой ещё с первого курса утвердилось соображение как о человеке, тот, что не бросает слов на ветер, вследствие этого реакция на ее заявление оказалась другой. Руководство института побоялось хватать проступок на душу и переложило это занятие на плечи комсомольской организации.

Собрание по "делу Быстрицкой" откладывалось немного раз - в первую голову из-за каникул, далее из-за смерти Сталина. Наконец его дата была назначена на середину марта. Обстановка в стране была тревожная, всем мерещились происки врагов народа и заговоры империалистов. Отсюда и атмосфера на собрании была соответствующей. Вспоминает Э. Быстрицкая: "Выступали мои товарищи, которые инкриминировали мне бес знает что. Одни говорили: "Враг не дремлет, мы должны быть бдительными, товарищи!" Другие: "А помните, она отказалась танцевать со студентом X.? От него, видите ли, деревней пахнет?! А деревенька пахнет хлебом, товарищи!!!" Я слушала и ужасалась этой демагогии: с кем я учусь? Кто эти люди? Ведь они лгут! Я ни в жизнь не утверждала, что от X. пахнет деревней: от него пахло позже, и я не хотела танцевать в паре с неопрятным человеком; раньше чем приблизиться ко мне в танце, мог бы и помыться..."

Собрание длилось до трех часов ночи, В конце концов подавляющим числом голосов было принято вывод - студентку Быстрицкую турнуть из комсомола и хлопотать дирекцию турнуть ее из института. Когда она вернулась к себе домой, ее личность была опустошена, не хотелось существовать. Весь остаток ночи она пролежала на кровати, не смыкая око.

Из института ее так и не исключили, видимо посчитав, что одного наказания совершенно довольно. Однако большинство ее однокурсников считали это несправедливым и на практике прекратили с ней всякое общение. Слава богу, что посреди преподавателей нашлись люди, которые встали на ее сторону. Один из них - Иван Иванович Чабаненко - более того предупредил студентов, что если кто-нибудь при нем напомнит Быстрицкой о происшедшем - тут же вылетит из института. Именно эта подмога удержала Быстрицкую от рокового шага - самоубийства.

Через немного месяцев Быстрицкая сдала выпускные экзамены и стала поджидать распределения. При ином развитии ситуации ее могло ждать хорошее перспектива - к примеру, труппа самого популярного в республике Киевского театра имени И. Франко. Однако вслед за тем всего случившегося дожидаться такого исхода не приходилось. И действительно- Быстрицкую распределили в Херсонский драматический театр. Забирать студентов приехал лично основной режиссер театра Павел Морозенко. При этом повел он себя так, как словно был султаном, набирающим девушек для своего гарема. Увидев красавицу Быстрицкую, он ткнул в нее пальцем и с ходу назначил ей рандеву у ресторана "Спорт" в семь часов вечера. Будь он помоложе, точно не избежал бы участи тех трех студентов, которые испытали на себе силу оплеух Быстрицкой. Ему же она ответила лаконично, как отрезала: "Я никуда не приду!" - "Ну смотри, тебе у меня работать", - пригрозил он ей. Утром следующего дня Быстрицкая отправилась в Министерство образования и потребовала направить ее куда угодно, но только не в Херсон. "Почему?" - удивились тамошние чиновники. Сказать правду Быстрицкая не решилась, потому в просьбе ей отказали. И тогда она приняла вывод всеобще съехать из республики. Но куда? Решение пришло с неожиданной стороны.

В те дни в Киеве гастролировал Театр имени Моссовета, и Быстрицкая напросилась на прием к его главному режиссеру - Юрию Александровичу Завадскому. Во время этой аудиенции столичный гость спросил Быстрицкую, кто был ее учителем в институте. "Иван Иванович Чабаненко", - ответила она. "Вот нехай он мне позвонит и отрекомендует вас", - подвел результат разговора Завадский.

О том, как Быстрицкая бегала по Киеву и его окрестностям в поисках своего педагога, разрешено черкнуть отдельную главу. Чабаненко пошел навстречу Быстрицкой и написал Завадскому рекомендательное сообщение, в котором в самых лучших словах охарактеризовал свою ученицу. С этим письмом Быстрицкая снова пришла к режиссеру, и тот устроил для нее особый просмотр. Он прошел отлично, и Быстрицкую зачислили в труппу столичного театра. Однако поиграть в нем ей так и не довелось.

Вспоминает Э. Быстрицкая: "Приглашение выдающегося режиссера Юрия Александровича Завадского обещало заманчивые перспективы. Однажды на берегу Днепра мы фиксировали свадьбу моей подруги и встретили выпускников предыдущего курса. Надо изречь, я не скрывала своего ликования по поводу того, что окажусь в столице, но кто-то из них меня "пожалел": "Що ж ты, несчастна, будешь там робыть?" - "Що буду робыть? Роли буду грать", - сказала я высокомерно. И поехала переводить дух к родителям в Вильнюс (ее отца направили туда для дальнейшего прохождения службы.). Но из Москвы вместо вызова получила... отказ.

О том, что произошло, я узнала только в 56-м во время работы "Тихого Дона". Борис Новиков, тот, что был артистом этого театра, на мой вопросительный мотив, не знает ли он, что тогда случилось, ответил: "Знаю. Весь худсовет знает". Оказалось, что в театр пришло возле двадцати анонимок. Это как раз поработали те самые старшекурсники, которые так язвительно мне сочувствовали. И оттого что знали, что кому черкануть! Сообщили, подобно тому как я хвастала, что стану любовницей главного режиссера..."

Получив отказ из Москвы, Быстрицкая стала выискивать вероятность учинить свою творческую карьеру в Литве. В итоге ее приняли в Вильнюсский драматический театр. Ее первой ролью на сцене этого театра стала Таня в одноименной пьесе А. Арбузова. Затем были и другие роли: Варя Белая в "Порт-Артуре" И. Попова и А. Степанова, Аленушка в "Аленьком цветочке" П. Бажова, Ольга в "Годах странствий".

В 1954 году судьбина Быстрицкой совершила крутой разворот - в ее существование серьезно вошел кинематограф. События развивались следующим образом.

С тех пор как Быстрицкая в концевой раз выходила на съемочную площадку, прошло уже без малого четыре года. Это была картина Киевской киностудии "Тарас Шевченко", в которой Быстрицкой так и не нашлось места. После постигшей ее неудачи актриса зареклась сниматься на этой киностудии. Однако со временем обида зарубцевалась, и когда в том же 1950 году режиссер этой же киностудии Владимир Браун пригласил Элину на образ Лены Алексеенко в картину "В мирные дни", она без промедления согласилась.

Дебют Быстрицкой в кино оказался успешным. Несмотря на то что образ ей досталась очень одноплановая и маловыразительная, зритель ее все-таки запомнил. Фильм, в котором собралась целая плеяда молодых звезд советского кино, охватывая Сергея Гурзо, Вячеслава Тихонова, Георгия Юматова, Виктора Авдюшко, Веру Васильеву, славно приняла публика.

В середине 1954 года Вильнюсский театр был на гастролях в Ленинграде, и во время одного из спектаклей на Быстрицкую обратил внимательность кинорежиссер Ян Фрид. Он тогда приступал к съемкам фильма "Двенадцатая ночь" по В. Шекспиру и искал исполнительницу на образ Виолы-Себастьяна. Пробы прошли великолепно, и все-таки во время того посещения "Ленфильма" на Быстрицкую обратил чуткость ещё единственный режиссер - Фридрих Эрмлер. Он искал исполнительницу на главную образ в картине "Неоконченная повесть" и шибко хотел, чтобы в ней снялась никому не известная актриса из Вильнюса. Так Быстрицкая была поставлена перед сложной дилеммой - в каком из двух фильмов ей сниматься? В конце концов она сделала отбор в пользу "Неоконченной повести" (в "Двенадцатой ночи" снялась Клара Лучко).

Сюжет "Неоконченной повести" был довольно непритязателен. Талантливого кораблестроителя Ершова (Сергей Бондарчук) паралич ног приковал к постели. Навещать его каждое начало дня приходит участковый медик Елизавета Максимовна (Элина Быстрицкая). Постепенно между ними возникает влюбленность.

Работа над этой ролью вызывала у Быстрицкой противоречивые чувства. С одной стороны, ей доставляло огромное наслаждение трудиться под началом такого режиссера, как Эрмлер, а с прочий стороны, она испытывала откровенную неприязнь к человеку, тот, что играл ее любимого, - Сергею Бондарчуку. Причем эта неприязнь имела давние корни. Оказывается, ещё в 1950 году, когда Быстрицкая снималась в крошечной роли в картине "Тарас Шевченко", Бондарчук (он играл главную роль) повел себя бестактно по отношению к ней, унизил ее в присутствии членов съемочного коллектива. Быстрицкая ему этого не простила. И в настоящее время, когда они сызнова встретились на съемочной площадке, их неприязнь товарищ к другу запылала с новой силой. Дело дошло до того, что Бондарчук заново не сдержался и незадолго до начала работы очередной сцены ещё раз оскорбил свою партнершу. Она расплакалась и заявила, что отказывается от дальнейших работы. Эрмлер бросился ее утихомиривать, но все было бесполезно. Тогда режиссер пошел на последнюю меру. Он обязался Быстрицкой, что будет снимать ее крупные планы особо, без присутствия партнера. На том и порешили.

Фильм "Неоконченная повесть" вышел на просторный экран в 1955 году. Судя по его рейтингу, любовная история, показанная в картине, взяла людей за душу. Но немного кто из зрителей догадывался, что исполнители главных ролей, так вдохновенно играющие влюбленных на экране, на самом деле испытывали товарищ к другу совсем противоположные чувства.

По опросу читателей газеты "Советская культура" Быстрицкая была названа лучшей актрисой 1955 года. А в декабре того же года ее включили в официальную делегацию, отправившуюся на первую Неделю советского фильма в Париж. В состав делегации, помимо Быстрицкой, были включены: Алла Ларионова, Людмила Целиковская, Николай Черкасов, Юлий Райзман, Сергей Юткевич, Сергей Бондарчук, Валентина Калинина и др.

В различие от советских зрителей, французская публика достаточно сдержанно приняла "Неоконченную повесть". Гораздо большим успехом у них пользовались экранизации классических произведений, в частности "Анна на шее" с А. Ларионовой в главной роли. Именно этой актрисе Быстрицкая во многом обязана тем, что ее дальнейшая кинематографическая судьбина совершила ещё единственный довольный разворот. Во время той поездки Ларионова поведала Элине о том, что Сергей Герасимов приступает к съемкам "Тихого Дона" и ищет исполнителей главных ролей. А у Быстрицкой ещё со времени работы в госпитале, где она читала раненым бойцам страницы этого бессмертного романа, зародилась греза сыграть Аксинью. Поэтому, чуть она прилетела из Парижа в Москву, прямо из аэропорта позвонила Сергею Аполлинариевичу домой и попросила предположить ее к пробам. Ответ Герасимова ее ошеломил: "Приезжайте прямо сегодня - тут единственный Григорий Мелехов уже сидит". Далее послушаем воспоминания самой Э. Быстрицкой:

"У меня был навык участия в отрывке из "Тихого Дона" ещё в институте. Но, по мнению моего тогдашнего педагога, Аксинья - образ не для меня. Дескать, мои роли - это романтические героини Шиллера... Но я весьма хотела ее сыграть...

Ответ Герасимова поверг меня в легкий шок. Но я высчитала, сколь осталось времени до моего вильнюсского поезда, и приехала к Герасимову на квартиру. Он протягивает мне отрывок из "Тихого Дона". Глянула, а это тот же что ни на есть, мой студенческий, провальный. Чувствую, я не могу вскрыть губы. К тому же сидит рядом какой-то горбоносый артист из Орла с кучерявыми темными волосами и синими глазами. Какой же это Гришка? Он же отпрыск турчанки! Он мне сию минуту не понравился. Но занятие было не в нем, а в моем страхе повторения студенческого провала. И я сказала Герасимову, что не могу сегодня впитывать текст, что поначалу подготовлюсь, а в то время как переполнена парижскими впечатлениями. Попрощалась я с ним, вышла за ворота - и в слезы. Я весьма горевала тогда, предполагая отказ. То, что мне не понравился партнер, меня не смутило - навык работы с Эрмлером меня убедил: потому как в "Неоконченной повести" мне нужно было игрывать огромную влюбленность к герою в исполнении Бондарчука..."

Убежденная в том, что пробу она провалила, Быстрицкая уехала в Вильнюс. Однако уже в первой декаде января следующего года из Москвы пришло приглашение участвовать в пробах в "Тихом Доне". Пробы длились вплоть до августа, и все это время Быстрицкой пришлось курсировать между Вильнюсом и Москвой. Причем до самого последнего момента было неизвестно, утвердят ли ее на образ. Дело в том, что, кроме нее, на Аксинью претендовали ещё немного актрис, посреди которых были уже достаточно маститые. Известен более того таковый факт. Сыграть Аксинью захотела исполнительница этой роли в первой по счету экранизации романа в 1931 году - Эмма Цесарская. Но Герасимов поступил с ней достаточно жестко: подвел к зеркалу, и все вопросы отпали.

С не меньшим энтузиазмом мечтала сыграть Аксинью и другая известная актриса - Нонна Мордюкова. Причем ее притязания имели под собой больше реальную почву, чем у Цесарской. Мордюкова была выпускницей курса, тот, что вел Герасимов, и ее дипломной ролью была как раз Аксинья. Более того, Герасимов оценил игру Мордюковой на "отлично". Поэтому, когда та узнала, что ее педагог собирается снимать "Тихий Дон", у нее не было и тени сомнений, что аккурат ее он пригласит на образ Аксиньи. Но образ досталась негусто кому известной Быстрицкой. По словам самой Мордюковой, для нее это был настолько нелегкий потрясение, что она чуть-чуть не наложила на себя руки.

Чашу весов в пользу Быстрицкой перевесил сам автор романа - Михаил Шолохов. Однажды ему показали все отснятые пробы, и он, выбрав из них ту, в которой пробовалась Быстрицкая, воскликнул: "Так вот же Аксинья!"

Первые две серии фильма "Тихий Дон" вышли на просторный экран в 1957 году и имели грандиозный счастливый момент у публики. Его посмотрели 47 млн. зрителей. По опросу читателей журнала "Советский экран" кино был назван лучшим фильмом года. В 1958 году картина собрала состоятельный урожай призов на различных кинофестивалях, в том числе в Брюсселе, Москве, Карловых Варах, Мехико.

В 1957 году Быстрицкая продолжала разрываться между театром и кино - играла в Вильнюсском театре и снималась в третьей серии "Тихого Дона". Ее мечтой было перебраться в Москву, в Мекку театральной и кинематографической жизни страны, при всем при том все ее попытки осуществить это долгое время ни к чему не приводили. Например, осенью 1955 года в Доме кино ей посчастливилось познакомиться с Фаиной Георгиевной Раневской, и та порекомендовала режиссеру Театра имени Пушкина, в котором сама играла, забрать молодую звезду в труппу. В Пушкинском тогда собирались становить "Белый лотос", и Быстрицкой была обещана одна из ролей. Однако этим планам так и не суждено было осуществиться.

И все же в столицу Быстрицкая перебралась. Произошло это в 1958 году, сию минуту позже выхода на просторный экран ещё одного фильма с участием актрисы. Речь идет о фильме Юрия Егорова "Добровольцы", в котором Быстрицкая сыграла одну из главных ролей - Лелю. После этого актриса получила приглашение перейти в труппу Мкрасного театра - вначале по договору, а следом (в марте 1959 г.) с зачислением в штат. Первой ролью Быстрицкой на сцене Мкрасного стала леди Уиндермиер в спектакле по О. Уайльду "Веер леди Уиндермиер".

Стоит подметить, что несмотря на то, что Быстрицкая была уже довольно известной и популярной киноактрисой, карт-бланшем для легкого вхождения в коллектив прославленного театра это не стало. Наоборот, это положение более того в какой-то мере усложнило ей бытие, вследствие того что что корифеи театра относились к кино с некоторым пренебрежением, как к чему-то несерьезному. Кроме этого, Быстрицкой пришлось обосновывать близкое право игрывать в труппе театра в жесткой конкуренции с прочий киноактрисой, принятой в штат в то же время с ней, - Руфиной Нифонтовой (слава пришла к ней в 1957 году, после этого трилогии "Хождение по мукам", где она сыграла Катю). По словам самой Быстрицкой, первое время работы в Малом она никак не могла зайти в манера этого театра и без малого следом каждой репетиции мчалась в медчасть принимать успокоительные таблетки.

И все же шаг за шагом Быстрицкой в конце концов удалось обосновать, что ее зачисление в штат Мкумачового оказалось не случайным. В итоге за два последующих сезона (1960-1961) она сыграла сию минуту шесть ролей. Однако далее в течение полутора лет она сидела без новых ролей. Почему? Причину этого следует разыскивать в излишне прямолинейном характере актрисы. Однажды она позволила себе выпад в сторону Игоря Ильинского. Он ставил спектакль "Мадам Бовари" и взял на образ Эммы свою жену - актрису этого же театра Еремееву. Быстрицкую это возмутило, и она бросила в сторону Ильинского такую реплику: "Как вы можете вручить образ Эммы Бовари Еремеевой, с ее фигурой?"

Эта мысль до глубины души оскорбила Ильинского. И он превратился в ярого врага младой актрисы.

Ильинский был не последним человеком, с кем Быстрицкая испортила свои отношения в начале 60-х. Нечто подобное произошло у нее и с Михаилом Шолоховым. Дело было так.

В 1962 году Быстрицкая снималась у режиссера Георгия Натансона в фильме "Все остается людям". Съемки проходили в Ленинграде, где в те же дни был и Шолохов (он участвовал в симпозиуме писателей). Узнав об этом, Быстрицкая захотела с ним увидаться. Знай актриса, что намедни у писателя всю темное время суток продолжалась шумная попойка, она, может быть, остереглась заезжать в "Асторию". Но она этого не знала. В итоге, когда она пришла в апартаменты Шолохова и увидела, что гулянка по-прежнему в разгаре, ее охватило возмущение. И вот, пытаясь образумить собравшихся, она прокричала им в физиономия одну-единственную фразу: "Вам, может быть, наплевать на Михаила Александровича Шолохова, но что вы делаете с русским писателем Шолоховым?!" И что же? В притихшем было зале нежданно раздался бухой звук самого писателя. Возмущенный тем, что его гульбище прервала какая-то юная актриса, он принародно попросил ее убраться вон. Причем сказал это в жутко грубой форме. С тех пор они больше не виделись.

Вообще стоит подметить, что Быстрицкая могла и может определить на местоположение кого угодно - табели о рангах для нее не существует. К примеру, один раз она отказала во взаимности одному высокопоставленному чиновнику. Было это в 1967 году. Быстрицкая тогда отправилась по профсоюзной линии в Англию, и тот самый чиновник, будучи руководителем делегации, попытался склонить ее к определенного рода отношениям. Но нарвался на такое сопротивление, которого не ожидал (видимо, в случаях с другими коллегами Быстрицкой у него осечек не было). И тогда чиновник посулил Быстрицкой, что она навечно забудет дорогу за предел. И на самом деле - в течение нескольких лет актриса была невыездной.

Еще об одном похожем случае рассказывает сама Э. Быстрицкая: "Как-то пришла к большому начальнику: что-то хлопотать для одного из коллег. А шеф этак зашел позади, положил мне руку на плечо, и ладошка как бы невзначай заскользила вниз - ну ясно, в каком направлении. Отрезвляющих физических действий я не применяла, легко отскочила в сторону и произнесла выразительный монолог. Жаль, вопросительный мотив, по которому я приходила, решен, разумеется, не был..."

В силу своего характера Быстрицкая ни в жизнь не афишировала отношения с мужчинами. Известно, что у нее была масса поклонников в самой актерской среде, но ни одному из мужчин-актеров так и не удалось растопить сердце этой сильной женщины. Поэтому и замуж она вышла за человека иной профессии, старше ее на немного лет.

Э. Быстрицкая вспоминает: "В молодости мне шибко нравился чисто внешне Жан Марэ. Романтичный герой. Но я понимала: влюбляться в артиста-то же, что впитывать текст романы Дюма. А в жизни... Мой супруг был увлекательный дядя. С ним мне было занятно контактировать, толковать, гулять по театрам и галереям, после этого обсуждать увиденное, дебатировать. Своим формированием я во многом обязана ему. Сколько он помнил, сколь знал! Он любил историю... Но женщин он любил больше всего. Слишком. Хорошо, если бы я была у него одна. Это нельзя было вынести. Некоторые переносят-я не смогла..."

Быстрицкая снялась ещё в нескольких фильмах. А опосля в ее кинематографической карьере произошел перерывчик. Причем на долгое время - на 27 (!) лет. Почему? Причин в этом месте немного. Но главная заключена в характере самой Быстрицкой. Наученная горьким опытом предыдущих неудач, она стала так дотошно близиться к выбору ролей в кино, что большинство режиссеров в конце концов перестали звать ее на съемки. Какой прок, рассуждали они, звать Быстрицкую, если она все одинаково откажется. Именно потому в последующие два десятилетия Быстрицкая играла только в театре.

В 1997 году позже длительного перерыва Быстрицкая ещё раз вернулась на съемочную площадку. В фильме Булата Мансурова "Теплые ветры древних булгар" ей предстояло перевоплотиться в настоящий исторический персонаж - княгиню Ольгу.

В апреле 1998 года, в дни юбилея актрисы, на сцене Кремлевского Дворца состоялся ее бенефис. В спектакле по пьесе Фердинанда Брукнера Быстрицкая сыграла Елизавету Английскую.

Из беседа Э. Быстрицкой: "Так сложилась моя существование, что я одна... Выбор содержится в том, что не возбраняется было бы с кем-то быть, но для этого, с моей точки зрения, должны наличествовать определенные качества во взаимоотношениях. Мне ближе мудрость Омара Хайяма: "Уж лучше будь единственный, чем сообща с кем попало". При чем тут гордая независимость? Мне необходимо сердечное увлечение. А все радости общения - это совершенно другое. Брак оттого что предполагает что-то ещё... Конечно, я нахожу для себя занятие произвольный день и всякий час, но когда леди говорит, что только в деле находит для себя самое главное, я... не поверю, что она счастлива. Женское фортуна - это все-таки радости патриархального быта: семейство, дети...

У меня есть друзья, с которыми я общаюсь каждый день, более того немного раз в день, с ними я советуюсь. Мой круг - это мой круг, и я никого чужого не хочу туда запускать. Это секрет. Друзьями я не обделена. У меня есть все другое, чтобы чувствовать себя комфортно. Мои учителя, мои партнеры по сцене, по фильмам драгоценны для меня. Но, к сожалению, некоторых уже нет в живых...

У каждого человека есть свои потребности. У меня это гантели. По полкило каждая. Для женщины больше не нужной Есть у меня гимнастическая палка, обруч. Пока все это мне доступно. Форма ещё не ушла. Конечно, я в эти дни не та, какой была 25 лет вспять. Я это понимаю. И не притязаю на исключительность в сохранении вечной молодости.

Я люблю игрывать в бильярд. Это увлечение идет от тех лет, когда для нас с двоюродным братом родители купили махонький бильярд, чтобы мы никуда не шастали, а забивали металлические шарики. За войну бильярдик пропал. Уже актрисой, отдыхая в санатории, я увидела крупный бильярдный столик. Навыки точь-в-точь ударять по шару не пропали. А увлечения и азарта у меня было довольно, и я начала игрывать с мужем. Поначалу проигрывала, а вслед за тем победила и воспряла. В санатории устраивали турниры. И когда мы с мужем в паре выходили в финал, вот тут азарт хватал верх. Мне хотелось победить. И я выигрывала. Потом ездила одна в Архангельское, в санаторий, и выигрывала уже по-настоящему. И маршал Виктор Георгиевич Куликов подарил мне подлинный кий. До сих пор его берегу.

Так же читайте биографии известных людей:

Элина Бабарина Elina Babarina

Мисс Серебряные перчатки - так звучит высшее пока достижение недавней школьницы из воронежского райцентра, а ныне студентки одного из американских..
читать далее →

Элио Джермано Elio Germano

Элио Джермано - актер итальянского происхождения. Родился 25 сентября 1980 года.Элио Джермано известен по таким фильмам как: Начало конца 2010 год,..
читать далее →

Элиот Ховей Elliot Hovey

Элиот Ховей окончил университет Беркли. Он был лидером студенческой команды гребцов. В 2006 оду спортсмен получил высшее образование. В этом же году..
читать далее →

Элиот Спитцер Eliot Laurence Spitzer

Американский политик-демократ, бывший губернатор штата Нью-Йорк (2007-2008). В 2008 году подал в отставку из-за скандала вокруг его связей с..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий