Известные люди

»

Ольга Кожухова

Ольга Кожухова Olga Kojuhova Карьера: Граждане
Рождение: Россия
Ольга Кожухова из тех, кто в самую короткую летнюю ночь с 21-го на 22 июня кружился на школьном выпускном балу в сорок первом. Зачисленная на филологический факультет Воронежского университета без экзаменов (золотая медаль), студенткой стать отказалась. Прихожу вижу себя в списке принятых, а рядом объявление: набор на курсы медсестер. Что было раздумывать: войнаДошла до Берлина. Два ордена, пять медалей, контузии, ранение в лицо, отчего всю последующую жизнь она была вынуждена фотографироваться лишь в профиль.

Писала вирши, но стала прозаиком. Книга Двум смертям не бывать о женщине на войне переведена в Англии, а Донник без малого во всех странах Европы. Потом были Фонарики, плывущие по реке, Не бросай слов на ветер. И в конце концов, дневники, до сих пор ждущие своего издателя и своего читателя.

Болезни и следствия фронтовых ранений заточили Ольгу Константиновну в четырех стенах. На ее письменном столе гора исписанных, неразобранных страниц. Это дневниковые записи последнего десятилетия. Разбирать их, приводить в строй некому.

Сопротивление духа. Сопротивление немощи, одиночеству, забвению вот что такое дневники Ольги Кожуховой, отрывки из которых мы нынче публикуем.

ЛОШАДЬ первая в моей жизни игрушка. Вместе с собакой. Лошадь была вороная, раскрасавец Мальчик, собака белая, лохматая кавказская овчарка Пальма. На Мальчике я потерпела аварию. Но остался Мальчик в памяти олицетворением благородства, без малого такого же выразительного, каким оно бывает у благородного человека. Аристократическим. Не высказанным ни жестом, ни словом, а у лошади ни единым посторонним движением.

***

СМОТРЮ конные соревнования: мужчина упал и остался возлежать на траве, а лошадь летит, увлеченная общим потоком. Лошадь без всадника наша держава.

***

ЧУЖАЯ собака так обрадовалась чужим детям девочкам-двойняшкам, так нежно кинулась к ним обниматься, облизывать их, так бешено заработала пышным хвостом, что нечаянно улыбаешься. А впрочем Я бы также, надо думать, кинулась и забила хвостом, если бы кто-то появился как гром среди ясного неба в моей пустой мерзлый квартире.

***

НЕ ЗАБУДУ сцену на Тверском бульваре ночью, безотложно потом войны, вблизи Камерного театра. Я в клетчатом платке, в военной гимнастерке и юбке. И внезапно трое парней обгоняют меня. И единственный выстреливает щелчком свет из длинного карманного фонаря и: Да-а, вот это глаза А в настоящее время единственный знакомый, тот, что знал меня ещё до войны: Оля, где твои глаза? А я знаю, где?! Наверное, на войне. Еще не демобилизовались

Беловежская Пуща. Витово.

Дым солдатских землянок в лесу.

Это время, тобою забытое,

Я, как песню, через бытие несу.

Запах вялой листвы и мяты,

И цветы из обветренных рук.

И забывшие женщин солдаты.

И для них только только политрук.

Мне запомнятся дни этой осени

И летящие с дальних полей

В беловежской отчаянной просини

Косяки журавлей Журавлей

1944 г.

***

ЧЕТЫРЕ утра. Полночи не сплю, вспоминаю войну, День Победы За окном в туманной серебрящейся дымке облачков луна, огромная, вроде бы шар, светит прямо в глаза, на подушку.

В декабре сорок первого под Москвой стояли мы в брезентовых палаточках. Наш медсанбат, попавший вслед за тем в окружение под Вязьмой Я должна была ходить с ними, но отстала занедужила в дороге воспалением легких, добиралась с повозочными. Комбат свой, пригожий мужчина, также ушел со всеми, а вместо него был один большущий человек, выгонял меня из кабины, чтобы я шла пёхом, а сам садился. Тридцать градусов мороза, и я шла с воспалением легких, сил не было, а на Смоленщине мы попали под дикую бомбежку и танковую атаку, отступали по глубоким снегам. Остались живы, а те, кто ушел вперед, с кем и я шла сначала, погибли все.

***

НА ВОЙНЕ мне были страшны не те ужасы, которые я переживаю или уже пережила, а те, которые на мою долю ещё не выпали, но я о них слышала: страх окружения, жуть плена и пыток, страх смерти во сне как у шофера в Износках, лежавшего необходимо мной на полатях. Я проснулась тогда не поэтому, что авиалайнер обстрелял улицу, и не поэтому, что крупнокалиберная пуля-дура пробила стенку дома прямо над моей головой, а поэтому, что капли крови стали капать на меня с убитого человека. Шофер погиб, не проснувшись.

***

КАКОЙ ужасной бывала на войне конец! Эти оторванные ноги и руки, эти трупы без головы Я видела в бою под Ельней: только плечи, грудь и пузо вот и все, что осталось от человека. Но я видела все это и любила существование, была весела, так хохотала и шутила над каким-нибудь перетрусившим собратом, что и размышлять не думала, что один раз, в момент может кончиться для меня все, что люблю: почва, люди, дождик, солнышко, ветер, цветы на обочине дороги. Даже голод и мороз, грязища, ор буксующей в луже полуторки, бессонница от гудящего в небе ночного бомбардировщика, швыряющего столбы пламени вниз. Да, в этом кошмаре я была счастлива, жизнелюбива, смешлива и насмешлива. Как бы мне эти качества пригодились сегодня нездоровый, одинокой, разучившейся смеху

***

В ФЕВРАЛЕ сорок пятого мы идем посредством всю Польшу пешкодралом от границы до границы. По мокрому снегу, по грязи, растертой в маслянистом черноземе по ступицы колес пушек, крупнокалиберных минометов, повозок, машин с прицепленными сзади походными кухнями фантастических очертаний, с зарядными ящиками и противотанковыми мухобойками их зовут ещё Прощай, Родина! Иной грузовик со снарядами или мясными тушами чуть тащит на тросе такую же, всю оббитую осколками, расшатанную полуторку, потерявшую ход. Все спешат. И люди также. Перегруженные до предела: за спиной в вещмешках единый склад. А кто несет и минометы, снаряды, ступая утомленно, тяжело К Победе! К Победе!

***

МЫ расписались не в загсе, а на Рейхстаге. Наши фамилии рядом и дата: май 1945 года.

***

В ВОРОНЕЖ ворочаться было некуда. Пришла на местоположение своего дома: ни фундамента чистое поле и телеграфный столбик скосившийся. Но тот самый поруганный, на девяносто шесть процентов погибший град издал в сорок шестом году книжку моих стихов тех, что печатались в армейских, фронтовых газетах.

С этой маленькой практически с блокнотик книжечкой я поступила в Литературный институт. И там вдруг заскучала! Расхотелось сочинять вирши. Тайком что-то такое пережитое, родное, попыталась изложить прозой, решилась выказать Паустовскому. И Константин Георгиевич взял меня в свой семинар.

***

А НОЧЕВАТЬ другой раз более того в аудиториях приходилось. Накроешься шинелью как на фронте. Холод, голод. А вслед за тем нежданно-негаданно генерал какой-нибудь знакомый налетит: Олечка, гульнем? и в ресторан: зеркала, роскошь Странная существование, да?

***

ГОВОРЯТ, что наша юность выпала нам в плохие времена, в худшее из времен. Что время нас покалечило и одурачило и якобы сделало нас подлыми.

Но кого? Я не из огнеупорной глины, я не защищена никакими заговорами, наговорами, целебными травами. Но я не душегуб, не провокатор, не грабитель, не доносчик и не меняю свои убеждения в соответствии указаниям и увещеваниям сверху.

***

ПОСЛЕ войны в течение нескольких лет мне снился единственный и тот же повторяющийся кошмар: всесокрушающая бомбежка. Но бомбили не немцы, а американские летающие крепости как в Берлине, как в Дрездене. Я видела завалы на улицах, когда целые кварталы огромных, десятиэтажных домов лежали, как подобно тому как бы приподнятые и уроненные на землю, так, что произвольный кирпичик подвинулся и лег чуть-чуть не на местоположение, а рядом. Словно бы все сместилось чуть-чуть, а сместившись, не выдержало напряжения и оттого поползло пологими дымными склонами И вот женщины и старики тихонько бродят, ступая с камня на булыжник, слушают: нет ли где стона, не откликнется ли кто-нибудь активный? Но нет, не откликнется.

Я и сейчас боюсь неизвестного. Не того, что уже было в истории, а того, что нам, грешным, покуда ещё неведомо.

***

В ПРОГРАММЕ телевидения написано: Стратегия победы. А я все читаю: Трагедия победы.

Черчилль в мае 1945-го сказал: Кончилась битва гигантов. Теперь начнутся войны пигмеев.

Так и случилось.

***

КАК только где-нибудь в мире начинается заварушка ищите не женщину, а нефть, золото, алмазы, уран. И вот вам Норвегия, вот вам Таджикистан, вот вам хрен, а вот вам редька! И сколь же будет ещё на земном шаре эдаких огородов?

***

СМЕРТЬ на войне шла по людям, как коса по траве, к этому более того привыкаешь. А вот в мирное время Нет-нет. Это в тысячу раз и бессмысленней, и страшней. Гибель милого человека, той же Юлии Друниной

***

КАК нередко ныне говорит и думает за меня многократно разбитая, дважды контуженная, больная моя башка. Люди-то этого не знают А это болят сплюснутые взрывами бомбы и артснаряда клетки мозга, кровь по капиллярам пробирается с трудом, с визгом, с писком, под огромным давлением. Ну не встанешь же на Красной площади, не крикнешь: Люди, милые! Я ещё пригожусь

***

ЖИТЬ и существовать бы постепенно на своей и как-то раз уже защищенной и мною также таковой громадный, таковой богатой и все ещё неухоженной русской земле. Жить и существовать бы в трудах и заботах и в мире со всеми.

Так же читайте биографии известных людей:
Ольга Лядская Olga Lyadskaya

Ольга ЛЯДСКАЯ стала прототипом героини романа Молодая гвардия. С подачи Александра Фадеева о ней узнали как об агенте-предателе, спящем с фашистами..
читать далее

Ольга Мельникова Olga Melnikova

Я 2,5 года была, считай, что на передовой. Когда нас везли до Мурманска, то не довезли, а везли до Колы 12 км. от Мурманска, там железная дорога..
читать далее

Ольга Весёлкина Olga Veselkina

Фрейлина императрицы Александры Фёдоровны, в Советское время руководитель кафедры иностранных языков УГТУ-УПИ.
читать далее

Ольга Китова Olga Kitova

Став депутатом, белгородский журналист Ольга Китова, вела себя так, как будто мы живем во времена главенства закона и справедливости. Ольга не..
читать далее

Ваши комментарии
добавить комментарий