Известные люди

»

Александр Коваленко

Родился 7 Февраля 1909 года в Киеве в семье рабочего. Окончил 7 классов неполной средней школы. Работал стеклодувом на Киевском стекольном заводе "Червона Гута". С 1932 года в Военно - Морском Флоте. В 1933 году окончил Качинскую военнную авиационную школу пилотов. Участник похода советских войск в Западную Белоруссию 1939 года и советско - финляндской войны 1939 - 1940 годов.

Участник Великой Отечественной войны с Июня 1941 года. Служил в ВВС Северного Флота. Летал на И-16 и "Харрикейне", единственный из ближайших друзей дважды Герой Советского Союза Б. Ф. Сафонова.

К началу Мая 1942 года начальник эскадрильи 2-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитан А. А. Коваленко совершил 146 боевых вылетов, в 22 воздушных боях сшиб 8 вражеских самолётов. 14 Июня 1942 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, удостоен звания Героя Советского Союза.

Вэтого произвёл 207 успешных боевых вылетов, участвовал в 38 воздушных боях, в которых сшиб 13 самолётов противника лично и 6 - в группе с товарищами.

С 1945 года Гвардии подполковник А. А. Коваленко - в запасе, инвалид 2-й группы. Жил в Москве. Бюст А. А. Коваленко в числе 53 лётчиков - североморцев, удостоенных звания Героя Советского Союза, установлен на Аллее Героев - авиаторов Северного флота, открытой 29 Октября 1968 года на улице Преображенского в посёлке Сафоново ( городок Североморск Мурманской области ). Награждён орденами Ленина, Красного Знамени ( дважды ), Отечественной войны 1-й степени, медалями, иностранным орденом. Умер 21 Июня 1984 года. Похоронен на Кунцевском кладбище. Его имя присвоено одному самолёту МиГ-31 из состава 174-го ГвИАП

* * *

Сафонов и Коваленко - кто в годы Великой Отечественной войны не знал на Северном флоте этих фамилий... Два друга, два прекрасных лётчика - истребителя, прославивших всю североморскую авиацию. В начале войны Сафонов был командиром эскадрильи, Коваленко - его заместителем.

Их связывали не нетрудно дружеские чувства. На глубоком духовном родстве была основана их взаимная привязанность. Большая симпатия дружбан к другу проявилась ещё в курсантскую пору, и все последующие годы они шагали рядом, по - братски заботясь приятель о друге. Одновременно окончили училище, служили в одной эскадрилье - в первую очередь в Белоруссии, а далее - на Севере. Вместе входили в партию, без малого в одно время обзавелись семьями. Их сближало пытливое, творческое касательство к своему делу, единство взглядов на тактику воздушного боя и её формирование, большая влюбленность к авиации.

Однажды при подходе к району патрулирования Сафонов обнаружил немецкого разведчика "Хеншель-126" и вышел в атаку. Коваленко же с несколькими И-16 на эпизод появления вражеских истребителей прикрывал действия командира. И этакий происшествие не заставил себя поджидать. Когда вражеский разведчик попытался оставить из - под удара, нежданно из - за сопки с набором высоты на сафоновский И-16 бросились два Me-109. Наперехват им устремился Коваленко с остальными лётчиками группы. "Мессеры", не приняв боя, повернули назад. Коваленко настиг одного из них и стал пулемётным огнем притискивать его к земле. Ме-109 так и не смог вывернуться: неотступно преследуемый советским истребителем, он врезался в болотце. А Сафонов тем временем сшиб "Хеншеля".

7 Июля 1941 года в групповом воздушном бою Коваленко записал на свой боевой счёт истребитель Ме-109. 6 Августа уничтожил ещё единственный Ме-109 - уже лично.

Блестящий фарт принёс сафоновцам воздушный мордобой 9 Августа 1941 года, когда ими был применён приём ударной и сковывающей групп. Глубокой белой ночью посты наблюдения за воздухом оповестили о появлении над линией фронта целой армады вражеских самолётов - больше 60 бомбардировщиков и истребителей стремились прорваться к базам флота. По сигналу тревоги эскадрилья Сафонова взмыла в воздух. Как и как правило, чтобы достичь победы время и сэкономить горючее, самолёты выстроились в боевой строй с ходу, не делая традиционного круга над аэродромом. План предстоящего боя был прост и конкретен: ударной группе Сафонова надлежало схватить на себя "Юнкерсов", а группе Коваленко - "Мессершмиттов"; штурмовая вылазка - из засады, со стороны солнца.

Эскадрилья шла над морем, всё больше удаляясь от береговой черты. В намеченной точке она набрала высоту и грубо повернула на юг. Через немного минут Сафонов спереди у горизонта заметил вражескую армаду и повёл эскадрилью на сближение. "Юнкерсы" шли под прикрытием большого количества истребителей. Сафонов решил ударной группой штурмовать ведущую девятку бомбардировщиков, чтобы сшибить с курса пикировщиков.

И-16 ринулись на противника со стороны солнца. Снижаясь, они неслись на предельной скорости. Противник не безотлагательно обнаружили их в ослепительных солнечных лучах. Когда же подметили, было уже поздненько. "Мессершмитты" попытались было перехватить ударную группу, но были отброшены отсекающим огнём группы Коваленко. Сафоновская шестёрка прорвалась к передним "Юнкерсам" и, открыв жар с короткой дистанции, сшибла 3 из них, а остальные рассеяла. Затем Сафонов повёл группу на следующую девятку и свалил на сопки ещё 2 бомбардировщика.

Немецких лётчиков, растерявшихся от настолько стремительной и дерзкой атаки советских самолётов, охватила паника. "Юнкерсы", отсечённые от своих истребителей, беспорядочно выходили в пикирование и, сбрасывая бомбы на тундру, торопливо поворачивали на запад. Преследуя их, советские истребители уничтожили ещё 8 вражеских самолётов. На тот самый раз боевой счёт эскадрильи существенно пополнили Александр Коваленко, Виктор Максимович, Захар Сорокин, Тимофей Раздобудько, Василий Адонкин. Сам Сафонов уничтожил 3 "Юнкерса".

В Сентябре 1941 года за мужество и отвагу, проявленные в схватках с врагами, Александр Коваленко был награждён орденом Красного Знамени.

Памятным для Коваленко и его боевых друзей были два воздушных боя, проведённые 15 Сентября. В первом пятёрка наших истребителей со стороны солнца атаковала 22 "Юнкерса", шедших под прикрытием двух десятков "Мессеров". Сафоновцы молниеносно сближались с вражескими бомбардировщиками на дистанцию 100 - 50 метров и в упор расстреливали их. Затем североморцы завязали ожесточённую схватку с "Мессерами". Враги метались в панике. Сбросив бомбы куда попало, они позорно обратились в бегство. В результате этого боя четыре Ju-87 и единственный Me-109 рухнули на землю. Сафоновцы потерь не имели.

Вскоре потом посадки, прервав обед, по тревоге сызнова поднялась в воздух группа Сафонова с двумя истребителями МиГ-3, которыми управляли Сорокин и Животовский. Они на максимальной скорости пошли на перехват тридцати Ju-87, прикрывавшихся истребителями. Потом Захар Сорокин расскажет про тот сентябрьский махач так:

"Небо заволокло облаками. В серой дымке показались силуэты "Юнкерсов". Их прикрывали "Мессеры". Вражеская воздушная эскадра двигалась к линии фронта. Сафонов атаковал ближний бомбардировщик. Первой же меткой очередью бомбер был подожжён. Скользя и сбивая жар с горевшей плоскости, он старался оставить на запад. Но покинуть ему не дали. Свою кончина неприятель нашёл в Заполярье.

Строй вражеских машин был нарушен, а мы, окрыленные победой командира, используя преимущества внезапного нападения, смело настигали самолёты противника и навязывали им махач. Вражеские бомбардировщики спешно освобождались от бомб, сбрасывая их на позиции своих войск, - воздушная схватка происходила над территорией, занятой врагом.

Напряжённость боя росла. Для укрытия мы использовали облака и без малого позже каждой атаки уходили в них, а далее вдруг появлялись и били врага с разных направлений. Тактика внезапных атак из облачности и на тот самый раз славно зарекомендовала себя. Наши истребители вели только прицельный жар с короткой дистанции, наверно. И вот результат: единственный за другим загорелись немного вражеских самолётов. Остальные начали удирать. Вдохновленные успехом, мы бросились преследовать их. А Сафонов командует: "Пристраивайтесь ко мне ! Домой !" Как завсегда, он был прав: бензин кончался.

В том бою нами было сбито 8 немецких самолётов. А всего 15 Сентября сафоновцы сшибли 13 вражеских машин. Три из них лично Борис Сафонов, столь же Пётр Семененко. По одному уничтожили Виктор Максимович, Владимир Покровский, Илья Животовский, Александр Коваленко и я. Остальных засчитали группе. На следующий день из Москвы пришло извещение о присвоении Борису Феоктистовичу Сафонову звания Героя Советского Союза".

В Марте 1942 года в Мурманск прибыл глава английской миссии в СССР Генерал - Лейтенант Макфарлан. В тот самый день клуб ВВС Северного флота был празднично разукрашен. Над трибуной висел призыв и на русском и на английском языках: "Да здравствует боевой союз армий и флотов Советского Союза, Великобритании и других свободолюбивых народов, ведущих справедливую освободительную войну супротив немецко - итальянского разбойничьего империализма".

За столом президиума - глава английской военной миссии в СССР Генерал - Лейтенант Макфарлан, командующий ВВС СФ Генерал - Майор авиации Кузнецов, дивизионный комиссар Николаев, члены английской миссии и другие лица. Собрание открывается под торжественные звуки оркестра, исполняющего "Интернационал" и британский гимн.

Затем выступил Генерал - Лейтенант Макфарлан. Свою по - военному лаконичную речь он произнес на английском, потом на русском языке:

"По приказу моего короля, я имею великую честь вручить ордена четырём вашим товарищам: Майору Б. Ф. Сафонову, Капитану И. К. Туманову, Капитану А. Н. Кухаренко и Капитану А. А. Коваленко, заслужившим их в борьбе с общим врагом народов Великобритании и Советского Союза. Этот праздничный миг укрепляет дружбу между двумя великими странами. Мы сражаемся сообща и будем продолжать нашу борьбу до полного разгрома общего врага человечества, какими являются фашистские захватчики".

Горячо поздравив лётчиков с наградой и пожелав им дальнейших боевых успехов, Генерал - лейтенант Макфарлан прикалывает к их груди высший авиационный орден Англии - "Ди-эф-си" ( Большой серебряный крест за лётные боевые заслуги ).

В конце Марта 1942 года в одном из воздушных боёв командиром эскадрильи А. А. Коваленко был подбит истребитель Me-110, тот, что сел на одном из замёрзших озёр за линией фронта. Около трех часов ночи к месту посадки этого самолёта по приказанию командира полка вылетели на учебно - тренировочном самолёте УТ-2 заместитель командира полка Капитан Алексей Никитович Кухаренко и старшой инженер полка. Перед ними Сафонов поставил задачу - снять с вражеского самолёта пушки и пулемёты, вывезти патроны и снаряды, снять бронеспинку и бронеплиты.

Задача эта была выполнена частично - сняли пулемёт и бронеспинку и вскоре удачно вернулись на аэропорт. Пушки снять не смогли, так как самолёт сел на озерко без шасси, а подход к отсеку, в котором они размещались, находился в нижней части фюзеляжа. Одновременно была вырублена и привезена на аэровокзал доля обшивки фюзеляжа, на котором была нарисована рыжая немецкая такса, держащая в зубах самолёт И-16 с красными звездочками на крыльях. Посмотрев на эту картинку, Сафонов сказал: "Не сожрёте, подавитесь !". Сейчас тот самый ломоть обшивки Ме-110 хранится в одном из залов Центрального военно - морского музея в Ленинграде.

В Апреле 1942 года в Заполярье накал борьбы в воздухе возрос. С наступлением полярного дня участились налёты немецкой авиации. По нескольку раз в день в зоне действия североморских истребителей появлялись группы бомбардировщиков противника, сопровождаемых истребителями. Если за Март постами воздушного наблюдения, оповещения и связи было зарегистрировано 700 вражеских самолётов, то в Апреле численность их без малого утроилось.

15 Апреля восьмёрка истребителей, которую возглавил начальник эскадрильи Капитан Коваленко, поднялась в воздух для прикрытия Мурманского порта от ударов вражеских бомбардировщиков. Прибыв в район, группа начала патрулировать над Кольским заливом. Вскоре наши лётчики увидели "Юнкерсов". В сопровождении истребителей они шли на Мурманск. Коваленко отметил, что основное прикрытие бомбардировщиков находится позади, и, оценив обстановку, решил штурмовать головную группу позади снизу.

Заняв удобную для удара позицию, ведущий с набором высоты пошёл на сближение с противником. Ведомые чётко повторили маневр. Но в тот самый миг произошло неожиданное: немного самолётов противника начали пикировать, подставив фюзеляжи под пламень наших истребителей. Вот уже видны открытые бомболюки, бомбы на внешних подвесках. Коваленко, не мешкая, открыл жар по флагману первой девятки "Юнкерсов". Остальные лётчики группы также штурмовали бомбардировщиков.

Вспыхнул и стал валиться сбитый командиром с первой атаки "Юнкерс". Бой разгорался. Пушечно - пулемётные трассы резали мурманское небосвод. Заметив, что левое звено первой девятки шибко растянулось, лётчик Поляков при выходе из атаки боевым разворотом налево с ходу полоснул огневой трассой отставшего "Юнкерса". Тот задымил и рухнул вниз. Стреляли по бомбардировщикам и другие пилоты.

Почти тут же вступили в мордобой подоспевшие остальные самолёты полка. Оправившись от шока, вызванного нашей неожиданной атакой, вражеские истребители пытались связать советских пилотов боем, не предположить их к бомбардировщикам. Но это им не удалось. Александр Коваленко перевёл свою машину в пикирование, на громадный скорости догнал ещё одного "Юнкерса" и добил его короткой очередью. Это была его 10 виктория с начала войны. Боевые порядки противника были совсем расстроены. Часть его самолётов успела скинуть бомбы в залив, другие ушли восвояси. Группа Коваленко также возвратилась на аэровокзал.

Воздушный махач с превосходящими силами закончился удачно - противник потерял 8 "Юнкерсов" и 5 "Мессершмиттов". Противнику не удалось реализовать до конца задуманный потрясение. Наши лётчики действовали организованно, проявили высокое мастерство и взаимную выручку в бою.

К началу Мая 1942 года на счету командира 1-й эскадрильи 2-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитана А. А. Коваленко числилось уже 8 лично сбитых самолётов противника. Ещё больше внушительным был список побед возглавляемой им эскадрильи - только за первые полтора весенних месяца 1942 года она уничтожила 20 вражеских самолётов, а в Июле - 21 самолёт.

Памятен североморским авиаторам и мордобой по отражению налёта противника на порт и городок Мурманск в Июне 1942 года. Группу из шести истребителей вёл комэск Капитан А. А. Коваленко. С земли по радио передали нашим самолётам о приближении 10 вражеских истребителей и 20 бомбардировщиков.

Североморцы обнаружили "Мессеров" выше себя. Но комэск так построил маневр, что наши скрыто подобрались к вражеским бомбардировщикам. С ходу, по его команде, шестёрка краснозвёздных "ястребков" устремилась в атаку. "Мессершмитты" не успели опомниться, как в воздухе загорелись два "Юнкерса". Повторная штурмовая вылазка - и ещё два вражеских бомбардировщика рухнули на сопки Заполярья. Экипажи оставшихся машин стали торопливо сбрасывать бомбы и отправляться на запад.

Навсегда запомнилась лётчикам полка эта неотразимая штурмовая вылазка Александра Коваленко на ведущего группы бомбардировщиков Ju-87. Подойдя впритирку позади снизу, он сделал крен без малого под 90 градусов и открыл пламень. Хвост Ju-87 на глазах пилотов практически отвалился. Это внесло панику во всю группу "Юнкерсов". Кстати, тот самый Ju-87 был одним из немногих сбитых им бомбардировщиков, оттого что Коваленко в полку называли "истребителем истребителей".

Действительно, на счету Коваленко были большей частью "Мессершмитты", и Сафонов первым увидел в этом не случайность, а характерную черту боевого почерка своего товарища. Он более того выложил дума о том, что в разработке тактики группового боя истребителей с вражескими бомбардировщиками и истребителями черта мастерства Коваленко может сделаться важным элементом. В скором времени так оно и произошло...

14 Июня 1942 года за мужество и отвагу, проявленные в боях с врагами, командиру эскадрильи 2-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитану А. А. Коваленко было присвоено звание Героя Советского Союза.

Представление своему боевому другу на это высокое звание писал сам Борис Феоктистович Сафонов - прославленный ас ВВС Северного Флота. Он отметил незаурядные командирские качества и большое лётное мастерство своего соратника, его разумную отвагу и дерзость, тактическую смекалку. Много примеров боевой доблести Коваленко мог привести начальник полка, но он отметил только самые яркие. Если бы принято было сочинять в официальных представлениях о таких свойствах человека, как жизнерадостность, весёлый нрав, ощущение юмора, что делало недлинный досуг людей в эскадрильи благотворным, дающим заряд бодрости, снимающий огромное психологическое усилие, повышающим расположение, то Борис Феоктистович, надо полагать, написал бы об этом полно...

Пройдёт время, и бытие подтвердит, что Сафонов не ошибся в своём доверии к ближайшему другу и первому помошнику. Коваленко всю войну и до тех пор, в то время как оставался в рядах военных лётчиков, был одним из самых ярких представителей сафоновской школы.

...19 Апреля 1943 года на командный пункт собрали командиров эскадрилий. Там уже находился командующий ВВС Северного флота Генерал Андреев. Задание было весьма ответственным: закрыть с северо - запада подходы к Мурманску. На всякий вылет был новоиспеченный пароль для командной рации.

Над указанным районом лётчики "висели" уже вторые сутки. Всюду было постепенно, противник не давал о себе ведать. На смену группе Капитана И. А. Воловодова из 27-го ИАП вышла эскадрилья 2-го Гвардейского полка, возглавляемая Героем Советского Союза Гвардии майором А. А. Коваленко. И в это время появились 9 вражеских бомбардировщиков под прикрытием 12 истребителей. Советские истребители из группы Воловодова первыми устремились в атаку на врага.

Один из "Юнкерсов" сваливается на правое крыло, из его фюзеляжа вырываются дым и полымя. Вслед за ним падает подбитый истребитель. Тем временем вступила в мордобой и подошедшая на смену эскадрилья истребителей Коваленко. После их атаки 2 бомбардировщика, охваченные пламенем, устремились к земле. Четвёрка Коваленко врезается в шеренгу "бомберов". Те, паникуя, сбрасывают бомбы где попало, круто разворачиваются и удирают, а единственный из них, развалившись на куски, падает.

Тот налёт дорого обошёлся противнику. Группа Воловодова и подоспевшая эскадрилья Коваленко сшибли 7 бомбардировщиков из девяти и одного истребителя, обратили в бегство оставшихся...

* * *

ИСТРЕБИТЕЛЬ ИСТРЕБИТЕЛЕЙ

Этот тихий джентльмен за свои 30 с небольшим лет прошёл посредством немало, пожалуй, сквозь излишне немало профессий. И каждая специальность оставила на нём свой отпечаток.

Он был беспризорным, вслед за тем пастухом, следом стеклодувом; опосля он пошёл в армию, в авиацию, там он перепробовал также страсть сколько "профессий": был разведчиком, бомбардировщиком и, в конце концов, истребителем. Он изрядно походил и полетал по белому свету, и те 4500 полётов, которые он сделал до войны сослужили ему в текущий момент немалую службу. Он привык летать во всех условиях и при всякой обстановке, привык, как-то раз пролетев над местностью, запомнить её раз и насовсем.

И вот он, истребитель, старшой лейтенант Коваленко оказался в этом месте, на Крайнем Севере. Осматриваться и обвыкаться было некогда. Воздушные бои начались с первого дня. Надо было летать, летать ладно.

- В те первые дни их было тут больше, чем нас. Нам ничего не оставалось работать, как только летать сражаться лучше их, - замечает Коваленко, вспоминая первые воздушные бои на севере.

Над этой суровой страной - строгий воздух. Очень нечасто в полёте удавалось удерживать прямой вектор движения. Ища противника, подкрадываясь к нему, приходилось шагать на бреющем полёте по извилистым горным ущельям.

Игра в прятки, воздушные засады, каждая мимолетность начеку - всё это север, жёсткие законы которого он, Коваленко, должен был вынудить трудиться на себя и супротив врага.

Ориентиры - так величать их тут разрешается было только условно. Под крылом проходили сотни одинаковых, заваленных снегом скал. Как две капли воды, noxoжи они приятель на друга и нужен был острый и рядовой око для того, чтобы различить посреди них ту единственную скалу, которая в этом квадрате должна служить ориентиром.

А это свершить не нетрудно. Недаром начальник одного из немецких бомбардировщиков лейтенант Шуппиус, получивший поручение перелететь из Штеттина в Киркенес, вместо этого сел в 10 километрах от Кандалакши.

Коваленко вспоминает об этом случае с улыбкой, - oн ещё до сих пор видит перед собой удивлённую гримасу немца, которому сказали, где он находится.

Говорить с Коваленко тяжело и в то же время без труда. Легко потому что, что всё, что он говорит, метко, обдуманно, проверено. Он говорит неспешно, так, будто произвольный раз перед его глазами заново восстанавливается, от начала до конца картина того воздушного боя, о котором он рассказывает. И если он что-то забыл, пускай более того деталь, он делает паузу, он не продолжает до тех пор, покуда не вспомнит и эту деталь.

Но с ним тяжело изъясняться в силу того что, что он чересчур скупо рассказывает о самом себе. Нет, это не излишняя скромность, хотя тот самый джентльмен по-настоящему скромен, и его начальник называет значительно большую цифру сбитых им самолётов, чем та, которую называет он сам.

И всё - таки занятие не в скромности. В том, как рассказывает о своих воздушных боях Коваленко, есть большее, чем скромность, - есть точка зрения, заставляющая его гутарить аккурат так, а не по-другому. Это отличительная черта советских лётчиков, их тактическая доктрина воздушног боя. Для Коваленко не так немаловажно число самолётов, сбитых им самим, для него постоянно важнее совместный плод боя, итог боя всего водимого им в воздух звена.

- В нашей эскадрилье навалом молодых летчиков, и мы с первого дня заставили их уяснить, что значит выручка в бою, сколь важней корпоративный плод боя, чем твой собственный, - говорит Коваленко.

И не невзначай, что когда просишь его поведать о самых удачных воздушных боях, то он говорит не о тех воздушных боях, в которых больше всего самолётов сшиб он сам, а о тех, которые примечательны, по его мнению, с точки зрения взаимной выручки и тактического взаимодействия.

- Однажды мы вдвоём с Семененко, - вспоминает он, - врезались в гущу "Мессершмиттов". Я подбил одного немца, но в это время увидел, что у Семененко сидит на хвосте иной "мессер". Тогда я кинул своего немца и пошёл на выручку к Семененко. Немец, не ожидавший этого, был резво сбит, и, освободившись от него, мы вдвоём с Семененко всё - таки успели нагнать и доконать и моего за минуту до этого брошенного немца.

На следующий день та же история повторилась уже в обратном порядке. Коваленко атаковал "мессершмитт", но не успел он его сшибить, как позади появились ещё два. Семененко, увидев это, зашёл им в хвостище и, сбив одного, заставил другого отвернуть в сторону. Тогда Коваленко, защищённый с хвоста своим другом, расправился с тем "мессером", тот, что он атаковал с самого начала.

Коваленко рассказывает о том, как помогают знание местности, решимость продолжать мордобой в любых условиях, известия его в расщелинах гор, маневрируя посреди скал, временами снижаясь до самой земли.

- Мне в текущий момент вспоминается происшествие, - говорит он улыбаясь, - когда мы, истребители, при помощи немцев бомбили немецкие позиции. Да, да, бомбили.

Кругом теснились облака, валил снег, вершины гор были закрыты. Мы шли семёркой над нашими позициями, направляясь на штурмовку, как как черт из табакерки заприметили внизу, на земле, разрыв бомбы. Бомбы типично падают сверху, так что мы немедленно посмотрели вверх, - откель капает ? Над нами шла целая эскадра бомбардировщиков и истребителей. В первой атаке Сафонов и я сшибли по одному бомбардировщику. Крутясь и атакуя их по частям, мы гнали их к немецким позициям. Загорелся ещё единственный бомбардировщик. Тогда, не выдержав, остальные стали сбрасывать бомбы на свои позиции. Я маленько погорячился и оказался в таковой гуще немцев, что тяжко было известия жар, только и было заботы, чтобы не встретиться, выкрутиться. Немцам, хотя вообще-то, также было не легче, они так узко со всех сторон окружали меня, что им и палить было воспрещено. Наконец я всё - таки нашёл дырку и нырнул вниз по щели к своим. На тот самый раз мы выполнили, как говорится, двойную задачу - бомбили немцев их же собственными руками.

- Но я как-то всё больше люблю насчёт истребителей, мне их больше нравится сбивать, чем бомбардировщики. Я "сто десятый" люблю, хорошая агрегатина, в то смысле, что большая, есть куда попадать. И после этого у неё пламень мощный, она не так боится в махач ходить. А нашесу брату это только и нужно. Я основополагающий потрясение неизменно в лоб встречаю. Иду навстречу. Он не выдержит, под что ни на есть финал отвернёт в сторону, чтобы в меня позади бил уже стрелок из хвостового пулемёта. А я, в то время как он заворачивает, наваливаюсь на стрелка позади, переворот сделаю бью по стрелку. В тот самый миг я его как правило и сбиваю, - деловито заканчивает Коваленко.

Он рассказывает всё это без улыбки, со отсутствие тревог и деловыми подробностями профессионала, мастер своего дела. И ему веришь, что он в действительности "любит", тот самый что ни на есть, "сто десятый мистер", - как он фамильярно называет "Мессершмитт-110", любит за то, что это сильная агрегатина и что она чаще идёт в лоб, чем "м-р сто девятый".

Он сидит на приступке у блиндажа, вдумчиво постукивая сапогом по снегу, коренастый, невеликий дядя с ясными глазами и глуховатым голосом. Сейчас он находится в "готовности 1", в шлеме и с парашютом. Но не только в текущий момент, более того тогда, когда он, сняв всю эту амуницию, отдыхает у себя за столом, он так же подтянут, выдержан, насторожен. Кажется, что, где бы он ни был, он завсегда внутренне находится в этой "готовности 1".

- Коваленко ? - говорит начальник соединения. - Ну, что ж, Коваленко хоть куда лётчик. Он сшиб за месяц с небольшим примерно 10 самолётов.

- Он сказал - только 7, - поправляю я.

- Ах, только 7 ! Ну, нехай будет 7, если он так хочет. Между прочим, без малого все сбитые им самолёты - истребители. У нас его так и прозвали: "истребитель истребителей".

И, услышав это прозвание, я опять ненамеренно вспоминаю тяжёлую, крепкую фигуру Коваленко, его глуховатый звук, тот, что, по-видимому, в какие-то минуты бывает грозным и повелительным, и в моих ушах вновь звучит его спокойная фраза:

- Я "сто десятый" люблю, хорошая агрегатина, у неё жар мощный, она не так боится на меня в лоб ступать...

Так же читайте биографии известных людей:

Александр Козаков Aleksandr Kozakov

В 1906 году окончил Воронежский кадетский корпус и был направлен в Елисаветградское кавалерийское училище. После успешного окончания произведён в..
читать далее →

Александр Колесников Aleksandr Kolesnikov

Капитан А. Н. Колесников совершил 188 боевых вылетов, нанёс врагу большой урон в живой силе и боевой технике. 0 года за мужество и воинскую..
читать далее →

Александр Кондрашев Aleksandr Kondrashev

Гвардии Капитан А. П. Кондрашёв совершил 100 боевых вылетов, провёл 35 воздушных боев, в которых лично сбил 15 вражеских самолётов. 0 года за..
читать далее →

Александр Кондратюк Aleksandr Kondratuk

Гвардии Капитан А. А. Кондратюк к концу 1941 года совершил 193 боевых вылета, провёл 43 воздушных боя, в которых лично сбил 4 вражеских самолёта. 0..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий