Известные люди

»

Анатолий Кобликов

Родился в семье железнодорожника. Русский. Окончил 10 классов и школу фабрично-заводского ученичества при фабрике Большевичка в Москве. В 1924 г. вступил в комсомол. Работал инструктором производственного обучения в школе ФЗУ. В 1930 г. поступил на 1-й вектор движения Московского автодорожного института. Член ВКП(б) с 1930 г.

В РККА с 1931 г. Окончил 1-ю военную школу летчиков им. тов. Мясникова в Каче.

В 1939 г. окончил Военную Воздушную академию им. Жуковского.

Участвовал в освободительном походе в Западную Украину и Западную Белоруссию.

Участвовал в советско-финской войне. Был военным комиссаром 25-го истребительного авиаполка 59-й истребительной авиабригады ВВС 7-й армии Северо-Западного фронта. Совершил 41 боевой вылет, в т.ч. 3 - в основательный тыл противника.

21.03.40 г. батальонный комиссар Кобликов Анатолий Николаевич был удостоен звания Герой Советского Союза. Ему была вручена медаль Золотая Звезда 250.

Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 г.

В апреле 1942 г. он был назначен военным комиссаром 236-й иад. Осенью 1942 г. в составе 5-й ВА дивизия прикрывала туапсинское ориентация.

К концу сентября она насчитывала всего 46 самолетов (18 И-153, 12 Ил-2, 6 ЛаГГ-3, 8 Як-1, 2 Як-7Б). Дивизия была смешанной и по типам самолетов, и по вооружению. Штаб соединения и 518-й иап на самолетах ЛаГГ-3 и Як-1 размещались в Лазаревском, 267-й иап на самолетах И-153 - в Агое, 502-й шап на самолетах Ил-2 - в Адлере.

Расположенные в долинах горных речек, эти аэродромы были шибко неудобны. С агойского аэродрома могли делать только У-2, И-15бис, И-153, И-16. К тому же на них дислоцировались и другие авиачасти, в т.ч. ВВС Черноморского флота. Это затрудняло организацию и управление боевыми действиями, приводило к дополнительным потерям при нападении вражеской авиации. Нередко одному батальону аэродромного обслуживания приходилось снабжать до трех авиаполков. Кроме того, эти аэродромы не имели бетонированных взлетно-посадочных полос и скоро размывались в ходе дождей, в особенности частых на побережье во второй половине осени, что на долгий срок выводило их из строя.

Немецкие самолеты размещались на аэродромах Армавира, Белореченской, Майкопа, Краснодара не дальше ста километров от линии фронта, а на направлении главного удара в 40-45 километрах.

В двадцатых числах сентября активность немецкой авиации на туапсинском направлении грубо возросла. Это было связано с началом сосредоточения его ударных группировок на направлениях предстоящего наступления. Воздушная разведка противника стремилась вскрыть группировку советских войск, установить нрав обороны, выявить состояние дорог. Усилились бомбардировочные удары по железнодорожным станциям, мостам, аэродромам, местам расположения войск.

23.09.42 г. начались активные наступательные действия немецких войск на туапсинском направлении. В тот самый день было отмечено 94 самолето-пролета авиации противника. 236-я иад смогла реализовать в тот самый день только 32 самолето-вылета, из них 18 - на штурмовку, 6 - на разведку, 2 - на перехват и 6 - на прикрытие аэродрома.

В последующие дни на туапсинском направлении фиксировалось в среднем до 200-300 самолето-пролетов авиации противника в день. Немецкие самолеты эшелонирование, группами до 27 пикирующих бомбардировщиков Ю-87 и Ю-88, бомбили боевые порядки наших войск на поле боя, огневые позиции артиллерии, районы расположения резервов и ближайшие тылы.

С самого начала своего наступления на Туапсе немцы стремились завладеть господство в воздухе. Для этого они, в первую очередность, пытались блокировать аэродромы 236-й иад. Пара, реже звено, немецких истребителей проходила на высоте 2500-3000 метров в район нашего аэродрома. Маскируясь облачностью, солнцем или высотой, в свободном полете вблизи аэродрома выжидали взлета или посадки советских самолетов, а потом штурмовали их.

Составлявшие основу самолетного парка дивизии бипланы И-153 по решающим показателям существенно уступали немецким истребителям. Не выручала ни превосходная маневренность, ни существование реактивных снарядов. Поэтому И-153 использовался, в основном, в качестве легкого штурмовика.

Находящиеся на вооружении 518-го истребительного авиаполка истребители ЛаГГ-3, Як-1 и Як-7Б на тот миг были лучшими в советских ВВС и могли на равных сражаться с неприятельскими истребителями, но их было чересчур негусто. В 518-м иап могло каждый день летать на задания не больше пяти-шести самолетов. Штурмовики, не имея истребительного прикрытия, вынуждены были отступиться от полетов днем и делать только в сумеречное время суток, что отрицательно сказывалось на точности, а следственно, и результативности штурмовых ударов.

До конца сентября летчики дивизии выполнили 243 боевых вылета, сбив сшибли три немецких самолета, потеряв семь своих (4 И-153, 2 Ил-2, 1 ЛаГГ-3). Кроме того, единственный ЛаГГ-3 разбился при аварии. Три летчика погибли и единственный попал в плен.

Имея подавляющее превосходство, вражеская авиация безнаказанно бомбила боевые порядки советских войск, прокладывая наступающей немецкой пехоте стезя к Туапсе. Ситуация становилась критической.

В первой декаде октября 236-я иад была существенно пополнена. В ее состав вошли 36-й и 246-й истребительные авиаполки, которые разместились на полевых аэродромах близ Агоя и Адлера, Кроме того, 518-й истребительный авиаполк получил восемь яков в качестве пополнения. Вэтого прибыло тридцать четыре самолета (7 И-16, 6 Як-1, 2 Як-7Б, 19 ЛаГТ-3).

Основу вражеской авиационной группировки составляли пикирующие бомбардировщики Ю-87 и Ю-88 и тяжелые истребители Ме-110, массированными ударами с воздуха расчищавшие дорога своим войскам к побережью Черного моря.

6.10.42 г. летчики 236-й иад выполнили 117 боевых вылетов, провели семь воздушных боев, в которых сшибли три немецких самолета. Собственные потери составили пять машин (2 И-153, 2 Ил-2, 1 ЛаГГ-3). Кроме того, единственный Ил-2 был до такой степени капитально поврежден, что его пришлось послать в тыл на капитальный ремонтик. Такое соотношение потерь объяснялось, в первую очередность, нехваткой боевого опыта у летчиков 246-го иап.

7.10.42 г. стал одним из самых сложных и тяжелых в истории 236-й истребительной авиадивизии. Летчики дивизии сшибли или капитально повредили 18 немецких самолетов (9 Ме-109, 7 Ме-110, 2 Ю-87), но и сами потеряли девять боевых машин. Многие самолеты получили повреждения. В 246-м истребительном авиаполку в строю осталось всего шесть истребителей, а в 518-м - единственный. Погибли три летчика, судьбина ещё троих была неизвестна (они вернулись в свои части только сквозь немного дней).

В тот самый день отличился начальник звена меньший лейтенант П.М. Камозин. Он возглавлял смешанную группу из пяти ЛаГГ-3 и двух Як-1. Они вступили в мордобой с здоровущий группой противника, в состав которой входило 11 пикирующих бомбардировщиков Ю-87, четыре истребителя-бомбардировщика Ме-110 и шесть прикрывающих их истребителей Ме-109. В разгар боя к немцам подошло подкрепление: шесть-семь Ме-109. Вся воздушная схватка продолжалась 10 минут. Несмотря на численное превосходство врага, советские летчики сшибли восемь немецких самолетов (шесть Ме-109 и два Ю-87). Три вражеских машины уничтожил Камозин. Наши потери составили четыре самолета.

Не менее напряженные воздушные бои происходили и в последующие дни. В этих боях в особенности отличились штурман дивизии майор Д.Л. Калараш и комэска 518-го иап капитан С.С. Щиров.

К 12.10.42 г. в 236-й истребительной авиадивизии осталось всего 39 боевых самолетов, из которых могли летать на задания едва больше одной трети. В истребительных авиаполках насчитывалось по два три исправных самолета, в штурмовом - шесть. Только сызнова прибывший 246-й истребительный авиаполк за первую неделю потерял пять летчиков и 11 самолетов из 19. Однако не только потери в машинах беспокоили руководство. Еще больше угрожающими были низкая подготовка и переутомленность летного состава. Молодые пилоты не умели известия групповой махач, часто геряли ведущих, при встречах с противником придерживались оборонительной тактики. Вследствие недостаточной подготовленности молодых летчиков основную тягота борьбы в воздухе взяли на себя старики - опытные, успевшие повоевать летчики, которые нередко гибли из-за своих неопытных ведомых.

Непрерывные воздушные бои с превосходящим по силам противником, требовавшие здоровый физической выносливости и психологического напряжения, практически изнуряли собственный состав. Особенно это сказывалось на летчиках-истребителях. В том же 246-м истребительном авиаполку в строю осталось всего пять пилотов, в 518-м и того меньше - только трое.

В середине октября в связи с ухудшением погодных условий активность сторон в воздухе немного снизилась. Однако и вторая половинка октября оказалась для советских авиаторов не менее трудной, чем первая. Перевес в воздушных силах по-прежнему оставался на стороне противника. Вражеская авиация делала на туапсинском направлении каждый день по 150-250 самолето-вылетов.

В конце октября в состав 236-й иад вошло ещё два истребительных авиаполка: 269-й и 931-й. Помимо того, дивизия получила 11 самолетов в качестве пополнения.

Конец октября начало ноября 1942 г. характеризовался наивысшим накалом воздушной борьбы на туапсинском направлении. Немецкая авиация делала каждый день до 300 боевых вылетов.

23.10.42 г. в Адлере приземлились 20 ЛаГГ-3 269-го истребительного авиаполка. Этому полку уже пришлось повоевать с адлерского аэродрома в августе 1942 г. Затем он был направлен в тыл на переформирование. Пополнившись людьми и техникой, полк вернулся на древний аэровокзал.

Костяк полка составляли опытные, успевшие повоевать летчики. Однако начальный воздушный махач в туапсинском небе окончился для полка катастрофой. В одном только вылете полк лишился пятой части своих боевых машин. В последующих вылетах, которые возглавил лично начальник полка, положение удалось исправить.

28.10.42 г. на агойском аэродроме приземлилось 7 истребителей И-153 из состава 931-го иап. Базирующийся в Агое 267-й иап, передав снова прибывшим оставшиеся 8 уцелевших И-153 и количество личного состава (четырех летчиков и 12 мужчина из наземного персонала), убыл в тыл на переформирование.

В составе 236-й истребительной авиадивизии 267-й иап воевал со 2.08.42 г. За это время им было выполнено 1530 боевых вылетов, из них 970 на штурмовку, проведено 43 групповых воздушных боя, в которых сбито или повреждено 9 немецких самолетов. Еще 8 вражеских самолетов выведено из строя на земле. Собственные потери составили 25 самолетов И-153 и 14 летчиков. 28 джентльмен были отмечены орденами и медалями.

29.10.42 г. на туапсинском направлении было отмечено 284 самолето-пролетов немецкой авиации. Сравнительно невеликий район был практически забит самолетами.

Было проведено семь воздушных боев, в которых летчики 236-й иад сшибли или основательно повредили 13 немецких самолетов (пять Ме-109, два Ме-110, шесть Ю-87). Наши потери: девять самолетов (Ил-2, Як-7Б, семь ЛаГГ-3) сбито и ещё два получили серьезные повреждения. Пять летчиков погибли и трое получили ранения.

Во второй половине дня произошел воздушный махач, которых стал самым крупным и напряженным за все время боевых действий 236-й истребительной авиадивизии на туапсинском направлении. В нем участвовали 15 советских и 39 немецких самолета. Длился он 20-25 минут. Советские летчики сшибли 11 самолетов, потеряв 6 своих.

Вэтого в октябре 1942 г. летчики 236-й истребительной авиадивизии выполнили 1270 боевых вылетов, из них 411 на штурмовку. Было сбито 70 вражеских самолетов.

К концу октября ситуация под Туапсе немного стабилизировалась. Попытка немецких войск прорваться тут к Черному морю была сорвана.

И все-таки немцы продолжали господствовать в небе Туапсе. Летчики 236-й иад только частично снабжали прикрытие наземных войск. Боевая дело немецкой авиации в ноябре характеризовалась значительным повышением ее активности.

В отрезок времени с 1 по 20 ноября недруг произвел на Туапсинский оборонительный район 16 групповых (днем) и шесть одиночных (ночью) налетов, с участием в них до 614 самолетов, главным образом бомбардировщиков Ю-87 и Ю-88, а ещё истребителей-бомбардировщиков Ме-110.

Особенно интенсивным бомбардировкам подвергся град и порт Туапсе. Из 1891 фугасной бомбы, сброшенной в тот самый отрезок времени на участке Туапсинского оборонительного района, 1678 было сброшено на Туапсе. В результате массированных бомбардировок в городе было разрушено 97 жилых домов, 4 склада, городской радиоузел и контора связи.

В отрезок времени с 9 по 19 ноября немецкая авиация нанесла 12 бомбо-штурмовых ударов по аэродромам 236-й истребительной авиации, в которых участвовало до 244 самолетов (75 Ю-87, 54 Ю-88, 47 Ме-110, 68 Ме-109). Особое значимость недруг придавал выведению из строя лазаревского аэродрома, где базировались основные силы советской истребительной авиации.

Немаловажным для немецкого авиационного командования было и то, что лазаревский аэропорт находился рядом с железнодорожным и шоссейным мостами. Нанося бомбовые удары по Лазаревскому, неприятель тем самым решал две задачи: парализовал занятие советской истребительной авиации и нарушал работу единственной сухопутной коммуникации, идущей вдоль побережья Черного моря. Вэтого в ноябре немцы совершили 10 налетов на Лазаревское, в которых принимало участие до 210 самолетов, в том числе 148 бомбардировщиков (61 Ю-87, 54 Ю-88, 33 Ме-110) и 62 прикрывающих их истребителей Ме-109.

Крупномасштабные действия немецкой авиации на туапсинском направлении продолжались до 20.11.42 г. Переход советских войск в контрнаступление под Сталинградом кардинальным образом изменил воздушную обстановку.

С 1943 г. полковник Кобликов был заместителем командира 203-й истребительной авиадивизии.

Вспоминает старшой инженер 212-го гвардейского истребительного авиаполка Т.Б. Кожевникова: Начальник политотдела дивизии - Герой Советского Союза полковник А.Н. Кобликов, среднего роста, ладно и стойко, как будто на века, сложенный джентльмен с поразительно ясным и добрым лицом, постоянно готовым расцвести улыбкой. Как политработник он нередко выступал перед лётчиками и техниками; его яркая, волнующая речь, глубокие мысли, мощь убеждённости в правоте нашего дела и нашей победе покоряли слушателей. Кобликов был для всех нас идеалом комиссара, пользовался немалый авторитетом и искренней любовью всей дивизии.

5.02.44 г. 203-я истребительная авиадивизия была преобразована в 12-ю гвардейскую.

15.09.44 г. в воздушном бою самолёт гвардии полковника Кобликова был сбит, а сам он попал в плен. Содержался в блоке смерти 20 концентрационного лагеря Маутхаузен (Австрия). Был одним из руководителей подполья.

Рассказывает газетчик А.Е. Смирнов: Перед тем, как угодить в 20-й блок, пленный принимал душ - его загоняли в бетонную каморку и на протяжении нескольких часов в человека отовсюду хлестали струи студеный воды. Одежда, которую получал отбывающий наказание блока, была заражена паразитами и возбудителями чесотки, экземы. 500-600 мужчина (а на 1 января 1945 года - 800 человек) жили в помещении 10х12 метров без одеял, без соломы. Выдавали заключенным по 4 гнилых картофелины в день, по 200 граммов хлеба из опилок и брюквы сквозь два дня на третий. Иногда бывала и баланда из гнилой, нечищеной брюквы.

Рассказывает литератор Ю. Платонов: Мучения и издевательства начинались ещё в тюрьме общего лагеря... Человека избивали до полусмерти, кололи иглами, пытали током. Потом его загоняли в так называемую баню, где со всех сторон хлестали тугие струи мерзлый воды, и оставляли там порой на немного часов. После этого парикмахер простригал ему со лба до затылка широкую полосу в волосах, и голого человека выбрасывали на снег, швыряя ему вдогонку грязные полосатые брюки и куртку из дерюги, причем одежка эта была умышленно обработана, чтобы заразить узника накожными болезнями чесоткой, экземой и т. д. Палками его гнали к дверям блока смерти, заставляя облекаться на бегу. Перед ним открывались двойные тяжелые двери, пленного вталкивали вовнутрь, и безотложно же двое эсэсовцев, уже поджидавшие жертву, принимались заново избивать его.

С рассветом раздавался знак подъема... Промерзшие, босые, в худой одежонке, превратившиеся в живые скелеты, с телами, покрытыми коростой, нарывами, сыпью, незаживающими болячками, синяками и открытыми ранами, узники выстраивались по сотням в узком дворе шестиметровом промежутке между бараком и стеной. Стена толщиной в метр и высотой в три с лишним метра угрюмо высилась над ними, загораживая небеса, а по гребню ее на выгнутых вовнутрь железных кронштейнах с изоляторами тянулась в немного рядов колкая проволока под током высокого напряжения. По углам стены с деревянных вышек на узников были направлены спаренные пулеметы и большие прожектора, которые с наступлением темноты заливали ярким светом весь двор.

Как только появлялся блокфюрер садист эсэсовец со своей свитой, раздавалась команда Ложись!, и в то же время с пулеметной вышки на строй узников обрушивалась мощная струйка мерзлый воды из шланга, сбивавшая с ног тех, кто не успел пасть. Люди валились товарищ на друга, а палачи проходили мимо лежащих, рассыпая удары, а то и легко пристреливая пленных на отбор. Потом начиналась зарядка узников, чуть державшихся на ногах, заставляли гоняться, ползать по снегу или по грязи, гулять гусиным шагом около барака по три-четыре километра без перерыва.

Многие падали и уже не могли подняться. Их оттаскивали к штабелю трупов. Смертельные удары обтянутых резиной дубинок, налитых свинцом, замертво укладывали людей. Эсэсовцы развлекались, стреляя в руки и ноги пленных, сбрасывая узников в канализационный колодец во дворе. Когда же палачи уставали и уходили, люди сбивались тесной толпой в так называемую печку, прижимаясь товарищ к другу, грея единственный другого жалким теплом своего полумертвого тела, припрыгивая и похлопывая товарищей. Потом эта печка рассыпалась, и рядом возникала другая, так что те, которые первоначально были снаружи, в настоящее время оказывались внутри толпы и могли обрести свою долю тепла. А следом еще раз появлялись эсэсовцы.

Но сломить волю советского человека оказалось нельзя. Случилось немыслимое! Изможденные, но непокоренные люди восстали, перебили своих палачей и бежали!

Писатель Ю. Платонов рассказывает: Восстание назначили на двадцать восьмое января

Казалось, все было готово. И как гром среди ясного неба в темное время суток на двадцать шестое случилось ужасное: кто-то выкрал у Власова его блокнот с фамилиями и адресами замученных. И тот самый же кто-то точно донес эсэсовцам, что Власов, Исупов, Чубченков и другие в последнее время зачастую собирались совместно и о чем-то таинственно переговаривались. На рассвете всех их, возле пятидесяти дядя, вывели из блока...

Восстание было обезглавлено. Но руководители его уже сделали так страсть сколько, оставили затем себя таких верных и решительных товарищей, что в настоящий момент восстание было нереально предотвратить.

Эсэсовцы зверствовали. Пистолетный выстрел, автоматная очередность стали настолько же привычными для обитателей блока 20, как и ежеутренняя зарядка, которую фашисты проводили в настоящий момент с особым ожесточением.

Занятый заботой о предстоящем выступлении, Битюков на первых порах не обратил внимания на спокойный свист, раздававшийся с крыши 19-го блока, где отбывающий наказание латал кровлю. Потом к его ногам упал смоляной шар. Битюков подобрал его, бросился к бараку. В шарике была спрятана крохотная записка: Ваших товарищей уничтожили. Вас ожидает то же. Не ждите, действуйте! Поддержим!

Ночь со 2 на 3 февраля 1945 года.

Узник Маутхаузена блока 11 Николай Паршин:

...Когда в темное время суток на 3 февраля в лагере раздалась пулеметная пальба, мы так и решили: началось массовое истребление заключенных... Все стремительно оделись. Электричество погасло. По лагерю ошалело бегали эсэсовцы. Наш блоковый приказал из барака не вылезать. Через час мы узнали о невероятном: восстал 20-й блок!

Назавтра на работу нас не погнали. Со всех бараков поснимали топоры, багры, огнетушители. Я находился в одиннадцатом блоке, что супротив крематория. Ужасные картины происходили и в последующие дни. Привозили обезображенные трупы героев побега. Дорога до крематория была сплошным кровавым следом. Избитых, искалеченных, но ещё живых людей сбрасывали вкупе с мертвыми с повозок в подвал и жгли. Это уму непостижимо... Вэтого в миг побега было 738 мужчина. Наутро 3 февраля в блоке насчитали 68 трупов... Радио Вены и Линца в течение двух дней ежечасно оповещало народонаселение и приказывало ловить сбежавших бандитов. Вскоре местный командир объявил, что со всеми покончено. Мы верили этому и нет...

Узник Маутхаузена Франсуа Буа (из показаний на Нюрнбергском процессе):

Этот барак охранялся в особенности скрупулезно... Никто не мог вступать в дом барачного типа, помимо двух старших гитлеровских офицеров. Военнопленные не имели никаких опознавательных знаков... Поэтому воспрещено было обусловить, кто к какой нации принадлежит... Ежедневно из барака доносились выстрелы. Когда русские военнопленные, находившиеся в изолирблоке, узнали от новоприбывших, что советские войска приближаются к Югославии, они напали на охрану, уничтожили ее, сорвали колючую проволоку, чтобы улизнуть из лагеря. Однако из семисот восставших только шестидесяти двум удалось нестись к партизанам.

2.03.45 г. полковник Кобликов был расстрелян за организацию побега военнопленных.

Именем Героя названы улицы в городах Бологое и Вышний Волочёк.

Так же читайте биографии известных людей:

Анатолий Ковалев Anatoly Kovalev

В дни оккупации Ковалев стал членом подпольной организации "Молодая гвардия", руководил боевым звеном, державшим под контролем городской базар и..
читать далее →

Анатолий Котлов Anatoly Kotlov

Герой Советского Союза, командир мотоциклетной роты 82-го отдельного мотоциклетного батальона 23-го танкового корпуса 2-го Украинского фронта,..
читать далее →

Анатолий Крохалев Anatoly Krohalev

Герой Советского Союза (7.02.40). Награжден двумя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й степени и..
читать далее →

Анатолий Лопухов Anatoly Lopuhov

Он был одним из активных членов подполья: участвовал в разгроме вражеских автомашин, пополнял арсенал молодогвардейцев автоматами, патронами,..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий