Известные люди

»

Андрей Ефремов

Родился в семье железнодорожника. Русский. Окончил в Москве школу фабрично-заводского ученичества, единственный вектор движения рабочего факультета железнодорожного транспорта, совпартшколу. С 1926 г. работал на Московско-Курской железной дороге и на заводе им. Войтовича. Член ВКП(б) с 1931 г.

В РККА с 1932 г. В 1934 г. окончил Школу морских летчиков и летнабов им. Сталина в г. Ейске. Служил в морской авиации.

С 1939 г. - начальник звена 1-го мтап ВВС КБФ.

Участвовал в советско-финской войне. Был командиром звена 3-й эскадрильи 1-го мтап ВВС КБФ. Награжден орденом Ленина.

30.11.39 г. участвовал в бомбардировке Хельсинки в составе эскадрильи под командованием капитана Токарева.

Вэтого совершил больше 50 боевых вылетов.

В 1940 г. был назначен командиром 1-й эскадрильи 1-го мтап.

Участвовал в Великой Отечественной войне с июня 1941 г. Был командиром 1-й эскадрильи 1-го минно-торпедного авиационного полка ВВС Балтийского флота.

10.07.41 г. эскадрилья Ефремова бомбила вражеские моторизованные колонны, когда зенитки подожгли авиалайнер старшего лейтенанта Селиверстова. Выйдя из боя, Селиверстов повел горящий ДБ-3 к линии фронта, но дотянуть до нее не смог, полымя охватило всю машину. По радио Ефремов приказал ему тотчас усадить авиалайнер и спасти экипаж.

Селиверстов сел на лесную поляну. Ефремов засек это местоположение на карте, вернулся на аэровокзал, доложил обо всем командиру полка и попросил разрешения слетать за попавшими в беду боевыми товарищами.

Непросто было разыскать их в лесу, нелегко было усадить на небольшую поляну авиалайнер, но Ефремов нашел друзей и сел рядом с пострадавшим самолетом. У летчика оказались большие ожоги, у стрелка-радиста сломаны руки, ранен и штурман. Вдвоем с воздушным стрелком Ефремов перенес раненых в свой авиалайнер.

Подняться с этакий маленькой поляны с мягким мшистым покровом было труднее, чем усесться на нее. Двенадцать раз измученные Ефремов и воздушный стрелок разворачивали машину, и только на тринадцатой попытке удалось в конце концов взмыть.

Участвовал в бомбардировке Берлина в августе сентябре 1941 г. Был командиром звена авиагруппы особого назначения.

2.08.41 г. в составе авиагруппы капитан Ефремов прибыл на аэропорт Кагул на острове Сааремаа.

В рамках подготовки к бомбардировке Берлина командующий ВВС ВМФ генерал-лейтенант авиации Жаворонков решил провести пробный боевой вылет на полную дальность. Это давало вероятность разведать путь над морем, испытать противовоздушную оборону на подступах к столице фашистской Германии и, учитывая изношенность моторов и сложность метеоусловий, на практике обусловить бомбовую нагрузку на всякий авиалайнер.

Маршрут пробного полета по изломанной линии от острова Сааремаа пролегал на запад до центральной части Балтийского моря, после этого шел на юг к немецкому порту Штеттину, углублялся до семидесяти километров в глубь территории и грубо поворачивал на восток в направлении на Данциг. От Данцига граница маршрута еще раз выходила в центральную количество Балтийского моря и оттуда возвращалась на Сааремаа.

Предпочтительнее было бы возвратиться от Штеттина на Сааремаа по прежнему маршруту, но командующий решил причинить нежданный бомбовой потрясение по фашистской эскадре на рейде Данцига.

4.08.41 г. в 22.00 пять дальних бомбардировщиков взлетели с аэродрома Кагул с интервалом в десять минут и взяли вектор движения на Штеттин. Каждый ДБ-3 шел независимо, радиосвязь между бомбардировщиками в воздухе запрещалась. Бомбовая нагрузка составляла две фугасных авиационных бомбы ФАБ-250 и три ФАБ-100.

Ефремов подошел к Данцигу с юго-запада, из глубины немецкой территории. Ни сам град, ни внешний рейд порта не были видны, надежно скрытые от наблюдения толстым слоем облаков. Где корабли стоят на якорях, информации не имелось. Поэтому бомбить пришлось по расчетам штурмана. За все время полета не было видно ни одного ориентира, чтобы установить истинное местонахождение бомбардировщика в воздухе, оттого на попадания никто и не рассчитывал, ограничившись нанесением морального урона.

Экипаж Ефремова наглядно доказал немцам, что советская авиация вопреки хвастливым заверениям гитлеровской пропаганды, все ещё летает и почивать по ночам никому не даст.

Никакого противодействия вражеская ПВО в этом вылете, в различие от всех последующих, не оказывала. Все пять ДБ-3 выполнили боевую задачу и под начало дня вернулись на базу. Но без потерь не обошлось.

Длительный полет на громадный высоте в условиях кислородного голодания, и сильнейшее усилие шибко выматывали экипажи. ДБ-3 требовал от летчика постоянного внимания и больших усилий на ручке управления. Во время захода на посадку единственный авиалайнер разбился.

Первый потрясение по Берлину был нанесен в темное время суток на восьмое августа.

7.08.41 г. в 21.00 в воздух поднялся ДБ-3 Преображенского, безотлагательно же за ним взлетели капитан Плоткин, старшой лейтенант Трычков и лейтенант Дашковский. В воздухе самолеты построились ромбом и полетели в сторону Балтийского моря. Через пятнадцать минут стартовало звено капитана Гречишникова, а ещё сквозь пятнадцать - экипажи звена капитана Ефремова.

8-12.08.41 г. по Берлину был нанесено ещё три удара.

13.08.41 г. капитану Ефремову Андрею Яковлевичу было присвоено звание Герой Советского Союза. Ему была вручена медаль Золотая Звезда 528.

Налеты на Берлин продолжались, хотя ресурсы двигателей были на практике исчерпаны.

В восьмом налете должны были принять участие только бомбардировщики морской авиагруппы. Совершенно изношенные двигатели армейских ДБ-3Ф нуждались в замене, и машины пришлось послать на Большую землю. На оставшихся трех самолетах производился текущий ремонтик моторов силами технического состава, и они также не могли принять участие в операции.

Нуждались в ремонте и моторы всех дальних бомбардировщиков морской авиагруппы. К тому же на все машины не хватало авиабомб среднего калибра. Лететь же на Берлин более того с одной ФАБ-500 на внешней подвеске стало нелегко - сказывалась изношенность моторов, они перегревались и выходили из строя.

Решено было доля бомбардировщиков обратить на запасные цели: первую группу - на Мемель, вторую - на Кенигсберг, третью - на Данциг.

На Берлин пошли три самолета. Звено возглавил капитан Ефремов.

Но до цели дошел только единственный бомбардировщик. Моторы ДБ-3 капитана Ефремова перегрелись в полете, и ему пришлось ступать на запасную мишень - порт Виндаву и свалить бомбы на немецкие корабли. По той же причине вернулся экипаж лейтенанта Мильгунова. На его самолете отказал правый двигатель, и он был вынужден развернуться на Либаву и свалить бомбы на порт. Дашковский вернулся из боевого вылета утром. Однако его авиалайнер перед самым аэродромом как гром среди ясного неба грубо снизился и врезался в землю...

За месяц авиагруппа особого назначения совершила девять налетов на Берлин, и в начале сентября уцелевшие самолеты вернулись на аэровокзал Беззаботное.

Капитан Ефремов бомбил Берлин пять раз.

1-й минно-торпедный авиаполк включился в боевую работу по защите Ленинграда.

Вспоминает генерал-лейтенант авиации Хохлов: Как-то полк готовился к нанесению удара по кораблям и транспортам противника в финском порту Котка. Е.Н. Преображенский продумал систему подсветки целей. Мне препоручил собрать график подхода бомбардировщиков к целям с обозначением времени (с точностью до минуты) и высоты бомбометания. График был скрупулезно проработан со всеми экипажами. Учитывая особую важность боевого задания, Евгений Николаевич решил делать подсвечивание своим экипажем, для чего под флагманский авиалайнер подвесили десять осветительных бомб САБ-25.

Задача нашему экипажу выпала, нужно произнести, сложная. Ему предстояло десять раз миновать над целью минута в минуту по графику и на сурово заданной высоте. Десять раз свалить по одной бомбе. А плотность зенитного огня над Коткой, мы это знали, была внушительной.

Евгений Николаевич говорил мне, что, помимо подсвечивания, мы попутно проконтролируем меткость бомбометания.

Гвардейские экипажи особенно энергично готовились к этому вылету, зная, что за их действиями будет следить начальник полка. Большинство самолетов, вылетавших на это поручение, несло по три бомбы ФАБ-250, а под тремя бомбардировщиками висело по одной ФАБ-1000.

Экипажи взлетели в заданное для них время. Набрали высоту до 3000 метров и на этом эшелоне выходили в район цели. Время приближается к сбросу первой осветительной бомбы. Ложимся на боевой вектор движения. Воздух прорезают до десятка прожекторных лучей. В двух из них оказывается свойский авиалайнер. Вовсю палят зенитные батареи...

И так - единственный заход за другим. Уже 30 мин, как мы над Коткой. Сброшено шесть САБов. Обстановка усложняется. Но радуют результаты бомбометания. Пользуясь нашей подсветкой, бомбардировщики достаточно точь-в-точь сбрасывают свой груз на цели. В зоне портовых сооружений бушуют в двух местах пожары. Теперь они неплохо освещают водную акваторию. В результате прямого попадания охвачен огнем и единственный из крупных транспортов.

Преображенский передает мне:

- Света хватает. Делаем финальный заход. Сбрасываем оставшиеся бомбы - все тотчас...

На командном пункте идет опрос экипажей. Командир полка спрашивает гвардии майора Героя Советского Союза А.Я. Ефремова:

- А куда попала ваша ФАБ-1000?

- Точно не могу отрапортовать, приятель гвардии полковник, но штурман гвардии капитан Соколов и стрелок-радист гвардии лейтенант Анисимов заявляют - взрывчатка попала в транспорт, и он запылал огнем.

- С рассветом, - подводит результат начальник полка, - погнать авиалайнер на разведку порта Котка. Если потоплен здоровенный транспорт, то, может быть, количество его корпуса будет видна над водой - оттого что глубины бухты невелики.

Утром авиаразведка донесла: у северного причала порта Котка виден полузатонувший транспорт крупного водоизмещения. Командир полка представил к награждению весь экипаж Героя Советского Союза А.Я. Ефремова.

В марте 1942 г. он был назначен зам. командира формирующегося 36-го минно-торпедного авиаполка 63-й тяжелобомбардировочной авиабригады ВВС Черноморского флота. На вооружении полк имел 20 самолетов Ил-4. Командиры эскадрилий и звеньев прибыли с Тихоокеанского флота, а летчики - из летных училищ.

15.04.42 г. создание было завершено, и полк начал к боевой подготовке. Но продолжалась она непродолжительно.

5.06.42 г. полк получил указание передислоцироваться в Майкоп.

Выполнить это оказалось не так-то нетрудно. Один бомбардировщик потерпел катастрофу на промежуточном аэродроме в селе Борское, где базировался 2-й зап ВВС ВМФ. В обломках самолета погиб стрелок-радист и два механика. Не успели перелететь в Майкоп, как произошло новое происшествие. Во время учебно-тренировочного полета разбилась агрегатина командира 2-й эскадрильи капитана П. Осипова. Весь экипаж погиб. Это переполнило чашу терпения командования, и начальник полка был снят.

12.06.42 г. майор Ефремов был назначен командиром 36-го мтап.

Лётная подготовка и штудирование театра заняло ещё некоторое время, в результате чего полк по сути дела не успел принять участие в боях за Севастополь. Лишь в темное время суток на 28.06.42 г. он совершил начальный боевой вылет. Летчики полка бомбили ялтинский порт, где базировались вражеские торпедные катера.

Летом и осенью 1942 г. 36-й мтап участвовал в обороне Кавказа.

28.10.42 г. оставшиеся одиннадцать Ил-4 и четырнадцать экипажей были переданы в 5-й гвардейский минно-торпедный авиаполк ВВС ЧФ.

Остальные экипажи в ноябре 1942 г. выехали в Казахстан на станцию Тайнча, где части предстояло переформироваться на базе 3-го зап ВВС ВМФ. Однако через полтора месяца планы командования изменились и полк вернулся в Грузию, где был ещё раз пополнен и подготовлен к действиям на Бостонах.

В конце апреля 1943 г. 36-й мтап снова начал к боевым действиям. Ноносил бомбовые и торпедные удары по коммуникациям и портам противника.

28.09.43 г. группа торпедоносцев 36-го минно-торпедного авиаполка под командованием комэска капитана Фокина совершила дерзкий дневной налет на Констанцский порт. В результате удара был потоплен транспорт и немного мелких плавсредств.

Весной 1944 г. 36-й мтап участвовал в освобождении Крымского полуострова.

26.04.44 г. полк совершил свои последние вылеты. Передав немногочисленные оставшиеся Бостоны в 13-й гдбап, он убыл на переформирование.

Вскоре за мужество и героизм, проявленный личным составом полка во время освобождения Крымского полуострова, 36-й мтап был награжден орденом Красного Знамени.

С июня 1944 гг. 36-й минно-торпедный Краснознаменный авиаполк воевал в составе ВВС Северного флота.

Вспоминает подполковник Волынкин: Подполковник Андрей Яковлевич Ефремов показался мне весьма простым и душевным человеком. Выше среднего роста, подвижной, со смеющимися серыми глазами, с Золотой Звездой на груди. Каждого расспрашивает, всем интересуется: где учился, сколь лет служил, на чем и как летал, где осталась семейство, большие ли дети. И о своем сыне вспомнил: А мой орел в школу уже пошел.

Нравятся новые машины? продолжал он. И вы неплохое ощущение производите. В воздух стремитесь? Это славно, только прежде чуть-чуть посидите на земле, повозитесь с этой техникой, тогда в боевой обстановке легче будет. Учиться вперед пригодится

26 ноября четвертый день моей боевой жизни. Возвращаясь с задания на свой аэропорт, я зашел на посадку под углом по отношению к старту, произвел посадку с промазом и выкатился за кромку рабочей полосы на пахоту. Самолет чудом уцелел.

Товарищам, наблюдавшим с земли, было жутко взирать на эту посадку: им казалось, что нет никакой надежды на избавление самолета. Это была моя первая и весьма грубая оплошность. Старт за время моего полета перенесли. А я был неосмотрительным при заходе.

Подполковник Ефремов отругал меня и наложил взыскание.

Кто-то из приятелей за ужином поддел:

- Волынкин ныне открыл боевой счет...

Парировать нечем. Грешен, братцы, сам понимаю!

На следующий день начальник полка еще раз беседовал со мною. На тот самый раз он шутил:

- Вот ещё летун нашелся... Заходит на аэровокзал, как к доброй теще в гости. Нет того, чтобы осмотреться, прикинуть, взвесить, сделать расчет.

Слушаю. Краснею.

- А на фронте, дорогой, людей надобно оберегать, - продолжал Андрей Яковлевич. - Машина, в конце концов, чертяка с ней, хотя и ее сочувствовать нужно. Но что касается экипажа, тут уж, брат, всю душу отдай за него. Да вы-то не основополагающий год летаете, говорят, приличный пилот. Так в чем же занятие?

- Виноват, друг подполковник. Проглядел, - говорю.

- Проглядел... Беспечность, вот что подвело. Ни на минуту не забывайте, что вы на фронте. Тут полеты по маршруту, на совершенный радиус действий, на выносливость, на умение ориентироваться в всякий обстановке и побеждать. Находитесь в воздухе или в землянке, над своей землей или над территорией противника - куда ни кинь битва. Пока вы летали, свой аэровокзал мог в одни воронки обернуться. Осмотрительность для летчика одно из основных качеств. Новичок ты или ас - все одинаково смотри в оба. Когда на Берлин начальный раз летели, помнится, экипажи были как на подбор, но Преображенский каждому по нескольку раз говорил: Смотрите, смотрите в оба!.

Осенью 1944 г. во главе полка участвовал в Петсамо-Киркенесской операции.

Вспоминает генерал-лейтенант Хохлов: Утро 15 октября. Телефонный звонок. Узнаю по голосу Героя Советского Союза подполковника А.Я. Ефремова, с которым вдоволь повоевали и на Балтике, и на Черноморье, а в настоящее время вот сошлись на Севере.

- Петр Ильич, - гремит его звук в телефонной трубке. - Ты, помню, собирался слетать с моим полком на боевое поручение, кинуть взор, как мы работаем. Вот что ни на есть подходящий миг. Надо смести с лица земли склад топлива у немцев на северо-восточной окраине Вадсе. Полк поведу я. И я, и иной твой старинный товарищь начальник эскадрильи Афанасий Иванович Фокин имеем большое возделение подключить и тебя в свою компанию...

Я попросил Андрея Яковлевича минутку помедлить у телефона, а сам - к Преображенскому.

- С кем же ты собираешься лететь? - спросил Преображенский.

- С Героями Советского Союза Ефремовым и Фокиным.

- Ну, если с ними, слетай, Петр Ильич. Посмотри на их работу, - добродушно сказал Евгений Николаевич

В считанные минуты взлетел весь полк, собрался в воздухе и лег на путь, ведущий к норвежскому городу Вадсе. К нам пристроились 12 истребителей сопровождения. Летим над водами Варангер-фьорда, и меня сызнова не покидают раздумья о своеобразии Заполярного края. В самом деле, не прошло и суток с тех пор, как шли со страшной силой снежные заряды, в которых теряли ориентировку и корабли, и самолеты, с такими огромными трудностями отыскивали потребный вектор движения. А сегодня всюду, как говорят, тишь, да гладь, да божья благодать. Стоит на редкость хорошая погода. С высоты 3000 метров смотрится спокойное море. Слоистая с разрывами облачность где-то приподнято над нами, горизонтальная видимость простирается на семь-восемь километров. Иногда в разрывы облаков бьют наклонные лучи солнца, и тогда падающие сверху снежинки искрятся серебром. Да, неповторима в своей суровой красоте натура Заполярья!

Под каждым из наших самолетов две бомбы ФАБ-500. К цели подходим с юго-востока на высоте 3500 метров. На пределе горизонтальной видимости замечаем интенсивный жар зенитной артиллерии. И чем ближе мы к цели, тем плотнее разрывы снарядов спереди и мало выше нас. Экипажи применяют противозенитный маневр...

Цель уже в такой степени близка, что в оптическом прицеле явственно видны протянувшиеся несколькими рядами резервуары горючего. А в центре - большое серое сооружение, с виду похожее на казарму...

И вот две бомбы - тонна взрывчатки и металла - оторвались от самолета. Его, как заурядно в таковый миг, с силой подбросило вверх. Все это привычно, не упускаем из виду летящие бомбы. Они в первую голову идут горизонтально, как бы сопровождая авиалайнер, далее мало-помалу опускают головки вниз и устремляются к земле. Еще немного секунд, и там, внизу, шум, полымя и дым. Я недурственно вижу два взрыва. Они взметнулись как раз в центре длинного серого здания. Хорошо видно, как оно, вроде карточный дом, стало разваливаться и оседать, как бы уходя в землю. А в следующий миг все закрыл взметнувшийся вверх черно-огненный вихрь.

Значительное число бомб, сброшенных с ведомых самолетов, взрывалось посреди резервуаров с топливом. Огненная реченька растекалась, покрываясь черным облаком. А с правой стороны, выше нас, шел воздушный мордобой истребителей прикрытия с фашистскими самолетами.

Мы уходили на восток, в сторону Варангер-фьорда, не упуская из виду гигантские столбы черного дыма на окраине Вадсе. Скоро их разнесет северный ветер, и от фашистского склада горючего останутся одни воспоминания.

Подполковник Волынкин вспоминает: Какие бы ни были напряженные дни, сколь бы энергии летчики ни расходовали, но в минуты досуга они шутили, напевали, читали свежие газеты, обсуждали мировые проблемы. Полнокровной жизнью жили люди. Хоть и находились тут временно, но более того клуб свой решили отгрохать. Прямо в поле, на голом месте...

Подземный Театр летчиков сооружался со скоростью вышедшего на боевой вектор движения торпедоносца. Но когда стали уже наводить на стенах панель, подвешивать к потолку плафоны, то вспомнили, что для открытия театра понадобится спектакль или концерт. Грима, заявили наши полковые артисты, на всем Севере в текущий момент не найдешь, а позориться мы не хотим.

- Тогда давайте самодеятельность организуем, - предложил майор Свиногеев.

- Правильно. Я могу игрывать на баяне, - оживился начальник (с баяном подполковник Ефремов не расставался). - Есть ещё таланты?

Все молчали, переглядывались. Кто-то еле слышно заметил:

- Весь полк - таланты.

Тогда Ефремов подал команду... построиться по два. Первую шеренгу развернул куда ни глянь, встал в середине и определил:

- Справа - хоровой коллектив, слева - балет.

Грянул смех. Смеялся и начальник. Конечно, это была забава. Тем не менее любой в настоящий момент думал, на что он способен. Даже те, что на именинах подпевали только Калинушку, в текущий момент надеялись на фарт. Но настоящие танцоры и плясуны, точнее, когда-то танцевавшие, а ныне ненароком попавшие в хор, резво перебежали в балет. Певцы же, оказавшиеся в балете, переметнулись в хоровой коллектив. Полной автономии потребовали только музыканты, которых тут же возглавил механик Вася Гладков, заявивший, что создаст джаз не хуже утесовского. Артистов воистину оказалось немало.

14.06.45 г. приказом Наркома ВМФ полку было предписано передислоцироваться на Дальний Восток.

17.08.45 г. 36-й мтап завершил перелет и вошел в состав 2-й минно-торпедной авиадивизии ВВС ТОФ. К этому моменту в полку было 27 бомбардировщиков Бостон.

Участвовал в советско-японской войне.

В 1949 г. полковник Ефремов окончил Высшие офицерские лётно-тактические курсы авиации ВМФ, в 1952 г. - Военно-воздушную академию. Возглавлял учебный отряд, был начальником школы младших авиационных специалистов.

С 1964 г. - в запасе. Работал директором Ждановского парка Москвы.

Так же читайте биографии известных людей:

Андрей Игнатьев Andrey Ignatiev

Герой Советского Союза, Заслуженный работник культуры.
читать далее →

Андрей Кижеватов Andrey Kizhevatov

Андрей Кижеватов - советский офицер, Герой Советского Союза. Родился 20 августа 1907 года.Андрей Кижеватов являлся одним из руководителей обороны..
читать далее →

Андрей Кузьмин Andrey Kuzmin

Президент Красноярской республики Кузьмин так и не вошел в историю. Появившись ниоткуда, этот человек и ушел в никуда...
читать далее →

Андрей Ложечников Andrey Lozhechnikov

Герой Советского Союза (11.09.41). Награжден орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, орденом Кутузова 2-й степени, медалями.
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий