Известные люди

»

Дмитрий Лаптев

Участник Великой Северной экспедиции Дмитрий Яковлевич Лаптев начал службу во флоте в 1718 году гардемарином. Три года через, в 1721 году, его произвели в мичманы, в 1724 году - в унтер-лейтенанты, в 1731 году - в лейтенанты. Столь быстрое продвижение по службе, достаточно редкое в то время, свидетельствует о том, что Дмитрий Лаптев был высокообразованным, отлично знавшим близкое занятие офицером.

Вся работа Д.Я. Лаптева проходила на кораблях Кронштадтской эскадры, на которых он совершал плавания в Любек, Данциг и Архангельск.

Подбирая для участия в Великой Северной экспедиции опытных, добро подготовленных к суровым дальним плаваниям офицеров, Беринг вписал в список ее будущих участников и Дмитрия Лаптева. В июле 1735 года Д.Я. Лаптев сообща с А.И. Чириковым прибыл в Якутск.

Здесь ему разом же было поручено провести караван небольших речных судов с имуществом экспедиции по рекам Алдан, Мая и Юобиталище может быть ближе к Охотску, отгрохать в конечном достигнутом пункте склады, уложить в них груз и с судами возвратиться в Якутск. Лаптев выполнил это поручение, доведя суда до намеченного пункта - Юдомскрго Креста.

Первоначально предполагалось определить Дмитрия Лаптева в отряд Беринга - Чирикова или в отряд Шпанберга. Но ко времени возвращения Лаптева в Якутск выяснилось, что отряд лейтенанта Ласиниуса, проводивший опись к востоку от устья Лены, находится в бедственном положении

Питер Ласиниус, швед по национальности, был принят на русскую службу в 1725 году. Он немало плавал и был знающим родное занятие штурманом. В экспедицию Ласиниус вызвался добровольно. Беринг назначил его начальником отряда, тот, что должен был обрисовать берег от устья Лены до Камчатки. Отряд располагал построенным в Якутске ботом "Иркутск" длиной восемнадцать метров, шириной пять с половиной метров, с осадкой два метра.

Ласиниус со своим отрядом покинул Якутск 29 июня 1735 года, в то же время с отрядом Прончищева. Оба отряда 2 августа прибыли к острову Столб, расположенному в начале ленской дельты. На вторые сутки "Иркутск", пройдя Быковской протокой, добился взморья. Еще посредством двое суток, дождавшись попутного ветра, Ласиниус вывел близкое судно в море.

Плавание затруднялось большими скоплениями льда и неблагоприятными ветрами. Поэтому уже 18 августа Ласиниус ввел бот в устье реки Хараулах, решив тут зимовать. Из плавника, валявшегося на берегу, команда одним духом построила жилье.

Рассчитывая ещё на два года работы, Ласиниус решил сэкономить провиант и вдвое уменьшил рацион. Хроническое недоедание при незнании противоцинготных средств привело к массовому заболеванию цингой, которая унесла жизни тридцати восьми дядя. Одним из первых умер сам Ласиниус.

Командование отрядом перешло к штурману Василию Ртищеву. Но и тот был нелегко болен, Беринг решил возвратить остатки отряда Ласи-яуса в Якутск, а взамен его направить свежеиспеченный отряд под командованием эия Лаптева.

Перед отрядом Лаптева, помимо общих задач, были поставлены дополнительно особые задачи.

Против участка побережья, тот, что предстояло исследовать отряду, на старых картах был показан какой-то остров, "якобы почва великая", где "бывали из сибиряков и людей видели". Поэтому начальнику ряда предписывалось подступать ко всем замеченным во время плавания к островам и землям для отыскания этой "великой земли". В инструк-"и говорилось, что если при высадке на берег встретятся люди, то нужно ! ними поступать нежно и ничем не озлоблять", постигать у них о вели-ане островов и о том, кому они принадлежат. Если обитатели пожелают самоизвольно" принять русское подданство, их следует "наипаче при-аскивать... охранение чинить, а ничем не отягощать, неужели какой сами : себя расположат и станут одаривать ясак".

На тот происшествие, если окажется, что "сибирский берег с американским эшелся и оттого воспрещено до Камчатки пройти", памятка предписывала придерживаться сколь быть может к северу и попытаться познать, неблизко ли до лежащего по ту сторону перешейка "Полуденного или Восточного моря" (Тихого океана), а следом возвратиться в Якутск и, "отрепертовав" Берингу, ехать в Петербург "с обстоятельным известием и с картою". А если "соединения американских земель" не окажется, шагать до Камчатки или в крайнем случае до устья реки Анадырь. В случае подхода к неизвестному раньше берегу, тот, что мог очутиться частью Америки, памятка дословно повторяла третий пункт инструкции, данной Петром I Берингу в 1725 году при отправлении его в Первую Камчатскую экспедицию. Начальник отряда должен был топать вдоль открытого берега до встречи с европейским кораблем или до подхода к владениям "европейских государств", познать, как называется берег, посетить на нем, причинить его на карту и узнать, какое держава им владеет.

Всю работу следовало окончить в два года. Отряд имел в своем распоряжении тот же бот "Иркутск".

Не дожидаясь вскрытия Лены, Лаптев направил к зимовке Ласиниу-са 14 джентльмен во главе со штурманом Михаилом Щербининым "для помощи Ртищеву и его людям", а ещё для подготовки бота к плаванию. Когда к началу июня Щербинин добрался до зимовки, там в живых осталось всего девять джентльмен, причем все они были больны цингой.

30 мая 1736 года Лаптев с другой частью своего отряда вышел из Якутска на трех дощаниках, груженных провиантом. Пройдя Быковской протокой, он 25 июня вышел на взморье. Плыть дальше не позволял лед, густо забивший весь залив Буор-Хая. Поставив дощаники в Севастьяновой губе, Лаптев отправился со своей командой к зимовке Ласиниуса пешкодралом по берегу.

18 июля "Иркутск" был готов к плаванию, но вылезти в море удалось только 29 июля, когда лед отнесло к северу. Переход в Севастьянову губу за провиантом и снаряжением отчаянно затянулся из-за сильного встречного ветра и льда. Только 7 августа бот подошел к дощаникам.

11 августа, пользуясь благоприятным ветром, "Иркутск" направился в море, держа вектор движения на северо-восток.

На третий день бот добился 73 16' северной широты на меридиане мыса Буор-Хая. Здесь был поголовный лед, пробиться посредством тот, что не удалось.

Если бы Дмитрий Лаптев не стремился пробиться на северо-восток, а попробовал объехать непроходимый лед с юга, держась ближе к материку, крайне надо думать, что ему удалось бы существенно продвинуться на восток. Но он не сделал этого, так как был сильно убежден в том, что мыс Святой Нос простирается в отдалении на север и заканчивается где-то в районе 7620' северной широты, и хотел объехать тот самый мыс. Такое убеждение возникло у Лаптева в результате изучения старинных карт.

Плавание на юг, по его мнению, только удлинило бы стезя, не дав никакого выигрыша во времени.

Простояв во льду сутки, сжимаемый порою так, что терял управление, "Иркутск" повернул обратно. На консилиуме, созванном Лаптевым, 5ыло решено возвратиться на зимовку. 22 августа бот вошел в Быковскую эку ихтал вставать вверх по Лене. 6 сентября Лаптев привел бот (реку Борисову, впадающую в Лену на 7040' северной широты. 8 сентяб-I Лена стала.

Отряд построил для себя пять домиков и разместился в них. Чтобы тредотвратить недуг цингой, Лаптев распорядился готовить отвар 13 коры и шишек кедрового сланика. Благодаря этому больных было сильно но, и за все время зимовки умер только единственный мужчина.

С зимовки Лаптев послал Берингу в Якутск рапорт и заключение консилиума, в котором доступ морем от Лены к Колыме признавался невозможным из-за сплошного льда. По рассказам местных жителей-якутов, теподвижньш лед, простиравшийся до Святого Носа, не взламывался де-нетиями.

16 августа 1737 года Лаптев выехал в Петербург, где должен был гшаться вопросительный мотив о продолжении работы северных отрядов экспедиции в связи с окончанием поставленного им срока. Как известно, 20 декабря 1737 года Адмиралтейств-коллегия приняла вывод довести картографирование побережья Северного Ледовитого океана до конца.

Адмиралтейств-коллегия высказала точка зрения, что на пути от Лены до гатки непреодолимых препятствий не существует. Сведения, собранные историком Миллером, подтверждали, что русские суда плавали в про-ном от устья Лены до Анадыря. Поэтому Адмиралтейств-коллегия пред-шсала Лаптеву избирать для плавания такое время, когда лед относит от ерега к северу, а если в плавании "крайняя невозможность от льда по-ягнет", ждать на месте изменения ледовой обстановки и при удобном шучае сразу же придерживаться дальше. Кроме того, коллегия предписала 1аптеву изготовлять в зимнее время обследование и опись устьев рек и морского побережья на ещё не пройденных участках маршрута.

Адмиралтейств-коллегия обязала Сибирскую губернскую, Иркутск и Якутскую канцелярии сформировать в удобных местах по пути следования ряда Дмитрия Лаптева склады с провиантом и необходимым имуще-гвом. Одновременно коллегия потребовала исполнения предыдущих ука-эв о постановке "маяков" и посылке геодезистов для картографирования ерегов.

Обо всех этих решениях Лаптев узнал, когда добрался до Москвы. Но он считал необходимым сообщить Адмиралтейств-коллегий свои соображения по поводу дальнейшего порядка работы отряда и решил все-таки доехать до Петербурга.

Президент Адмиралтейств-коллегий адмирал Н.Ф. Головин согласился с доводами Лаптева. Было принято заключение продолжать плавание только в том случае, "если надежда к тому морскому походу будет". В противном случае следовало, отправив судно в Якутск или поставив "где способ-нея", миновать сухим путем до устья Колымы, а следом к Нижне-Колымскому острогу. При выполнении работ надлежало направить особое внимательность на картографирование мыса Святой Нос, бухт, заливов устьев рек. Составленную во время похода обстоятельную карту Лаптев должен был отправить из Нижне-Колымского острога в Петербург, в Адмиралтейств-коллегию, а далее тронуться с отрядом на Камчатку сквозь Анадырский острог или другой дорогой по своему усмотрению.

С Камчатки Лаптеву предписывалось миновать морем к устью Колымы на судне, полученном от Беринга. При этом, в случае если бы Лаптев на месте увидел, что удобнее приступить плавание от устья Анадыря, Адми-ралтейств-коллегия разрешила ему требовать от Беринга присылки судна как раз туда.

Берег от Анадыря до Колымы в то время разрешено было обрисовать только с судна, так как на побережье обитали "неподданные народы, называемые чукчи, которые с имеющимися в подданстве российской державе завсегда войну имеют". Лаптеву было приказано ничем не озлоблять чукчей, "являть им приласкание" и принимать в подданство, "если пожелают".

Так как зимовать на побережье, заселенном воинственными чукчами, не представлялось возможным, Лаптеву предписывалось в случае необходимости возвратиться на зимовку в Анадырь и продолжить плавание в следующем году.

В плавании от Анадыря к Колыме Лаптев должен был уделить особое участливость картографированию Чукотского Носа (сейчас мыс Дежнева) и острова, расположенного супротив устья Колымы.

Однако предусмотреть совсем все Адмиралтейств-коллегия не могла, потому Лаптеву было разрешено в случае необходимости отклоняться от полученных инструкций и поступать так, как он найдет нужным. Одновременно Адмиралтейств-коллегия обязала местные Сибирские власти реализовывать все требования Лаптева.

По пути из Петербурга в Якутск у Лаптева созрел единственный проект, о котором он сообщил президенту Адмиралтейств-коллегий в своем письме из Усть-Кута 4 марта 1739 года. Убежденный, что объехать Святой Нос с моря ему не удастся, Лаптев решил провести первую зимовку где-либо к западу от мыса и,одно временно направить взятых им из Якутска плотников на реку Индигирку, впадающую в море восточнее Святого Носа. В течение зимы плотники должны были соорудить судно "на манер шлюпки или бота", на котором позволительно было бы ступать морем до Колымы, а после этого и к Камчатке. Вместе с тем Лаптев предполагал объехать Святой Нос во второе лето на боте "Иркутск", тот, что должен был зимовать к западу от этого мыса.

Следовательно, Лаптев предполагал закартографировать в течение.,.с лет берег от Лены до Колымы, разбив его на два участка - к западу Гк востоку от Святого Носа, - имея на каждом участке по одному судну 1 тот происшествие, если "Иркутск" не сможет достигнуть до устья Колымы.

Еще до приезда в Якутск Лаптев распорядился отрядить матроса Алексея Лошкина с заданием обрисовать берег от устья Лены до Святого Носа. Лош-кин по зимнему пути выехал из Якутска на Яну, от устья которой ему предстояло приступить картографировать берег. Дойдя до Святого Носа, он должен был возвратиться на Яну и продолжать картографировать берег в западном направлении до Лены.

В Якутск ещё по зимнему пути был послан геодезист Иван Киндяков, которому поручалось картографирование реки Индигирки от ее верховьев до устья.

Лаптев из-за большого количества груза только в начале марта 1739 года добрался до Усть-Кута. Дождавшись вскрытия Лены, его суда спустились к Якутску.

Приведя в строй бот "Иркутск", Лаптев 7 июня ушел в плавание. К 5 июля он добился устья Лены и, пройдя Быковской протокой, вышел в море. Вскоре "Иркутск" кинул якорь в Севастьяновой губе. На море впритык к берегу стоял лед, и продвигаться дальше было нереально.

Во время стоянки в Севастьяновой губе на бот прибыл Алексей Лош-кин, тот, что сообщил определенное им истинное местоположение Святого Носа; это позволило Лаптеву больше верно спланировать работу отряда. Он сообщил Адмиралтейств-коллегий, что собирается зимовать на Индигирке, то есть восточнее Святого Носа.

Пока "Иркутск" стоял в Севастьяновой губе, штурман Щербинин описал мыс Буор-Хая и обнаружил идущую на северо-восток от этого мыса длинную косу, покрытую льдом.

На Быковском полуострове Лаптев, опасаясь, видимо, аварии судна, оставил капиталы, 400 пудов муки, сухари и десять дядя для охраны.

На борту "Иркутска" было оставлено тридцать пять джентльмен, остальных Лаптев отправил в Якутск.

22 июля бот вошел в открывшуюся у берега полоску воды, но вскоре возвратился назад. Полоска воды была до такой степени узка, что воспрещено было объехать мели. Только 29 июля "Иркутск" смог опять двинуться в стезя. Но уже к вечеру ветер стал крепчать, лед пришел в движение и сжал судно. Плохо пришлось бы "Иркутску", если бы к следующему утру ветер не переменился и не отнес лед от берега, освободив тем самым бот. Но продвижение вперед шло чрезвычайно неспешно, так как ветер был встречным.

31 июля бот, чтобы переждать шторм, стал на якорь в устье реки Омолой. Только 4 августа Лаптев смог повести судно дальше. К вечеру того же дня "Иркутск" дошел до мыса Буор-Хая, где стоял абсолютный лед, отделенный от берега узкой полоской воды. Эта линия оказалась крайне короткой, и "Иркутск", дойдя до ее конца, стал на якорь.

Вскоре подул мощный юго-западный ветер, тот, что забил и без того узкую полоску воды льдинами, отколовшимися от "стоячего" льда. В любую минуту бот мог быть сорван с якоря и выжат льдом на берег.

Чтобы этого не случилось, Лаптев с огромным трудом провел "Иркутск" за большую льдину на мели, наиболее устойчивую.

На следующее начало дня ветер отогнал лед от берега, и Лаптев повел судно дальше, рассчитывая объехать косу, обнаруженную штурманом Щербининым. Но осуществить тот самый проект ему не удалось. Широкая полоска воды броско сузилась и вскоре превратилась в узкий канал.

Пришлось возвратиться назад к мысу. Усилившийся ветер забил льдом канал, да и сам канал находился в движущемся льду. Видя, что лед может затереть судно, Лаптев направил "Иркутск" к наиболее узкой южной части канала и повел его под парусами по проходу, пробиваемому высланной на лед командой. Наконец, ледяная преграда осталась сзади, и судно вошло в разреженный лед.

7 августа бот подошел к устью западной протоки реки Яны, а 10 августа - к устью восточной протоки, но зайти в Яну не удалось из-за мелководья.

Между тем северный ветер нагнал лед. Пришлось укрываться за крупными льдинами, задержавшимися на мели. Только 13 августа "Иркутск" смог продолжать тракт, но уже к вечеру этого дня, дойдя до мыса Чуркина, он вновь оказался под угрозой сжатия. Снова пришлось укрываться ото льда и шторма.

На следующий день "Иркутск" обогнул мыс Святой Нос, и вскоре на северо-востоке был замечен остров, тот, что Лаптев назвал островом Меркурьева. Через некоторое время на северо-северо-западе увидели прочий остров. Его назвали островом св. Диомида. Теперь этих островов нет: они были сложены из ископаемого льда и растаяли.

К 17 августа "Иркутск" отошел от Святого Носа на 105 миль к востоку. Море в этом районе было до того мелко, что когда бот шел над глубинами 2,5-3 метра, берега не было видно. Сильные восточные и северные ветры начали нагонять лед. Надо было помыслить о надежной стоянке. Однако посылаемые Лаптевым шлюпки нередко не могли приблизиться к берегу из-за мелководья, а в тех местах, куда они подходили, удобных стоянок не оказывалось. Лучшим местом для зимовки в этом районе могло быть устье реки Индигирки. Поэтому Лаптев 20 августа послал на берег матроса с якутами для отыскания устья и постановки в его районе знака.

22 августа Лаптев обнаружил, что бот идет в пресной воде, и предподожил, что перед ним находится устье Индигирки. Для осмотра входа в него он отправил на единственной шлюпке лоцмана и матроса.

В тот же день поднялся дюжий юго-восточный ветер, к ночи разыгрался шторм. Шесть дней отряд Дмитрия Лаптева упрямо боролся со льдом. За эти дни "Иркутск" отнесло к юго-востоку, и он снова оказался на соленой воде. Посланная к берегу шлюпка не возвратилась.

В поисках входа в реку Лаптев подвел бот ближе к берегу. Район был ещё не изведан, и Лаптев вел бот неспешно, скрупулезно измеряя глубины. С наступлением темноты "Иркутск" пришвартовался к стоявшей на мели громадный льдине.

За темное время суток матросы смастерили из бочечных обручей и просмоленной парусины две небольшие лодки, а утром, когда на море поднялось легкое беспокойство, разломавшее младой лед, на берег отправился штурман Щербинин. Ему также не удалось сыскать вход в реку. Тогда Лаптев отправил его вторично, "чтобы, вышед на землю и подле земли, искал устье и жилых мест и чтоб им ко входу учинили помощь".

Мороз усиливался, к 1 сентября море сплошь покрылось льдом, тот, что проворно утолщался. Казалось, наступила зимушка, но 4 сентября ветром нагнало воду, взломало лед и сняло все сидевшие на мели старые льдины. Поднявшийся шторм за пятнадцать часов отнес бот в отдалении в море, а следом переменившийся ветер понес судно к берегу. 7 сентября наступило безветрие, и море снова стало покрываться сплошным слоем льда.

Не имея никаких сведений ни от Щербинина, ни от лоцмана и матроса, Лаптев решил еще раз предпринять поиски устья Индигирки. Посланные им 10 сентября по льду на берег люди в тот же день возвратились с радостным известием: устье восточной протоки Индигирки находилось всего в четырнадцати верстах от судна. С ними вернулись и лоцман, матрос и Щербинин. Эти люди перенесли полно лишений.

Не имея возможности возвратиться на бот за провиантом и теплой одеждой, они продвигались по берегу, терпя мороз и голод. У двоих были отморожены ноги. В таком состоянии их нашел геодезист Киндяков, тот, что ещё зимой был послан Лаптевым из Якутска для нанесения на карту Индигирки; закончив ее, он к 31 августа выехал на взморье. Оказав содействие бедствовавшим товарищам, Киндяков возложил им явить Лаптеву вход в устье протоки, а сам отправился вверх по реке, чтобы привести с зимовий нарты, на происшествие если во время шторма "Иркутск" потерпит крушение.

Лаптев решил остаться в устье реки до весны. Поэтому он организовал перевозку всего провианта и имущества с судна на берег. 22 сентября к боту прибыли собачьи упряжки, приведенные Киндяковым, что немаловажно облегчило эту тяжелую работу.

Сразу же позже высадки на берег Лаптев отправил матроса Алексея Лошкина для нанесения на карту морского берега до реки Алазеи и Гр-лыжинской протопи дельты Индигирки, а Щербинина и Киндякова - для картографирования средней и восточной проток. Когда Лошкин возвратился, выполнив поручение, Лаптев отправил его в Петербург с рапортом в Адмиралтейств-коллегию.

Лаптев, донося Адмиралтейств-коллегий о подробностях похода, сообщил свои планы на лето 1740 года. Он намеревался, если только позволит ледовая ситуация, продолжить плавание на восток "до реки Колымы, до Чукотского Носа и до Камчатки". Далее Лаптев направлял, что в случае, если ему не удастся спасти весною "Иркутск" от сжатия льдов, он построит на Колыме новое судно, а берег между Индигиркой и Колымой опишет с суши. К рапорту была приложена карта берега от устья Лены до реки Алазеи.

Лошкин добрался до Петербурга только в июне 1740 года. Адмирал-тейств-коллегия, обсудив рапорт Лаптева, предписала ему поступать "усматривая по тамошнему состоянию, по наилучшему его рассуждению".

Месяцем раньше, 27 мая 1740 года, Адмиралтейств-коллегия заслушала рапорт Беринга от 30 апреля 1739 года, в котором он сообщал, что не имеет на Камчатке ни судна, ни провианта для отряда Дмитрия Лаптева. Впрочем, Лаптев и не надеялся на Беринга. В своем личном письме президенту Адмиралтейств-коллегий Н.Ф. Головину, ещё не зная о содержании рапорта Беринга, он прямо писал об этом.

Во время зимовки Лаптев нанес на карту реку Хрома, мимо которой прошел отряд, следуя от Святого Носа к устью Индигирки.

22 января 1740 года на Колыму отправился на собаках Киндяков. Описав нижнее течение реки вплоть до морского побережья, он направился по нему к Индигирке, составляя по пути карту. 6 апреля он прибыл в Русское Устье, где зимовал отряд.

Выполнив эти работы, Лаптев начал подготавливаться к летнему плаванию.

С большим трудом заготовив деревья, отряд начал к постройке четырех судов для перевозки провианта и других грузов по морю до Колымы или Алазеи, в случае если бот не удастся сберечь.

Внимательно осмотрев стоявший во льду бот, Лаптев пришел к заключению, что вознести его на лед и передвинуть по льду к прибрежной полынье, как он рассчитывал раньше, вряд ли удастся, так как для этого не было достаточного количества леса и не хватало людей. Поэтому он решил разгрузить бот и, прорубив во льду канал до прибрежной полыньи, вывести в нее судно. К работам Лаптев решил притянуть не только весь свой отряд, но и "всех, которые вблизости реки Индигирки обретаются".

Со 2 июня весь собственный состав отряда и больше восьмидесяти местных обитателей начали пробивать во льду канал. От бота до открывшейся к этому времени прибрежной полыньи было возле 850 метров, толщина льда достигала 1,5-2 метров.

К 27 июня канал был готов, и бот выведен в полынью, но поднявшийся ветер сломал лед и понес его к берегу. Бот сдавило льдом и выжало на мель.

Несмотря на без малого пессимистичное положение судна, Лаптев решил не прекращать работ по его спасению. Пришлось разгрузить бот, снять мачты и подвести под остов бота ваги (рычаги). Наконец, 11 июля "Иркутск" был снят с мели, и его начали готовить к плаванию. Лед продолжал теснить судно, приходилось непрестанно изменять стоянку, укрывая бот за большими стоявшими на мелях льдинами. Только к 29 июля "Иркутск" был всецело готов к походу.

31 июля лед начал отдаляться от берегов, и в тот самый же день "Иркутск" отправился в плавание. 1 августа отряд миновал устье реки Алазеи, а 3 августа на горизонте был замечен остров, Лаптев назвал его островом Св. Антония*.

На следующий день "Иркутск" стал на якорь супротив устья средней протоки Колымы. В реку для измерения фарватера была послана шлюпка с людьми.

Дав располагать информацией о себе в Нижне-Колымский острог, Лаптев 8 августа отправился дальше на восток. Однако ледовая ситуация за это время изменилась; вскоре показались отдельные льдины, а далее бот вошел в плотный плавающий лед. "Иркутск" продвигался вдоль высокого каменистого берега по узкому, местами шириной всего десять-двадцать метров, каналу. Часто большие льдины надвигались на бот, а откопать убежище у приглубого и ровного берега было нереально. На шестые сутки этого опасного плавания "Иркутск" подошел к Большому Баранову мысу.

Продвигаться дальше было не разрешено, так как лед впритирку примыкал к берегу, не оставляя никакогскпрохода. Лаптев вынужден был завернуть ратно к устью Колымы.

23 августа "Иркутск" стал на якорь у небольшого Нижне-Колымского острога, насчитывавшего всего десять жилых домов. Здесь и пришлось расположиться на зимовку.

Осенью геодезист Киндяков начал собирать карту верховьев реки Колымы. На возвышенном правом берегу устья восточной протоки Колымы отряд построил из плавника знак, неплохо узнаваемый с моря.

Одновременно Лаптев послал штурмана Щербинина в Анадырский острог для заготовки леса на постройку судов для плавания по Анадырю.

В следующем, 1741 году Лаптев решил предпринять ещё одну попытку одолеть путь морем от Колымы на восток. 29 июня 1741 года "Иркутск" вышел из Нижне-Колымского острога. Вместе с ботом шли две большие лодки, построенные зимой по требованию Лаптева. На каждой из них находилось по двенадцати местных казаков. 8 июля отряд прибыл на взморье. Через немного дней льды разредились, и отряд отправился дальше. Продвижение на восток шло чертовски неторопливо. Впереди бота плыли лодки, отыскивали во льду проходы, измеряли глубины и сигналами указывали Лаптеву правильное ориентация.

К 25 июля отряд вновь добился Большого Баранова мыса. Ледовая ситуация оказалась тут таковой же, как и в прошлом году: льды преграждали дорога. У самого мыса не было удобной стоянки, потому Лаптев отвел бот и лодки негусто обратно.

4 августа отряд снова подошел к мысу. Посланные вперед лодки подвижкой льда были отнесены в сторону от бота и вскоре раздавлены.

К счастью, люди успели высадиться на лед и спастись. Видя, что за мысом стоит непроходимый лед, Лаптев созвал консилиум, тот, что, обсудив создавшееся положение, признал, что "за выше объявленными препятствиями прийти на Камчатку невозможно", и постановил "впредь на оное море ботом не выходить". 6 августа "Иркутск" отправился в попятный стезя и сквозь немного дней опять прибыл в Нижне-Колымский острог.

Лаптев стал подготавливаться к переезду на Анадырь сухим путем. Трудно изречь, знал ли он в это время, что и на Камчатке не приготовлено судно для плавания его отряда к Колыме. Судя по достаточно продолжительному сроку, тот, что прошел со времени слушания Адмиралтейств-коллегией рапорта Беринга, разрешается подумывать, что Лаптев знал об этом, но точных данных на тот самый счет нет.

Вместе с тем Лаптев, по-видимому, понимал, что если ему не удалось одолеть путь морем от Колымы до Камчатки, то, бесспорно, не удастся одолеть путь и в обратном направлении. Вероятно, потому он и решил шагать сухим путем от Нижне-Колымского до Анадырского острога, потом низойти вниз по течению Анадыря и связать таким образом опись берегов Северного Ледовитого океана с описью побережья Тихого океана. Связью этих описей Лаптев хотел завершить работу своего отряда.

Такой проект Лаптев наметил ещё осенью 1740 года во время зимовки в Нижне-Колымском остроге и сообщил о нем в письме Н.Ф. Головину. Этим и объясняется кажущаяся двойственность в действиях Лаптева, когда он, готовясь к плаванию морем на восток от Колымы, в то же время послал Щербинина на Анадырь создавать суда.

27 октября 1741 года отряд Лаптева на 45 собачьих упряжках отправился в дорога. Дорога лежала вдоль правого притока Колымы - Большого эя. У устья реки Ангарки отряд перегрузился на приготовленные в этом месте него нарты с запряженными в них оленями. Перевалив в верховье ьшого Анюя посредством горный хребет Гыдан (Колымский) и выйдя на реку !блон (правый приток Анадыря), отряд Лаптева 17 ноября 1741 года при-эыл в Анадырский острог.

Вскоре после этого прибытия отряда в Анадырский острог оттуда отправился армейский отряд под начальством казачьего пятидесятника Шипицына для защиты коряков от чукчей. Воспользовавшись этим, Лаптев ко-андировал квартирмейстера Романова и бывшего поручика артиллерии 1овицкого, велев им собирать карту по пути следования отряда Шипи-,ша от Анадырского острога до устья реки Пенжины.

Сам же Лаптев занялся подготовкой к плаванию по Анадырю. Веской 1742 года отряд начал к постройке двух больших лодок. 9 июня следом вскрытия реки Лаптев со своими людьми отправился на этих лодках шуть.

Почти от самого острога Анадырь разветвляется и на протяжении нее ста километров течет двумя рукавами: северный из них называется Анадырем, а южный - протокой Майной. Лаптев отправился вниз по ше и, достигнув устья Анадыря, повернул обратно, чтобы воспроизвести картографирование. Нанесение на карту второго рукава было поручено Кин-дякову.

После окончания описи Анадыря работу отряда разрешено было считывать законченной. 19 октября 1742 года Лаптев со всем отрядом выехал по зимнему пути в Нижне-Колымский острог. Оставив в остроге команду охраны бота "Иркутск", он отправился в Якутск и прибыл туда 8 марта 1743 года. В Якутске в это время находился А.И. Чириков, приевший на себя после этого смерти Беринга руководство Великой Северной экспедицией. От Чирикова Лаптев получил предписание тотчас вые-ать в Петербург для донесения Адмиралтейств-коллегий о своей работе. В декабре 1743 года Лаптев был уже в Петербурге. Адмиралтейств-коллегия рассмотрела представленные им документы и материалы и постановила мнить работу законченной. Бот "Иркутск" решено было передать местным властям, которые обязывались "содержать его под хранением тамошних служилых людей"; весь свой состав отряда поступал в споряжение А. И. Чирикова.

Дмитрий Яковлевич Лаптев не ограничился порученным ему картографированием берегов. Вернувшись в Петербург, он написал и 2 февраля 1744 года представил Адмиралтейств-кодлегии докладную записку о состоянии народностей, живущих на крайнем северо-востоке России.

В докладной записке Лаптев писал, что ему было поручено только толожить на карту морской берег от устья Лены до Камчатки, но так как в том краю до него не было никого, кто мог бы углядеть недостатки в управлении краем, он считает возможным заявить свои соображения по этому поводу. Лаптев ориентировал, что посреди живущих на Севере народностей необходимо распространить грамотность, и советовал погнать туда учителей и священников.

Характерно, что Лаптев заботился о сохранении природных богатств края. Он предлагал воспретить пожоги леса, раскапывание нор пушных зверей и истребление молодняка, что, по его словам, практиковали якуты.

В этой же докладной записке Лаптев поднимает свой звук в защиту малых северных народностей. Говоря о злоупотреблениях при сборе ясака, он подмечал, что сборщики нещадно обирают местных обитателей, что сама организация определения размеров дани несправедлива и приводит народ к обнищанию, что ее необходимо изменить, оттого что это есть что ни на есть верный схема облегчить материальное положение народов Севера. Одновременно Лаптев осуждал систему аманатов (заложников) в качестве меры для обеспечения покорности северных народностей и своевременной уплаты ими дани.

В этой же докладной записке Лаптев предлагал поощрять судоходство по Лене, считая, что для обитателей низовий Лены, Яны, Индигирки и Колымы имеет первостепенное значимость доставка крестьянами с верховий Лены хлеба, ниток для сетей, железных котлов, ножей, топоров и других предметов, необходимых в домашнем обиходе, для охоты и рыболовства. Еще во время пребывания в экспедиции Д.Я. Лаптев был произведен в капитаны 3-го ранга. По возвращении в Петербург его назначили советником "в экспедицию над верфями и строениями", то есть в управление Адмиралтейств-коллегий, ведавшее верфями, зданиями и иными сооружениями, принадлежавшими флоту. В следующем, 1746 году Лаптев командовал одним из кораблей Кронштадтской эскадры. Осенью 1751 года Лаптева назначили секунд-интендантом Кронштадтского порта, следом он опять командовал кораблем.

В 1757 году Лаптев был произведен в контр-адмиралы и назначен младшим флагманом Балтийского флота. В апреле 1762 года он вышел в отставку в ранге вице-адмирала Дата его смерти неизвестна.

В память о Харитоне и Дмитрии Лаптевых море, простирающееся от Таймыра до Новосибирских островов, берега которого первыми исследовали Лаптевы, называется морем Лаптевых.

На северной стороне ленской дельты, немного восточнее устья Туматской протоки, находится мыс Лаптева, названный в честь Дмитрия Лаптева. Пролив, ведущий из моря Лаптевых в Восточно-Сибирское море между материком и Большим Ляховским островом, кроме того называется проливом Дмитрия Лаптева. В устье восточной протоки реки Колымы, на правом ее берегу, находится мыс Лаптева.

Так же читайте биографии известных людей:

Дмитрий Анучин Dmitry Anychin

В 1867 окончил Московский университет, где с 1890 читал курс антропологии. С 1885 до конца жизни руководил впервые созданной при Московском..
читать далее →

Дмитрий Орешкин Dmitry Oreshkin

Главное открытие, сделанное Дмитрием Орешкиным в менеджменте: когда ты не мешаешь людям делать их работу, они ее сделают сами. Правда, не все...
читать далее →

Дмитрий Щербаков Dmitry Scherbakov

Дмитрий Щербаков - советский геолог, геохимик и географ, академик Академии Наук CCCP . Родился 13 января 1893 года.Щербаков был одним из инициаторов..
читать далее →

Дмитрий Валуев Dmitry Valuev

Валуев, Дмитрий Александрович - один из видных представителей славянофильской школы (1820 - 45). Окончил курс в Московском университете, к которому..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий