Известные люди

»

Никита Панин

В 1747 году назначен послом в Данию, но уже посредством немного месяцев перемещен в Стокгольм, где и пробыл 12 лет; тут он должен был биться супротив усиления королевской власти (при слабости которой русское руководство надеялось обладать больше влияния), а, значит, супротив представителей Франции. За время своего пребывания в Швеции П., по отзывам современников, проникся симпатиями к конституционному строю. П. был креатурой Бестужева, а потому что положение его с падением последнего и с переворотом, происшедшим в половине 50-х годов в русской политике (сближение России с Францией, Англо-Прусская конвенция), стало весьма трудным. Имея могущественного врага в лице графа Воронцова, заменившего Бестужева, П. просился неоднократно в отставку, когда вдруг был назначен (29 июня 1760 года), вместо Бехтеева, воспитателем Павла Петровича. П. сблизился с Екатериной, в особенности по смерти Елизаветы. Петр III, хотя и пожаловал его чином ДТС и орденом Андрея Первозванного, и все-таки же, не питал доверие ему и всю дорогу держал при нем одного из своих флигель-адъютантов. П. понимал надобность переворота, но, по словам самой Екатерины, желал его в пользу Павла Петровича. Когда после этого переворота, в котором П., совместно с Дашковой, крайне с ним близкой, принимал живое участие, верх осталась за Екатериной, П. сделал попытку ограничить произвол этой власти, представив императрице план учреждения императорского совета и перестройки Сената. В введении к проекту П. дает резкую критику господствовавшего в управлении произвола ("в производстве дел вечно действовала больше мощь персон, чем политическая элита мест государственных"), и предлагает учреждение Совета из 6-8 членов - министров; все бумаги, которые требуют подписи государя, должны одолеть путь посредством тот самый совет и быть контрасигнированы кем-либо из министров. - Сенату план представляет право "располагать свободность представлять на Высочайшие повеления, если они... могут утеснить законы или благосостояние народа". Проект вызвал со стороны всех лиц, от которых Екатерина потребовала отзывов, опасения, что в нем скрыто влечение к ограничению самодержавной власти - и императрица, сперва колебавшаяся, отвергла его. В письме к Вяземскому она, подразумевая само собой разумеется П. и подозревая его в симпатиях к конституционному правлению, писала: "другой думает для того, что он был продолжительно в той или иной земле, то куда ни кинь по политике той или иной его любимой земли все учреждать должно". Несмотря на эту неудачу, П. не потерял своего положения, благодаря исключительным обстоятельствам вступления Екатерины на престол и своему влиянию на Павла. Всем своим значением П. обязан тому, что он был при наследнике воспитателем; Екатерина, по ее собственным словам, опасалась удалить его. Этой ролью П. объясняется и положение его во все последующее время посреди борющихся придворных партий (он завсегда должен был противоборствовать супротив Орловых ) и отношения его к императрице, которые ни при каких обстоятельствах не были искренни и хороши. П. до самого последнего времени обвиняли, между прочим, в том, что он намеренно развращал Павла и из своих личных целей содействовал разладу между императрицей и ее сыном, но из записок Порошина видно, что он сильно солидно относился к своей задаче в качестве воспитателя. С именем П. связаны все вопросы внешней политики русского правительства за время от 1762 до 1783 годов. Будучи поначалу неофициальным советником императрицы, он в 1763 году, по увольнении в отпуск Воронцова, сделан старшим членом иностранной коллегии. Вскоре за тем, по удалении Бестужева, ему было поручено заведывание всеми делами коллегии, хотя канцлером он ни при каких обстоятельствах не был. Разрешение вопросов об отношениях России к государствам Северной Европы привело П. к созданию системы так называемого "Северного Союза" или "Северного Аккорда", навлекшей на него обвинение в доктринерстве. Системой этой П. хотел, для возвеличения престижа и значения России, сотворить около нее союз всех северных держав для противодействия стремлениям Бурбонской и Габсбургской династий: с этой целью он старался - в общем безуспешно - совместить государства, интересы которых были безупречно противоположны

, как, в частности, Пруссию с Англией и Саксонией. Фридрих II, которому нужен был союз только с Россией, мешал осуществлению панинского проекта. При реализации этой системы П. главное родное участливость обратил на отношения к Швеции, причем политика его в этом направлении была крайне неудачна: его попытка подчинить Швецию только русскому влиянию и устранить французское стоила России громадных денег и не привела к желанному результату. Как бы ища предлога к вооруженному вмешательству, П. малейшее модифицирование шведской конституции объявлял предлогом к разрыву; но когда, в 1772 году, Густав III воссоздал самодержавие, Россия, занятая турецкой войной, должна была с этим примириться, и занятие обошлось без войны с Швецией, в особенности благодаря вмешательству Фридриха II. Одновременно с вопросом о "Северном Аккорде" должны были быть разрешены вопросы об отношениях к Польше и Пруссии. С Пруссией П. заключил союз, давший России вероятность расширить близкое воздействие в Польше. До 1772 года П. не был, кажется, до того слепым сторонником Пруссии, каким его выставляли. Польшу он стремился подключить, во всем ее объеме, в сферу влияния России и не был склонен разделять это воздействие, а тем больше - саму территорию Польши. Его энергии до известной степени русская политика обязана была возведением на престол Станислава Понятовского; не менее энергично и полностью в согласии с Екатериной П. действовал в диссидентском вопросе, видя в расширении прав диссидентов усиление русского влияния; всех своих требований в этом направлении он не мог, при всем при том, провести. В вопросе об уничтожении liberum veto, П. некоторое время расходился как с Екатериной, так и с Фридрихом, полагая, что усиление Польши может быть только выгодно для России, которая будет располагать в ней полезную союзницу. Но П. не предусмотрел тех осложнений, которыми грозило вмешательство во внутренние дела Польши, и был абсолютно неподготовлен к вспыхнувшей в 1768 году войне с Турцией. Эта битва крайне неблагоприятно отразилась на его положении; во всех неудачах обвиняли его; он был виновен и в разрыве с Турцией, и в том, что Россия осталась в этой борьбе без союзников. В то же время этой войной воспользовался Фридрих II, чтобы привести к осуществлению давнехонько уже висевший в воздухе план разделения Польши между Австрией, Россией и Пруссией. Соглашение по этому поводу приводило к концу войну с Турцией, так как устраняло вмешательство Австрии; Турция одна биться долговременно не могла. На приобретение части Польши запрещено было глядеть как на победу, так как Австрия и Пруссия получили лучшие части даром. П. упрекали за усиление Пруссии; граф Орлов говорил, что люди, составлявшие раздельный контракт, заслуживают смертной казни. С этого времени положение П. становится в особенности тяжелым, он оставался сторонником союза с Пруссией, а императрица все больше склонялась к Австрии; сообща с тем все больше усиливался разлад между ней и Павлом, ближайшим другом и советником которого был П. В 1771 - 72 годах в особенности сильна была схватка между партиями П. и Орловых. Когда было решено вступление Павла в брак, П. сумел снабдить за собой воздействие на будущую его супругу. Екатерина была весьма недовольна этим вмешательством П. в ее семейные дела и воспользовалась женитьбой Павла, чтобы удалить его от должности воспитателя. Она богато одарила П., но с радостью писала (октябрь 1773 года) госпоже Бьелке, что "здание ее очищен". Отношения между Екатериной и обоими братьями Паниными (см. Петр Иванович П. ) были весьма натянутые; с крайним неудовольствием назначила она Петра П. главнокомандующим супротив Пугачева. К этому времени относится записанный декабристом М.И. Фонвизиным расклад о составленном, словно бы Д.И. Фонвизиным, тот, что состоял секретарем П., под руководством самого П., проекте конституции и о заговоре супротив Екатерины (до нас дошло любопытное введение к этому проекту). После смерти первой жены Павла и потом женитьбы его на Марии Феодоровне П. сумел сберечь близкое воздействие на младой двор, так что более того родители последней действовали в соответствии его указаниям; этим влиянием П. пользовался, чтобы сберечь за собой прежнее положение и отстоя

ть союз с Пруссией, срок которому истекал в 1777 году. Воспитанный П., Павел был страстным поклонником Фридриха II. Когда после этого тешенского мира Екатерина совсем склонилась на сторону Австрии, П. пришлось вступить в борьбу с влиянием Иосифа II, тот, что в конце концов успел сблизиться с великокняжеской четой, предложив выдать сестру Марии Феодоровны за своего племянника, наследника австрийского престола. Екатерина была шибко недовольна происками П. супротив этого брака; об опале его ходили слухи уже в начале 1781 года. В некоторой, немного разъясненной связи находится опала П. и с деятельностью его по вопросу о декларации "вооруженного нейтралитета" (VII, 186) и с отношениями его к Потемкину, тот, что, сообща с английским послом Гаррисом, действовал супротив него. Вопрос о том, кому принадлежит инициатива декларации 1780 года, т. е. П. или Екатерине, остается открытым. В мае 1781 года П. взял отпуск и удалился в пожалованное ему имение Дугино, но в сентябре того же года вернулся в Санкт-Петербург и старался задержать заграничную поездку Павла, которая должна была повлечь за собой ещё большее сближение "молодого двора" с Иосифом II. Во время этого заграничного путешествия П. поддерживал переписку с Павлом. В то же время разыгралось известное Бибиковское дело; в перлюстрированных письмах Бибикова к Куракину (близкому родственнику и другу П.), сопровождавшему Павла Петровича, Екатерина прочла жалобы на страдания отечества и "грустное положение всех добромыслящих". Екатерина придавала этому делу большое важность и искала за Бибиковым и Куракиным больше важных лиц. По возвращении юный четы из-за границы, отношения Павла к П. немного изменились к худшему. 31 марта 1783 года П. умер. Увековечить свою признательность П. Павел мог только по смерти Екатерины, воздвигнув ему в 1797 году монумент в церкви Св. Магдалины в Павловске. Екатерина, сравнивая в письме к Гримму П. с Орловым, ставит последнего значительно выше и говорит, что у П. было хоть отбавляй крупных недостатков, но он мог их утаивать. П. был одним из образованнейших русских людей своего времени, так что, по отзывам иностранных послов, "походил скорее на немца"; Екатерина называла его энциклопедией. Он интересовался самыми разнообразными вопросами из области государственных знаний и знаком был со многими классическими произведениями философской литературы. На гуманный образ мыслей и строгое ощущение законности указывает в красноречивых словах единственный из наиболее близких к нему людей, прославленный Фонвизин; о некотором свободомыслии в вопросах веры свидетельствует то, что при приглашении в законоучители к Павлу Петровичу Платона, Панин больше всего интересовался тем, не суеверен ли он, а в письме к Воронцову, тот, что занедужил от постной пищи, говорил, что закон требует не разорения здоровья, а разорения страстей, "еже одними грибами и репой еле-еле ли учинить можно". Панин принадлежал к масонам. О честности и доброте П. и в его время не было двух разных мнений, более того враги уважали его как персона гордую и честную. Из полученных им при вступлении Павла в брак 9000 душ он половину роздал своим секретарям, Фонвизину, Убри и Бакунину. П. по натуре был сибарит, любил славно пожить; по словам Безбородко, у него была лучшая поварня в городе; он не был женат, но увлечение женщинами нередко ставилось ему в вину (невестой его была умершая от оспы графиня Шереметева ). При всей разносторонней деятельности, которую П. приходилось являть, он был крайне ленив и медлителен: Екатерина говорила, что он умрет когда-нибудь от того, что поторопится. Дипломатическая и частная переписка П. напечатана в "Сборнике Императорского Русского Исторического Общества". Проект Императорского Совета напечатан там же, т. VII. О Фонвизинском проекте см. "Русскую Старину" (1884, 12), "Архив князя Воронцова", "Русский Архив". Ср. Лебедев "Графы Панины" (Санкт-Петербург, 1864); Кобеко "Цесаревич Павел Петрович" (Санкт-Петербург, 1883) и рецензия Иконникова на эти сочинения в 28-м присуждении Уваровских наград; Шумигорский "Биография Марии Феодоровны" (т. I); Чечулин "Проект Императорского Совета" ("Журнал Министерства На

родного Просвещения", 1894, 3); его же "Внешняя политика России сначала царствования Екатерины II" (Санкт-Петербург, 1896); Arnheim "Beitrage zur Geschichte der Nordischen Frage" ("Deutshe Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft", т. II, III, IV, V и VII, 1889 - 1892). Затем общие сочинения (Соловьев "История России"; Бильбасов "История Екатерины II") и всю литературу по истории русско-польских и русско-прусских отношений. А. Браудо.

Так же читайте биографии известных людей:

Никита Белых Nikita Belyh

Председатель Федерального политического совета СПС, председатель программного комитета ФПС СПС. В прошлом - вице-губернатор Пермской области, самый..
читать далее →

Никита Хрущев Nikita Hruschov

РОВНО полвека назад, осенью 1953 г. Хрущев стал во главе Советского Союза. Его памятник на Новодевичьем кладбище не случайно сделан из черного и..
читать далее →

Никита Зотов Nikita Zotov

Зотов Никита Моисеевич - учитель Петра Великого (умер в 1718 г.).
читать далее →

Никита Бичурин Nikita Bichurin

Ученый-историк, географ и языковед,один из первых крупнейших русских китаеведов.
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий