Известные люди

»

Олег Харченко

Олег Андреевич, у Вас было полно замечательных предшественников. Однако в последние десятилетия место главного архитектора города, кажется, стала чисто административной. Вы дядя номенклатуры, наделенной широкими полномочиями. Власть разлагает, рождает соблазны. Что же есть политическая элита главного архитектора в Вашем понимании?

Личный авто и два шофера -- вот и все доставшиеся мне атрибуты человека номенклатуры. Больше никаких льгот и привилегий, есть ежедневная служба в самом плотном режиме.

Каждую среду и пятницу в зале перед моим кабинетом выстраивается очередность. Архитекторы приходят согласовывать свои проекты. В нашем городе несть числа талантливых профессионалов, но когда приходится отклонять или возвращать на доработку сырые, бездарные поделки -- это самое тяжкое в моей работе...

Архитектором мечтал сделаться с детства и постоянно сверх меры любил свою профессию, вследствие этого меня как-то не тянуло работать карьеру, работая в советских или партийных органах. Когда мне предложили занять это местоположение, у меня уже был навык работы в Комитете, был заместителем председателя, занимался застройкой города. Еще существовал обком партии. На этом столе стоял телефон цвета слоновой кости, к которому все боялись прикасаться. Государство само себе проектировало, делало экспертизу, строило, после этого вкупе с жителями хрущоб и спальных районов пожинало плоды деятельности.

Эта технология развалилась у меня на глазах. Снимались идеологические барьеры, появлялись новые заказчики. Нам всем, сложившимся в рамках прежней системы, непросто научиться новым методам управления, как непросто человеку, владеющему 4 арифметическими действиями, инициировать находить решение дифференциальные уравнения. Предвидеть нежелательные процессы и отвести их в безопасное русло, скоординировать разнонаправленные интересы застройщиков, инвесторов, горожан в едином фокусе -- вот задачи высшей математики градостроительства.

Россию часто навывают неведомым краем огромных возможностей. Тут разрешается неслыханно разбогатеть, но настолько же нетрудно покинуть скальп. И все это может свершиться в единственный день. Претензии невелики, инфа ограничена, решающее значимость имеют личные связи. Существует ли такая задача?

Проблема такая есть. За шесть лет активного взаимодействия с иностранными предпринимателями я встречал разных людей. Поначалу посреди них было полно эмигрантов, которые пользовались имевшимися у них контактами. Приходили и те, кто называл себя девелоперами, пытались продвинуть проекты. Как правило, за ними не было больших денег, но они привозили красивые письма, говорили, что представляют интересы крупных фирм. Здесь они занимались сколачиванием бумаг. Должен изречь, что тем, кто был принесен сюда первой волной интереса к России, не повезло, они приехали сюда чересчур до времени, рассчитывая на скорые результаты, приехали в неготовое пространство. Не было соответствующего законодательного поля, доверия к нашим бумагам. Конечно, и мы не были чрезмерно разборчивы, обретали навык, представление о приоритетах. Легенда, что люди готовы оплачивать сколь угодно как собак нерезаных, только бы действовать в Петербурге. Мы имеем занятие с единицами, а уж тех, кто способен довести занятие до конца, без затей ничтожно негусто. Из серьезных проектов, тянущихся с той поры, разрешено прозвать реконструкцию Сенной площади. Распоряжением главы администрации города эта территория была передана голландской группе Стумхаммер. Они до времени заявили о себе, капитально работали, но банки, увы, с тогдашними документами их не принимали. Потом они получили поддержку, и, я надеюсь, план все же будет осуществлен.

Вот реконструкция гостиницы Ленинград -- актуальная задача, град нуждается в классных отелях. На моей памяти два года шел ход привлечения инвестиций, которые были обещаны фирмой ЛОНРО. Много банкетов, разговоров. Сюда неоднократно, с регулярностью метронома, приезжал вице-президент фирмы, владеющей сетью великолепных отелей, обещал вложить семьдесят миллионов долларов в реконструкцию. Под их заверения был проведен ход приватизации гостиницы, сформирована инвестиционная программа. Затем все внезапно идеально внезапно оборвалось. Оказывается, Совет директоров фирмы решил больше трех миллионов не вкладывать. Значит, весь пакетик нужно формировать на новой основе, на базе иной структуры. Так что правил тут нет, а проблем предостаточно.

Но основная причина, быть может, в том, что архиятектура в нашем городе попрежнему остается закрытой областью. Здесь истинно сложно вкалывать, не организуются конкурсы, неведомым образом распределяются заказы, нет конкуренции, все решается кулуарно...

Непростой вопросительный мотив. Как правило, те фирмы, которые решились на инвестиции, приходят со своим архитектором. Вот, к примеру, Майкл Чоппин, гражданин сша, занимающийся недвижимостью, хочет создать свой коммерциал в Петербурге. В единственный великолепный день приходит ко мне в офис с американским архитектором -- малиновый пиджак, бабочка. Заметьте, его привел заказчик, тот, что с большим пиететом относится к моей должности, к моему мнению. Он просит об одном -- дайте партнера, русского архитектора, называет имена достойных людей. У заказчика неизменно было право предпочесть архитектора, как выбирают портного или дантиста. Можно только уповать на то, что предприятие заботится о престиже. Кроме того, существует рейтинг. Исходя из опыта каждого архитектора, его возможностей, и следует находить решение. Если Вы к Земцову придете -- увидите прекрасное ателье. Герасимов абсолютно даровитый дядя, но Вы полезете на чердак, зато там в поднебесье собралась толковая команда. Отсюда служба распределяется несколькими путями. Прежде всего, важна причастность архитектора к тому или иному объекту, конкретному адресу. Второе -- размах объекта. Если речь идет о крупном объекте, за которым стоит солидная предприятие, мы стараемся выставить адекватных партнеров, способных осуществить работу комплексно и на высоком профессиональном уровне.

В прошлом году удачно прошел конкурс на градостроительную концепцию развития Крестовского острова.

Хочу проронить о конкурсе, тот, что будет объявлен в ближайшее время. Есть предприятие, которая получает права на реконструкцию зданий на углу Невского и улицы Восстания. Там будут офисы, магазины, жилье. Мы дали рекомендацию обратиться в Бюро генерального плана и, получив полную информацию, огласить конкурс. Мы договорились с Союзом архитекторов о том, что оставляем за собой право позвать людей, которые могут совладать с этой работой, но 30-40 процентов, не больше. Можно позвать зарубежных архитекторов. Вопрос, придут ли.

Но это нормальная практика. Вспомним хотя бы прославленный конкурс на Дворец Советов. Сейчас, в атмосфере невероят-- ной экзальтации, в связи с восстановле-- нием храма Христа Спасителя, это зву-- чит кощунственно, но потому что тогда, в 30-е годы, в конкурсе участвоволи Корбюзье, Гропиус, Мендельсон, Пельциг, Габо... Что привело их сюда, иной вопросительный мотив, но это были гиганты. У Вас ни в жизнь не воз-- никало желания позвать в городок ве-- дущих европейских архитекторов?

Что касается международных конкурсов, то это дорогая штука, у нас в то время как нет таких заказчиков. Подобную задачу мог бы забрать на себя городок, но это должен быть немалый предмет -- библиотека, спорткомплекс. Нужно, чтобы были гроши, рядом стоял, к примеру, банк, открывающий кредитную линию. Тогда разрешается готовить условия конкурса, определить премии, распространить информацию. Но немаловажно осмыслить, что за небольшие финансы крупные европейские архитекторы трудиться не будут. Я не супротив конкурсов, их позволительно только здороваться, но нужна тщательная подготовка, четкое финансовое обеспечение.

Вот свежий образец, итог нормального взаимодействия с французскими партнерами. Фирма ФЕАЛ получила право реконструкции особняка барона Штиглица и примыкающего дома (Английская набережная -- Галерная улица). Французы сделали план культурного центра Европа -- Петербург, быстро начнутся работы. Вчера получил предложение посредством Ларри Малчича, тот, что представляет одну американскую компанию. У них есть подразделение, которое занимается спортивными сооружениями, имеет здоровый навык. Они узнали о том, что мы будем готовить заявку на проведение Олимпиады. Если предприятие объявилась, есть основания на новом витке олимпийской темы, когда появится реальная программа и за ней будут стоять инвестиционные предложения, активизировать диалог.

В ряде случаев интернациональные тандемы совершенно оправданы: наши архитекторы лучше чувствуют петербургскую специфику, западные специалисты производят расчет целесообразности и окупаемости, оценку функционального насыщения объекта. Да, и мы не вечно на должном уровне справляемся с проектами сооружений, в которых ещё недавно у нас не было нужды: бизнес-центров, апарт-отелей.

Вы затронули одну из болевых точек -- архитектурное образование. Может быть, аккурат с новым поколением зодчих, свободных от многих комплексов, и следует соединять надежды на возрождение архитектуры в Петербурге?

Эта задача мне, увы, не чрезмерно близка, я смотрю на нее со стороны. Меня приглашали в Академию художеств рецензировать дипломные проекты, затем в ГЭК. Стану старым, больным, кто знает, может, пригласят председателем экзаменационной комиссии. Вообще, есть немного точек зрения на проблему архитектурного образования. Если кратко, одна состоит в том, что у нас все что надо, не необходимо преображаться, мы живее всех живых. Но в современных условиях мало недурственно живописать, нужно обучаться менеджменту, экономике строительства, новым технологиям, готовить документацию, собирать бизнес-план. Еще принцип обучения -- делай как я, если ты одаренный, станешь лучше, чем я. На Западе распространен прочий подход. Там говорят -- ты безупречно свободен, мы можем только рекомендовать.

Мне кажется нормальным положение, когда учебное заведение поддерживает определенные традиции, следует им. К примеру, все достижения Академии художеств -- это достижения школы, созданной поколениями классиков.

Мы говорим не о стиле, а о методе делай как я. Симптоматично, что архитекторы-практики оказались больше решительными в отстаивании принципов. Взгляните на план церкви для Пискаревского мемориала Г. А. Васильева. Появись таковый план на защите в Академии, я думаю, говорили бы, что чудно в эти дни так живописать.

На последней защите сомнения вызвал рожденный в мастерской Ж. М. Вержбицкого план Военно-морского музея для Кронштадта, -- шибко эффектный жест в сторону классики, абсолютно академическая по духу служба. Председатель комиссии столичный архитектор Розанов менторским тоном учил совершать современные проекты, что он имел в виду, истина, осталось тайной. Между тем на Западе набирает силу движение традиционалистов -- возвращение к гуманистическим основам ремесла, уважительное касательство к прошлому исторических городов, горожанам, которые хотят существовать в нормальной, неагрессивной среде.

Я приветствую это движение, убежден, что тракт лежит сквозь традиционную, если разрешено так выразиться, архитектуру. Конечно, архитектор должен быть свободен, навязывать манера неумно. Но взывать к профессиональному сознанию не возбраняется и более того необходимо. Особенно это относится к тем, кто работает в центре города. Я уже говорил, что негативный навык советской архитектуры 60-80-х годов породил отторжение от современной архитектуры. Ее представляли крайне посредственные образцы. Постройки открыто выпадали из контекста города, нарушались сложившиеся принципы формирования среды.

Вы можете наречь примеры?

Я неоднократно высказывался на эту тему. Гостиница Ленинград, ГИПХ, ТЮЗ, Октябрьский...

Рискну продолжить больше близкими к нам по времени примерами. Откровенные неудачи -- новоиспеченный остов Холодильного института, театрально-концертный комплекс у Аничкого дворца, станция метро Владимирская. Расширим границы темы, сравним довольно типичные, на мой точка зрения, сооружения, иллюстрирующие две стороны медали. Концертный зал Октябрьский, возникший на месте храма, -- всецело принадлежит 60-м гг. Гостиница Невский Палас, где стены сохранились, но нет характера -- эталон декорации 80-х гг. Разные эпохи, но, согласитесь, есть некая общность, симптомы одной болезни.

Я застал эпоху, когда организация указывала, что и как действовать. Главное -- строгая иерархия, постоянная цензура. Отсюда неминуемые потери качества. Лет десять-двенадцать обратно я проектировал в мастерской П. И. Юшканцева клинико-морфологический остов Первого медицинского института на берегу Карповки. Решил совершать его в ордерной системе, нарисовал колонны, арки, антаблемент. Мы с нескрываемой гордостью показали план тогдашнему главному архитектору города Г. Н. Булдакову. Через два дня приходит невменяемый Юшканцев, говорит, что звонили из парткома. Булдаков сказал, что Юшканцев с Харченко рисуют архитектуру, время которой прошло, нужно современную вещь. В парткоме были жутко недовольны. Мне пришлось весьма изменить план, жилище лишился многих деталей, на него до сих пор как-то неудобно обозревать.

Любопытно, что современное движение находило поддержку у функционеров, сторонников в парткоме, а классика, которая ассоциируется с официозом, вызывала у них отторжение...

Классика казалась тогда символом сталинизма, на памяти были партийные указания, правительственные постановления о борьбе с излишествами. Над людьми довлели обстоятельства.

Если толковать о двух названных работах, то для меня явно, что Октябрьский -- это насилие над средой, немасштабная, скверно поставленная вещь. Что касается Невского Паласа, то там хорошее пространство с атриумами, верхним светом, но Петербурга нет, есть холодная рассудочная архитектура.

Еще в XVIII веке Растрелли писал: Жизнь архитектора изрядно тяжела в России. Ему каждый день приходится совершать десятки шаблонов, известия бесконечные переговоры со строителями, обсуждая каждую деталь. Это высказывание по-прежнему актуально? Как Вы считаете, в чем задача архитектора в современном обществе?

Я понимаю эти слова в широком смысле. Это не только задача ленивых рабочих, воров-подрядчиков. Везде и постоянно врут, воруют. Главное -- не уважают профессионалов. Надо возвращать себе доклад в том, что архитектура -- дорогая и прихотливая леди, требующая уважительного, обязательно бережного к себе отношения. Преобразования последних лет, нужно вымолвить, добавили проблем архитекторам, они стали объектом постоянных нападок, на котором оттачивалось ораторское мастерство. Все как единственный встали на защиту памятников. Истинные виновники в момент исчезли, ответствовать за все должны были архитекторы -- за экологию, ужасную среду, волюнтаристские решения. Мы ощутили на себе и недоверие, и откровенное неприятие. Встала сложнейшая проблема уверить в том, что в исторической части города не возбраняется и нужно новости сооружение. Превращать его в музей -- абсурд. Здания приобретают хозяев. Это факт, с которым надобно считаться. Посмотрите как на глазах преображается Невский. Опрятные фасады, новые рамы витрин, двери, вывески, козырьки. И что самое главное -- идет реставрация целых домов. Идет под присмотром ГИОПа, с учетом его требований.

Значит, недоверие исчезло, воцарились мир и согласие?

Не совершенно так. Спорные вопросы встречаются, но они переместились в другую плоскость. К примеру, здание Шиля на М. Морской, 23. Архитектор Митюрев делает план реконструкции под офисное сооружение, спорит с ГИОПом, идет непростой ход согласований. Недавно у меня был Явейн с проектом Промстройбанка Невский, 38. Здесь идет спор по положению стены, быть ей на новом месте или все-таки возвратиться к историческим размерам двора. Скажите, какая тут опасность городу? Один план, истина, всколыхнул общественность -- Невский, 99-101. Но оттого что к этим домам разрешается относиться по-разному. Возможна точка зрения, что они, занимая настолько ответственное местоположение, не украшают Невский проспект, не случись революции, были бы давнехонько уничтожены. Купили бы участок, построили бы банк из гранита, как сделал Перетяткович в начале того же Невского, наверно, восхищались бы. А он строил не на пустом месте. Но нынче служба попала к современному архитектору.

Как попала?

Заказчик привел его ко мне на стадии эскизного проектирования. Архитектор предложил схему, по которой частично разбираются фасады двух домов, делается курдонер, вход в банк. Когда дома покупались банком, никто не спрашивал, позволительно ли их преобразовывать, будут ли убогие, с подслеповатыми окнами постройки визитной карточкой. Они должны были пошевелить мозгами об этом загодя, прийти сюда. Мы бы объяснили, что сооружение снести не удастся, нужен компромисс между желанием и возможностями, которые предоставляет законодательство. Архитектор попытался разыскать компромисс, частично сберег дома, за ними нарисовал новоиспеченный фасад и дальше все, что соответствует функции. Но не хватило мастерства, гармонии не получилось. Возникло встречное движение тех, кто возражал супротив частичной разборки, которая согласована с ГИОПом. И хотя окончательный вариант проекта никто не подписывал, строители пошли на поводу экономических интересов. Им нужно топать вперед, и они начали сносить флигели.

Вы упомянули имя начальника ГИОПа Никиты Игоревича Явейна. Сказали, что он приходил к Вам с проектом банка. Он приходил как автор проекта, как Ваш подчиненный или как шеф инспекции охраны памятников?

Явейн приходил ко мне как архитектор. Как начальство ГИОПа он не подчиняется Комитету. Он подчиняется мне как члену правительства города, в чьем ведении установленный круг вопросов, подчиняется организационно. После того, как ГИОП сняли с крючка гоодского Совета, встала задача, кому его подчинить. Найдено, на мой воззрение, верное решение: методическими вопросами занимается Комитет по культуре, но проблемы, связанные со стратегией развития города, инвестициями, -- наша прерогатива. У каждого своя проблема, свои цели.

Олег Андреевич, позвольте затронуть вызвавший ожесточенные споры вопросительный мотив. Несколько лет обратно активно обсуждался план башни Петра Великого. Многие выражали волнение, что это сооружение нарушит силуэт города, внесет диссонанс. Вы по-прежнему сторонник этой идеи?

Я считал и считаю, что городок должен обладать морской фасад. И зону деловой активности. Конечно, все начинается с центра, самого привлекательного места, но обстоятельства позволяют неоднозначно трактовать ценность места, возникают иные предпочтения. Уверен, в недалеком будущем будут востребованы территории Васильевского острова, обеспеченные инфраструктурами, находящиеся рядом от центра города. Башня, не необходимо забрасывать, предполагалась только как ингредиент композиции. Вопрос с ней не закрыт, но не исключено, что ею переболели. По-прежнему полагаю, что она имеет право на наличие, продолжаю живописать, работать эскизы венчающей части, чтобы покинуть от элементарных решений первого варианта. Заказчик не видит способа сформировать финансовый пакетик. Рисую без всякого гонорара, для удовольствия. Но также возникают другие проекты освоения побережья.

Вам зачастую звонит Смольный? Как складываются Ваши отношения с главой администрации города?

Мэр звонит по двух причинам. Или он посылает ко мне инвестора, полагая, что предложение значимо для города, его следует реализовать. Второе -- ему что-то не нравится, скажем, получил жалобу на затяжку вопроса. Бывают, конечно, конфликты, но в целом у нас взаимопонимание.

На Вашем столе стояла бронзовая статуэтка Трезини. Нынче его местоположение занял Гоголь. С чем связана настолько неожиданная рокировка? Ведь в прежние времена каждый предмет на столе аппаратчика имел особенный толк. Карандаши -- синий, кумачовый, телефон цвета слоновой кости, картины на стенах...

Вы ошибаетесь, это не замена. Раньше стояли Трезини и Гоголь. Остался Гоголь. Здесь нет никаких символов, несложно дар. И не мне, а городу. Памятник Гоголю хочет определить на свои средства ассоциация предпринимателей Клуб Невского проспекта.

Может и поистине тут нет никаких символов, несложно стечение обстоятельств. Перу Гоголя принадлежит статья, в которой он объяснил появление новых форм в архитектуре сильными духовными потрясениями. Стоит ли дожидаться откровений в наше смутное время?

Так же читайте биографии известных людей:

Олег Асиновский Oleg Asinovskiy

Земля сплетенная из розВверх-вниз со скоростью волосРастет над головойИ белый свет кружит звездаИ взгляд как вешняя водаБежит на голос твой.
читать далее →

Олег Григорьев Oleg Grigoriev

Мне кажется, Олегу Григорьеву так хотелось спасти людей от всего палаческого не только от жестокости, патологически врожденной, но иногда и просто..
читать далее →

Олег Чухонцев Oleg Chuhonzhev

Литературная судьба Чухонцева парадоксальна: опережающее несовпадение с эпохой, на которую пришлась юность поэта (не только с официозом, но и с..
читать далее →

Олег Волков Oleg Volkov

Волков Олег Васильевич (21.01.190010.01.1996), дворянин, писатель, переводчик, публицист, активный член Русского клуба.
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий