Известные люди

»

Татьяна Щепкина-Куперник

Когда Эльдар Рязанов пригласил меня на образ Сирано де Бержерака в запрещенном позже фильме, мне ничего не нужно было толковать про героя пьесы Эдмона Ростана, потому как что Сирано был моим героем с детства. Громовым успехом в России эта пьеса во многом обязана переводу Щепкиной-Куперник высокопарному, но не лишенному тонкой язвительности и земного плотского юмора в ситуациях, немного натянутых, но оправданных страстями, которым могли позавидовать зрители, ничего подобного не испытавшие, и все-таки втайне надеющиеся, что когда-нибудь и они В каждом человеке-футляре живет не воплотившийся Сирано.

И только в текущий момент я узнал, что сам Ростан был ошеломлен красотой звучания этого перевода и более того читал наизусть немного строк из своей пьесы по-русски.

Правда, А.П. Чехов отозвался об этом переводе двояко. Трудно раскумекать, что перевешивает упрек или похвала: У нее только 25 слов. Упоенье, моленье, трепет, лепет, слезы, грезы. И она с этими словами пишет чудные стихи.

К очень прыгающим отношениям Чехова и Щепкиной-Куперник мы ещё вернемся. С кем они только у нее не прыгали!

Ольга Книппер люто ненавидела Щепкину-Куперник и в одном из писем Чехову именовала соперницу (каковая в стихах осмеливалась амикошонски величать себя кумой ее мужа) не по иному как бисексуальной извращенкой и более того намекала на инцест, описывая, как как-то раз Татьяна сидела в ногах у отца и при всех ласкала его. Да немного ли что может наговорить ревнивая дама, в особенности считающая гения личной собственностью!

Однако вслед за тем Отечественной войны седовласая Книппер-Чехова аплодировала седовласой же Щепкиной-Куперник, когда та представляла свои переводы из Вильяма Шекспира и Лопе де Вега во МХАТе. К счастью, старость подчас усмиряет нашу ревность, если, конечно, не взвинчивает ее до ненависти со скрежетом вставных челюстей.

Снимаю шляпу перед английским славистом Дональдом Рейфилдом. Именно он стал воскресителем Щепкиной-Куперник, выпустив только что основополагающий биографический очерк о ней вкупе с ее избранными стихами. А ибо она всего ничего надеялась на скорое пробуждение интереса к ней: Это будет невпроворот лет через может быть, в 21-м, может быть, в 22-м веке так, в 2125 году какой-нибудь критик вернее всего женщина захочет воскресить немного забытых теней и начнет заниматься моими уцелевшими сочинениями...

Своевольная правнучка великого актера Михаила Семеновича Щепкина в первый раз заявила о себе в печати в 14 лет стихотворением, посвященным памяти прадеда. Она стала актрисой (в юности с одинаковым увлечением играла роли мальчиков и девочек), романтической поэтессой, переводчицей (на ее счету русские версии 59 пьес западноевропейских драматургов), театроведкой, мемуаристкой и самым лучшим рекламным агентом самой себя и своих подруг-актрис.

Желтой прессы она не боялась, оттого что сама была желтопрессным событием и фельетонисткой в то же время. Не невзначай у нее было кликухо Татьяна Кувырком. Ее кипучий роман с киевской актрисой и по совместительству фавориткой владельца театра Федора Корша, Лидией Яворской, разыгрывался в московских гостиницах Лувр и Мадрид и сопровождался цветистыми слухами об оргиях, может быть, и вымышленных, но до того шокирующих, что обеих дам попросили избавить гостиничные номера. Ко всему этому приплетались имена Чехова и Левитана, то ли присутствовавших, то ли отсутствовавших в компании скандальных актрис, так что с продажей театральных билетов не было загвоздок.

Сведения, приводимые Рейфилдом, могут шокировать наших читателей, не привыкших к таковой интимной откровенности, в особенности когда в заложниках высоколобой науки оказывается кум Щепкиной-Куперник Антон Павлович. Известный альковной сдержанностью в прозе, классик выглядит в этой книге ли не окольцованным молодыми экзальтированными женщинами, которых молва окрестила искушениями святого Антона. При этом самой Татьяне Щепкиной-Куперник вкупе с актрисой Лидией Яворской, несмотря на самозабвенную слабость (во всяком случае, со стороны Щепкиной-Куперник), удается-таки приручить классика (истина, только на время), посвятив его в рыцари ордена Татьяны и Лидии. Чехову, хотя вообще-то, скоро надоедало, когда к нему липли и не отлипали, и он пытался противиться сдвоенному напору двух сирен, как выражается досточтимый профессор Рейнфилд.

Щепкина-Куперник прожила две долгущих жизни одну декадентскую, другую советскую. И сумела расширить диапазон своих привязанностей от тройственного союза с новой пассией, актрисой Марией Крестовской и ее мужем Картавцевым, до ошеломившего салонный мирок замужества ее, Сапфо номер единственный Петербурга, с донжуаном номер единственный, адвокатом Николаем Полыновым. А спереди пробрезживал параллельный роман неостановимой Татьяны с актрисой Маргаритой Зелениной дочерью великой Ермоловой, причем при благословении матери. И ли не Александра Коллонтай была на очереди.

Несмотря на кажущуюся невыносимость эдакий жены, как Татьяна, она героически спасла мужа в Крыму, когда он следом инфаркта оказался в коме. Вытащила с помощью женщины-врача глыбу льда из ледника, положила на грудь коматозного Полынова и вернула его к жизни, после этого чего он прожил ещё пятнадцать лет. Трогательно, что он был первым мужчиной, которого она взревновала, когда он начал бродить с юными женщинами в чаща за ландышами так она это называла.

Весной 1917 года Полынов и Щепкина-Куперник дали свою квартиру для конспиративных встреч большевиков, от которых следом сами спасались во врангелевском Крыму. Тем не менее, потом наша неразборчиво уживчивая героиня получила от советского государства персональную пенсионную выплату, а в конце войны всесоюзный староста М.И. Калинин лично прикрепил орден к ее не этакий уже соблазнительной груди народного избранника Верховного Совета. А это ибо не кто-нибудь, а она в 1922 году писала о России: И сызнова покаянная бродит, И места себе не находит, Причитает по-бабьему в звук И не знает сама за что так недавно боролась?..

Как всё было перепутано в людях

Когда я погружаюсь в начало Серебряного века и становлюсь невольным соглядатаем запутанной интимной жизни нашей богемы, меня оторопь берет, и я чувствую себя без малого патриархальным добропорядочным семьянином, в чем мне не так нетрудно уверить свою жену. Но не нужно испытывать зависть этой запутанности, только кажущейся красивой. И Александра Блока, и Сергея Есенина, и Владимира Маяковского личная запутанность убила сообща с запутанностью гражданской. Им не за что было зацепиться, когда Россия зашаталась под ногами.

Меня поражает, что Щепкина-Куперник, отдавая столь сил непрекращающемуся запутыванию в интиме, не написала ни одного сильного стихотворения о любви, как эти трое поэтов, как Марина Цветаева, Анна Ахматова и, добавил бы, Софья Парнок.

Щепкина-Куперник любила мирить ссорящихся, видимо, потому как, что многих разнородных существ никак не могла помирить в себе самой, с другими было ей легче. Именно она сделала без малого невозможное помирила Чехова и Левитана, когда художник смертельно обиделся, узнав себя в рассказе Попрыгунья. Она любила приватизировать людей и порой так спешила с этим, что по части свербящей спешки становилась похожей на своего импульсивного отца-юриста, тот, что как-то раз выхватил револьвер и пальнул над головой извозчика, когда ему показалось, что тот чрезмерно неспешно тащится. Тогда ещё не пришла пора начать петь Чуть помедленнее кони, слегка помедленнее В моде было подхлестывание собственных страстей.

Мой лондонский коллега шибко переоценивает стихотворение Щепкиной-Куперник Бессонница, сопоставляя его с лирикой Тютчева: Часы бессонницы ползучей Лежат камнями на груди... Уйди, проклятая, не мучай, В туманном утре пропади! Однако в этом месте зарифмован не Тютчев, а Блок, к тому же ни чуточки не лучший: Вползи ко мне змеей ползучей, В глухую полночь оглуши, Устами томными замучай, Косою черной задуши.

А вот Чехов с поразительной точностью назвал в письме своей сестре, быть может, лучшее стихотворение Щепкиной-Куперник На кладбище. В нем не разыгрывается никакого спектакля страстей и более того поэтика целомудренно преображается. Конец гениален.

А где я согласен с лондонским воскресителем Щепкиной-Куперник, так это в чутком сравнении пастернаковских Волн с ее стихотворением о Симеизе, которое Дональд Рейфилд справедливо называет пророческим.

В этих двух стихотворениях, быть может, таился прочий вариант ее судьбы как серьезного поэта России. Но чрезмерно немало энергии она потратила на игру страстей, режиссуру, декорации и к старости пришла опустошенной и одинокой, так что в ней, как в незаконченном черновике, столькое останется уже навечно неразборчивым.

Так же читайте биографии известных людей:

Татьяна Устинова Tatiana Ustinova

Детективы Татьяны Устиновой выходят под грифом "Первая среди лучших". В живописной компании российских Агат Кристи Устинова в прямом и переносном..
читать далее →

Татьяна Толстая Tatiana Tolstaya

Татьяна Толстая - известная советская и российская писательница, публицист и телеведущая. Родилась 3 мая 1951 года.Татьяна Толстая известна по таким..
читать далее →

Татьяна Маврина-Лебедева Tatiana Mavrina-Lebedeva

Татьяна Алексеевна Маврина прожила долгую жизнь, и более семи десятилетий не прекращала работать. Современники вспоминали веселый нрав и улыбку, с..
читать далее →

Татьяна ЯБЛОНСКАЯ Tatiana Yablonskaya

Российский живописец, народный художник СССР (1982), действительный член Российской АХ (1992; действительный член АХ СССР с 1975). Поэтичные,..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий