Известные люди

»

Александр Сокуров

Родился 14 июня 1951 года в деревне Подорвиха Иркутской области (сегодня местоположение затоплено искусственным озером), в семье военного. Отец - Сокуров Николай Александрович (1926 г. рожд.), участник Великой Отечественной войны - форсировал Вислу, освобождал Варшаву, хватал Берлин; 25 лет был кадровым офицером. Мать - Сокурова Мария Андриановна (1924 г. рожд.), работала секретарем-машинисткой в тех частях, где служил супруг.

В детстве Александр переезжал с родителями с места на место: обучаться в школе начал в Польше в городе Легнице, закончил в Туркмении, в городе Красноводске. Самым ярким художественным впечатлением детства Сокуров считает литературно-драматические радиопередачи. Мечта сделаться режиссером радиотеатра возникла в ранней юности.

После окончания средней школы в 1968 году поступил на исторический факультет Горьковского университета. Во время учебы в вузе начал вкалывать в штате редакции художественного вещания Горьковского телевидения в качестве помощника режиссера, после этого ассистента режиссера. Работая на телевидении, активно осваивал кино- и телевизионную технологию, в возрасте 18 лет как режиссер выпустил свои первые телевизионные программы.

Освоил все телевизионные жанры: журналистский репортаж, общественно-политические, литературно-драматические, спортивные передачи, рекламу. Опробовал разные телевизионные профессии, охватывая работу телемонтажера, дизайн-оформителя студии, сценариста. Своим единственным учителем Сокуров считает режиссера Горьковского телевидения Юрия Борисовича Беспалова, под началом которого он работал на студии и на кинопроизводстве "Горький телефильм". За 6 лет работы на Горьковском телевидении поставил немного телевизионных фильмов и строй телепрограмм прямого эфира. В эти годы была создана картина "Лето Марии Войновой", которую позднее во ВГИКе засчитали как дипломную.

В 1974 году Сокуров защитил диплом на историческом факультете Горьковского университета. Ситуация на Горьковской студии становилась все больше конфликтной по мере развития самостоятельности и независимости молодого режиссера. Его работы по соображениям политической и эстетической цензуры не принимались начальством. Предварив увольнение, он поехал поступать во ВГИК.

В 1975 году Сокуров начинает учебу на постановочном факультете ВГИКа, в мастерской документального кино Александра Згуриди. "Меня взяли ненароком, по ошибке", - вспоминает Сокуров ныне. Перед окончанием института мастер пригласил его в кабачок и в доверительной беседе сказал: "Сам не знаю, зачем я вас взял на курс".

Во время обучения во ВГИКе за отличную учебу получал стипендию имени С. Эйзенштейна. Пользовался авторитетом посреди товарищей и педагогов. Его гений был безусловен и самобытен, его людской образ притягивал и удивлял высотой принятых критериев - как в профессиональных, так и в житейских вопросах. О Сокурове - "легенде, совести" ВГИКа 1970-х годов вспоминали годы через те, кто тогда учился или был близок к кинематографическому вузу. Из студенческой дружбы возник его творческий союз с будущими коллегами - сценаристом Юрием Арабовым и оператором Сергеем Юриздицким.

В 1979 году, сдав экзамены экстерном, на год раньше срока был вынужден довести до конца обучение во ВГИКе из-за острого конфликта с администрацией института и руководством Госкино: его студенческие кинематографические работы категорически не принимались, его обвиняли в формализме и в антисоветских настроениях.

Диплом во ВГИКе он защищал документальной картиной, сделанной ещё в Горьком. Первая художественная картина Сокурова - "Одинокий звук человека" (1978) по мотивам повести русского писателя Андрея Платонова, позже получившая строй фестивальных наград, вызвала сумасшедший конфликт, вышедший за пределы институтских стен, не была засчитана руководством института как дипломная.

На средства, отпущенные на дипломные три части, Сокуров снял полнометражный кино из 9 частей. Консультантом картины стала вдова Платонова, чьи произведения в большей их части были все ещё под запретом в Советском Союзе. Особая одухотворенность на экране неприкрашенных лиц никому не известных людей (конечно, непрофессионалов) и тревожных пейзажей скудной российской глубинке - все это удивляло непривычной подлинностью без малого документа и в то же время силой художественного обобщения. Молодой режиссер уже в этом месте подошел к главной теме своего будущего творчества - теме трагического разрыва между телом и духом, и в этом он ощутил себя наследником русской литературной традиции. А в платоновской повести он увидел "историю "слабого сердца", для которого фортуна оказалось "тяжким трудом"" - так он записал тогда в своем дневнике. Механика насилия над природой и человеком показана режиссером сквозь хронику безрадостных будней, выхолащивающих душу и корпус. А влюбленность и продолжение рода для его героев - заветная, но недостижимая греза. Молодой режиссер открыл кинематографический эквивалент и непреходящую актуальность послереволюционной прозы Платонова.

Уже в первой своей картине Сокуров предстает зрелым художником не только сложившегося мироощущения, но и особой новаторской кинематографической эстетики: ее опознавательные знаки: длительная протяженность планов - растянутое время смысловых акцентов, многослойность пространственного образа, изощренность методов съемки и обработки материала, соединение документальных и игровых кусков, макета и натуры, игры актера и непрофессионального исполнителя.

Эстетика и трагическая философия творческого посыла молодого режиссера вызвали резкое отрицание руководства института. Госкино предписало картину ликвидировать. Авторам удалось спасти негатив только прибегнув к рискованной авантюре, благодаря чему кино был через годы восстановлен и выпущен.

Именно это время для Сокурова знаменательно моральной и профессиональной поддержкой выдающегося и тогда опального Андрея Тарковского, приподнято оценившего начальный кино молодого режиссера. Дружба Сокурова с Тарковским не прерывалась и следом отъезда последнего из России.

По рекомендации А. Тарковского в 1980 году Сокуров был зачислен в штат киностудии "Ленфильм", где создал свои первые игровые картины "Разжалованный" (1980), "Скорбное бесчувствие" (1983), где работает и в эти дни. Параллельно он сотрудничал с Ленинградской студией документальных фильмов, где сняты в разное время все его документальные кинокартины.

Уже первые фильмы, сделанные Сокуровым в Ленинграде, вызвали негативную реакцию у партийного руководства города и Госкино. В течение длительного времени, вплоть до перестройки (финал 1980-х), ни единственный из его фильмов не был разрешен советской цензурой к показу.

В конце 1980-х годов строй снятых Сокуровым прежде игровых и документальных фильмов вышли в прокат и представляли русское кино на многих международных кинофестивалях. В 1990-е годы он активно работал и в сфере общественно-просветительной: принимал участие в благотворительных программах для молодежи на радио, занимался с группой молодых начинающих режиссеров при киностудии "Ленфильм". В 1998-99 годах вел на ТВ цикл передач "Остров Сокурова", в которых поднимались вопросы о месте кинематографа в современной культуре.

В 1980-90 годы режиссер интенсивно работал, снимая игровые и документальные картины, нередко немного фильмов в год. "Для меня не существует различия между документальными и игровыми фильмами. Если меня лишат возможности действовать документальные фильмы и заставят работать только игровые, я, надо полагать, не смогу действовать режиссером" - такова его точка зрения и нынче.

Этапные картины Сокурова этих лет посвящены современному миру, в них действует - точнее, провоцируется к действию - младой герой, живущий на сломе социального уклада, что интерпретируется автором как бытийный катаклизм. Фильмы "Дни затмения" (1988), "Круг второй" (1990), "Камень" (1992) связаны одной коллизией: постоянное сосуществование реальной повседневности, так заявить, бытовой жизни, и вестей или заложников Оттуда - из Небытия. Административно-социальное давление, до того остро ощущаемое в эти годы всеми, режиссер рассматривает как экзистенциальный тупик, выход из которого лежит за пределами логического осмысления. В фантастической повести братьев Стругацких "За миллион лет до конца света", по мотивам которой снят кино "Дни затмения", Сокуров взял только потусторонний, инфернальный ориентир чуждого внедрения неведомых сил, тревожащих вестников, взрывающих быт. Все три картины сняты в реальных интерьерах, на документальной "натуре". "Дни затмения" имели просторный прокат и зрительский фарт.

На рубеже веков Сокуров снял знаменитые фильмы о людях Власти, о трагедии личности, не выдержавшей ее бремени и ставшей залогом трагедии своего народа, - о Гитлере ("Молох", 1999) и Ленине ("Телец", 2001). Сокуров предполагает продолжить свою тетралогию о Власти.

С середины 1990-х годов режиссер со своими коллегами начал освоение видеотехнологии, которое продолжается до сих пор. Группой Сокурова снят строй документальных видеофильмов. Несколько из них сделано в Японии по заказу японских ТВ каналов благодаря энтузиазму и бескорыстному участию японских друзей.

Сокуров "выращивает" свои работы на перекрестке двух основополагающих тенденций кино: документальности и художественного преображения впечатлений действительности. Сделав за два с лишним десятилетия работы рядом 40 игровых и документальных картин, он продолжает розыск собственного языка кино, тот, что, по его мнению, все ещё не обретен столетним младенцем - кинематографом. Сокуров продолжает быть шокирующе непредсказуемым, оставаясь верным своей стилистике.

Человек из жизни - исконная природа кинематографа - появляется у Сокурова в ином качестве, чем у его предшественников: в частности, у авангардистов кино 1920-х годов, ценивших в лице натурщика маску, или у его любимых режиссеров Флаэрти и Брессона, фиксировавших какой-то теперешний психосоциальный тип. Сокурова интересует Человек и его Судьба: печать исторической Судьбы на Человеке, тот, что у Сокурова неизменно - модуль народной жизни. Отсюда его заинтересованность к непрофессиональным исполнителям. Даже если тот самый Человек - артист, то не его профессиональные или внешние данные, но его нераскрытая человеческая суть привлекает к нему внимательность режиссера. Сокуров выстраивает образ-портрет не на характерных приметах, хотя и не пренебрегает ими. Главное для него - скрытая сущность, онтологический драматизм личности, неизменно обобщающий навык поколения, эпохи, цивилизации.

Уникальный навык смены контрастных, несопоставимых масок на одном лице он проделал с актером Леонидом Мозговым, сыгравшим в его фильмах Чехова ("Камень" 1990), Гитлера ("Молох", 1999), Ленина ("Телец", 2001"). Портретный грим исторического лица Сокуров склонен мнить условным знаком, маской - пропуском на карнавал исторических эпох. Такой гротескный карнавал он развернул в единственный долгий полуторачасовой кадр в фильме "Русский ковчег" (2002), где экранное время связывает 3 столетия русской истории пространством Эрмитажа, главного российского музея - хранилища культурных и исторических ценностей, хранилища нашей памяти о царственных особах от Петра I до Николая II, о ритуалах и атмосфере сменяющих дружбан друга эпох. Этот основополагающий и один в мировом кинематографе навык съемки фильма одним кадром Сокуров осуществил как свой художественный манифест.

Так же сложен у Сокурова комплекс понятия "натура" применительно к пейзажу и вообще к изображению "среды". В его фильмах картина мира открыта для всех непредсказуемых подробностей объективной действительности, и в то же время она является некой абстрактной композицией, художественным символом. У Сокурова нет изобразительных цитат. Он предпочитает вольную систему ракурсов, у которой не бывает прямой аналогии с каким бы то ни было шедевром, с каким-то определенным автором или эпохой. Он и героев своих не называет именами исторических или литературных прототипов. Он предлагает зрителю игру своего воображения на знакомые темы.

Мотивы композиций Курбе разрешено разыскать в грандиозной панораме похорон из фильма "Спаси и сохрани" по роману Г. Флобера "Мадам Бовари", а романтические ландшафты в самом известном на Западе фильме Сокурова "Мать и сын" (1996) навеяны столь же пейзажами К. Давида Фридриха, сколь и русской иконой. Сокуров не идет от предваряющего художественного впечатления - он идет к контакту с предваряющими культурными эпохами, зачастую со всеми эпохами разом. В этом смысле программным для режиссера стал видеофильм "Элегия дороги" (2000), документально зафиксировавший тракт съемочной группы из Санкт-Петербурга в Роттердам к одному из шедевров средневековой голландской живописи, хранящемуся в коллекции Роттердамского музея. В то же время это одно из самых интимных лирических повествований в современном кинематографе.

Поэтическое откровение становится в особенности пронзительным, когда в качестве материала режиссер берет хронику, протокол. Здесь к потаенному смыслу зрителя ведет авторский звук, тот, что постоянно озвучивает сам режиссер. При этом документальные кадры служат не для иллюстрации или интерпретации некой концепции или идеи, но для открытия неожиданного эмоционального состояния у зрителя, протокол как бы насыщается лирическим чувством.

Таковы грандиозные "военные эпопеи", сделанные с огромным напряжением воли на грани возможного. Пять серий видеофильма "Духовные голоса" (1995) сняты на суше - на таджикско-афганской границе, пять серий видеофильма "Повинность" (1998) - в Северном море. На телеэкране - реальные люди в конкретных экстремальных обстоятельствах, ставших обыденностью: в обоих случаях - пограничники, совместно с которыми автор переживает тревожное и опасное время их военной службы. Волею режиссера они превращены в персонажей разворачивающейся на наших глазах человеческой драмы с неведомым концом, но с перипетиями духовного сюжета. Здесь и охота общения, и боязнь смерти, и хандра по неведомой норме жизни. Главный герой в обоих фильмах - рассказчик, автор, наблюдатель и участник, тот, что остается за кадром, но как раз он ведет зрителя по страницам своего живого дневника. Хроникальный жанр взят тут не как телевизионная модель, но как традиция романтической литературы - дневник лирической исповеди. Видеотехника стала орудием современного письма, теледокумент - формой лирического монолога автора-режиссера. За кино "Духовные голоса" на Международном кинофестивале в Локарно Сокуров получил особый приз корпорации Sony c программной формулировкой: "За смелую позицию по отношению к кинематографическому языку, благодаря которой режиссер смог овладеть технологией видео до такой степени, чтобы высказать в художественной форме неравнодушие и внутреннее волнение народа, тот, что непрерывно находится в состоянии войны".

В 1990-е годы Сокуров делает цикл "Японские истории", тот, что сложился из видеофильмов "Восточная элегия" (1996), "Смиренная жизнь" (1997), "Dolce" (1999), снятых во время посещений Японии - страны, где его имя стало символом высших достижений художественного кинематографа, где о нем изданы и продолжают издаваться книги, где устраиваются фестивали его картин. Скромные технические и финансовые средства малобюджетных фильмов (режиссер отправлялся в экспедицию в сопровождении одного оператора и видеокамеры) тем не менее не отменяли сложной и масштабной художественной задачи. Сокуров стремился ликвидировать рубеж между документом, запечатлевающим реальность: местоположение действия, конкретных людей с их настоящими, а не придуманными судьбами, и произвольным вымыслом, где автор-режиссер выступал лирическим протагонистом экранного действия, в то же время сочинителем и слушателем-созерцателем чьей-то истории. Работа над фильмом завсегда начиналась с поиска персонажей, со знакомства с людьми, выбранными в герои. Режиссер дал шанс героического самоосуществления обыкновенным людям. Он увидел подспудную двойственность чужого быта как эстетическую и мировоззренческую проблему, общую для всех, в том числе и для самого себя. Именно Япония, держава "островного" самосознания, воспринявшая отраженно и древнюю культуру Востока, и нынешний технократический бум Запада, оказалась для Сокурова прообразом инобытия - приютом идеальных, в силу того что что неосуществимых, "потусторонних" надежд. Надежд если не на фортуна, то на взаимопонимание.

Новые технологии Сокуров вводит в разряд своих образных средств, не подчиняясь общепринятым нормам их использования, а, напротив, подчиняя технические возможности своим художественным задачам, все время обновляющимся и в силу того что опережающим как современные методы кинопроизводства, так и способы трансляции фильма. Пионером технологии назвал Сокурова америкосский режиссер Мартин Скорсезе, он же отметил тяготение русского Мастера к рукотворности созидания фильма.

Авангардная тенденция творчества Сокурова исходит тем не менее из самого истока его кинообразности - из авторской преобразующей воли. Сам режиссер не любит, когда его называют авангардистом. Он вечно говорит об этом в своих интервью: "Я только колечко в цепи важный культуры, и если это не так, то вся моя служба - хлам. В сущности, я и стремлюсь в каждом фильме нарыть связь с традицией. Поэтому не называйте меня авангардистом. Авангардисты стремятся... все давать начало с себя. Призыв к определенной непрерывной связи, быть может, один интеллектуально построенный ингредиент в моей работе, другое возникает чисто эмоционально" ("Andere cinema", Роттердам, 01.02.1991). На вопросительный мотив о новых течениях в кинематографе Сокуров отвечает ещё радикальнее: "Никаких новых течений в кино я не вижу и не верю, что какие-либо новые течения вообще могут быть. Новым может быть только сам художник. А искусство всегда - оно ни новое, ни старое" ("Skrien" /Экран/, 1998, 11, Голландия).

"Традиционализм" Сокурова - в новаторском переосмыслении, в личностном освоении культурного и собственно кинематографического наследия. Режиссер работал во всех основных жанрах кино, помимо, пожалуй, комедии, да и то оттого, что мировоззренчески ему чужд тот самый легкомысленный отпрыск кинобалагана. Он снимал и монтировал хронику как оригинальный сюжет, документальные кадры подчиняя художественной композиции. В экранизации же литературного, подчас мифологизированного сюжета он шел не по канве первоисточника, но путем собственных ассоциаций - к его сокровенному смыслу. Так сделаны "Спаси и сохрани" по роману Г. Флобера "Мадам Бовари", так сделаны "Тихие страницы" (1993) по "Преступлению и наказанию" Достоевского, точнее, "по мотивам русской прозы XIX века". Исторические персонажи и эпохи он моделировал силой лирического проницания, без малого минуя потребный антураж coulеur local, но вольной связью выбранных деталей метко воссоздавая достоверные среду, атмосферу, явления природы, к которым он постоянно относил и человеческую персона. Поэтому в притчевой "отвлеченности" его картин всю дорогу растворены мельчайшие подробности из области истории, психологии, физиологии, медицины и уж конечно из самых разных сфер быта - от североморского корабля до японской деревни, от гитлеровского "гнезда" до ленинских "Горок". Среди его героев-современников политики Борис Ельцин ("Советская элегия", 1989, "Пример и итонации", 1991) и Витаутас Ландсбергис ("Простая элегия", 1990), выдающиеся деятели культуры, известные всему миру, огромный певец Федор Шаляпин ("Элегия", 1986), беллетрист Александр Солженицын ("Беседы с Солженицыным", 1998), режиссер Андрей Тарковский ("Московская элегия", 1986) и никому не известные простые люди, такие как русская крестьянка Мария Войнова ("Мария", 1978-1988), как жительница горного японского селения Умено Мацуеси ("Смиренная жизнь", 1997). Свои документальные картины о соотечественниках Сокуров не бессмысленно называет элегиями. В сущности, все они "Элегия из России", как называется единственный из программных его фильмов (1992), они - поэтическое прощание с уходящей эпохой, где все имели родное местоположение, свою горькую участь, охватывая автора - законодателя иерархии образов.

Сокуров врывается в репортажную структуру видео- или киноизображения с волей сочинителя, со страстным вопросом собеседника и моралиста, он преобразовывает этнографические вехи в фантастические траектории заповедных путей к сторонний культуре, к иному образу жизни - в поисках родственной (своей) души. В сущности, он художественно осваивает историю, географию, культуру, а больше всего - "вмемирную душу", наподобие той, которую заставил толковать чеховский Треплев. Сам Чехов, воскрешенный для контакта с нашей современностью в фильме "Камень", в чем-то сродни режиссеру, близок ему методом освоения реальности: мощно и ласково, требовательно и чутко соприкасаясь с объектом, художник создает с ним эстетический контрапункт - непростой субъект своего и нашего видения.

Все игровые и документальные кино- и видеоленты режиссера дают многообразные, перетекающие одно в другое и всю дорогу непредсказуемые образы чистой поэзии, которые составляют цельный пласт художественного кинематографа Александра Сокурова.

Сокуров - участник и лауреат многих международных фестивалей, трижды его картины представляли Россию на МКФ в Каннах, в разных странах мира без малого ежегодно проходят ретроспективы показа его фильмов. Он - лауреат премии ФИПРЕССИ, премии имени Тарковского.

В 1995 году по решению Европейской киноакадемии имя Александра Сокурова включено в цифра 100 лучших режиссеров мирового кино за 100 лет кинематографа. В 1997 году он был удостоен приза Папы Римского "Премия Третье тысячелетие" за кино "Мать и сын" - "за глубокое раскрытие темы жизни и смерти, любви и человеческого бытия".

Сокуров - лауреат Государственных премий России (1997, 2002) и национальных кинопремий России "Ника" - 2001 и "Золотой Овен" - 1997.

Заслуженный участник искусств России (1997).

В настоящее время на основе съемочной группы Сокурова на "Ленфильме" создана студия "Берег".

Так же читайте биографии известных людей:

Александр Соловьев Aleksandr Soloviev

Александр Соловьев - советский и российский актер театра и кино. Родился 19 августа 1952 года.Широкому кругу зрителей Александр Соловьев запомнился..
читать далее →

Александр Столпер Aleksandr Stolper

С 1927 - режиссер и сценарист к/ст (Москва).
читать далее →

Александр Ханжонков Aleksandr Hanzhonkov

Прикованный к инвалидному креслу шестидесятилетний человек листает только что вышедшую из печати книгу "Первые годы русской кинематографии". На..
читать далее →

Александр МакКуин Aleksandr McQueen

Меньше всего он похож на модельера. Если представить себе этого человека в традиционном "портновском" стиле - с большими ножницами в руке, задумчиво..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий