Известные люди

»

Александр Таиров

Александр Яковлевич Таиров родился 6 июля (24 июня) 1885 года в городе Ромны Полтавской губернии в семье учителя. Его первые театральные впечатления связаны со спектаклями братьев Адельнейм трагиков, разъезжавших по российской глубинке. Таиров начал игрывать в любительских спектаклях.

После окончания гимназии Александр поступает на юридический факультет Киевского университета. В эти годы он прямо столкнулся с провинциальным театром, играя на сцене и наблюдая игру хороших провинциальных актеров. В сезоне 1906-1907 годов Таиров выступал уже в театре Комиссаржевской. Здесь, в спектаклях Мейерхольда, он познакомился с мастерством авторской режиссуры, и все-таки отверг раз и насовсем эстетику условного театра. Затем Передвижной театр мхатовца П.П. Гайдебурова, Петербургский Новый драматический театр. Уже в Передвижном театре Таиров выступает как режиссер. Однако неколебимая рутина Нового театра, прибавившись к прежним театральным разочарованиям, послужила катализатором для решения Таирова порвать с театром.

В 1913 году он заканчивает юридический факультет Петербургского университета и вступает в московскую адвокатуру. Таирову кажется, что он разочаровался в театре. Но когда появляется К.А. Марджанов с его фантастической затеей Свободного театра, тот, что должен был сочетать трагедию и оперетту, драму и фарс, оперу и пантомиму Таиров принимает предложение зайти в тот самый театр режиссером.

Именно поставленные Таировым пантомима Покрывало Пьеретты Шницлера и китайская сказка Желтая кофта принесли известность Свободному театру и оказались неожиданными, интересными открытиями. В этих спектаклях Таиров провозгласил театрализацию театра и выдвинул принцип эмоционального жеста взамен жеста изобразительного или житейски достоверного.

Премьера Покрывала Пьеретты состоялась 4 ноября 1913 года. Таиров, конечно, угадал в настроениях времени, в сюжете, в младой двадцатичетырехлетней актрисе со звучным именем Алиса Коонен. Надменный фатализм, порыв и излом, беспокойство неоставленных надежд... Все это было в его первом спектакле на сцене Свободного театра. А 25 декабря 1914 года Таиров открыл в Москве свежий театр Камерный, ставший для молодого поколения 1910-1920 годов символом нового искусства.

Конечно, Таирову благоприятствовали обстоятельства. Он не забудет их перечислить преданные актеры-единомышленники, верные друзья, отличное помещение особняк XVIII века на Тверском бульваре, доставшиеся без малого чудом монеты. Но этого было бы немного, если бы не вера Таирова, если бы не его смелость, если бы, в конце концов, не его влюбленность к Алисе Коонен, воплощавшей на сцене безупречно своеобразный тип (быть может, Коонен единственная трагическая актриса советского театра). Камерный театр был воздвигнут во имя этой любви. Режиссер и актриса заключили брак в 1914 году. Театр забрал у них все, не оставив места ни для детей, ни для особенно дружеских привязанностей.

1914 год. Идет Первая мировая махаловка. А Таиров репетирует драму древнеиндийского классика Калидасы Сакунтала. Что подвигло его остановить свой выбор аккурат эту пьесу Вероятно, его влюбленность к Востоку, пригожий перевод К. Бальмонта, выигрышная образ для Коонен, степные и бухарские картины Павла Кузнецова, понравившиеся Таирову на экспозиции Мир искусства изысканной простотой линий и красок.

В настроениях тогдашнего времени преобладал пессимизм. Таиров же утверждал на сцене вероятность другого, прекрасного мира, в котором господствуют краса, мудрость, полнота духовной жизни. Поначалу Таиров вынужден был являть больше десятка премьер за период. Но одна тенденция выступила разом же он расчищал и освобождал пространство сцены. Он стремился к созданию трехмерного сценического пространства как единственно соответствующего трехмерному телу актера. В этом режиссеру помогала художник Александра Экстер. Декорации решались ею в стиле кубизма. Этот проект, в частности, воплощал спектакль Фамира-Кифаред. Пирамиды, кубы, наклонные площадки, по которым двигались актеры, создавали какой-то ассоциативный образ античной Греции. Фамиру играл восточный красавчик Николай Церетели, высмотренный Таировым в гуще мхатовской массовки.

После Фамиры Таиров обратился к Саломее Оскара Уайльда. Оформляя спектакль, Экстер, помимо тканей, применила тонкие металлические каркасы, обручи, более того фанеру.

Впечатляющее очерчивание того, как Алиса Коонен играла Саломею, оставил Леонид Гроссман Но вот без малого сакраментальным жестом Саломея возносит руки к глазам в благоговении перед представшим ей божеством. Я влюблена в твое тело, молитвенно произносит царевна, вроде бы ослепленная явлением Бога. И тут же, в смятении и ужасе, ее руки начинают извиваться, как змеи, готовые опутать и до смерти стиснуть в своих кольцах намеченную жертву...

В 1917 году Камерный театр был изгнан из особняка на Тверском бульваре, так как нечем было вносить плату за аренду. Новое помещение актерская биржа у Никитских ворот всего ничего подходило для показа спектаклей. Тратились поистине титанические усилия, чтобы повысить температуру на сцене и в зале с четырех градусов хотя бы до шести...

Для открытия сезона 191920 годов на возвращенной Наркомпросом сцене Таиров выбрал старинную мелодраму Э. Скриба Адриенна Лекуврер. Этот спектакль станет одним из самых аншлаговых спектаклей столицы и продержится в репертуаре Камерного театра вплоть до его закрытия. После 750-го представления французский сочинитель Жан-Ришар Блок скажет, что Таиров и Коонен подняли мелодраму Скриба до уровня трагедии.

4 мая 1920 года в Камерном театре состоялась ещё одна премьера спектакля-каприччио по Э.А. Гофману Принцесса Брамбилла. Смех активный и живая веселье вот такова проблема спектакля, объяснял режиссер. Расточительно щедрое переплетение действительности и фантастики, эксцентриады и гротеска, цирковых и акробатических номеров это и было созданное Таировым и художником Г. Якуловым царство Принцессы Брамбиллы.

В 1922 году Таиров совместно с Якуловым ставит ещё единственный жизнерадостный спектакль Жирофле-Жирофля по оперетте Лекока. Здесь присутствовал кордебалет, как положено в шоу, и, конечно, звезды Коонен, сыгравшая, как и предписывало либретто, обеих героинь, и Церетели исполнитель роли одного из женихов. Таиров утверждал в спектакле важнейшие эстетические принципы своего театра тут разрабатывалась культура движения, культура слова, и, конечно же, в основе всего была эмоциональная внутренняя наполненность.

Таиров считал, что основополагающий период его исканий в Камерном театре заканчивается постановкой Федры Расина (1922). Множество сцен из этого спектакля вошли в историю мирового театра. Легендой стал начальный выход Коонен-Федры вроде сламываясь под тяжестью своей гибельной страсти, она шла сильно неторопливо, и пурпурный плащ тянулся за ней, как циклопический пламенеющий след.

Премьеры 1922 года Федра и Жирофле-Жирофля поставили Камерный театр на небывалую высоту. Им гордятся, в него водят гостей нашей страны, его отправляют на гастроли за рубеж. Празднование десятилетнего юбилея Камерного театра проводится в Большом театре.

Гастроли в 1923 и в 1925 годах во Франции и Германии запомнились многим. Славословие и брань в прессе; подкупленные клакеры, не сумевшие сдернуть Федру, и ответственный прием, устроенный эмигрантской элитой в честь актеров Камерного театра; восторги Кокто, Пикассо, Леже... На Международной экспозиции в Париже в 1925 году Камерный театр завоевывает Большой приз. Таиров вернулся из поездки победителем. Ну какие они большевики, восклицал именитый французский критик Альфред Деблин, это буржуи на 200 процентов, художники, производящие предметы роскоши.

Таиров искал пути возрождения классической трагедии, стремясь совершить ее близкой современному зрителю. Он отрицал ложноклассическую манеру исполнения трагедии, укоренившуюся и на французской, и на русской сцене. Как вспоминала Алиса Коонен, Таиров хотел представить царей и цариц из пьесы Расина обыкновенными людьми Не играйте царей! повторял он на репетициях Церетели и Эггерту, игравшими Ипполита и Тезея. Однако эти обыкновенные люди были одержимы гибельными страстями и вовлечены в жестокую борьбу. Наиболее полно проект Таирова воплощала Коонен-Федра. Трагическая сосредоточенность страсти, которую нереально утолить, составляла основное содержание этого образа.

В планах Таирова по-прежнему на первом месте стоит проблема создания современной трагедии. На этом пути режиссер немного раз возвращался к Грозе Островского. Он все меньше увлекается внешней красотой и все больше стремится постичь трагические основы бытия.

В середине 1920-х годов Таиров находит своего автора это америкосский драматург О`Нил, полагавший, что только драма способна выказать процессы современной жизни. 11 ноября 1926 года состоялась премьера спектакля Любовь под вязами, которому суждено было зайти в историю мирового театра.

Простой сюжет о`ниловской драмы из жизни американских фермеров XIX века обладал для Таирова многозначностью мифа Я считаю, что в этой пьесе ОНил поднялся до больших высот, воскресив в современной литературе лучшие традиции античной трагедии. В спектакле была показана история трагической любви мачехи (А. Коонен) к пасынку (Н. Церетели) и их яростного соперничества из-за фермы. Максимум житейской убедительности, максимум достоверности страстей и самое меньшее бытовых деталей.

В спектакле Негр по пьесе ОНила (1929) на сцене предстала история любви Эллы и негра Джима. Коонен-Элла, проживающая в спектакле целую бытие своей героини, от ребячливой девчушки до страдающей безумной женщины, поднималась в исполнении до трагических высот. Примечательна реакция самого ОНила на спектакли Негр и Любовь под вязами Как велики были мои восхищение и признательность, когда я увидел ваши спектакли... Они всецело передавали аккурат внутренний толк моей работы. Театр творческой фантазии был постоянно моим идеалом. Камерный театр осуществил эту мечту.

Между тем современность настойчиво требовала от театра создания спектакля, созвучного революции, и показа современного положительного героя. Таиров переделывал, кроил то роман С. Семенова Наталья Тарпова (1929), то сценарий Н. Никитина Линия огня (1931), то романтическую трагедию М. Кулиша Патетическая соната (1931), то пьесу Л. Первомайского Неизвестные солдаты (1932). Но постановка этих жутко несовершенных пьес была во многом вынужденной.

Встреча Камерного театра с Всеволодом Вишневским была примечательна тем, что драматург и творческий коллектив были крайне близки в искусстве. И беллетрист, и театр стремились разыскать монументальные, эпические, романтические формы сценического творчества. Оптимистическая трагедия Вишневского это взволнованный расклад о том, как анархический отряд моряков под влиянием женщины-комиссара (А. Коонен) становится сплоченным революционным полком. Вся эмоциональная, пластическая и ритмическая черта постановки, говорил Таиров, должна быть построена на своеобразной косой, ведущей от отрицания к утверждению, от смерти к жизни, от хаоса к гармонии, от анархии к сознательной дисциплине. Вершиной движения по спирали ввысь становилась погибель Комиссара, озаренная победой ее идеи. Небо, Земля, Человек краткий девиз к спектаклю, придуманный его художником В. Рындиным, точь-в-точь формулирует проект Таирова. Спектакль говорил о победе человеческого духа, прославлял человека и верил в него.

В премьере следующего сезона Египетских ночах - Таиров замыслил совместить в одном представлении Цезаря и Клеопатру Бернарда Шоу, Египетские ночи Пушкина, Антония и Клеопатру Шекспира. Рискованный опыт основывался главным образом на смелость и актерское честолюбие Коонен, которую давнехонько манил образ великой египтянки. Однако после этого этого спектакля Камерный театр и в прессе и в дискуссиях стали звать формалистическим так были восприняты философские обобщения Таирова, говорившего о связи судьбы человека с судьбой эпохи.

Вслед за трагедией Египетские ночи в театре была поставлена комическая опера А. Бородина Богатыри (1936) с новым текстом Демьяна Бедного. Зрелище получилось яркое, пестрое, немного стилизованное под палехские миниатюры. Вскоре последовали обвинения в искажении исторического прошлого русского народа. Спектакль был снят.

Критика обрушилась на Камерный театр и его руководителя со всех сторон. Утверждалось, что в практике театра была целая организация замаскированных вылазок супротив нашей партии, советского строя и Октябрьской революции. Работу над оперой Прокофьева Евгений Онегин пришлось прервать. В августе 1937 года волевым решением были слиты воедино таировский Камерный театр и Реалистический театр Охлопкова. Так продолжалось два года. В искусственно объединенной труппе царил хаос.

В 1940 году появился ещё единственный огромный спектакль Таирова, где вновь мощно зазвучало трагическое дарование Алисы Коонен Мадам Бовари по Флоберу. Режиссер не инсценировал Флобера в традиционном понимании он вскрывал драматизм этого романа, всматриваясь в самую глубину человеческой души.

Война застала театр на гастролях в Ленинграде. Спешный отбытие в Москву. В начале сентября состоялась премьера спектакля Батальон идет на Запад Г. Мдивани.

Камерный театр только в эвакуации на Балхаше и в Барнауле дал больше 500 спектаклей. Среди премьер этого периода Фронт А. Корнейчука, Небо Москвы Г. Мдивани, Пока не остановится сердце К. Паустовского, Раскинулось море широко и У стен Ленинграда Вс. Вишневского.

В 1944 году в Камерном театре шла Чайка. Главным принципом постановки стали слова Чехова Не нужно театральности. Просто все нужно, окончательно просто. Объясняя отбор пьесы, Таиров говорил, что Чайка звучит как в текущий момент созданная пьеса, показывая, как джентльмен побеждает все и идет в существование, потому что Нина Заречная будет большущий актрисой. Чайка пьеса громадный веры в человека, в его звезду, в его перспектива, в его возможности.

Режиссер взял только фрагменты чеховского текста. Актеры играли без грима читали контент по ролям, редко меняя мизансцены на на практике пустых подмостках. Речь Чайки звучала, как музыка, сливаясь с мелодиями Чайковского.

Другой спектакль Таирова 1944 года, Без вины виноватые, с помощью художника В. Рындина возвращал А.Н. Островскому красочность, сладость и грусть старинного театра. Что-то от одиночества бодлеровского альбатроса было в этой кооненовской Кручининой, в ее отрешенном взгляде, устремленном вдаль, поверх голов окружающих людей, в ее движениях, непроизвольно быстрых и резких, несоразмеренных с теми ритмами и темпами, в которых двигалась гурьба остальных персонажей, напишет в дни премьеры Б. Алперс.

Последние годы Камерного театра были крайне драматичны. В стране развернулась так называемая баталия с низкопоклонством перед Западом. Советская же драматургия 1940-х годов для Таирова возможности особого выбора не представляла. К этому необходимо привосокупить трудности, переживаемые внутри самого коллектива плохие сборы, закрытие актерского училища при театре, обветшалое сооружение, требовавшее ремонта...

Конечно, Таиров боролся. Спорил, отстаивал, ходил по инстанциям, признавался в ошибках. Еще надеялся спасти театр. Ему предстояли бесплодные поиски новых авторов и пьес. И ещё его ждал пустоватый зал. И разброд за кулисами. И комиссии, обследующие состояние дел в театре. А 19 мая 1949 года постановлением Комитета по делам искусств Таиров был уволен из Камерного театра.

29 мая в крайний раз давали Адриенну Лекуврер. Алиса Коонен играла вдохновенно, самозабвенно. Театр, мое сердце не будет больше колотиться от волнения успеха. О, как я любила театр... Искусство! И ничего от меня не останется, ничего, помимо воспоминаний... Последние слова Адриенны стали прощанием создателей Камерного театра со зрителями.

После закрытия занавеса овации, крики благодарности, слезы. Занавес давали несчетное число раз, а публика все не расходилась. Наконец, по распоряжению Таирова опустили железный занавес. Все было кончено.

Комитет по делам искусств перевел Коонен и Таирова (как очередного режиссера) в Театр имени Вахтангова. Пробыли они там краткосрочно работы им не предлагали и не обещали в будущем. Вскоре Таиров и Коонен получили бумагу, где от имени правительства им выражалась признательность за многолетний работа и предлагалось перейти на почетный роздых, на пенсионную выплату по возрасту (Таирову было тогда возле 65-ти лет, Коонен 59). Это был завершающий потрясение, тот, что пришлось вынести Александру Яковлевичу.

9 августа 1950 года Камерный театр был переименован в Московский драматический театр имени А.С. Пушкина и тем самым по сути дела ликвидирован.

В сентябре самочувствие Александра Яковлевича приметно ухудшилось. Таиров умер 25 сентября 1950 года в больнице имени Соловьева...

Так же читайте биографии известных людей:

Александр Шаховской Aleksandr Shahovskoy

Первый его дебют (комедия "Коварный") в 1804 г. оказался совсем не удачным: пьесу ошикали. Зато второе произведение этого периода - комедия "Новый..
читать далее →

Александр Баженов Aleksandr Bajenov

Затем Баженов поступил учителем русской словесности во 2-й кадетский корпус в Москве, и в 1861 году издал перевод "Песен Анакреона", неблагосклонно..
читать далее →

Александр Батурин Aleksandr Baturin

Послушав пение Батурина, Александр Константинович Глазунов, который был тогда ректором консерватории, дал следующее заключение: "Батурин обладает..
читать далее →

Александр Ворошило Aleksandr Voroshilo

С сентября 2002 по июнь 2003 года А.С. Ворошило был генеральным директором строящегося Московского международного дома музыки на Красных холмах...
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий