Известные люди

»

Алексей Косыгин

Имя Алексея Николаевича Косыгина для нас обыкновенно не ассоциируется с Петербургом. Скорее - со всей той безликой страной под названием СССР, в которой Ленинград стал городом с областной судьбой. И все же нужно признать, что глава советского правительства 1965-80 гг. - свойский земляк. Корни его карьеры спрятаны в той пропитанной кровью ленинградской земле 1937 г., которая приняла в себя тела тысяч репрессированных.

Человек из мифа

Каждая крупная политическая фигура прошлого сохраняется в памяти человеческий неким мифом. Из реальной картины минувших лет выделяется квинтэссенция того, что среда хотело бы не забывать о данном человеке. Но временами существование порождает немедленно два или три мифа об одном герое. Обычно так бывает, когда среда расколото и каждая его количество стремится легитимизировать близкое собственное видение истории.

Петр I для одних был царем-реформатором, для других - антихристом, для третьих - первым большевиком. Николай II остался в памяти человеческий и как святой-мученик, и как коронованный неудачник, и как Николай кровоточащий.

Среди деятелей эпохи застоя, простирающейся между хрущевской оттепелью и горбачевской перестройкой, только двое имеют в своем историческом арсенале больше чем по одному мифу. Это Юрий Андропов и Алексей Косыгин.

Для Андропова - фигуры, рисуемой в черно-белых тонах, - контраст между собственными мифами крайне велик: он и жестокосердный палач-гэбист, и огромный реформатор - альтернатива непутевому Горбачеву.

Что же касается Косыгина, то его "ясный миф" произрастает на каком-то сером фоне. Алексей Николаевич не был героем многочисленных анекдотов, не числился в первостатейных супостатах и вообще с трудом вспоминался рядовым советским человеком уже посредством немного лет вслед за тем своей кончины. Но зато в интеллектуальной среде некоторое время считалось модным упоминать о косыгинской реорганизации - самой скромной и незаметной посреди всех реформ в истории России.

В 60-х гг. Косыгин был для страны реальным человеком, получившим в свои руки сложное хозяйственное наследие Хрущева и пытающимся каким-то образом с этим наследием понять.

В 70-х он стал уже некой абстрактной фигурой, худо различимой в ряду стариков с каменными лицами, выстраивавшихся по праздникам на трибуне мавзолея.

В 80-х, когда его стан уже не покидало окрестностей мавзолея ни в будни, ни более того по ночам, Косыгин внезапно стал великим реформатором и честным, скромным тружеником. Его стали противопоставлять беспринципному гедонисту Брежневу, зашоренному идеологу Суслову, безликим марионеткам Тихонову и Черненко. Серый образ покойного партократа попытались обратить в образ технократа и в духе пришедшей эпохи расцветить хоть какими-то красками.

Помимо облика реформаторского, Косыгин стал обретать ещё и вид людской. Вспоминали про то, что в блокадном 1942 г. он не только организовал работу Дороги жизни, но и спас чуть-чуть живого малыша. Вспоминали про то, как любил он свою жену и как тосковал по единственной женщине своей жизни следом ее кончины. Вспоминали про то, как, будучи уже премьером, он посещал близкий ленинградский институт и обнимался с сокурсниками, невзирая на свои регалии.

В Косыгине было в действительности страсть сколько простого, человеческого. Того, что характеризовало людей его поколения. Он обожал не только верх, но и джаз. Он ходил не только по кремлевским коридорам, но и по горным тропинкам. Он более того самочувствие близкое подорвал, перевернувшись на байдарке и угодив в ледяную воду.

Косыгин не был до того помпезен, как политическая элита, которую представлял, и оттого к нему попытались более того примерить знаменитое гетевское "но две души живут во мне, и обе не в ладах дружбан с другом".

И все же подлинный Косыгин нелегко поддавался посмертным пертурбациям. В нем не было изюминки, позволяющей породить миф о герое, не было ни одной привлекательной для человека 80-х гг. черты. Он весь вышел из советского прошлого, а потому как отторгался сознанием, уставшим от бесконечных серых будней развитого социализма.

В герои реформ задним числом выбивались цари или по крайней мере графы. Сыну питерского токаря в этой элитной компании работать было нечего.

Рожденный быть кассиром в тихой бане...

Косыгин вправду появился на свет в семье рабочего-токаря в 1904 г. Во взрослую бытие паренек вошел уже потом Октября, и это, необходимо признать, стало благоприятным фактором его будущей карьеры. Косыгину не приходилось избирать политической ориентации. Он сию минуту двинулся правильным курсом.

В 1919 г., когда над родным Питером веяли вихри враждебные, Алексей ушел в Красную армию (официальная история жизни отмечает, что добровольцем). Впрочем, повоевать "пятнадцатилетнему капитану" не пришлось. Пару лет он оттрубил в рабочий армии, а с окончанием Гражданской войны демобилизовался и поступил в питерский кооперативный техникум, тот, что окончил в 1924 г.

И в этом месте, пожалуй, заново ему сопутствовала фортуна. Он отправился на работу в Сибирь в систему потребкооперации, где мотался по селам, закупая продукты у крестьян, а в свободное время пописывал статейки для местного листка, агитируя население экономить на праздновании масленицы и вкладывать денежки в крестьянский заем. Там, в Сибири, через три года Косыгин стал коммунистом.

Думается, что сделаться коммунистом в Сибири было значительно лучше, нежели в Ленинграде, где вначале образовалась зиновьевская оппозиция, а далее сформировался круг соратников Сергея Кирова - этого странного друга-недруга великого вождя. Впоследствии всяческий партиец, живший активной политической жизнью в Питере 20-х гг., априори мог находиться под подозрением. Косыгин же оказался чист.

Он вернулся на берега Невы в 1930 г. В это время политический вектор движения еще раз прояснился и обмишуриться в выборе было тяжело.

Таким образом, к моменту, когда в советском руководстве образовалось уймище вакантных мест, Косыгин обладал просто-таки идеальной биографией. Рабочее происхождение, работа в Красной армии и очевидное неучастие во всех возможных уклонах и ревизионизмах. Однако преимущества неучастия выявились позднее. К началу же 30-х гг. Косыгин очевидно выглядел неудачником.

Шесть лет он проторчал в глуши и не продвинулся ни на шаг. На 27-ом году жизни Косыгин, имевший за плечами только техникум, стал рядовым студентом Ленинградского текстильного института ("тряпки", как называли тот самый вуз позднее ленинградские студенты).

Этот джентльмен прямо не родился пассионарием. В то время как юные выдвиженцы революции командовали полками, наследник питерского токаря упускал любые возможности, чтобы изготовить карьеру.

Но вскоре юные герои стали эшелонами пускаться в путь в места, не настолько отдаленные. На их посты необходимо было кого-то подбирать. Фактически встал вопросительный мотив о полной замене всех кадров, рожденных революцией. И вот тогда-то Косыгину улыбнулось фортуна.

В 1935 г. он наконец-то получил высшее образование и стал мастером на текстильной фабрике. Потом дорос до начальника цеха. Но вот наступил 1937 г. - год великого перелома человеческих судеб, - и существование Косыгина круто переменилась. Человек, "рожденный быть кассиром в тихой бане иль агентом по заготовке шпал" (если вымолвить словами Саши Черного), за немного лет сделал феноменальную, более того по советским меркам того времени, карьеру.

Год великого перелома

В 1937 г. вчерашний студент - уже босс ткацкой фабрики. Впрочем, в этом месте ещё нечему дивиться. В конце концов, фабричонка эта - не Кировский предприятие.

На грядущий год Косыгин становится заведующим промышленно-транспортным отделом Ленинградского обкома ВКП (б). Вот это уже основательно. В современной региональной иерархии подобная пост равнозначна должности главы одного из ведущих комитетов городской администрации.

Однако самое удивительное состоит в том, что более того на данном посту, требующем большого хозяйственного опыта, Косыгин не задерживается. В том же 1938 г. он становится председателем Ленгорисполкома, т.е. по сути дела вторым или третьим лицом в Ленинграде. Но и это ещё не все.

Сталинское обновление кадров затронуло, без сомнения, не только Ленинград, но и Москву. Вакансии резво появлялись в самом советском правительстве. С января 1939 г. Косыгин перебирается в Москву на пост наркома текстильной промышленности. Еще год через он, оставаясь наркомом, получает ранг заместителя председателя правительства.

Чтобы одолеть путь стезя от студента до вице-премьера понадобилось столь же времени, сколь на дорога от первого курса института до последнего. По темпам этой карьеры несложно позволительно представить себе размах репрессий, пронесшихся по прямым проспектам бывшей столицы. На берегах Невы оказалась с корнем выкорчевана не только элита дореволюционная, но более того та, что была порождена Октябрем.

Непосредственного участия в репрессиях Косыгин словно бы бы не принимал. Ни одна занимаемая им пост к этому не обязывала. Хотя он отлично понимал, что происходит в стране и зачем освобождаются те начальственные кресла, в которые он пересаживался, не успев толком осмотреться на предыдущем рабочем месте.

Винить Косыгина за быструю карьеру, построенную на костях предшественников, было бы бессмысленно. Его так учили, и он прямо не был первым учеником.

Важнее другое. Человек с кругозором советского студента при отсутствии какого-либо серьезного хозяйственного опыта проворно вошел в группу людей, определяющих экономическую существование страны.

О его административных успехах нереально более того задним числом породить миф, ибо Косыгин до того скоро перескакивал с должности на место, что за это время ни единственный гений хозяйствования не мог бы достигнуть сколько-либо значимых результатов в управлении.

Поколение 1937 г. за пределами зависимости от того, полагать ли его представителей преступниками или легко свидетелями преступлений, было поколением дилетантов. Военные события лета 1941 г. это ослепительно продемонстрировали применительно к генералитету. Но и в хозяйственной сфере дела обстояли похожим образом: без затей дым сражений на время заслонил от наблюдателей то, что творилось на предприятиях.

Война определила очередное ориентация работы Косыгина - эвакуация предприятий и организация их работы на новом месте, в тылу. Первую половину 1942 г. он провел в блокадном Ленинграде, потом сызнова вернулся в столицу.

Но несмотря на то, что, по имеющимся оценкам, Косыгин удачно справлялся с делами эвакуации, его карьерный увеличение после этого феноменального предвоенного взлета нежданно застопорился. Алексей Николаевич по сути дела топтался на месте вплоть до конца 50-х гг., когда нежданно-негаданно возглавил Госплан. Косыгин то ненадолго становился министром финансов (это с его-то "тряпичным" образованием!), то еще раз уходил в конкретику - взметать легкую и пищевую индустрия. Он то терял ранг вице-премьера, то ещё раз его обретал, то входил в политбюро, то вылетал из него.

Все эти перемещения по горизонтали, вертикали и диагонали нуждаются в дополнительном объяснении, которое, скорее всего, будет проистекать из анализа аппаратной борьбы в сталинском и постсталинском руководстве.

Невинно уцелевший

В карьере Косыгина заинтересованность представляет не только фон, на котором происходил феноменальный аппаратный взлет, но и конкретные механизмы движения. Скорее всего, основным локомотивом, тянувшим его вверх, был Андрей Жданов, возглавивший затем смерти Кирова ленинградские обком и горком партии, а кроме того грубо усиливший свои позиции прямо в столице. Однако в полной мере отнести Косыгина к ждановской группировке не представляется возможным.

Практически все ждановские выдвиженцы оказались репрессированы по знаменитому ленинградскому делу. Яркий образец того, что должно было бы в принципе ожидать Косыгина, - судьбина другого резво продвинувшегося в руководители советской хозяйственной системы ленинградца - Николая Вознесенского. Он был только на год старше нашего героя и двигался вверх весьма похожим образом до тех пор, в то время как не потерял голову.

Косыгин же на рубеже 40-50-х гг. уцелел и более того не потерял своих позиций. Чем это растолковать?

Проще всего - личной приязнью вождя, тот, что по какой-то неведомой нам причине возлюбил министра своей легкой промышленности и вывел его из-под удара карательных органов. По некоторым данным, Сталин какое-то время более того видел в Косыгине будущего главу правительства.

Другое разъяснение может сводиться к тому, что недавний питерский паренек, пообтесавшись в коридорах власти и став, несмотря на вверенную его заботам "легенькую промышленность", политическим тяжеловесом, начал игрывать не только на Жданова, но и на кого-то ещё.

Как бы то ни было, "невинно уцелевший", хотя и принадлежавший к числу до того нелюбимых тогда ленинградцев, Косыгин в начале 50-х гг. очевидно потерял вероятность карьерного роста, а со смертью вождя оказался ещё к тому же в окружении соперничающих "преемников", так и норовивших уцепиться приятель другу в глотки.

Однако со временем лишние глотки были перегрызены, и тишком пережидавший неурядицы бурных 50-х гг. Косыгин ещё начал близкое восхождение к вершинам власти. В борьбе с Молотовым, Маленковым и Кагановичем свой герой сделал верную ставку и стал числиться человеком Хрущева.

С 1960 г. Косыгин - первостепеннный заместитель главы советского правительства (Хрущева) и член президиума ЦК. Де-факто как раз он в тот самый миг руководит народным хозяйством. Сам себя Косыгин уже называет главным инженером страны. До высшей власти ему остается всего только шаг.

Этот шаг был сделан в октябре 1964 г., когда группа заговорщиков вынудила Хрущева покинуть в отставку, а потом поделила между собой оставшиеся высшие посты. Косыгину заслуженно достался пост советского премьера. А кому, собственно, ещё его могли в тот самый миг передать? "Иных" уж не было, а "те" пребывали далече.

Кроме того, Косыгин, как показал дальнейший ход событий, оказался крайне удобным премьером для своих соратников. Фактически аккурат с 1964 г. началась деградация поста, на котором пребывали в близкое время и Ленин, и Сталин, и Хрущев. Глава правительства в настоящий момент оказался только главой хозяйственного блока. Подобное положение дел сохранилось до самого момента распада СССР и на все сто было перенято новым российским государством.

Косыгин не себя подтягивал до уровня занимаемого им поста, а напротив, позволил низвести пост до уровня собственной личности. Премьер отдал генсеку надзор за партией, а вкупе с ним и основные рычаги власти. Это, хотя вообще-то, само по себе выглядело логично и могло более того расцениваться как движение к западным политическим стандартам.

Важнее другое. Начиная с Косыгина глава правительства уже не контролировал ни международные дела, ни армию, ни милицию, ни госбезопасность. Структуры, формально входящие в руководство, реально замыкались на генсека, а позднее - на президента.

В 1966 г. Косыгин ещё успел поучаствовать в международных делах, разрешив на переговорах в Ташкенте индо-пакистанский инцидент. Но в дальнейшем исторические инциденты разного рода уже разрешались без его участия. Свой шанс зайти в историю Косыгин получил в связи с необходимостью реформировать экономику. Но употребить им премьер толком так и не сумел.

Акмэ бюрократа

Молодой и подававший перед войной большие аппаратные надежды сталинский нарком пришел к руководству правительством в том возрасте, когда простые советские граждане отправлялись на пенсионную выплату. 60-летний премьер, так и не получивший серьезных экономических знаний, но изрядно за четверть века пообтесавшийся на различных постах системы планового, отраслевого и финансового управления, вряд ли был ладно подготовлен к реформаторству.

Когда крупного западного политика, общавшегося с Косыгиным, попросили дать оценку его потенциал, тот заметил, что премьер выглядит человеком больше разумным, нежели другие советские руководители. Но на вопросительный мотив, готов ли он забрать такого, как Косыгин в свой аппарат, политик заметил, что настолько вдалеке забегать бы не стал.

И все же одолеть путь мимо реформ Москва в середине 60-х не могла. Деятельность советского руководства в то время определялась двумя важными объективными тенденциями, которые и определили то, что принято звать косыгинской реформой.

Во-первых, практически немедленно же позже смерти Сталина и ликвидации Берии в советском руководстве стало доминировать представление о необходимости сократить образ пожиравшей без малого все отечественные ресурсы тяжелой индустрии в пользу производства товаров народного потребления. Косыгин воспринял эту идею не только вследствие того что, что был склонен колебаться сообща с генеральной линией партии, но и оттого, что сам был связан аккурат с легкой и пищевой отраслями.

Во-вторых, в первой половине 60-х гг. соцстраны Восточной Европы активно искали возможности для расширения хозяйственной самостоятельности предприятий и использования рыночных начал. В Югославии и Чехословакии уже были предприняты серьезные реформаторские действия, Венгрия же впритирку подошла к началу преобразований. Естественно, советское руководство не могло миновать мимо опыта своих соседей и склонно было само опробовать многообещающие методы повышения эффективности производства, сущность которых, истина, худо понимало.

Встрой ли справедливо представление о том, что советскую реформу двигал единственный Косыгин, мучительно преодолевая сопротивление партократов. Он в действительности понимал в экономике больше, нежели подавляющее большинство членов ЦК и политбюро, но в целом настрой на то, чтобы каким-то образом свершить бытие народа больше легкой, доминировал в течение всего постсталинского периода.

Партократы и бюрократы, руководившие Советским Союзом, были за небольшим исключением нормальными, хотя малообразованными и весьма развращенными властью людьми. По-своему они желали стране добра, не жаждали лишней крови и не здорово держались за старые догмы. Единственное, чего они не могли предположить, - это распада сложившейся системы власти. Без этой системы, по их мнению, СССР неминуемо погрузился бы в пучину хаоса.

Суть косыгинской реорганизации свелась к некоторому (весьма незначительному) расширению хозяйственной самостоятельности предприятий. Предполагалось, что страна, разрешающее хозяйственникам оставлять в своем распоряжении доля заработанных денег, получит в отклик повышение производительности труда, подъем качества и повышение выпуска продукции, в особенности той, которая необходима для повышения жизненного уровня населения.

При этом держава отказывалось не только от либерализации ценообразования, ставшей камнем преткновения для многих реформаторов из Восточной Европы, но более того от ликвидации системы централизованного планирования. Косыгинская реорганизация была несравнимо больше робкой, чем те преобразования, которые допускали у себя Тито, Дубчек и Кадар.

Как показал, скажем, образец Венгрии, половинчатая реорганизация создавала в экономике новые проблемы и стимулировала тем самым очередную реформу. И так занятие шло до тех пор, в то время как не возникал полноценный рынок.

В нашей стране события развивались по-иному. Пражская весна 1968 г. показала, что экономическая реорганизация может привести к политической дестабилизации. Поэтому реакцией на события в Чехословакии стал не только ввод войск в эту страну, но и всякое прекращение попыток реформирования в Советском Союзе.

Трудно заявить, как пережил это Косыгин. По некоторым свидетельствам, он очень нервничал. Но потому как шибко нервничает всякий чиновник, которому не дали развернуться на полную катушку.

В аппаратном же плане Косыгин пережил финал косыгинской перестройки сильно безмятежно. Он возглавлял руководство до 1980 г. и не подавал никаких признаков несогласия с генсеком. Может быть, он смирил гордыню с целью сохранения должности Но больше наверное другое. Косыгин, как и все советское руководство, пришел к выводу о том, что без затей нужно выискивать другие пути развития производства.

Характерно, что при сворачивании перестройки никто не отказывался от намерений улучшить существование народа. Еще при жизни Косыгина была предпринята нелепая попытка усовершенствовать административное хозяйствование за счет модификации системы плановых показателей. А позже его смерти принимались различные программы по улучшению продовольственного обеспечения, развитию машиностроения, обеспечению интенсификации производства.

Программы помогали экономике, как мертвому припарки, но верх людей, происходивших из рабочих и крестьян, от души верила в то, что продолжается розыск оптимальных путей развития, начатый ещё при Косыгине. Сам же Косыгин, как свидетельствовали очевидцы, перед смертью весьма волновался за судьбу очередного пятилетнего плана, не зная, справятся ли с ним наследники, не имеющие до того большого хозяйственного опыта.

Так же читайте биографии известных людей:

Алексей Крамаренко Aleksey Kramarenko

Украинский националист и коллаборационист, бургомистр Харькова во время Великой Отечественной войны.
читать далее →

Алексей Кузнецов Aleksey Kuznetsov

Советский государственный и партийный деятель, генерал-лейтенант (1943). В 1938-1945 гг. второй секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б)...
читать далее →

Алексей Ларионов Aleksey Larionov

Российский инженер-путеец. В 19191920 временно управлял министерством путей сообщения в правительстве А. В. Колчака.
читать далее →

Алексей Лобанов-Ростовский Aleksey Lobanov-Rostovskiy

Шталмейстер Высочайшего Двора, действительный статский советник, член правой группы Государственного Совета, председатель Совета Русского Собрания..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий