Известные люди

»

Клавдия Еланская

В классически совершенных "Трех сестрах" - неразгаданной загадке театра, - поставленных великим Вл. И. Немировичем-Данченко, Еланская играла Ольгу. Колокольный звук ее голоса завораживал, Ольга - Еланская была окутана поэзией. Павел Марков писал, что печать чеховского мудрого и горького знания жизни лежала на всем ее печальном, красивом и внешне спокойном образе. В Ольге - Еланской угадывалась депрессия несбывшихся желаний, боль одиноких мыслей и редкая внутренняя виктория над собой. Заключительный монолог "Музыка играет так радостно, бодро, и хочется существовать!" - был ключом к режиссерскому замыслу. Никто и ни в жизнь Ольгу в "Трех сестрах" так не играл. Это была макушка актерского искусства. Еланская играла Ольгу 16 лет. 28 мая 1956 года в Югославии, в Загребе, на гастролях, сыграли 500-й спектакль с первым составом исполнителей. Еланская, Тарасова и Степанова играли свои любимые "Три сестры" в финальный раз. Потом ввели новых исполнителей, и магическое поле спектакля резво было утеряно.

Клавдия Николаевна Еланская была на редкость красивым, благородным человеком, не умела калякать неправды, была мягкой, спокойной, не участвовала ни в каких интригах, о ее душевности слагали легенды.

Мне довелось ее заметить в начале 50-х годов. На сцене МХАТа шли горьковские "Дачники". Репетировал Илья Судаков, супруг Еланской, а выпускал спектакль художественный глава МХАТа тех лет Михаил Николаевич Кедров. Премьера состоялась 5 февраля 1953 года.

Когда-то в начале века Немирович-Данченко написал Горькому едва-едва ли не единый реферат о пьесе: "Что пьеса, как она была прочитана, неудачная, это, к сожалению, не подлежит спору... "Дачники" оставляют слушателя равнодушным". И дальше режиссер писал в деталях о каждом образе. "Мария Львовна - цельная фигура, в острых моментах своей психологии написана смело и пригоже. Но и ее автор не сумел возлюбить. Мне более того кажется, что автор колеблется в своих симпатиях к ней... Может быть, совместный недочет пьесы, чисто художественный недостаток: на сцене чересчур немало говорят, излишне все поясняют, и так как высказывают свои суждения все, и умные, и глупые, и пошлые, то получается излишняя громоздкость всевозможных суждений и о жизни, и о людях, и тяжело, без малого нельзя соображать в них..."

Художественный театр тогда, в 1904 году, категорически не принял "Дачников". Горький обиделся, и его отношения с Немировичем-Данченко были нарушены, казалось, навечно. Горький читал пьесу на труппе МХТ 18 апреля 1904 года. Мнение было единодушным. О.Л. Книппер-Чехова писала потом читки Чехову: "Что изречь? Тяжело, бесформенно, длинно, хаотично. Не чувствуешь ни жизни, ни людей".

Спустя 50 лет МХАТ взялся за "Дачников", и спектакль не получился. Играли Тарасова, Прудкин, Кторов, Андровская, Муравьев. Еланская была Марией Львовной. Ее сцены с Соней, ее дочерью, были лучшими в спектакле. Но общественного резонанса не было. И занятие было не только в том, что все молодые роли играло "второе поколение", всем было очень за 50, режиссура не нашла единого решения. Вернуть на сцену явь жизни начала века, воссоздать мир ушедшей России ей не удалось. Любопытно, что когда в 1949 году А.М. Лобанов поставил "Дачников" на сцене театра имени Ермоловой, спектакль стал событием, а МХАТ в те годы демонстрировал только творческую вялость, самоуверенность, привычку к привычному. "Дачники" весьма скоро сошли со сцены, в памяти осталась одна Еланская.

В те годы она уже играла сильно мало: "Друзья и годы" Зорина не бог весть какая пьеса, да и образ была невелика, и "Зимняя сказка" Шекспира в постановке Кедрова, ещё единственный неудачный спектакль МХАТа тех лет. Общее неблагополучие во МХАТе сказалось на ней. Она понемногу уходила с авансцены времени.

Ее супруг, Илья Яковлевич Судаков, как раз в начале 50-х годов начал хворать, его расколотил паралич, и он был прикован к постели. Это был единственный из крупнейших режиссеров советского театра, дядя одаренный и противоречивый. Именно ему принадлежит огромная образ в создании советского репертуара на сцене МХАТа, он был сильно просоветский, в силу того что его боялся Станиславский, не крайне любил Немирович-Данченко. Он ставил "Дни Турбиных" Булгакова, "Платона Кречета" Корнейчука, "Бронепоезд 14-69" и "Блокаду" Всеволода Иванова, независимо выпустил "Хлеб" Киршона, "Страх" Афиногенова. Сегодня все эти спектакли канули в лету. Советское прошлое МХАТа в наши дни негусто кого в эти дни занимает, но Судаковым безраздельно владела дума о создании советского репертуара. Начиная с середины 20-х годов как раз ему, с его бешеным темпераментом и исключительными организаторскими способностями, принадлежала мысль построения нового театра. Он считал себя человеком, призванным реформировать МХАТ. МХАТу он отдал бытие, и МХАТ изгнал его. Крайности его натуры, резкость и невыдержанность больно отомстили ему.

Судаков дважды уходил из театра: основополагающий раз в 1937-м (он возглавил Мкумачовый театр) и вернулся во МХАТ в 1946 году, а второй - в 1953-м, потом неудачной работы над "Дачниками" Горького. Потом он захворал и продолжительно, мучительно умирал. Похоронили его в 1969 году. На Новодевичьем кладбище народу было самое малое. Марк Исаакович Прудкин тепло и проникновенно говорил у гроба, вспоминал его многообещающую юность и дальнейшую судьбу. О нем было принято почтительно безмолствовать, а на самом деле гений его был бесспорен, несложно энергия жизни и покорность судьбе в последние годы оказались пересекающимися линиями его пути.

Болезнь Судакова сказалась на актерском пути Еланской. В 60-е годы она играла ещё меньше, чем в 50-е. Занимал ее только Б.Н. Ливанов. Когда он ставил в 1963 году пьесу Горького "Егор Булычев и другие", образ Мелании он отдал Еланской - это была последняя служба актрисы на сцене МХАТа. Спектакль был полуудачей. Режиссер старался нарыть тракт к "оживлению" театра, но Ливанов-актер был значительно мощнее, чем Ливанов-режиссер. Роль славы актрисы не умножила.

Новый управляющий МХАТа Б. Покаржевский поставил вопросительный мотив об ее уходе из театра. В архиве сохранилось горестное сообщение Еланской, написанное руководству: "Я знаю, что вы хотели бы, чтобы я умерла. Вам было бы легче. Как вам передать мое состояние, когда я узнала, что мои товарищи меня изгоняют из театра?.." Письмо произвело сильное ощущение, в труппе ее оставили, перевели на пол-оклада, но появлялась она в театре уже сильно нечасто, спектаклей было немного.

На душе было невесело. Годы былой огромной славы остались сзади. Теперь она самоотверженно ухаживала за больным мужем, занималась детьми, была замечательной женой и матерью. Ее две дочери нынче всем известны в театральном мире: Ирина Ильинична Судакова, великолепный педагог актерского искусства, выпустившая в ГИТИСе много талантливых актеров, и Екатерина Ильинична Еланская, унаследовавшая энергию своего отца, художественный глава театра "Сфера".

А начало было блистательным. В 20-е годы она, по существу, была первой юный героиней МХАТа. Ее первая образ - Софья в "Горе от ума". Фамусовым был Станиславский. Премьера прошла 24 января 1925 года. Молодую актрису упрекали в плаксивости, спектакль ругали. Журнал "Новый зритель" в номере от 3-9 февраля 1925 года ожесточенно нападал на театр: "Что же сделал Художественный театр? Студийцы экзамена на актеров не выдержали, а старики на новых амплуа потеряли себя и с трудом выдержали экзамен на студийцев". Ругали всех: Завадского - Чацкого, Молчалина - Станицына, Тарасову-Наталью Дмитриевну. И только у одной Лизы - Андровской находили активный темперамент. То было время, когда было принято изничтожать МХАТ. Кумиром был Мейерхольд. Но критики были непрозорливы.

Уже посредством год МХАТ в постановке Станиславского выпустил "Горячее сердце" Островского. Еланская играла Парашу. При всей ее профессиональной неопытности в роли уже был настоящий задушевный трепет. Она безупречно несла тему спектакля. Уже тогда была намечена параллель образа Параши с Катериной из "Грозы". Катерину Еланская сыграла в 1936 году, но "Гроза" во МХАТе была неудачей.

"Горячему сердцу" принадлежит особое местоположение в творчестве Станиславского, спектакль отличался яркой театральной формой. Сатирические персонажи (их играли Москвин, Тарханов, Шевченко, Хмелев, Добронравов, Грибунин) превалировали над лирическими. "Горячее сердце" игралось на грани острой безудержной сатиры, и эта трактовка пьесы давала материал для серьезных обобщений, прочитывалось прошлое, настоящее и грядущее России. "Русь заспанная, Русь пьяная" поражала своей жизнестойкостью.

Положение лирической героини среди разгула буйных гротесковых красок было трудным, но Еланская сыграла Парашу взволнованно и поэтично. Критик Наталья Крымова писала впоследствии: "Помимо Хлынова, Курослепова, Градобоева и Матрены в спектакле было и высокое небосвод над ними, и пылающий на закате деревья, были и просители, зябнущие на площади, и изнуренные арестанты, и русская песня, и причитания Параши у тюремных стен".

"Дикое сердце" Хлынова царило рядом с "горячим сердцем" Параши. Веселый, сатирический спектакль, которым восторгался более того Мейерхольд, вывел Еланскую в середина внимания театральной Москвы. Театр, будто изучавший срез русского национального характера в разных его слоях, показал молодую актрису, чье дарование несло в себе горькую сосредоточенность. Впоследствии это свойство актрисы расцветет в ее великих ролях: Ольги в "Трех сестрах" и Катюши Масловой в инсценировке романа Толстого "Воскресение". Станиславский, любивший актрису, предсказывал ей большое предстоящее.

С первых своих шагов Еланская выделялась на сцене силой и глубиной сценического переживания. Ее отличала искренность. Будучи сама человеком высокой нравственности, она переносила свои личные качества в бытие героинь, которых играла, а играла она в те годы сильно немало. Ее ввели в "Дни Турбиных" позже Соколовой (Елену Тальберг во МХАТе играли четыре актрисы: Соколова, Тарасова, Андровская и Еланская) и в спектакль "Царь Федор Иоаннович", она крайне длительно играла царицу Ирину - мягко, сурово, ласково. Потом сыграла Элину в новой постановке пьесы Гамсуна "У врат царства". Партнером был Качалов. "Вот не ожидал, что фру Карено - Еланская. А что надо!" - писал Вл. И. Немирович-Данченко".

"Старики" были рады, что совершенно выдвинулась Еланская. Ее любили Вишневский и Халютина, ценили Книппер-Чехова и Коренева, в ней была редкая человеческая прелесть, она была весьма чистым человеком. Дружила со Степановой, хотя они были по темпераменту окончательно разными людьми.

Когда Немирович-Данченко жил в Голливуде, он нередко писал письма своему секретарю Ольге Сергеевне Бокшанской, близкий сестре жены Булгакова.

Март 1927 года: "Меня сильно радует Еланская. Я и по "Горю от ума", и по "Грозе" ("Грозу" Еланская в первый раз сыграла во Второй студии в молодости. - В. В.) и по "Розе и кресту" убежденно говорил, что будь она, при прежних условиях, на частных сценах, из нее вышла бы, что называется, большая актриса. У нее есть крайне редкое в настоящее время качество: самая настоящая, стихийная влюбленность к театру, к представлению, к выходу на сцену, к гипнотизированию себя в каком-то театральном радостном образе. Она радуется тому, что она актриса, что она на сцене, загримированная, что на нее смотрит тысяча дядя, радуется так, как радовались в старину, - неудержимо, без литературы, анализа и "идеологии". Радуется, что чувствует, что красива, что словечко ее летит благодаря хорошей дикции, что переживания свои она успела возлюбить и т.д. Повторяю, это в настоящее время сильно редкое свойство, оно дает непосредственность и самое главное, что только может быть на театре, - веселье, отрада и отрада. Главнее идеи, пропаганды и более того психологии. Радость, какую испытывает сама и какою заражает. Я бы хотел, чтобы руководящие ее судьбой ладно поняли это".

Но пожалуй, поистине великой ролью Еланской стала Катюша Маслова в инсценировке романа Толстого "Воскресение", знаменитом спектакле-романе, спектакле-событии Художественного театра. Упавшая на дно, пьяная, грубая Катюша Маслова - и нежданно оказалось, что ее внутренняя краса ни в жизнь не исчезала, что ничтожен был князь Нехлюдов перед силой и бескорыстностью Катюши в трагическом исполнении Еланской. Ее глаза мучительно всматривались через сумрак тюремной ночи в близкое прошлое, и зрительный зал совместно с ней переживал ее неизбывную, непоправимую обиду, горечь, безысходность, гнев. Тревожным раздумьем звучали слова Катюши Масловой: "Обижен несложный народонаселение, шибко уж обижен нехитрый народ". Конец первой сцены в суде, когда Катюша - Еланская кричала: "Не повинна я, не повинна!", заставлял зрительный зал содрогнуться. Это было крайне очень. Даже нынче, когда редко по радио идет запись этого великолепного спектакля МХАТа с Качаловым (он читал "от автора"), Ершовым - Нехлюдовым, Книппер-Чеховой - графиней Чарской, Мариэтт - Степановой, слушателя завораживает звук Еланской, напоминающий колокольный трезвон, плотный, чистый, искренний. В "Воскресении" слились и обаяние Толстого, и обаяние Еланской.

Самый правильный арбитр Вл. И. Немирович-Данченко писал К.С. Станиславскому: "Блестящая Катюша - Еланская и по данным, отвечающим образу, и по яркости и силе".

Еланская сочетала в своем исполнении правду жизни и тончайшую меру ее воплощения. Она была живым человеком, мягким и светлым. После Катюши Масловой Еланская становится любимицей театральной Москвы. Зрители разделились на поклонников Тарасовой и Еланской.

Немало сил потребовалось Еланской, чтобы привести доказательства право на образ Анны Карениной.

В 1938 году в мхатовской многотиражке "Горьковец" было напечатано взволнованное послание актрисы "К кому обращаться?": "Месяца четыре тому обратно у меня был разговорчик с В.Г. Сахновским, в котором я просила его препоручить мне дублерство Анны Карениной. На эту просьбу он мне безупречно ничего не ответил - так несложно не произнес ни слова. Тогда я решила обратиться к Вл. И. Немировичу-Данченко и сказала об этом О.С. Бокшанской. На иной день она сообщила, что Владимир Иванович не хочет со мной произносить, так как знает, в чем содержится моя просьбица. Тогда я поняла, что В.Г. Сахновский хотя мне и не ответил, но Владимиру Ивановичу все же доложил о моей просьбе. И вот таковой диковинный отклик. Что совершать? Пошла к директору театра Я.И. Боярскому. Говорю: "В театре идет "Анна Каренина". Роль Анны - это греза для драматической актрисы, и я прошу театр пособить мне в осуществлении этой мечты и препоручить дублерство Анны. В то время как раз происходили репетиции по вводу новых Каренина и Вронского. Присутствие на этих репетициях мне бы немаловажно облегчило мою работу над ролью, а действовать сильно хочется, так как я уже больше года не имела новой работы. Ответ Я.И. Боярского был для меня совсем неожиданным: "Это театру не требуется". Смысла этого ответа я до сих пор не могу постигнуть... Что же я должна работать по мнению дирекции? "А вот быстро пойдет "Обрыв". Вы будете игрывать Веру. Читайте "Обрыв". Я об этом давнехонько слыхала. "Обрыв" уже читала не раз и ещё перечитывала. Говорят: "Еще читайте". "А если он не пойдет?" - "Что же, это не пропадет, читка все одинаково полезно". Это уже для меня прозвучало как насмешка. Выйдя из кабинета Я.И. Боярского, я сказала себе: "Нет, бесконечное цифра раз впитывать текст "Обрыв" не буду. А образ Анны Карениной готовить буду сама". И вот сегодня работаю над этой ролью. Ну, вот приготовила ты образ, к кому ты будешь обращаться? Сказано тебе, ты не требуешься, ты не нужна. Заслуженная артистка республики, орденоносец К. Еланская".

Это послание - непосредственный и отчаянный вопль души. Можно себе представить, как велика была охота сыграть Анну Каренину, если скромная, славившаяся своей деликатностью Клавдия Николаевна Еланская, к тому времени уже знаменитая актриса, пошла на этакий вызов.

Напрасным он не оказался. Вл. И. Немирович-Данченко начал репетировать с ней Анну Каренину. Нельзя проронить, что большой режиссер не заботился о судьбе Еланской. Еще в 1932-м, когда Станиславский предлагал обсудить включение в репертуар "Марии Стюарт", Немирович-Данченко писал своему секретарю Бокшанской: "Мария Стюарт"? Не могу отделаться от впечатления чего-то старо-старопровинциального. Единственное оправдание постановки - вручить Еланской великолепную образ, чего она полностью заслуживает". Марию Стюарт Еланская не сыграла, Шиллера в переводе Пастернака поставили во МХАТе в конце 50-х годов. А в роли Анны Карениной она вышла на сцену в 1940 году, Вронского играл Массальский.

Ввод Еланской на образ Анны сопровождала восторженная печать, признание было безоговорочным. Это была творческая виктория. Разумеется, многие из поклонников Аллы Константиновны Тарасовой остались ей верны. Но почитателей Еланской в роли Анны Карениной в театральной среде было значительно больше. Тарасова в этой роли была нервна, стихийна, ее упрекали в истеричности. Еланская - Анна, само собой разумеется, принадлежала великосветскому Петербургу. В ней были благородство и внешний спокойствие, открытое проявление чувств было ей чуждо, все страсти были спрятаны сильно внутри.

После Тарасовой Еланская сыграла и Юлию Тугину в "Последней жертве" Островского - в этой роли первенство осталось за первой исполнительницей.

При Станиславском, при Немировиче-Данченко Еланская играла как собак нерезаных. Кроме перечисленного, вспомним ещё "У врат царства" с Качаловым, "Любовь Яровую" Тренева. В этой не Бог весть какой пьесе, которая была плоть от плоти своего времени, Еланская смело вводила зрителя в мир своей героини, не способной мириться с компромиссами. Ее развлекуха была трепетной и страстной.

После войны менялась бытие. Сезон 1945-1946 годов открылся 9 сентября спектаклем "Царь Федор Иоаннович": царь Федор-Хмелев, царица Ирина - Еланская. Но новых ролей становилось меньше, Клавдии Николаевне жилось все трудней и трудней...

В чем причина ее актерской драмы? Думаю, ей мешал задушевный консерватизм и неумение перейти в новое актерское свойство. Появились новые имена, родились "Современник", Театр на Таганке, работали Эфрос, Товстоногов... а Еланская оставалась в своем времени. Это была напасть не только ее, но и Тарасовой, и Андровской, и Массальского, и многих других. Но от этого Еланской было не легче. Она жила за пределами политики, за пределами общественных интересов, была неэнергична, не умела отстаивать себя, противоборствовать за себя, все это в конце концов и привело ее к печальному концу. Театру она была не нужна. Чувство горькой обиды, что ее товарищи безжалостны к ней, душило ее.

В 1961 году она снялась в кинофильме "Дом, в котором я живу". Молоденькая героиня - Жанна Болотова, мечтающая о театре, по сюжету приходила к знаменитой актрисе, ее и играла Еланская. Кадры этого фильма сохранили нам ее лик человеческий, прекрасное физиономия русской женщины, чистой, наивной, верной всем нравственным законам старого Художественного театра, его правилам.

Умерла Клавдия Николаевна Еланская в 1972 году, ей было 74 года. Имя ее осталось в истории МХАТа.

Сегодня, когда слушаешь звук Еланской по радио, в котором столь бережности и неослабной женской заботы - записи спектаклей "Три сестры" или "Воскресения" редко звучат в эфире, - понимаешь, зачем политическая элита актрисы над зрительным залом была безраздельной.

Исходный текст: "Театральный дождь", серия "Мир искусств" No.4, 1998.

Так же читайте биографии известных людей:

Клавдия Маючая-Лаптева Klavdia Mayuchaya-Lapteva

Маючая установила своего рода рекорд рекордов. В течение двух месяцев она четырежды улучшала всесоюзный рекорд, добавив к нему сразу 3,84 м...
читать далее →

Клавдия Калугина Klavdia Kalugina

А людей осталось мало-мало, почти одни девчата да ездовые. Берите, говорят, раненых, кого сможете увезти, и возвращайтесь в свои траншеи. Мы взяли..
читать далее →

Клавдия Марцелла Klavdia Martsella

Дочь Октавии Младшей, племянница Октавиана, вторая жена Марка Випсания Агриппы.
читать далее →

Клавдия Осипова Klavdia Osipova

Финны местного населения не трогали. Не издевались, как, по слухам, немцы говорят, что жгли деревни да людей в амбарах жгли. У нас этого не было...
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий