Известные люди
»Михаил Ковалев
Примыкал то к эгофутуристам, то к имажинистам и прожил до глубочайшей старости, не бросая пера. Его поэтический звук чем-то неизменно напоминал мне певца Вадима Козина. Наследие его неравноценно, но блестки поэзии рассыпаны по его чрезмерно, может быть, раздутым книгам. В лучших своих вещах Ивнев преодолевает сладковато-мелодраматическую "романсовость", поднимаясь до высокого романса.
До недавнего времени читатели, знакомящиеся с сборниками избранных произведений поэта и вступительными статьями к ним, не имели возможности заполучить верное представление о творческом пути поэта. Основное содержание их составляли произведения 60-70-х гг., раннее творчество 10-20-х гг. без малого отсутствовало, причем публиковались произведения ни чуточки не самые характерные для поэта. В предисловии к сборнику Мерцают звезды (1991) составитель ряда предыдущих изданий и хранитель архива Рюрика Ивнева сообщал, что вынужден был, стремясь издать наследие поэта, сочинять о нем, как о горячем приверженце социализма, что не соответствовало правде: Рюрик Ивнев, безумно ринувшийся в 1917 г. в революцию, наивно ожидал всеобщей свободы, но шибко быстро разочаровался в своих ожиданиях.
Путь поэта был непростым, во многом противоречивым. Родился Михаил Александрович Ковалев в Тифлисе в дворянской семье. Отец будущего поэта - офицер русской армии, юрист по образованию, служил помощником прокурора Кавказского Военно-Окружного суда. Мать также происходила из военной среды: ее папа - полковник Принц, предки которого являлись выходцами из Голландии, приехавшими в Россию ещё во времена Петра и правильно служившими русской короне. К ним обращается стихотворец в стихотворении Предки (1926), рисуя в романтическом ореоле адмиралов и корсаров из Нидерландов:
Эти руки сжимали с разною силой
Канаты, весла, глотка и грудь.
От самых пеленок до самой могилы
Им некогда было перевести дыхание.
Когда Мише Ковалеву исполнилось три года, умер его папа. На руках матери, женщины редкого ума, красоты, твердого характера оказалось двое маленьких сыновей. Чтобы вручить им образование, она вынуждена была разыскивать заработок и вскоре ей удалось обрести местоположение начальницы женской гимназии в городе Карсе.
Согласно семейной традиции, решено было готовить сына к военной карьере - с 1900 по 1908 г. Михаил Ковалев учился в Тифлисском военном корпусе. Годы пребывания в кадетском корпусе были важным этапом в духовном развитии будущего поэта. В это время он знакомится с творчеством Пушкина, Лермонтова, А. К. Толстого, проявляет заинтересованность к современной поэзии, стихам Блока, Брюсова, И. Анненского, Бальмонта, Вяч. Иванова.
Под влиянием событий революции 1905 г. юноша решает не продолжать военное образование: окончив кадетский остов, идет не в юнкерское училище, а поступает в Петербургский универ на юридический факультет, перейдя следом в Московский универ. В коллективном студенческом сборнике 1909 г. появляется его первое опубликованное произведение В наши дни, проникнутое нотами разочарования и усталости, характерными для времени реакции, наступившей потом подавления революции 1905 г.
В январе 1912 г. на страницах большевистской газеты Звезда появляются его вирши, обличающие мораль сытых:
Веселитесь! Звените бокалом вина!
Пропивайте и жгите мильоны.
Хорошо веселиться... И бытие не видна,
И не слышны проклятья и стоны!
....................
Веселитесь! Зачем вам томиться и располагать информацией,
Что в отдалении за столицей холодной?
Пальцы собственных рук он готов искусать,
Этот люд, люд бездольный, голодный.
(Веселитесь! Звените бокалом вина!.., 1912)
По этим первым публикациям, казалось, позволительно толковать о появлении ещё одного поэта-демократа, сотрудника большевистских газет. Однако подобное заключение было бы преждевременным. Через год, в 1913 г., выходит в свет первая книжка сборника Самосожжение, подписанная псевдонимом Рюрик Ивнев, где стихотворец предстает как обычный агент модернизма. Лирический герой сборника - разочарованный, истомленный, сосредоточенный на сугубо личных переживаниях, чувствующий себя ничтожным, обреченным на погибель.
Я - невольник, незнающий и плачевный,
Я - тела бледного комок.
Удар приму от злобной палки,
Дморда от головы до ног.
...............
Одно только словечко понимаю,
Одну молитву только творю:
Сгореть, но сердцем не сгораю,
А только неспешно горю.
(Я - невольник, незнающий и плачевный..., 1913)
Поэт, надеясь на духовное исцеление, обращается к Богу (Тебе, Создатель, я молюсь..., 1912). Но и в вере он не находит исхода:
Я танцую на острой бритве,
Я пою изрезанным ртом,
И заброшен мой молитвенник,
Надо мною не плачет никто.
(Я танцую на острой бритве..., 1914)
Эти вирши помещены в издании, объединяющем три книги Самосожжения (1913-1916). Поэт для выражения настроения тоски, одиночества подчас находит неожиданные словосочетания, броские метафоры:
Ах, не нужно звонких и колючих
И беспощадно ужасных слов,
Пусть на небе вытанцовывают тучи,
Постукивая гвоздиками каблуков.
..................
Ах, не необходимо жестокостей и уколов -
Я изнервничался, дайте мне спокойствие.
Вокруг, подобно тому как осенью, все голо,
И не разрешено побеседовать с сочувствующей душой.
(Ах, не нужно звонких и колючих..., 1914)
Душа же самого поэта измученная, перепачканная, отвратительная - и в то же время родная. Те же темы, образы, тот же душевный потенциал сохраняется и в сборнике Золото смерти:
О, как мне существовать? Как мыслить? Как дышать?
Как может сердце делать и колотиться.
Ты видишь - только высчитывать, да лгать...
Да в жалкие слова могу рядиться.
(Блаженный губы - он заперт на замок..., 1914)
В некоторых стихотворениях этих лет встречается намек на то, что суть человеческая поэта в какой-то мере открыта впечатлениям окружающего его мира:
Вот солнышко льет через облачко лучи,
И я глаза закрыл, как перед смертью.
Благодарю Тебя за то, что научил
Любить униженных и каторжникам доверять.
(Я летний день давнехонько не целовал..., 1914)
Лирический герой стремится покинуть из страшного мира, где царит тлен и погибель, призывает двуногих, обросших шерстью, понять страх своего существования и полагать о втором пришествии. В этих стихах Рюрик Ивнев - обыкновенный агент декадентства. Его сборники замечены, перед ним открываются двери петербургских литературных салонов, он знакомится с Блоком. В 1915 г. Рюрик встречается с Есениным; эта саммит положила начало многолетним дружеским отношениям. Под впечатлением первых встреч Р. Ивнев посвящает Есенину стихотворение и вручает его ему 27 марта 1915 г. В свою очередность Есенин ответил стихотворением Рюрику Ивневу (Я одену тебя побирушкой...), в котором виден отклик на стихотворение Рюрика Ивнева Я надену колпак дурацкий:
Я одену тебя побирушкой,
Подпояшу оструганным лыком,
Упираяся толстою клюшкой,
Уходи ты к лесным повиликам.
Есенин в этом месте ухватил главное в раннем Рюрике Ивневе - страстные, отчаянные поиски выхода, своего пути.
В воспоминаниях Рюрика Ивнева о Есенине содержится драгоценное подтверждение, опровергающее расхожие мнения о Есенине как о малообразованном поэте-самородке из народа, мало знакомом с лучшими образцами русской поэзии. По свидетельству Рюрика Ивнева, Есенин славно знал произведения поэтов XIX в. и своих современников. В присутствии правнука поэта Баратынского тут же прочел немного стихотворений Е. Баратынского. Дружба Есенина с Рюриком Ивневым, как видно из этих свидетельств, во многом была основана на общей любви к поэзии, к мастерам поэтического слова.
Наступившую Февральскую революцию Рюрик Ивнев встретил восторженно. Также восторженно приветствовал стихотворец и Октябрьскую революцию:
Весь твой я, клокочущий Смольный,
С другими - постыдно мне быть.
(Смольный, 1917)
Очевидец революционных событий, он запечатлел их в ряде стихотворений (Петроград, 1918; Народ, 1918 и др.). Значительной для поэта оказалась его саммит с А. В. Луначарским. Вначале - взволнованный и восхищенный слушатель блестящих выступлений Луначарского, после этого - его добровольный помощник, в конце концов - его служебный секретарь, Рюрик Ивнев весь отдается деятельности, направленной на укрепление советской власти. Он - корреспондент газеты Известия ВЦИК, член коллегии по организации Красной Армии, работник агитационно-пропагандистского отдела РККА. Летом 1919 г. стихотворец в составе агитпоезда едет по стране, агитируя за советскую политическая элита, за ленинскую политику.
Позицию Рюрика Ивнева, его дело приподнято оценил А. В. Луначарский. В письме к В. Я. Брюсову 4 декабря 1920 г. он писал:...т. Ивнев уже по одному тому, что он практически в что ни на есть день Октябрьской революции явился ко мне с предложением своих услуг по немедленному налаживанию связи между Советской властью и лучшей частью интеллигенции, по тому, что он с большим мужеством в единственный из ближайших к революции дней выступил с горячей защитой в то время отвергаемой без малого всей интеллигенцией новой власти, заслужил самое внимательное к себе отношение.
Луначарский рекомендует стихотворения Рюрика Ивнева к изданию. Однако содержание следующего сборника поэта Солнце во гробе вряд ли могло удовлетворить новую верх. Стихотворения, вошедшие в сборник, свидетельствуют о душевном смятении поэта, тот, что вновь хочет оставить от мира, затеряться в просторах Родины странником. Книга, включающая 25 стихотворений, в отборе которых принимал участие Есенин, открывается строками, датированными 7 ноября 1920, Москва, Петербург (дорога):
По изрытым как оспа дорогам
Судорожно мечется
Душа - проклятая, оставленная Богом,
Еще теплая от ласк вечера.
Будто судно, накренившийся
Расщепленным корпусом,
Неприютной блудницей шатается,
Улыбается глазами раскосыми.
Как люблю тот самый дух смертный
Полоумных и светлых зрачок.
Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный,
Помилуй нас.
Отравленный жалом свободы стихотворец взволнован тем, что он, так же как государства и как народы, отвернулся от креста.
Сборник Солнце во гробе вышел в издании имажинистов, в группе которых Рюрик Ивнев некоторое время состоял, и все-таки вскоре разорвал с ними. В письме к В. Г. Шершеневичу
Рюрику Ивневу суждена была долгая бытие. В наследии поэта - строй больших прозаических произведений, посреди которых наибольший заинтересованность представляют автобиографические повести Богема и У подножия Мтацминды. Много внимания уделял Рюрик Ивнев и переводам, перевел, в частности, поэму Низами Семь красавиц, эпос осетинского народа Нарты. Но главным в его творчестве оставалась лирика.
Как спецкор Огонька он немало путешествует по стране - и эти впечатления находят отклик в его стихотворениях: Дагестан (1947), Прощание с Камчаткой (1939), Бакинское утро (1942), Сибирь (1928), В Южной Осетии (1946). Особенно проникновенны стихотворения Рюрика Ивнева, посвященные Грузии, земле, где похоронена его мама, Тифлису, где он родился (Пушкин в Грузии (1937); В огромный Москве часы и дни считаю... (1938); Грузии (1938); Могу ли я позабыть... (1939); Кура (1943); Тбилиси (1947) и др.).
Все проходит, как отблеск вечернего света,
И плывущие словно во сне облака,
Как взволнованный звук, как муки поэта,
Как секунды любви, как года и века.
Но непрочность и тленность блаженства и славы
Нас не могут, увы, ничему обучить.
У подножья горы, заливаемой лавой,
Я готов любоваться тобой и иметь слабость.
Я увидел тебя. Это было невзначай,
Что свело нас средь моря московских людей?
И мингрельская песня осталась как секрет,
Недопетая песня надежды моей.
(Принеси мне о Грузии нежную весть, 1938)
Много проникновенных строк посвятил Рюрик Ивнев своей матери (Ни ограды, ни надгробных плит... (1941), Не мучь меня, о светило золотое! (1947), Матери (1947, 1949 и 1952), Образ матери (1953) и др.). Как призыв и заклинание звучат строки сонета:
Явись ко мне через тысячи миров,
Сквозь вихри звезд и лунные покровы,
Сквозь гущу огнедышащих костров,
Сквозь тьму веков и плит многопудовых.
Явись ко мне, бредущему без крова,
Сквозь пустыри обледенелых строф,
Средь горьких снов, что создал Саваоф,
Явись во имя самого святого.
Я жду тебя в душевном озаренье,
Как основополагающий взлет младенческой весны,
Как музыку, как фортуна, как спасенье,
Как весточку неведомой страны.
И все печали, боли наважденья
Твоей улыбкой будут сметены.
(Матери, 1949)
В стихах 40-70-х гг. Рюрик Ивнев выступает как мастер ясного, прозрачного стиха, традиционного в своей основе, истоки которого близки поэтам XIX в.
Говоря о Рюрике Ивневе трех последних десятилетий его жизни, воспрещено не произнести о стихах, посвященных природе. Поэт ощущает родное глубокое родство со всем живым на земле, стремится разобраться язык природы, слиться с нею (Листья (1945); Наедине с природой (1967); Проносятся птицы (1959); В тиши глубокой Подмосковья... (1960); Все позабыть и держать в памяти только то... (1947) и др.).
Листьев вечереющих прохлада,
Облака проходят не спеша.
Сколько тысяч лет протянуть мне нужно,
Чтобы успокоилась суть человеческая?
Кажется, что все от жизни взято,
Что умолк твой юношеский пир,
Но только вспыхнут отблески заката -
И иной перед тобою мир.
И снова все начал бы в первую голову,
Все движенья повторил бы сызнова,
В океане плыл бы без причала
С тайной верой в вечную влюбленность.
(Листьев вечереющих прохлада..., 1951)
Не часты у Рюрика Ивнева обращения к событиям реальности, к своим современникам. Исключение составляют немного стихотворений, написанных в годы Великой Отечественной войны (Красной Армии (1943); В госпитале (1943); Киев наш (1943); Письмо солдата (1944)), стихотворения, посвященные С. Есенину и Павлу Васильеву.
Поэтический мир зрелого Рюрика Ивнева - натура и влюбленность, заключающие в себе тайну и дающие фортуна, несмотря на потери и утраты.
Мы не знаем, за что нам приняться,
Чтобы время застопорить.
Пусть промчится столетий двадцать,
Но должны мы себе признаться:
Арифметики нет у любви.
Пусть влюбленность, как подбитая птица,
Дух мятежный не в силах спасти,
Но не хочет она приземлиться
И в небесные глуби летит.
Чтоб в краю ослепительно белом
Вспомнить прежнюю силу и страсть
И оттуда трепещущим телом,
А не мертвою птицей рухнуть.
(Пусть промчится столетий двадцать..., 1967)
Последнее стихотворение Рюрик Ивнев написал за немного часов до смерти:
Из-под ног уплывает почва,-
Это скверно и неплохо.
Это значит, что внутренне я
От нее неблизко отошел.
Это значит, что сердцу в груди
Стало узко, как в темном углу.
Это значит, что все спереди,-
Но уже на другом берегу.
Основные прижизненные издания
* Самосожжение: Лист I.- М., 1913.
* Пламя пышет.- М., 1913.
* Самосожжение: Лист II.- СПб., 1914.
* Самосожжение: Лист III. - СПб., 1916.
* Золото смерти.- М., 1916.
* Самосожжение: Кн. стихов 1912-1916 гг.- Пг., 1917.
* Солнце во гробе: Стихи.- М., 1921.
* Моя страна: Стихи.- Тбилиси, 1943.
* Избранные вирши.- Тбилиси, 1945.
* Стихи.- Тбилиси, 1948.
* Избранные стихи/Предисл. К. Зелинского.- М., 1963.
* Избранные вирши.- М., 1965.
* Память и время: Стихи (1965-1967).- М., 1969.
* Избранные вирши. 1912-1972/Вступ. ст. В. Перцова.- М., 1974.
* Теплые листья: Стихи.- М., 1978.
* Часы и голоса: Стихи, воспоминания.- М., 1973.
Так же читайте биографии известных людей:
Михаил Кузмин Mihail Kuzmin
В советские времена Кузмин жил тихо и незаметно, к государству относился безразлично, в литературное начальство не лез; складывалось ощущение, что..
читать далее →
Михаил Лермонтов Mihail Lermontov
Михаил Юрьевич Лермонтов - выдающийся русский поэт, прозаик, художник и драматург. Родился 15 октября 1814 года.Наиболее известными произведениями..
читать далее →
Михаил Лозинский Mihail Lozinskiy
Михаил Леонидович Лозинский и по сей день проходит по ведомству литературы под именем "знакомый", "друг", "адресат стихов", "секретарь",..
читать далее →
Михаил Светлов Mihail Svetlov
Михаил Светлов - русский и советский поэт и драматург. Родился 17 июня 1903 года.Наиболее известными произведениями Михаила Светлова являются:..
читать далее →